Кровь гулко стучала в висках по мере того, как в глазах становилось все темнее. Малыш Томми бежал в густой пульсирующий мрак, не успевая дышать. Но слабеющие ноги по-прежнему двигались предательски медленно, с каждой секундой сокращая дистанцию между ним и бесформенной тварью, что гналась по пятам. В ушах до сих пор звенело от оглушительного визга Делы, в который почти синхронно вплелся не менее громкий возглас матери, когда на пути их «форда» появилось нечто.
Возняк-младший не испугался… по крайней мере не сразу. Физическая измотанность сделала его апатичным и заторможенным. Трижды он проваливался в сон, и каждый раз сладкое забытье прерывал тревожный голос Беаты, задававшей вопросы, на которые никто не собирался отвечать. Томас был слишком истощен, чтобы злиться на кого-либо, а потому продолжал клевать носом, зажатый между сестрой и Харви Грином, которому посчастливилось уснуть довольно крепко, обняв бугристую сумку с нехитрыми пожитками.
Крик Аделаиды раздался внезапно. Ее замученный братец даже не шелохнулся. Находясь в полудреме, он решил, что так пронзительно могут звучать лишь уличные кошки посреди ночи, сцепившиеся во дворе под окном. Шум повторился, на этот раз вернув мальчишку в сознание. Лениво задрав голову, он пробудился, не ожидая увидеть ничего выдающегося. Казалось, всему виной навязчивая усталость, то и дело с головой окунавшая его в неприятные сновидения… Но то, что поймали мутные, покрасневшие глаза на дороге, заставило тотчас похолодеть.