Каримов Андрей узнал о смерти своего знаменитого дяди из выпуска вечерних новостей, что стало для двадцати – восьмилетнего парня настоящим шоком.
Андрей жил со своим дядей, известным в литературном мире под псевдонимом Виктор Воронов в одном городе, что позволяло им видеться не реже одного раза в месяц. Исключением были лишь только те долгие недели, когда Воронов уходил в творческое затворничество, полностью отрезая себя от всего внешнего мира.
Последняя их встреча состоялась три недели назад, когда Андрей приезжал на выходные в имение писателя и с того времени они ни разу не созвонились, поскольку пустые телефонные разговоры никогда не являлись частью их общения. Да к тому же сам Виктор был человеком малообщительным, что очень сильно отражалось на его образе жизни.
Двенадцатого августа две тысяча шестнадцатого года, Каримов Андрей, как и всегда в конце рабочего дня, устроился перед телевизором, включив шестичасовые новости. Совершенно беззаботный образ жизни одинокого холостяка уже давно развил в нем привычки, которые складывались из самых простых вещей и заполняли его ежедневный досуг. Таким образом, попивая горячий чай и, мысленно планируя свой дальнейший вечер, а вместе с ним и предстоящие выходные, Андрей, почти не обращал внимания на анонс новостей, погрузившись в чтение сообщения, пришедшего ему на телефон.
Оповещение касалось работы, и Каримов с не скрываемым недовольством принял его. Парень жутко не любил, когда начальник отдела, после того как все работники покинут офис, вспоминал о якобы забытых им распоряжениях. И хотя Андрей был готов поспорить, что Федор Емельянов делает это специально, он просто не мог игнорировать СМС и оставлять их без ответа.
Вчитываясь в текст и пытаясь разобраться в вопросе работы и возлагаемых на него обязанностях, Андрей краем уха зацепил голос диктора, который произнес довольно известное имя: «Сегодня на пятьдесят девятом году жизни скончался писатель Виктор Воронов», – и Андрей, подняв голову, оторвав взгляд от дисплея телефона, увидел на экране телевизора фотографию своего родного дяди, известного писателя-романиста.
Отложив все свои дела в сторону, Каримов с нетерпением стал ждать репортажа, который должен пройти в основном блоке новостей, забыв про сообщение касающееся работы. За время ожидания он перебирал в голове множество вариантов, которые могли стать причиной тому, что никто из прислуги, работающей в доме Виктора Воронова, не позвонил Андрею сообщить о смерти дяди. У писателя в подчинении находилось достаточно много людей, среди которых были и те, кто знал его самых близких родственников уже многие годы и полное молчание с их стороны, показалось парню очень странным.
Также Андрей и сам не мог позвонить никому из родственников, чтобы получить хоть какую-то наиболее достоверную информацию. За последние лет десять, никто не общался с Виктором настолько тесно, как он сам и получалось, что Андрей был тем единственным человеком, кто должен был знать все новости первым.
Мужчина жил один в огромном доме в Волгоградской области в элитном поселковом районе и владел земельным участком в несколько гектар. И был он нелюдим. Хотя лет двадцать назад его лицо часто появлялось на экранах телевизоров. Будучи известным писателем, чьи книги расходились большими тиражами, Виктор со временем стал далек от светской жизни. В последние годы он редко посещал другие города, практически не выезжая из собственного поместья. Уединение для него было лучшим средством для занятия творчеством, а создание книг превратилось в единственное занятие, которое он умел делать по-настоящему хорошо.
Но в отличие от литературы, хуже всего у него получалось сохранять семейные отношения. И дело было вовсе не в тщеславии, а в его скверном характере. Мама Андрея, Каримова Марина Сергеевна говорила про своего родного брата как про человека, которого в течение жизни раздражали многие вещи. Он часто не понимал, что творилось в мире и в обществе и постоянно, являясь бунтарем, Виктор отрицал многие привычные в обществе правила, находя их не достойными к существованию. Постепенно он стал проваливаться в писательство, где нашел для себя возможность высказаться и изменить представление о многих волнующих его вещах.
Когда мужчина работал над очередным романом, все его чувства обострялись и, это сильно влияло на окружение. Поселившись в собственном доме, Виктор обрел место, которое помогло ему отключаться от всех, кто мог хоть каким-то образом помешать ему в создании своего личного пространства.
Андрей, как никто другой знал внутренний мир Виктора, являясь единственным родственником, с которым писатель общался больше всех остальных. Они никогда не созванивались, чтобы поделиться последними новостями, но Андрей периодически приезжал в гости на выходные. В такие дни они много говорили о книгах и о других писателях. Андрей искренне восхищался творчеством дяди, что на самом деле не нравилось Виктору. Воронов терпеть не мог, когда кто-то начинал нахваливать его работу, считая, что на девяносто процентов, это не более чем лесть.
У них были свои маленькие традиции и свои общие темы, которые перебирались раз за разом во время встреч, дополняясь новыми новостями и когда Воронов, дописывал свою очередную рукопись, он давал ее прочесть племяннику, чтобы узнать мнение еще до того, как работа попадет на стол редактору.
– Ты никогда не станешь говорить мне о моем таланте в тот момент, когда увидишь, насколько сильно я далек от совершенства. Ты читаешь мои рукописи в самом сыром виде, а значит, понимаешь больше чем вся многомиллионная армия фанатов. Да к тому же, даешь советы и часто они дельные, – сказал однажды Воронов, когда Андрей спросил, от чего его мнение настолько важно для писателя. Мужчина, как и всегда в их общении был искренен и верил в то, что Андрей это тот единственный человек, которому он может доверять свои мысли и идеи, не опасаясь за их сохранность. Он ценил мнение парня на протяжении всех лет и никогда не пренебрегал им, внимательно выслушивая рецензии своего самого любимого читателя.
В силу всех этих обстоятельств, узнав про смерть Виктора, Андрей испытал сильное разочарование. Ему было печально от того, что он узнал об этом из выпуска новостей, как обычный обыватель, которому преподнесли новость в потоке прочих событий происходящих в мире. Оставив чашку с кофе недопитой на журнальном столике, полностью утратив к напитку всяческий интерес, Андрей дождался в новостях репортажа и стал внимательно вслушиваться в каждое слово корреспондента.
Оказалось, что Виктор Воронов умер от сердечной недостаточности у себя дома в постели. Его нашла домработница по имени Антонина Степановна, шестидесятидвухлетняя женщина, проработавшая в доме писателя с самого первого дня. Когда она пришла убирать дом вместе со своей помощницей, то обнаружила мужчину в кровати его спальни и позвонила в скорую помощь. Репортаж сопровождали съёмки роскошного трёхэтажного особняка, выполненного в готическом стиле. Его возвышающиеся в небо заостренные фрагменты крыши, блестели в этот день металлическими пиками, отражая солнечные лучи. На подъездной дороге, стояли полицейская машина и карета скорой помощи.
Журналисты требовали от представителей власти комментариев, а за роскошной кованой оградой, укутанной вьющимся диким плющом, уже толпились фанаты творчества писателя с любопытством и печалью в глазах, пытаясь узнать хоть какую-нибудь новость.
Когда репортаж закончился и ведущий переключился на другие события, Андрей, отключил телевизор. Несколько минут он сидел в полной тишине, вспоминая последнюю их встречу, которая прошла за бесконечными беседами и воспоминаниями Виктора о том, как все начиналось. В тот вечер мужчина особенно много посвятил времени воспоминаниям, а после сказал, что уже достиг того писательского уровня, когда ничего и никому не нужно доказывать.
Андрей набрал номер телефона матери и, пока ожидал ответа, думал о том, что Виктору все-таки удалось опубликовать свой последний роман незадолго до смерти и именно этой книге, был посвящен их последний вечер.
– Я все знаю, дорогой. Видела в новостях, – сказала Каримова Марина. Они еще долго говорили о случившемся и о том, что теперь в их жизни может многое измениться.
Никто не позвонил Андрею, чтобы высказать свои соболезнования, хотя все в их семье знали, насколько сильно Андрей любил своего дядю. Он был единственный из родни, кто хорошо относился к Виктору. Со временем Андрей стал единственным, кто по-настоящему восхищался талантом своего родственника при этом, не кривя душой и не изображая преданного фаната. В награду за это парень стал единственным владельцем всех двадцати восьми книг Виктора Воронина с личными автотрофами автора, которые хранил в книжном шкафу своей комнаты на втором этаже особняка дяди. Иногда он просматривал книги, когда приезжал на выходные, точно зная сюжетную линию каждой из них, правда, изредка перечитывая некоторые.
Но никто не захотел тратить время на человека, которого недолюбливали и зачастую многие открыто выказывали Виктору свою неприязнь. Воронов был изгоем в собственной семье и при этом любимым писателем миллионов не знакомых ему людей. Но, невзирая на семейную неприязнь, на похороны приехали почти все, и Андрей точно знал, что виной этому было лишь только огромное состояние покойного.
В их семье не было богатых людей, никто не владел даже мелкими фирмами или собственным делом. Каждый входил в категорию рядовых работников, проживающих свою жизнь на фабриках и заводах. Возможно, именно это и сыграло главную роль в проявлении ненависти к Виктору. Его растущие год от года гонорары приводили в злобный трепет всех завистников и, не раз Андрею приходилось терпеливо выслушивать от родственников высказывания, в которых они очерняли Виктора, называя его неблагодарным. Они считали его плохим лишь по той причине, что писатель ни разу не протянул руку помощи своим двоюродным и троюродным братьям и сестрам. А старшее поколение упрекали Воронова в его тщеславии и затворничестве от всего мира. Но, несмотря на разговоры и все нападки, сплетни и высказывания на свою долю наследства рассчитывал каждый. В день оглашения завещания Андрей видел в глазах собравшихся на заднем дворе роскошного поместья людей, жаждущих услышать свое имя. Никто из них не проронил даже слезинки, но все пили и ели, расхаживали по дому, рассматривая дорогую мебель и антикварные вещи. Их жадное любопытство проявлялось повсеместно, словно стервятники, они слетелись на жертву, в надежде отхватить кусок пожирней. Роскошь дома заставленного антикварными вещами и дорогой мебелью, богатство земельного участка, усажанного деревьями и кустарниками, между которых проходили аллеи и возвышались каменные скульптуры, превращали охотников за наследством в зверей. Андрей наблюдал за ними из окна своей комнаты, ожидая часа оглашения завещания и в этот момент, как никогда понимал стремление своего дяди окружить себя лишь только теми людьми кто был искренен и кто не видел в нем утку несущую золотые яйца.
Виктор Воронов, носивший от рождения фамилию Самойлов, которую сменил после выхода третий книги, как и при жизни, так и после смерти не переставал преподносить сюрпризы, точно предсказывая отношение родственников к своей персоне. Он заранее позаботился о собственных похоронах, переведя насчёт похоронного бюро нужную сумму денег. Он хотел быть похоронен в собственном склепе на своем земельном участке, построив его в конце аллеи в месте, о котором почти никто не знал до дня погребения. Это была его земля и, он не хотел покидать ее даже после смерти и для этого приложил все усилия, что бы остаться в месте, которое создал сам, своими стараниями.
Андрей не раз бывал возле склепа, подметая вместе с дядей подступы к одноэтажному строению от нападавшей жухлой листвы, обсуждая при этом мировую литературу. В те моменты парень испытывал странное ощущение, которым так и не решился поделиться с Виктором. Ему казалось, что иметь собственный склеп еще при жизни, это более чем безумно.
Опасаясь, что родственники проигнорируют просьбу Виктора и похоронят его на городском кладбище, мужчина предусмотрел все заранее, при этом полностью освободив семью от забот. Когда именно он занимался собственными похоронами, даже его племяннику не было известно, но только подошёл Воронов к этому занятию настолько серьёзно, что складывалось впечатление, будто он мог знать и дату своей смерти.
Все, что теперь оставалось делать присутствующим, это придти на похороны с удручённым видом, а после пребывать в предвкушении речи юриста. Доверенным лицом, которому предстояло зачитать завещание в день похорон, стал Вадим Ротов. Он вел некоторые дела покойного и был его консультантом в юридических вопросах.
– Пускай для всех все закончится в один день. Не хочу, чтобы они обсуждали мою жизнь и смерть больше одного дня, – как-то сказал своему племяннику Виктор, когда Андрей вошел в его рабочий кабинет и, увидел на столе завещание.
Тогда, мужчина, похлопав племянника по плечу, добавив:
– Они хорошие люди, честные. Но я среди своей семьи белая ворона. И не хочу, чтобы мои родственники перегрызли друг другу глотки, когда станут делить состояние.
Андрей тогда ещё не понял, насколько серьёзны были эти слова. Виктор часто говорил о своей собственной смерти, не опасаясь накликать на себя беду, поскольку не был суеверным. Но точно знал, что нужно быть готовым всегда и ко всему. И теперь, глядя на собравшихся родственников, Андрей понимал, насколько дядя был прав и предусмотрителен.
Единственным человеком, кто бы мог по-настоящему проливать слезы утраты, была мать Андрея, Марина Каримова, родная сестра покойного. Но она не пришла на похороны по состоянию здоровья, хотя сам Андрей подозревал, что тут дело совершенно в другом. Только она одна могла выдержать тяжёлый характер брата, и только одна она любила его, невзирая ни на что. Поэтому похороны прошли без единой слезинки, отчего Андрей ещё больше возненавидел всех собравшихся двоюродных дядюшек и тётушек. Все это время они смотрели на парня, понимая, что Андрей единственный и самый близкий родственник покойного.
Когда основная часть похорон была закончена и гроб, поместили в каменный саркофаг, опущенный в центре склепа, под мраморный пол, по толпе прошёл шёпот, после которого парню захотелось всех этих неудачников выбросить за пределы владения покойного.
– Сколько же он денег вбухал во все это? – произнесла двоюродная сестра Виктора.
Сорокапятилетняя женщина, она больше всех остальных любила заострять всеобщее внимание на богатстве брата. Выйдя неудачно замуж за бывшего военного, которого уволили со службы в возрасте тридцати семи лет, ей пришлось наблюдать за тем, как ее супруг тратит все свои сбережения в азартные игры. И делал он это до тех пор, пока однажды его не хватил удар во время очередной игры за игровым автоматом. Спустя десять часов мужчина умер, не приходя в сознание, а его супруга, став вдовой, даже ни разу не поставила свечку за упокой мужа в церкви, куда регулярно ходила два раза в месяц. Она осталась почти без денег и не раз обращалась к двоюродному брату за помощью, но Виктор имел несокрушимый принцип – никому и никогда не давал в долг.
Андрей знал привычку дяди, и именно она стала краеугольным камнем преткновения в его отношениях с родственниками. А ведь они просили у него денег постоянно, но отказ Виктора ещё больше возбуждал в сердцах ненависть. На самом же деле мужчина не видел смысла давать людям денег, зная, что они не смогут ими правильно распорядиться. Тем более, что делал он это не из-за жадности, а от понимания того, что став его должниками, ненависть в их душах вырастет ещё больше.
Железная кованая дверь в склепе была закрыта и все медленно двинулись в сторону дома по большой аллее, на уборку которой приходилось нанимать несколько дополнительных рабочих каждые два месяца. В центре аллеи находился фонтан, его уже давно не включали, и в чашу налетело много жухлой листвы. Слева стоял большой гостевой дом с огромной верандой, при строительстве которой Виктор мечтал собирать на ней всех своих близких родственников. Но об этом, среди шествующих на оглашение завещания, кроме Андрея, никто не знал. Также не знал никто Виктора таким, каков он был на самом деле, и если бы хоть один из присутствующих мог заглянуть во внутренний мир покойного, вся эта церемония приобрела бы совершенно другой оттенок.
И в этом у Андрея не было и тени сомнения.
Все собрались в большой гостиной, рассевшись на диванах, стульях и креслах. Убранство комнаты было настолько богатым, что понадобилось много времени перед тем, пока каждый успокоится и начнет сдерживать свои эмоции, но высказывания все равно срывались с чьих-нибудь уст и чаще представляли собой негативные реплики.
Успех и богатство Виктора раздражали, злили и, даже его смерть не смогла смягчить к нему отношение людей, собравшихся в гостиной. А когда разговоры затихли, появился Вадим Ротов, высокий мужчина в дорогом костюме и очках в золотой оправе. Его безукоризненный внешний вид вызывал доверие: было видно, что человек он серьезный и знающий свое дело. Совершенно безразлично окинув взглядом собравшуюся публику, мужчина сказал:
– Примите мои соболезнования. Но воля покойного была в том, чтобы прочесть завещание именно сегодня.
– Да все нормально. Мы привыкли к его придурям, – сказал двоюродный брат Виктора, толстый мужчина страдающий диабетом и всегда язвящий направо и налево, словно болезнь давала ему на это право. Своими пухлыми губами он часто причмокивал и, несмотря на недуг, постоянно улыбался, хотя Андрей не видел в этой улыбке ничего кроме презрения к окружающим.
– Имей совесть, Валентин, – сказала двоюродная тетушка Андрея, которую парень видел реже всех своих остальных родственников. Она, сидя в кресле, закинув ногу на ногу и свои сорок семь лет, совершенно не гнушалась носить платья выше колен. И даже если в молодости у нее были красивые ноги, то теперь, по мнению большинства, лучше бы она оставила эту привычку в прошлом.
– Витя покоится с миром, давай не будем устраивать из его смерти балаган, – закончила она, даже не обращая на брата внимание.
– Вся его жизнь – балаган, – недовольно вполголоса проворчал мужчина, засунув руки в карманы брюк и делая вид, что все его внимание теперь привлекает картина на стене, на которой изображено выжженное огнём поле на фоне леса, погружающегося в ночной сумрак.
– Я могу приступать? – строго спросил юрист, акцентируя голосом, что больше не намерен выслушивать реплики, не имеющие никакого отношения к делу.
Андрей знал Вадима Ротова достаточно хорошо, они много раз встречались, когда мужчина приезжал к Виктору. Закрывшись в кабинете, Виктор и Вадим решали возникшие вопросы и работали с документами, а после позволяли себе немного выпить дорогого вина, которое всегда присутствовало в этом доме. Андрей был полностью уверен в порядочности Вадима и сам внимательно вслушивался в каждое его слово.
Наступила тишина, и мужчина, поправив очки, открыл папку с завещанием под такую гробовую тишину, что можно было услышать, как стучат сердца у присутствующих людей. Андрей прислонился плечом к дверному проёму: находясь в самом конце комнаты, он держался ото всех в стороне, сосредоточив свое внимание на Вадиме, который зачитывал завещание:
– Я, Самойлов Виктор Анатольевич, прибегаю к необходимости составления данного завещания в связи с тем, что не имею прямых наследников на свое состояние. Все, что я нажил и сделал за свою жизнь, является результатом моих литературных трудов. Потратив на написание книг всю свою жизнь, я так ни разу и не был женат и у меня нет внебрачных детей. Единственный человек, которого я могу считать своим сыном, это Каримов Андрей, мой родной и единственный племянник…
После этих слов Андрей ощутил жгучие взгляды, которые со всех сторон стали жалить парня, словно стая пчел. И казалось, что только сейчас все эти люди заметили его присутствие. С самого утра на парня не обращали, ровным счётом, никакого внимания. Никто не высказал ему слов соболезнования, никто не похлопал по плечу.
Андрею очень захотелось показать всем, кто смотрел на него, непристойный жест, но вместо этого он полностью проигнорировав свою родню, продолжал слушать завещание.
– Часть своих денег, заработанных на гонорарах от книг, я жертвую в фонды, список которых прилагается к завещанию. Надеюсь, что это вызовет среди присутствующих понимание.
– Очень благородно, – пробурчал кто-то голосом недовольным и разочарованным.
– Оставшиеся деньги в размере пяти миллионов рублей я разделяю между своими ближайшими родственниками, которые были приглашены на прочтение завещания. Деньги достанутся всем, кроме племянника Андрея Каримова, – ему я передаю в полное владение свой дом со всем его содержимым и землю, а все будущие доходы, вырученные от продаж книг, пойдут на содержание передаваемой недвижимости.
– Что? Все ему? Любимцу этого сумасшедшего писателя? А нам по полмиллиона? – буквально взревел Валентин, размахивая руками, и взгляды, направленные на Андрея, стали ещё злее.
Мужчина с завещанием в руке оглядел всех присутствующих и добавил:
– Это все.
Не проронив ни слова и во избежание высказываний в свой адрес оскорблений от людей, большинство из которых Андрей видел всего лишь пару раз в жизни, парень вышел из гостиной и направился в рабочий кабинет. Там, за закрытой дверью, он опустился в кресло, тяжело дыша, словно только что вернулся с пробежки. Это было испытанием для них всех, и кто-то ведь должен пройти его с гордо поднятой головой.
Андрей ждал, когда все разойдутся, нервно растирая руки. Не кривя душой перед самим собой, он тоже ждал своего имени, и думал над тем, какое место Виктор оставил дня него в своем завещании. Он ожидал от дяди доли, но не имел и малейшего представления, насколько эта доля окажется большой. И пускай само наследство не включало в себя ни копейки наличности, недвижимость являлась таким огромным состоянием, что Андрей никак не мог поверить в то, что услышал.
Он развернулся в кресле в сторону окна и стал смотреть как родственники, проходя по двору, ведут ожесточенные обсуждения случившегося, при этом бросая короткие взгляды в сторону дома. Кто-то из них, например, тяжеловесный Валентин, спешили покинуть территорию участка своего брата, всем своим видом показывая недовольство, другие же наоборот прогулочным шагом направлялись к выходу, переговариваясь между собой на неведомые Андрею темы.
Они разошлись в течение получаса. Кто-то покинул дом сразу же, не желая оставаться здесь, другие еще расхаживали по первому этажу, разглядывая интерьер. Но самое главное, Андрею не пришлось выслушивать их гневные отзывы. Он сидел в кабинете среди огромных стеллажей, заставленных тысячами книг, посматривая в огромное окно, идущее от самого пола до потолка и выходящее на передний двор. Вид из него позволял увидеть подъездную дорогу и кованые ворота, которые сейчас были открыты. Там практически уже не было людей и представителей прессы, мало кто знал об оглашении завещания, да к тому же Каримов был уверен, через пару дней ажиотаж, царящий вокруг смерти его дяди, спадет окончательно.
Кабинет, в котором он находился, был тем самым местом, где Виктор проводил свое время. Именно здесь мужчина часами напролет работал над своими рукописями, погружаясь в глубины собственных изысканий сюжетов и идей, которыми незамедлительно старался поделиться со всем миром. Андрей знал, как проходил рабочий день его дяди, поскольку сам лично не раз наблюдал за этим процессом со стороны. Виктор, часто делал небольшие перерывы, во время которых выходил на улицу на задний двор к искусственному озеру. Там, прогуливаясь вокруг водоема, мужчина продолжал обдумывать свою очередную историю, а затем возвращался на рабочее место и погружался в работу до тех пор, пока стрелки часов не отбивали два часа по полудню, этим отмеряя окончание шестичасовой, ежедневной работы.
– Я никогда не думаю о своих книгах в те моменты, когда нахожусь вне работы, – говорил Виктор, сидя вместе с Андреем на пледе, раскинутом на газонной траве на берегу озера. В руке у каждого было по куску хлеба, а по озеру плавали дикие утки, только Богу известно, откуда они там взялись в середине лета.
У Воронова накануне состоялась презентация очередной книги, как оказалось последней в его жизни и Андрей, поспешил к дяде за автографом и новой порцией впечатлений, которые остались у Виктора после завершения работы.
Каримову всегда казалось, что его дядя не просто писал книги, – он словно описывал в них то, что пережил сам. После того, как очередной роман выходил в свет, мужчина еще долго мог говорить о нем, как о действительно, прожитом событии в своей жизни и это казалось Андрею самым фантастическим в творчестве своего дяди. Тем более, что парень являлся единственным кому доводилось выслушивать все это и кто имел возможность читать еще сырые, только что законченные наброски романов. Может быть, из-за этого Андрей и не перечитывал книги, когда они уже выходили из типографии и попадали к нему на полку в отредактированном и измененном автором виде.
– Стоит мне выйти из-за своего письменного стола, как что-то выключается в голове и, вот я уже ничего не помню. Ни о чем не думая, я просто живу обычной жизнью, решаю свои вопросы, планирую дни. Но как только в восемь утра возвращаюсь в рабочий кабинет, все запускается заново, и я погружаюсь в фантазии, как в воспоминания.
Он посмотрел на племянника и, улыбнувшись, добавил:
– Я очень хочу, чтобы ты нашел свое призвание в жизни и получал от него настоящее удовольствие, чтобы обрел при этом равновесие и счастье. Потому что это редкий дар – при жизни достичь того, к чему стремишься. И этот дар всегда требует от человека почти невозможного. Иногда, даже приходиться пренебречь тем, что считаешь правильным, может даже почти святым для тебя.
– Я не совсем понимаю, о чем ты, – сказал Андрей, но мужчина продолжал смотреть в сторону озера и когда молчание уже стало походить на окончание разговора, Виктор произнес:
– Я уверен, что после своей смерти я обязательно попаду в ад.
Андрей запомнил эти слова, которые никак не были связанны с тем, что говорил мужчина минутой раньше. Он просто высказал свое мнение и в тот момент, Андрею показалось, что эта мысль все-таки не была закончена, что мужчина хотел еще что-то добавить, но парень уже не стал задавать никаких вопросов, оставив за собой право, трактовать услышанные слова по-своему.
– Не думаю, что ты сейчас в аду, – проговорил Андрей, вспоминая разговор, все еще пытаясь убедить самого себя в том, что никакой недосказанности в словах дяди не было.
Когда в дверь кабинета раздался стук, парень так сильно ушел в воспоминания, что ему понадобилось несколько секунд для возвращения в реальность. Каримов поднялся и, подойдя к двери, открыл ее, полностью уверенный, что сейчас увидит за ней кого-нибудь из своих родственников. Быть может, двоюродную тетку, которая станет высказывать соболезнования, а может быть, и кого-то еще, кто вдруг решит сделать Андрея теперь своим любимым племянником.
Но за дверью стоял мужчина в очках в золотой оправе. Он улыбнулся и сухо сказал:
– Я полностью понимаю вашу реакцию: покинуть родственников в такой момент.
– Надеюсь, они все ушли.
– Да.
Андрей жестом предложил Вадиму войти, и они сели в кресла напротив друг друга. Роскошный кабинет, который мог служить и местом для принятия гостей и для ведения деловых переговоров, располагал к максимальному комфорту и удобству. Уют здесь присутствовал в каждой детали, словно хозяин, целенаправленно, год за годом, создавал место максимально приближенное к совершенству. Находясь в кабинете, Андрей ощущал силу и широту мысли своего дяди: все здесь было пронизано его духом, который не исчез даже после смерти писателя.
Андрей понимал: еще не все юридические мелочи закончены, иначе Вадим Ротов также покинул бы этот дом со всеми остальными.
– Я бы предложил вам что-нибудь выпить, но пока еще не знаю, что в этом доме, где находится. Хотя дядя мне давал здесь полное право хозяйничать, я все же никогда не злоупотреблял его гостеприимством, – сказал Андрей, разведя руки в стороны.
– Не стоит беспокоиться. Тем более что совсем скоро я вас покину. Мне нужно только озвучить пару пунктов, касающихся вашего наследства. Я не стал их зачитывать при всех, потому что волей Виктора было рассказать вам о них наедине.
Андрей вопросительно поднял брови. Оказывается, сюрпризы еще не закончились, дядюшка припас напоследок что-то такое, что заставило этого, по-настоящему занятого человека, выждать время и подходящий момент для завершения своей работы.
– Я весь внимания, – ответил парень и мужчина, открыв дипломат, вынул из него листок бумаги и, поправив очки, стал своими словами пересказывать содержание, хотя в голосе и звучали нотки легкого замешательства, словно мужчине приходилось говорить о таких вещах, к озвучиванию которых он не привык.
– Ваш дядя ничего вам не оставил. Вы это понимаете? Только дом без права на продажу. Хотя он и будет содержаться за счет будущих гонораров. Если же книги перестанут продаваться, в ход пойдут средства на банковском счете, которые соберут за это время акции. В целом по проведенным подсчетам в ближайшие пятьдесят лет вам не стоит заботиться о содержании дома. И только ваши наследники получат право распоряжаться недвижимостью по своему усмотрению или так, как вы это пропишете уже в своем завещании.
Андрей вслушивался в каждое слово, он не знал, что его дядя владел акциями, но они никогда и не говорили о финансах. И на данный момент пока никаких странностей он не замечал. Но по голосу мужчины было ясно, что эти самые странности уже совсем близко.
– Но есть одно «но». Вы имеете право проживать в доме всего двенадцать месяцев, начиная с этого дня.
– Вы шутите? – Андрей даже выдавил улыбку, не совсем понимая смысл этой части завещания. – Зачем завещать дом, в котором нельзя будет жить?
– Нет, я не шучу, – отозвался совершенно серьезно юрист и продолжил: – Через двенадцать месяцев будет решаться вопрос о том, чтобы вы стали полноправным хозяином дома на всех вышесказанных условиях или дом отойдем во владения города в качестве музея или дома культуры.
– Дом культуры? Он что, серьезно, так это и прописал в завещании?
Ротов кивнул. Андрей встал и прошелся по кабинету, негодуя.
– Нет, не то чтобы я боюсь потерять такой шанс, но отдавать свое имущество и без того не бедствующему городу, просто глупо!
– Но у вас есть шанс сохранить его.
Каримов вопросительно посмотрел на мужчину, подозревая, что ему напоследок припасли самое интересное.
– И что я должен сделать?
В ответ мужчина протянул ему конверт, запечатанный и заверенный печатью с подписью. После он встал и, протянув руку для прощания, сказал:
– Здесь прописано все, что вам нужно знать. А мне пора. Надеюсь, ваш дядя поступает справедливо, он всегда считал, что человек не должен получать ничего просто так.
Андрей пожал руку мужчине и, тот попросив не провожать его, вышел из кабинета. Повертев конверт в руках, он открыл его и сел в кресло, впервые в жизни поняв, что совершенно не знает, на что еще способна дикая фантазия его дяди.
В конверт был вложен листок бумаги, на котором аккуратным почерком Виктора был выведен текс, длинной в несколько страниц.
В голове все еще вертелись слова Вадима Ротова о том, что дом Андрей получил в наследство всего лишь на один год и это, не столько удручало, сколько приводило в искреннее удивление. Абсурдность данной формулировки завещания была настолько не понятна и не объяснима Андрею, что он питал искренние надежды, что в письме найдет ответ на этот вопрос.
Не желая больше затягивать, он отложил конверт на журнальный столик и погрузился в завещание, вчитываясь в каждое слово.
«Милый мой племянник, мое послание адресовано только тебе, хотя о его содержании знает Вадим Ротов, поскольку именно он и будет следить за тем, чтобы все пункты завещания были выполнены.
Вадим Александрович – хороший человек и ему можно доверять, именно поэтому он и проследит за выполнением нашего с тобой уговора, который прописан здесь.
Не думай, что это мое желание позабавиться над тобой. Совсем нет! Я всегда хотел для тебя лучшего, именно поэтому пришел к выводу подтолкнуть тебя к твоему будущему, которое ты, безусловно, боишься принять.
Много лет я наблюдал за тобой и не раз интересовался твоей работой, и всякий раз приходил к выводу, что ты не всегда удовлетворен своей жизнью. Поверь мне, моя профессия заключается не только в том, чтобы сочинять истории. На протяжении всех своих лет я обречен, всматриваться в дела и вещи окружающих меня людей, создавая по их образу своих персонажей.
Много лет назад я был почти уверен, что ты станешь таким же писателем, как и я. Когда тебе исполнилось десять лет, ты поразил меня до глубины души, показав свой рассказ. В тот день я приехал навестить вас с мамой, и мы сидели на кухне, обсуждая свою жизнь, когда ты сказал:
– Дядя, я тоже писатель.
Я улыбнулся и спросил, почему ты так решил, и тогда ты убежал в свою комнату и вернулся оттуда с тетрадными листками, на которых был написан замечательный рассказ под названием «Бумажный дом».
Скажу честно, одно только название удивило меня своей оригинальностью, поскольку во многом успех произведения зависит от его имени, а оно было более чем запоминающимся. Но к моему великому сожалению, это была твоя первая и последняя работа, и как бы я ни старался выяснить у тебя, почему ты перестал писать, ты просто пожимал плечами.
Для меня это осталось загадкой до конца моих дней, а когда ты стал проявлять интерес к моим книгам, то я сделал тебя своим главным читателем, чем невероятно горжусь. Это очень приятно осознавать, что твой горячо любимый родственник искренне любит твое творчество.
Но я не оставил попытки вернуть тебя в мир писательства. Тебе сейчас двадцать восемь лет и ты точно знаешь, чего хочешь от жизни. Но и я знаю, что просто обязан дать тебе шанс стать писателем, поэтому я и заключаю с тобой этот уговор. Двенадцать месяцев ты можешь жить в этом доме, но по истечению срока, если любой из издательских домов купит твою книгу, все мое имущество перейдет к тебе в постоянное пользование.
Поверь мне, это тяжелая и непосильная задача, но она того стоит. Тем более, я полностью уверен в тебе и знаю, что у тебя все обязательно получится. А когда ты опубликуешь свой первый роман, то уже не сможешь остановиться и станешь настоящим писателем. Мои помыслы сводятся лишь к тому, чтобы ты смог изменить свою жизнь и стать моим приемником, ведь каждый раз, прочитывая мои рукописи, ты являлся тем связующим звеном между мной и читателями, которое мне так было необходимо. Я имел возможность творить вместе с тобой и пусть сейчас ты даже не можешь себе и представить, насколько это возможно, но поверь мне, частица тебя есть практически во всех моих трудах. Пусть эти слова помогут тебе в принятии правильного решения.
Всегда любящий тебя Виктор Самойлов (Воронов)»
Андрей отложил письмо на стол и, поднявшись на ноги, стал расхаживать по просторному кабинету, взглядом скользя по многочисленным переплетам книг, стоявших в деревянных, книжных шкафах. То, что придумал Виктор было невероятным. Андрей никогда не считал себя писателем и рассказ, о котором говорилось в письме, он совершенно не помнил. Мало того, он никогда и не хотел стать автором книг, у него не было стремления просиживать за написанием историй целыми днями в рабочем кабинете раз, за разом сочиняя все новые сюжеты, которым суждено покорить целый мир.
Такая жизнь была не для него, но почему-то дядя решил именно так написать свое завещание, он решил, что Андрей способен, повторить его путь и это решение было более чем странным даже для такого человека, как Виктор.
Мужчина говорил об Андрее как о приемнике, словно парень и вправду мог им стать. Но ведь писательский талант его дяди был для Каримова недосягаем, мало того, как он вообще может заняться написанием книг, если ничего в этом не смыслит? И что это был за рассказ, написанный Андреем в детстве? Никогда парень не вспоминал о нем и не имел даже ни малейшего понятия, о чем там шла речь. Возможно, будучи еще ребенком, он вполне мог попасть под влияние любимого дяди, заменившего в семилетнем возрасте ему отца и просто, скопировал его, как это делают многие дети, когда кто-то из взрослых становится их кумиром.
Андрей посмотрел на часы. Вторая половина дня уже близилась к своему завершению, а он планировал сегодня заехать к матери, пообещав навестить ее после того, как закончатся похороны. Теперь же помимо самой церемонии и прочтения завещания, Андрей планировал рассказать и о том, какое письмо ему оставил ее брат.
Кинув последний взгляд на текст, он оставил завещание на письменном столе и вышел из кабинета. Пройдя в гостиную, Андрей посмотрел на оставленную здесь посуду. Тарелки и фужеры стояли на столиках и подлокотниках кресел, словно брошенные в этом пустом доме, где теперь будет царить тишина. Никто из присутствующих, даже не удосужился убрать за собой, оставив после себя работу для домработницы. Андрей вышел из дома и поспешил в сторону проезжей части, точно зная, что сегодня не вернется обратно. Он толком и не знал, стоит ли переезжать в унаследованный дом, чтобы прожив всего двенадцать месяцев, опять вернуться в свою квартиру. Вторая часть завещания, несмотря на все старания Виктора, была практически не выполнимой для Андрея и поэтому, парень решил, что будет правильным, мысленно настраивать себя на то, что совсем скоро ему будет навсегда закрыта дверь в этот дом.
Последующие два дня Андрей был полностью загружен работой и не появлялся в унаследованном доме. Все это время за хозяйством следила Антонина Семеновна, нанятая Виктором сразу после окончания строительства дома. Ее оплата была включена в завещание и, будет производиться в течение года, ровно до тех пор, пока не решится вопрос с наследством, ровно, как и оплата еще нескольких работников, ухаживающих за домом.
Каждый вечер Андрей возвращался в квартиру, которую снимал почти на окраине города и не мог избавиться от мыслей о завещании. Они накатывали на него, терзая и заставляя задавать множество вопросов, остающихся без ответа. Пересказав Марине все, что произошло на похоронах, он ожидал от женщины хоть какой-то реакции, но женщина осталась, как всегда немногословной, сказав лишь, что ничего другого от своего брата она и не ожидала. К тому же доставшиеся ей деньги, Каримова пообещала положить на банковскую карту и не трогать их до тех пор, пока не примет решения, что с ними делать. Но возвращаясь к завещанию, Андрей понимал: писателем он не мог стать, не имея к этому никакого стремления. Мало того, в школе русский язык хотя и давался ему с легкостью, но вот сочинения были чуть выше среднего. Учителя временами пытались тянуть Андрея, помогая внеклассными занятиями, но все, чего они добились, была твердая четвёрка в аттестате.
Правда, читал Андрей много, не считая рукописей дяди, которые он прочитывал с огромным удовольствием, и ради них откладывал другие книги в сторону. В итоге, Виктор Воронов был единственным автором, книги которого Андрей прочитал все без исключения. Хотя парень и имел пристрастия к творчеству других писателей, для него романы дяди становились настоящей возможностью погрузиться в мир фантазий и этот мир нравился ему больше, чем реальность.
В своих книгах Виктор создавал по-настоящему сюрреалистический мир, наполненный странными и порой пугающими существами, описанными настолько подробно, что казалось, будто автор видел их воочию. События в сюжетах происходили с обычными людьми, которые по воле судьбы вынуждены были столкнуться с неизвестным и пугающим. Раскрытие невидимых до этого миров и ритуалов, приводили не только Андрея, но и многих читателей в настоящий восторг. Миры, создаваемые автором, тесно переплетались с реальностью, но в то же время сохраняли свою первобытность и неповторимый шарм, который заставлял вновь и вновь перечитывать книги Виктора Воронова. Когда Андрей признался дяде в том, что считает его лучшим автором своего жанра, мужчина ответил, что это всего лишь привычка, выработанная, как и многие другие, постоянным увлечением. Зачитываясь книгами лишь только одного писателя, со временем становится тяжелей переключиться на других авторов, особенно работающих в иных жанрах. Но, по мнению Виктора, переключаться просто необходимо, хотя бы ради собственной эрудиции.
Но прочтение книг и увлечение фантазиями известных писателей не могли стать причиной взяться за сочинение своих собственных романов. Андрей смутно представлял, что именно может подвигнуть человека к тому, чтобы впервые в жизни решиться написать историю, а в дальнейшем посвятить этому и целую жизнь. Он отложил свои мысли о доме в долгий ящик, решив для начала выждать время, пока его эмоции поутихнут, а воспоминания приобретут более прозрачный оттенок.
Но в этот вечер пятницы с ним случилась одна неожиданность, и события заканчивающегося дня начали продвигаться в не запланированном порядке. Вернувшись с работы изрядно уставший, Андрей разместился на диване перед телевизором с тарелкой наполненной едой, планируя никуда сегодня не выходить из квартиры. Пятничная программа была насыщена развлекательными телепередачами, за которыми можно было просидеть до полуночи и, такой график вполне его устраивал.
Андрей уже съел половину ужина и время от времени посмеивался над шутками актёров, выступающих в юмористической передаче, когда сотовый телефон зазвонил знакомой мелодией. На дисплее высвечивалось улыбающееся лицо светловолосой девушки и, взяв телефон, Каримов убрал звук на телевизоре.
– Привет Светлана, рад, что ты мне позвонила, я думал, что в этот вечер приятных событий уже не произойдет, – сказал он, все еще улыбаясь и глядя в экран телевизора.
Светлана была его хорошим другом еще со школьной скамьи, и с ней Андрей мог проводить вместе целые дни напролет. Девушка не отличалась от своих сверстниц внешностью, заставляющей мужчин оборачиваться, присвистывая на ходу, но зато обладала неповторимой харизмой и веселым характером. Она излучала любовь к жизни и ко всему окружающему, а ее характер настолько сильно подходил Андрею, что парень мог общаться с ней целыми днями, не ощущая ни усталости, ни скуки. Андрей любил проводить время со Светланой и всегда был рад ее звонкам. Тем более, что в последнее время, они очень много общались друг с другом, постоянно укрепляя свою дружбу прогулками и походами в кино.
– Привет. Ты уже дома? – спросила она и, судя по голосу, девушка была занята ужином.
– Да, с работой на этой неделе покончено, – ответил Андрей, одновременно пережевывая еду, из-за чего некоторые слова получились невнятными. Они могли вести себя вполне естественно и непринужденно: без какой-либо наигранности и стремления показать себя с лучшей стороны, как это бывает между парнем и девушкой, которых связывает не только дружба.
– Тогда погуляем сегодня? – спросила Светлана и, Андрей, взглянув на часы, стрелки которых показывали половину седьмого, отставил недоеденный ужин в сторону.
– Как ты смотришь на небольшое путешествие? Предположим за город и, возможно, на всю ночь.
Андрей точно знал, что Светлана не сможет отказаться от приглашения и поэтому мысленно уже начал собираться в поездку. Ему и самому хотелось вновь посетить унаследованный дом, а путешествие в приятной компании в выходные станет лучшим времяпрепровождением.
– Ты же знаешь, я всегда согласна провести время вне своей квартиры. Всю неделю мечтала вырваться куда-нибудь за приделы нашего города.
– Думаю, это вполне можно устроить, – сказал он, придав своему голосу задумчивую интонацию, словно размышлял над словами.
– Ты меня заинтриговал, мне это уже начинает нравиться, – в голосе Светланы послышались нотки нетерпения, что само собой заставляло Андрея расплываться в улыбке, – Я за тобой заеду? Нам же придется ехать, да?
– Да, заезжай, машина будет очень даже кстати.
– Через час?
– Вполне подойдет.
Он откинул телефон в сторону и, взяв тарелку, направился на кухню. Желание проводить время перед телевизором постепенно растворялось по мере того, как он обдумывал свое предложение. Идея отправиться со Светланой в дом дяди пришла настолько неожиданно, что парень даже не успел все порядком обдумать. Но Светлана никогда не была в этом доме и несколько раз высказывала восторженные реплики, разглядывая фотографии фасада здания в интернете. Во всемирной паутине находилось с тысячу, а может быть и больше фотографий Виктора Воронова и его дома. Писатель, живущий на широкую ногу, не жалея денег на себя и окружающие его вещи, всегда был в центре внимания, тем более, если при этом он редко засвечивается в средствах массовой информации. А жизнь в полном одиночестве еще больше привлекала внимание фанатов, стремящихся узнать, отчего автор бестселлеров такой нелюдимый человек.
Андрей не знал, хорошая ли идея провести ночь в доме? Все-таки он никак не мог свыкнуться с той мыслью, что став наследником огромного трехэтажного особняка, может в любой момент переехать в него на правах хозяина.
Собирая вещи, Каримов думал о том, что за этот год, он все-таки сможет заставить себя на какое-то время переехать в особняк и, хотя в его стенах по-прежнему обитал дух дяди, щепетильно относившегося ко всем своим вещам, Андрею не очень хотелось беспокоить покойного молниеносным переездом. Но, с другой стороны, ведь не для того Виктор оставил племяннику свой дом, чтобы тот просиживал в крохотной квартирке. Противоречивые мысли о правильности своего поступка привели парня к тому, что он попросту не мог принять самого элементарного решения, но и полностью отказываться от наследства Андрей не хотел.
Каримов слишком сильно принимал к сердцу свое наследство, словно кто-то мог публично осудить его за использование того, что теперь принадлежит ему по праву. Со стороны его мысли могли показаться не решительностью и не готовностью принять идущее в руки богатство, но на самом деле Андрей не хотел устраивать пляски на костях. Любой из тех, кто присутствовал при оглашении завещания, даже не стал бы задумываться о необходимости переезда в этот дом, представься такая возможность. Но Андрей все еще не воспринимал своего дядю, как человека ушедшего из жизни и, хотя он лично присутствовал на погребении, казалось, что Виктор еще жив, и это чувство не покидало его до сих пор.
Иногда он замечал, что мысленно продолжает общаться с Виктором, словно тот находился где-то совсем рядом и когда Андрей ловил себя на подобных вещах, ощущал, как мурашки пробегали по коже.
Светлана, приехала к подъезду его дома ровно в назначенное время. Одетая в синие джинсы и белую плотно облегающую футболку с короткими рукавами, девушка выглядела как повзрослевший подросток, а не двадцати- семилетняя женщина, к тому же черные классические кеды и распущенные волосы, дополняли образ. Ее простой стиль одежды ни к чему не обязывающий, лишний раз подчеркивал неформальное отношение с Каримовым Андреем и то, что она относилась к нему как к другу. И им никогда не нужно было играть друг перед другом роли, создающие мнимые иллюзии, а выстроенные на взаимной симпатии отношения, располагали к открытости и честности во всем, что бы они ни делали.
Дружеские привычки, оставшиеся еще с детства, во многом присутствовали в их общении, превратившись в подобие традиций и, когда Андрей, сел на пассажирское сидение желтого «Дэу Матиза», поцеловал Светлану в щеку, соблюдая одну из них, сказав при этом, окидывая девушку взглядом:
– Отлично выглядишь. Занималась собой весь день?
Светлана в ответ закатила глаза и ответила с иронической улыбкой:
– Ну, конечно. На моей работе про себя приходится забывать. Но твой комплимент принят и это лучшие слова, которые я услышала за сегодняшний день.
– Значит, день прожит не зря, – усмехнулся Андрей, забрасывая спортивную сумку с вещами на заднее сидение.
– Куда мы сегодня с тобой едем? – спросила она, трогаясь с места и Андрей, сделав вид, что лениво потягивается на своем месте, сказал тоном человека, у которого в жизни не произошло ничего серьезного:
– В мой новый дом.
Она посмотрела на него с нескрываемым скепсисом и спросила, не сводя взгляда:
– Ты стал миллионером?
– Нет, но я стал наследником многомиллионной недвижимости. И это я на полном серьезе тебе говорю.
За секунду зрачки у девушки в разы увеличились и в них заплясали сотни огоньков, вызвавшие смех у Андрея. Светлана умела проявлять свои чувства восторга так неожиданно, что подобную реакцию можно было сравнить лишь только с детской непосредственностью.
– Дядя оставил все тебе? – воскликнула она, бросив руль и повернувшись к парню, но Андрей отмахнулся от нее, все еще смеясь и, указав пальцем в лобовое стекло, скомандовал:
– Поехали! Я тебе сейчас все расскажу.
Разве что, только не визжа от восторга, она вывела машину на главную улицу города и последующие сорок минут, Андрей рассказывал про все нюансы оставленного завещания. Девушка то и дело смотрела на парня то удивленными, то кричащими от недоумения глазами, но не проронила ни слова. Она никогда не была лично знакома со знаменитым родственником Андрея, потому что сам Виктор не любил знакомиться с людьми, которые видят в нем лишь только удачливую пишущую машинку. Но она любила слушать, когда Андрей рассказывал про дядю, приезжая в очередной раз от него, а сегодняшний рассказ ей был особенно интересен. Смерть любимого писателя сильно огорчила ее и девушка терпеливо ждала, когда Каримов, оправившись от потери, сможет, вновь вернувшись в привычное для себя русло, рассказать все так, как было.
Не вдаваясь в подробности о своих родственниках, Андрей акцентировал описание событий трехдневной давности на том разговоре, который состоялся между ним и юристом. Особенно в красках он рассказал про завещание и про условия передачи дома в постоянное пользование. И на этом месте Светлана уже не смогла сдерживаться:
– Ты должен стать писателем, чтобы получить миллионы в наследство?
– Не миллионы, а недвижимость, содержание которой будет оплачиваться, невзирая на мое финансовое состояние, – поправил он Светлану, но девушка уже не слышала его слова, она была просто в восторге от этой новости.
Конечно, Андрей понимал, что такие эмоции не совсем уместны в сложившейся ситуации, а деньги ему и даром не нужны, лишь бы дядя был жив. Но девушке прощал все эмоции по двум причинам: во-первых, она любила читать книги Виктора Воронова и считала его одним из лучших писателей. А во-вторых, Светлана оказалась первой, кто высказал свои соболезнования в тот же день, после того как новость облетела все информационные каналы страны.
– Всего лишь одна книга сделает тебя владельцем огромного дома. Андрей, это же круто!
– Круто? – переспросил он, удивленно посмотрев на нее. Лицо Светланы покрылось румянцем от перевозбуждения и оставалось только гадать, что с ней будет твориться, когда они окажутся в доме писателя. – Светлана, написать книгу – это непосильный труд. Уж я это знаю. Мой дядя проводил много времени за книгами, даже в последние годы своей жизни, когда был настоящим асом. Но перед тем как опубликовать свой первый роман, он восемь лет исписывал тонны бумаги, чтобы его заметили издатели. Понимаешь? Восемь долгих лет!
Светлана посмотрела на Андрея немного снисходительным и извиняющимся взглядом. Было понятно, эмоции у нее хлынули через край, и в таком состоянии человеку кажется, что в мире нет ничего не возможного. Но когда она вернулась на землю, все стало вставать на свои места и она, немного осмыслив реальность происходящего, ответила.
– Извини. Ты прав, просто это такая возможность вырваться из жизненной рутины.
– Меня устраивает моя рутина, – отозвался он, глядя в боковое окно.
Какое-то время они ехали молча. Андрей обдумывал состоявшийся диалог, понимая, что, Светлана отчасти была права. А он врал в первую очередь самому себе, ведь на самом деле его мало устраивала его собственная жизнь. Кому понравиться каждый день, по восемь часов подряд просиживать перед монитором компьютера, с телефонной трубкой возле уха, решая вопросы купли – продажи. Но настолько резко все поменять он не мог, не хотел и, возможно, боялся. Незнание того, куда все это может завести, просто обескураживало, хотелось вернуться в свою квартирку и забыть про наследство. Андрей не видел причин привыкать к тому, что менее чем через год станет достоянием города.
– Твой дядя был очень хорошим писателем и человеком. Мне жаль, что он ушел так рано, – наконец сказала она совершенно искренне, и Андрей, посмотрев на девушку, улыбнулся ей, ощущая, как все в его груди сжимается от чувства любви. Это была дружеская любовь, родившаяся еще в школьные годы и в ней нет ни намека на сексуальное влечение, которое так часто витает в воздухе в отношениях между мужчиной и женщиной. За годы дружбы не произошло и намека на то, чтобы стать ближе, и ни одну их прогулку нельзя было назвать свиданием. Такие отношения были вполне приемлемыми для молодых людей, не обремененных к своим годам семейными заботами, словно подобный образ жизни, закоренелых холостяков, стал для них естественным и они не стремились что-то поменять.
– Спасибо тебе за эти слова. На самом деле, мало кто знал его так хорошо, как я. Дядя никогда не выставлял себя напоказ, и все, что говорили о нем, не более чем домыслы. Нам не раз приходилось читать в желтой прессе интервью, которые он не давал, и в них не было ни единой строчки правды.
– Люди любят лить грязь на тех, кто их игнорирует и стоит выше всего этого, – ответила Светлана, и Андрей одобрительно кивнул.
К тому моменту машина уже выехала за город, и до того, как огромный трехэтажный дом покажется из-за поворота, возглавляя собой элитный поселок, оставалось минуть десять.
– Я не хочу ночевать в доме один, – Андрей пожал плечами, показывая этим, что причина только в нем самом.
– Но не появляться там я тоже не могу. Ведь если это была последняя воля дяди, значит, нужно ее или выполнить или отказаться от наследства прямо сейчас.
Светлана одобрительно кивнула и сказала, вновь одарив Андрея своей очаровательной улыбкой.
– Мне кажется, ты должен сделать именно так, как завещал твой дядя. Ведь вернуться в свою коморку ты всегда успеешь.
Каримов понимал, насколько Светлана оказалась права, ведь отступить он может прямо сейчас, а сохранить дом, было куда более тяжелой задачей, решение которой он все еще не видел.
В доме Виктора Самойлова, у Андрея была своя комната. Из восьми спален, разбросанных по этажам, его находилась на втором. Окна комнаты выходили на задний двор и, через них очень хорошо просматривалась аллея, по которой шли не так давно люди в траурной процессии. И хотя склеп совершенно не был виден из-за множества высаженных деревьев, закрывающих своими кронами весь обзор, осенью, когда опадает листва, можно было разглядеть каменное строение, всегда наводящее на парня мрачные мысли.
Андрей сам выбрал себе комнату, когда дядя предложил занять одну из спален, в первую очередь, руководствуясь хорошим освещением: окна выходили на солнечную сторону, и с раннего утра до второй половины дня здесь все было залито солнечным светом.
По своим масштабам помещение было достаточно большим, и двуспальная кровать практически терялась в пространстве двадцати пяти квадратных метров, а стенной шкаф позволял не расставлять вдоль стен никакой корпусной мебели.
Мягкий уголок, состоящий из дивана и двух кресел, стоял в дальнем углу, а напротив кровати возле стены размещался письменный стол и комод с зеркалом. Со временем Андрей поместил в комнате шкаф для книг, который только наполовину заполнился литературой. Теперь же на не заполненных книгами полках размещались мелкие безделушки и не нужные сувениры.
Пол в комнате был застелен ковролином бежевого цвета с высоким ворсом, и по нему хотелось ходить исключительно босиком. Напротив кровати висел плазменный телевизор, в углу стоял небольшой столик с телефоном-рацией, по которому можно было дозвониться в любую комнату огромного дома на точно такие же устройства.
– Он огромный. Просто огромный, – говорила Светлана, когда они вошли в комнату, включив свет и бросив привезенные с собой вещи на диван.
– Да, дядя строил с размахом, – сухо ответил Андрей, хотя сам всякий раз восхищался, не в состоянии привыкнуть как к самому дому, так и к возгласам людей, которым приходилось бывать здесь или просто видеть дом со стороны.
– У него был вкус.
Светлана села на кровать, а потом и легла на нее, раскинув руки в стороны. Она несколько секунд смотрела в потолок и, повернувшись к Андрею, спросила:
– Ну как этого всего можно не хотеть?
В ответ он окинул помещение взглядом и сказал, пожав плечами:
– Я не могу считать это своим, это все заработал мой дядя, и мы с тобой говорили на эту тему.
– Да, конечно. Но ты должен хотя бы попробовать.
Андрей подошел к большому окну и, раздвинул шторы. На улице уже начинало темнеть, но все еще можно было разглядеть аллею, уходящую далеко вперед. В летнее время года она скрывалась за раскидистыми кронами деревьев и даже если забраться на чердак, то вряд ли можно будет увидеть и оттуда ее конец.
Все, что их окружало, было только мечтой Виктора, которую тот сумел осуществить и прожил мужчина здесь счастливую, пускай и почти затворническую жизнь. Поэтому Андрей не ощущал себя ни как хозяин, ни как полноправный владелец перешедшей к нему недвижимости. Заработать самому и построить свою мечту – вот что могло бы дать возможность ощущать себя настоящим собственником. Но не наследство, за которое вся родня теперь будет ненавидеть Андрея, как ненавидела Виктора. Унаследованные ими деньги скоро закончатся, и сам Андрей станет тем странным и нелюдимым родственником, которого будут обсуждать на семейных посиделках. А обсуждая, придумают небылицы и ни разу не позвонят, чтобы осведомиться о состоянии здоровья или просто узнать, как протекает жизнь. И если это плата за то, что получаешь возможность всегда заниматься любимым делом, то Каримов пока еще не был готов платить ее.
– Что будем делать? – спросила Светлана и, дотянувшись до дистанционного пульта от телевизора, начала щелкать каналы.
– Устроим вечеринку или экскурсию? – предложил Андрей, и в этот же момент глаза девушки сверкнули огнем, она перекатилась на кровати, встала на ноги и, подойдя к парню почти вплотную, сказала:
– Покажи мне рабочий кабинет, где твой дядя писал свои фантастические книги. Ну, пожалуйста.
Андрей улыбнулся. Виктор для всех в первую очередь автор книг, а не любящий родственник, который скоропостижно ушел из жизни, и теперь покоится всего лишь в сотне метров от дома, в собственной гробнице. И так будет всегда, а дом превратится в музей в любом случае, издаст ли Андрей свой собственный роман или нет. Для всех людей это всего лишь дом-музей автора бестселлеров романов в жанре ужасов. И не более того. Но он не мог обижаться на это, поскольку Виктор сам выбрал для себя бремя публичного человека.
Он жестом предложил Светлане выйти из комнаты и сказал:
– Значит, экскурсия по дому.
Девушка захлопала в ладоши от восторга, и они направились на первый этаж, где уже был устранен весь беспорядок, оставленный в день похорон. Домработница Антонина Семеновна, умела держать большой дом в чистоте, относясь к своей работе более чем ответственно. В ее обязанности входило: приготовление еды и контроль за домом в те дни, когда Виктор уезжал из города. А когда Андрей приходил в гости, женщина угощала парня своей фирменной выпечкой и много рассказывала ему о том, как его дядя временами закрывается надолго в своем рабочем кабинете, забывая про еду и сон.
Но одним рабочим кабинетом экскурсия не ограничилась. Они прошли весь дом целиком и к тому моменту, когда добрались до бильярдной, на улице почти стемнело. Светлана не переставала восхищаться богатым и в то же время изящным убранством, в котором было видно эстетику и вкус хозяина. Каждая деталь, отвечала общему интерьеру и все без исключения предметы, находили свое место и не были лишними. Картины висели по стенам коридоров и комнат, как неотъемлемая часть интерьера. Большинство из них не имело подписей автора и зачастую их сюжеты вызывали массу противоречий, но при этом, они полностью поддерживали созданную атмосферу.
Резная лестница, уходящая вверх из центра холла и немного закручивающаяся наверху, потрясала своими размерами и Светлана еще больше восхитилась ею, когда узнала, что каждая балясина выстругана вручную лучшими столярами города.
К тому моменту, когда они спустились в холл, Андрей предложил оставить осмотр земельного участка на завтра и, согласившись с ним, Светлана подошла к камину, из которого исходил легкий запах жженой древесины. Каменная кладка выглядела как средневековое европейское строение, выполненное в стиле общего убранство гостиной комнаты. Над камином висела большая картина, где был изображен человек в черном плаще. Худощавый персонаж выглядел достаточно элегантно, на его голове возвышался черный цилиндр, а на плече сидел ворон, глядя на зрителя внимательным взглядом птицы, готовой в любой момент сорваться с места и выпрыгнуть с холста.
– Что это за картина? – спросила Светлана, не отрывая взгляда от полотна, которое почти завораживало ее своим мистическим сюжетом.
Андрей ответил, разглядывая холст, обрамленный в деревянный багет:
– Не знаю. Дядя купил ее одной из первых, когда только обставлял дом. С тех пор она меня сильно пугала. Не знаю почему, но иногда мне казалось, что и дядю она пугала тоже.
Они еще около минуты молча смотрели на странный гротескный силуэт человека, у которого, несмотря на множество деталей прорисованных в одежде, не было видно лица, что позволяло еще больше придать силуэту загадочности. Отсутствие даты и подписи автора, заставляло только делать предположения о возрасте картины, ведь Виктор часто привозил новые картины из поездок, размещая их в своем доме. Каждая из них отличалась мрачностью видов и сюжетов, и никто не знал, где мужчина находил картины и к каким неизвестным авторам обращался за новым, сомнительным шедевром.
Но изображение, человека в черном, потрясало воображение больше всех остальных картин. Он нависал над камином, словно таинственный страж, провожающий взглядом каждого, кто входил или выходил через парадную дверь. Он был мрачный, таинственный и таящий в себе секреты, от которых содрогнётся каждый, кто узнает правду его происхождения.
– Пойдем, я покажу тебе зимний сад, – сказал Андрей, взяв девушку за руку, уводя ее от картины, которая, по его мнению, не стоила столько внимания. Они направились в сторону большой, застекленной веранды, представляющей собой зимний сад. Стены здесь были во всю высоту сделаны из стекла, позволяя солнечному свету даже в зимний период времени, максимально способствовать росту многочисленных растений. Даже потолок был прозрачным и в сгущающихся сумерках, сквозь него с легкостью просматривались пока еще бледные звезды.
Двери из зимнего сада выходили на каменную тропинку, освещенную десятками не высоких фонарных столбиков, и вела она прямиком к пруду, где Светлана и Андрей закончили свой сегодняшний осмотр.
– Невероятно, насколько здесь красиво! – восхищенно сказала девушка. Ее щеки пылали от возбуждения и она, не переставая, оглядывалась по сторонам, высматривая для себя все новые детали как самого фасада дома, заросшего в значительной степени диким виноградником, так и в ландшафте огромного участка.
Андрей старался как можно меньше комментировать ее высказывания, давая возможность Светлане поделиться своим впечатлением. И она не переставала озвучивать практически все, что видела. Для девушки из обычной семьи, которая не имела возможности даже ежегодного выезда в курортные города страны, попасть в этот дом, было сродни путешествию. Только здесь она смогла в полной мере оценить то, на сколько человек способен приблизить себя к роскоши, при этом, не изменяя своим вкусам и предпочтениям. В один момент, ей показалось, что они находятся вовсе и не в своем городе, словно перенеслись далеко за приделы привычного мира.
Они смотрели на ровную гладь озера, где отражалось ночное небо и многочисленные огоньки осветительных приборов окружающих дом. Светлана смогла взять себя в руки и, немного успокоив свой восторг, спросила у задумчивого и отстранённого от реальности Андрея.
– Когда ты примешь решение?
Парень, тяжело вздохнув, отвлекся от своих мыслей и ответил, поворачиваясь к девушке:
– Я решение уже принял. Как бы мне ни было жалко этот дом, но писатель из меня вряд ли получится.
На лице Светланы отобразилось явное сожаление, которое девушка и не пыталась скрыть. Ей так сильно понравилось здесь, что мысль о том, что однажды они не смогут больше посетить стены этого дома, расстраивала ее.
– Жаль, я бы приезжала к тебе в гости каждые выходные, – ответила она, а затем, посмотрев на многочисленные окна трехэтажного дома, добавила: – А если честно, будет очень жалко, когда наследство твоего дяди достанется неизвестно кому.
Андрей ничего не ответил, но еще долго перед сном обдумывал эти слова, впервые за последние дни, решая, каким образом он сможет сохранить дом, при этом обойдя главные условия завещания.
Рано утром их разбудил звонок в домофон и стоявший на ночном столике радиотелефон сигналом оповестил о прибытии гостей. Андрей, сев в кровати, взял трубку в руки, размышляя над тем, кто бы это мог быть. Горничная Антонина Семеновна отпадала сразу, ведь у женщины, как и у остального обслуживающего персонала, в который входил садовник и помощница Антонины Семеновной, были свои ключи. Андрей подумал о представителях прессы, ведь журналисты будут еще долго обсуждать смерть одного из известнейших писателей страны, поэтому их появление станет вполне объяснимо.
Он встал с кровати, улыбнувшись привычке Светланы спать поперек, и вышел в коридор, чтобы своим разговором не разбудить девушку. После каждого звонка на трубке мигала красная лампочка, сопровождаемая звуком мелодии.
– Да? Кто там? – прохрипел осипшим голосом Андрей, уже готовясь послать нежданного гостя ко всем чертям. Но ответивший ему женский голос сразу же заставил парня испытать прилив не самых положительных эмоций.
– Привет братик! Не ожидал?
– Лиза? – не веря своим ушам, переспросил он, услышав в ответ звонкий смех.
Лиза, его троюродная сестра, которая отсутствовала на похоронах дяди, все же приехала спустя четыре дня. Она, как и все родственники, недолюбливала Виктора, но, по всей видимости, не смогла упустить шанс погостить в роскошном особняке, оставшемся без хозяина. Это было очень на нее похоже и за те годы, которые прошли с последней их встречи, Андрей уже почти сумел выкинуть выходки сестры из памяти.
Он нажал на кнопку домофона и, открыв входную дверь, повесил трубку.
– Кто там, Андрюш? – спросила Светлана, закутываясь в одеяло, когда он вернулся в спальню.
– Родственники, – сухо ответил парень и, взяв вещи, побрел в ванную комнату.
Лиза жила в Санкт-Петербурге и иногда приезжала в их город, чтобы навестить родню. Каждый раз в двадцать семь своих внезапных приездов, девушка оставляла после себя не самые лучшие впечатления. Она была очень избалованной, хотя ее родители не являлись богатыми или влиятельными людьми, что, совершенно, не мешало ей вести себя слишком вызывающе. Лиза любила жестко шутить, упрекать всех и во всем, к тому же считала, что в этом мире абсолютно каждый человек ей чем-то обязан. Именно по этой причине, по мнению Андрея, она и приехала сюда.
Каримов спустился на первый этаж и застал Лизу в холле. Девушка разглядывала картину над камином, при этом закурив сигарету, от которой несло легкими ароматическими добавками.
– Дядя никогда не разрешал курить в доме, – сказал он, демонстративно разгоняя рукой табачный дым.
Лиза резко повернулась к Андрею, как всегда с театральной улыбкой на лице.
– А вот и мой внезапно разбогатевший братик! – воскликнула она, разведя руки в стороны, видимо приглашая Андрея в дружеские объятия, но парень решил, что это будет лишним.
– Я ждал тебя на похоронах. Но ты не приехала.
– Я была занята. Я теперь креативный директор в одной крупной фирме в Питере. Сам понимаешь, большая должность требует большие жертвы.
Андрей саркастически развел руками, ему не хотелось вступать в полемику на эту тему, заранее зная, что у Лизы абсолютно на все подготовлены свои ответы. Но он продолжал язвить, словно это могло что-то изменить в сложившейся ситуации.
– А сейчас появилось время?
Она строго посмотрела на Андрея и, затянувшись, ткнула в его сторону указательным пальцем.
– А ты теперь большой мальчик с большими деньгами. Тебе теперь будет чужда работа и все, что с этим связанно. Так ведь?
– Дом не принадлежит мне, через год он отойдет в собственность городу. К тому же дядя не оставил мне ни копейки, в отличие от других родственников.
Лиза прошла по комнате и села в кресло, взглядом ища, куда стряхнуть пепел. В доме некурящего человека, нигде не было даже намека на пепельницу и, заметив это, Андрей подошел ближе и подставил ладонь, куда девушка незамедлительно стряхнула пепел. После этого она, как ни в чем не бывало, посмотрела на парня и сказала:
– Твой любимый дядя так с тобой поступил? На него это похоже.
– Ты совершенно не знаешь его, – ответил он и направился к большому антикварному серванту, где стояла серебряная столовая утварь. Найдя пепельницу, входившую в набор посуды и никогда не использовавшуюся в этом доме по назначению, он вытряхнул в нее пепел и отнес прибор Лизе, поставив на журнальный столик, мысленно представляя себе, какое девушка будет испытывать удовольствие, раздавливая свои окурки в изделие из настоящего серебра.
– Вот такая у нас семья. Каждый всегда сам за себя. К сожалению, дядя Витя быстро отвернулся от всех нас, как только стал тем, кем он стал, – сказала она, не сводя взгляд с брата и, это высказывание сильно разозлило Андрея. Но он все еще продолжал держать себя в руках. Лиза любила, выводить его из себя и с годами парень научился бороться с этим, все еще искренне надеясь, что где-то в глубине своей души, за обидами на весь мир, она остается доброй и порядочной девушкой.
– Это неправда, – ответил он, заметив два чемодана и сумку, стоявшие возле входной двери. Вещей в них должно было хватить, как минимум на пару месяцев. Он повернулся к Лизе и спросил, при этом делая свой голос максимально недружелюбным:
– Ты надолго к нам?
Девушка раздавила окурок в пепельнице, а после поднялась с кресла, подошла к Андрею и, проведя по его щеке ладонью, прошептала.
– Не успеешь привыкнуть. Поэтому покажи мне мою комнату, братик.
– Выбирай любую, кроме той, в которой жил дядя.
– Тогда я, пожалуй, пойду распаковывать чемоданы, у меня сегодня в городе еще есть дела.
Со стороны лестницы раздались шаги, и Андрей с Лизой повернулись одновременно. На ступеньках стояла Светлана, ее волосы спутанными прядями падали на плечи и девушка с нескрываемым любопытством наблюдала за происходящим в гостиной.
– М-м-м, это твоя девушка? – буквально промурлыкала Лиза, не сводя взгляда со Светланы, а Андрей ответил вполголоса: – Это Светлана. И она мой друг.
Лиза хитро улыбнулась и, помахав кончиками пальцев Светлане в знак приветствия, добавила все тем же мурлыкающим голосом:
– Теперь у тебя будет много друзей, братик. Очень много.
Она направилась за чемоданами, а Андрей вышел на улицу на задний двор. Уж очень ему весь этот разговор был не по душе. И если бы он знал, что Лиза сегодня нагрянет, то не стал бы приезжать с ночевкой в этот дом. Закрыть его на замок и не впускать стервятников, вот как он должен был поступить.
Андрей не планировал оставаться в доме своего дяди до конца выходных, он хотел провести здесь не больше суток, а после отправиться домой. Ему нравилось каждый день возвращаться в однокомнатную квартиру, где он влачил свое существование, приходя, каждый день с работы проводил вечера, сидя перед телевизором. Иногда он заезжает к матери и подолгу сидя на кухне, они обсуждали прошедшие дни. Андрей делился планами на ближайшее будущее, слушая воспоминания Каримовой Марины и эта привычная и размеренная жизнь, его вполне устраивает. И Андрей хотел продолжить жить той же жизнью: где поездка в загородный дом вместе со Светланой становится не более чем просто отдых выходного дня. Но с появлением Лизы, его планам было суждено в корне измениться. Но теперь обстоятельства складывались так, что необходимо было пересмотреть уклад своей жизни, ибо парню совсем не хотелось оставлять сестру одну в доме. Он не волновался за сохранность имущества, учитывая что, несмотря на весь свой нрав, Лизу нельзя было упрекнуть за пристрастия к мелкому воровству. Она была эгоистична, но чтила границы дозволенного. Андрея в большей степени волновал сам факт ее нахождения в доме, словно на правах хозяйки.
Никто, по мнению покойного Виктора, не был достоин унаследовать этот роскошный дом, даже сам Андрей не до конца являлся наследником. Одно единственное условие все же имело смысл, говорящий о том, что необходимо заслужить право хозяина. Понимая всю тяжесть ситуации, Андрею, в какой-то момент нестерпимо захотелось избавиться от наследства, чтобы уже окончательно поставить точку во всех баталиях, творящихся в их семье.
Спустя час, после того как в дверь раздался звонок, они сидели в столовой за большим, деревянным столом. Антонина Семеновна, к тому времени приготовила быстрый завтрак и постоянно твердила о том, что если бы ее предупредили о прибытии гостей, то она пришла бы раньше и успела бы все приготовить. И хотя Андрей сопротивлялся отношению к себе как к хозяину дома, женщина, готовившая здесь еду для гостей и хозяина дома, на протяжении многих лет ничего не хотела слышать. Ее контракт продлен и оплачен на целый год, и она собирается честно отработать все деньги до копейки. Тем более, что Антонина знала Андрея уже давно и всячески теперь пыталась намекнуть, что совсем не против работать и на молодого хозяина.
– Я к этому никогда не привыкну, – пробубнил парень вполголоса, оставив надежду переубедить Антонину Семеновну.
В отличие от Андрея, Светлана держалась нейтрально и как сторонний наблюдатель не вмешивалась в происходящее. Зная о трудных отношениях между братом и сестрой, она решила не высказывать собственного мнения до тех пор, пока ее об этом не попросят. Вместо этого она продолжала восхищаться богатством дома и, оказалось, что Виктор здесь мог одним только голосом управлять светом, бытовой техникой и аудио с видео приборами, размещенными в любой комнате. Она все утро убеждала Андрея перепрограммировать систему «Умный дом» под его голос, на что парень отмахнулся: не собирается перенимать дядины привычки стремления к роскоши.
Примерно в девять часов утра, собравшись за завтраком, трое молодых людей в ожидании первых блюд (Антонина Семеновна буквально выставила парня из кухни, когда тот пришел с инициативой отнести столовые приборы на стол), продолжали молчать, глядя друг на друга, делать вид, что всех все устраивает в сложившейся ситуации. Хотя, на самом деле больше всех себя чувствовал неуютно Андрей, в то время как девушки испытывали совершенно противоположные чувства. Светлана была словно ребенок, попавший в сказочный дом. Она не переставала оглядываться по сторонам с таким любопытством в глазах, от которого, казалось, вот-вот готова вскочить со своего места.
Лиза же вела себя почти надменно, словно хозяйка дома. Она сидела во главе стола, в правой руке держа сотовый телефон, в котором без остановки что-то набирала. При этом девушка поглядывала в сторону брата, бросая в его стороны колючие взгляды, не забывая сопровождать их улыбками.
– Как поживают твои родители? Дядя Олег все еще работает на заводе? – спросил Андрей, пытаясь разрушить повисшую тишину. В любом случае ему действительно было интересно узнать, чем занимаются дальние родственники и Андрей, всегда проявлял интерес ко всем представителям своей семьи.
Лиза на мгновение отвлеклась от экрана телефона, посмотрела на брата и на его девушку, после чего сказала:
– Да, он работает все там же. Неплохо зарабатывает и на хорошем счету у начальства.
И вновь вернулась к дисплею.
– Расскажите, а вы в детстве дружили? Чем занимались, когда бывали вместе? – неожиданно спросила Светлана, пытаясь завязать разговор. Она улыбалась, глядя на Лизу, словно на давнюю подругу и возможно пытаясь немного сгладить слишком напряженные отношения брата и сестры. Но вот только Лиза в ответ не поддержала Светлану в ее порыве, взгляд сделался еще более колючим, и она быстро переключила его на Андрея – парень в этот момент смотрел на Лизу почти безразлично.
– Мы редко виделись в детстве, – сказала она, положив свой телефон на стол.
– Нам и этого было вполне достаточно, – ответил Андрей, делая скучающий вид.
– Да, наш Андрей был всегда привязан к родственникам со стороны его мамы, поэтому наша родословная ветвь касалась их редко.
Лиза саркастически улыбнулась парню, склонив при этом голову на бок.
– А вы были друзьями? – все продолжала Светлана, но теперь никто не стал одаривать ее своим взглядом.
Лиза и Андрей смотрели друг на друга почти вызывающе, как на дуэли, и парень понимал: все старания Светланы пройдут зря, она не сможет найти в них точки соприкосновения, поскольку этих точек никогда и не было. Он всегда помнил те нечастые, но довольно обидные моменты из детства, когда Лиза по-детски издевалась над ним, заставляя испытывать временами даже стыд. В итоге, он ненавидел, когда троюродная сестра приезжала к ним в гости, и с возрастом стал сбегать в дом к дяде. Теперь же Лиза проникла и сюда, полностью лишая Андрея возможности укрыться от всех, кто ему совсем не дорог.
– Нет, – ответил он, в то время как Лиза произнесла: – Почти.
Андрей вопросительно свел брови, глядя на сестру, но промолчал, а Лиза продолжила:
– Да, мы мало общались. Но всему виной расстояние между нашими городами. Жили бы мы ближе, наши встречи стали бы частыми, тогда и дружба была бы крепче.
Лиза вновь склонила голову на бок, а Андрей произнес, не сводя с нее взгляда:
– Жилы бы мы ближе, я бы полностью переехал сюда еще в школьном возрасте.
– Перестань. Ты склонен помнить вещи из детства, которые взрослые люди забывают.
– Взрослые люди просят прощения за свои проступки, а не делают вид, что все это было лишь только детскими шалостями. Поскольку это были не детские шалости.
Лиза, вскинув голову, рассмеялась так резко и так громко, что с лица Светланы моментально пропала улыбка. Девушка удивленно смотрела на нее, не понимая, что происходит. А когда смех прекратился, Лиза стрельнула взглядом в брата и произнесла издевательским голосом:
– Ты до сих пор держишь в себе детские обиды? Ми-ми-ми, какая душка!
В этот момент из кухни вышла Антонина Семеновна, толкая перед собой двухъярусный столик на колесиках, предназначенный для подачи пищи, заставленный тарелками с едой. Женщина сделала вид, что совершенно не слышит разговор молодых людей, но по ее взгляду было ясно, что таких гостей, как Лиза, Антонина Семеновна здесь не жалует.
– Я не хочу об этом говорить, и ты знаешь почему, – сказал парень, пытаясь поставить точку в разговоре, и добавил, повернувшись к Светлане: – Мы никогда не были с ней друзьями.
Девушка понимающе кивнула, сжав губы, и больше не стала задавать никаких вопросов, решив, что именно из-за ее любопытства произошла перепалка.
После завтрака Андрей не стал отменять свои планы на день и для начала, отправился со Светланой в рабочий кабинет, показал девушке письмо-завещание.
Лиза поднялась на второй этаж в комнату, которую выбрала для своего проживания, все еще считая несправедливым решение дяди сделать Андрея единственным наследником. По ее мнению, брат стал хозяином дома лишь только по причине возможности посещать дядю каждые выходные и Андрей, безусловно, лебезил перед родственником, рассказывая, какой тот замечательный писатель и Лиза сама могла бы с огромным успехом стать любимой племянницей, не живи ее родители за тысячу километров от этих мест.
Везение Андрея заключалось лишь только в исключительной близости, в которой он находился от Виктора и парень, все эти годы не терял времени даром. Теперь же он довольно удачно строил из себя обиженного на весь мир наследника, готового променять состояние на жизнь любимого дяди. Весь этот спектакль казался Лизе слишком наигранным и, она не верила словам брата.
Закрывшись в комнате, Лиза испытывала жгучий приступ ярости. Она так сильно хотела высказаться, вылить весь негатив, собравшийся в ней за завтраком, что с силой ударила ногой по стулу, который, подпрыгнув на одном месте, упал на бок. Ее злость возросла еще больше, превращаясь почти в ярость, ей хотелось что-нибудь сломать с шумом и треском, разбить или даже уничтожить. Девушка уже схватилась за странную статуэтку, стоявшую на комоде и, замахнулась ею, ища взглядом, куда ее швырнуть, но в тот же момент остановилась. Мысли метались, но вдруг мелькнувшая идея пронзила ее – она теперь знает, как поступить ей в сложившейся ситуации и постепенно злость стала отходить на второй план. В вопросе интриг и коварных планов, Лизе не было равных, к своим двадцати семи годам, она сумела наказать любого своего обидчика, многих даже унизила и растоптала, поэтому ее троюродный брат, это всего лишь не большая помеха. Можно даже сказать не серьёзное препятствие на пути к достижению поставленной цели.
Поставив статуэтку на место, она подошла к окну, выходящему на подъездную дорогу. Отсюда были видны дома, уходящие ровными рядами вдоль дороги и образующие собой элитный поселок пригорода. Лиза любила такие места, где много хороших домов и по улицам ездят роскошные автомобили. Все здесь при деньгах и каждый ощущает себя в этой жизни на своем месте. Деньги и все, что за них можно получить, так сильно волновали молодую женщину, что со злостью сжав кулаки и глядя на аккуратно подстриженную лужайку и кусты возле дома, она вновь испытала приступ ярости. Всю свою жизнь Лиза мечтала о чем-то подобном и теперь, попав в настоящий замок роскоши, пыталась придумать, как ей остается здесь навсегда.
Ее брат, этот вечно флегматичный подлиза, был не- достоин купаться в роскоши. Мало того, он делал вид, словно наследство, приплывшее в его руки, совершенно ему не интересно. Но если это так, так какого черта он привез сюда свою подругу? Тогда почему он здесь живет, а не остается в своей крошечной квартирке?
– Лжец. Лицемер и лжец, – проговорила Лиза, глядя в окно, и в этот момент услышала гулкий удар.
Она обернулась и осмотрела комнату. Звук донесся с правой стороны, где стоял огромный двустворчатый шкаф, выполненный в старинном стиле и покрытый резными узорами из дерева. Его толстые изогнутые ножки придавали изделию готический вид, а черный цвет был настолько насыщенным и матовым, что в нем не было видно отражения. Помимо старинного шкафа, выбранная ей комната, была стилизована под старину и, здесь царил определённый шик, чувствовался вкус хозяина, как и во всем доме. Как только Лиза открыла дверь комнаты и увидела ее убранство и интерьер, для нее все другие комнаты стали не интересны. Именно здесь она увидела настоящее богатство, о котором так много мечтала, словно каждая мелочь, отвечала ее запросам и, отождествляя себя и свою природную красоту с роскошью, Лиза если и не влюбилась в эту комнату, то уж точно решила, что проведет здесь как можно больше времени.
Отойдя от окна и бесшумно приблизившись к шкафу, аккуратно ступая по ковру, она прислушалась, остановившись в полуметре от него. Тишина царила в комнате и даже окна не пропускали звуки улицы, создавая поистине идеальную атмосферу.
Прислушиваясь еще несколько секунд и не найдя причин тайком подкрадываться к шкафу, словно к уснувшему чудовищу, погрузившему свое черное тело в спальной комнате, на правах хозяина, Лиза сделала пару шагов и одновременно распахнула обе створки. Оглядев пустое пространство шкафа, она не нашла ни полок ни вешалок, лишь только пустота деревянного короба, напоминающего сказочного персонажа.
Лиза закрыла дверцы. Обратив внимание на сотовый телефон, не много поразмыслив, она села на край кровати и набрав номер, стала слушать гудки, оглядываясь по сторонам. Проводить все свое свободное время в этих стенах она не собиралась, совершенно другие заботы привели ее в дом дяди и Лиза, вынув из кармана свернутый листок бумаги, услышала в трубке знакомый мужской голос.
– Привет, Кирилл. Угадай, где я? Конечно, смогу приехать. Скоро буду. Оплатишь мне такси? Ты просто прелесть.
Она отбросила телефон, настроение поднялось от разговора с человеком, который был по-настоящему рад услышать ее голос. Не став разворачивать листок, Лиза вернула его обратно в карман джинсов и прошла в ванную комнату, на ходу прихватив из чемодана нужные вещи.
Пару дней назад, она получила письмо, которое нашла в почтовом ящике, адресованное на свое имя и именно оно на самом деле, а не наследство дяди привело Лизу в Волжский, чтобы найти ответ на анонимное послание.
Немного успокоившись от разговора, произошедшего во время завтрака, Андрей закрыл двери рабочего кабинета, не желая, что бы кто-то помешал их со Светланой уединению. Ему было совершенно наплевать, где сейчас находится сестра и чем она занимается. Он надеялся, что визит Лизы продлится относительно недолго и если девушка в отпуске или отпросилась с работы, то много времени ее присутствие в стенах этого дома не займет.
Светлана в отличие от Андрея вполне умела владеть своими эмоциями и, увидев насколько плохие отношения в его семье, в силу своего мягкого и миролюбивого характера искренне надеялась, что общая беда объединяет людей, но не делает их еще злее друг к другу. Но сегодня ей пришлось впервые, на живом примере, усомниться в своем предположении.
Сев в кресло, она наблюдала за тем, как Андрей перебирает бумаги на письменном столе. Он пытался найти завещание своего дяди, но постоянно натыкался на рукописи. Их было здесь так много, что в глазах вскоре стало рябить. Андрею приходилось частично перечитывать каждый листок, чтобы определить письмо дяди, но он никак не мог найти то, что ему нужно.
Светлана первые минут пять следила за Каримовым, а после переключилась на изучение рабочего кабинета. Три стены в комнате были отданы под книжные стеллажи, сделанные из темного дерева, и имели изогнутый вид, благодаря чему складывалось впечатление, что помещение круглое, хотя на самом деле это была всего лишь иллюзия. Пол покрывал темно-зеленый мягкий настил, а мебель обтянутая черной кожей, дополняла интерьер, делая зону отдыха максимально уютной. Местами виднелись серебряные вставки по всему интерьеру, но больше всего девушку впечатлила люстра над головой, она возвышалась на высоте трех метров и была выполнена из кованого металла, в ней размещались пятнадцать лампочек, стилизованных под свечи.
В углу возле окна стояла бронзовая статуя в метр высотой, изображающая полуобнаженную девушку с поднятыми вверх руками, словно она, пребывая в блаженной нирване, тянулась к небу, закрыв от удовольствия глаза. Светлана загляделась на нее и не заметила бормотание Андрея, который все еще не мог найти нужную бумагу.
– Где оно есть, черт бы его подрал! – Громко произнес Андрей с раздражением в голосе. К тому времени он уже создал на столе такой беспорядок, что вряд ли здесь можно было хоть что-то найти.
– Скажи мне, что ты ищешь, и я помогу тебе, – сказала Светлана, присоединяясь к поискам и оглядывая разбросанные листы бумаги. Андрей привел ее в кабинет, так и не объяснив цели. Сразу же взявшись за поиски, он переворошил все вокруг себя, полностью уверенный в том, что оставил завещание на краю стола.
– Письмо своего дяди. Я его оставил здесь, на столе. Точно помню это.
– Завещание?
– Нет. Не совсем. Официальная бумага у юриста, а вот само письмо, где дядя все поясняет, куда-то делось.
Светлана беглым взглядом прошлась по рукописям. Странно было то, что Виктор продолжал писать от руки. В доме, который был полностью напичкан последними моделями, технологическими гаджетами мужчина продолжал писать свои романы не прибегаю к компьютеру, при этом имея на столе дорогой ноутбук.
Каждый исписанный им вручную лист бумаги, на первый взгляд, был идентичен всем остальным. Ровным, аккуратным почерком здесь были изложены мысли писателя, которые возникали в его голове в последние месяцы жизни, и они притягивали внимание девушки, словно магнитом.
– Давай поищем вместе, – предложила она и взяла первый лист со стола, но не успела прочитать ни строчки, как Андрей тут же выхватил его, сказав:
– Я это уже проверял, – после этого он тяжело вздохнул и добавил:
– Я все их проверил. Письма здесь нет.
– Может быть его забрал юрист? – предположила Светлана, ее взгляд привлекло движение на улице и, девушка сделала несколько шагов в сторону, чтобы лучше рассмотреть происходящее во дворе. Из окна кабинета был виден передний двор, как раз то место, где проходила подъездная дорога и по ней, проехало такси, направляясь к дому.
– Твоя сестра куда-то уезжает, – прокомментировала происходящее на улице Светлана, и Андрей лишь мельком взглянул в сторону окна, пробубнив в ответ:
– Надеюсь навсегда.
Светлана перевела взгляд на парня и, прислонившись к столу, спросила:
– Что у вас в детстве произошло такого, что спустя столько лет вы все еще продолжаете таить злобу по отношению друг к другу?
Андрей собрал все рукописи вместе и аккуратно разместил их на краю письменного стола. Он несколько минут молчал, не отвечая на вопрос, но девушка продолжала сверлить его взглядом до тех пор, пока он не сдался.
– Это не совсем веселая история. К тому же не хочу об этом говорить. Я мало что помню, единственное, могу сказать, после этого случая со мной долгие месяцы работал детский психолог.
У Светланы брови взлетели вверх от услышанного, а в глазах появилось столько любопытства, что Андрей пожалел о своих словах.
– Я не собираюсь ничего рассказывать, – добавил он, стараясь пресечь уже ожидаемый вопрос, но Светлана, словно не услышала его. Она приблизилась к парню еще ближе, и ему пришлось сделать небольшой шаг в противоположную сторону, Светлана вновь спросила:
– Расскажи, что произошло.
Он посмотрел на девушку и совершенно твердо ответил:
– Нет.
После этого обошел стол и сел в рабочее кресло своего дяди. Вид у Андрея в этот момент был усталый и расстроенный. Письмо за пару дней просто пропало, а ведь в нем было столько важных слов, которые мало кому удавалось услышать от Виктора. Тем более письмо стало почти откровением для них обоих, а теперь Андрей потерял его, просто забыл куда положил и, это была не простительная ошибка, учитывая, что дело в нем напрямую касалось наследства.
Такси за окном промелькнуло в сторону проезжей части, и Андрей, словно его осенило, подскочил на ноги, выкрикнув:
– Его взяла Лиза!
– Что? – Переспросила Светлана и тут же добавила: – Каким образом? Когда?
– Сегодня утром у нее было предостаточно времени, чтобы пролезть тут везде!
Он бросился в сторону двери и Светлана, пытаясь в голове выстроить все услышанное в логическую цепочку, поспешила за ним. Ей казалась, что идея с воровством письма уж слишком выдуманной, поэтому для начала нужно было убедить Андрея в том, чтобы он успокоился и все взвесил. Но его уже было не остановить, выскочив из кабинета, Каримов побежал в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, не обращая внимания на окрики Светланы.
Она поначалу спешила за ним, надеясь догнать и остановить, но в холле сбавила шаг. Неожиданно картина, висящая над камином, привлекла ее внимание и, забыв про письмо, Светлана остановилась на месте, глядя на нарисованного персонажа. Словно находясь под легким воздействием гипноза, подняв голову вверх и прислонив ладонь к губам, не веря своим глазам, она продолжала смотреть на силуэт, мрачной тенью нависающий над камином.
Только когда Андрей оказался на втором этаже, он понял, что не знает, в какой из комнат, остановилась Лиза. Он начал открывать все двери подряд, в поисках вещей сестры, оглядывая помещения и продолжая поиски, словно одержимый раз, за разом бормоча проклятия себе под нос.
Пропажа важного письма – это более чем проступок, это настоящий провал перед лицом дядюшки, который возложил на него все свои надежды. Всего пара дней понадобилась Каримову, чтобы он потерял часть завещания написанное рукой Виктора. И прямое этому доказательство того, что он попросту не достоин такого наследства как огромный дом.
Заглядывая во все спальные комнаты подряд, наконец, в одной из них он нашел чемоданы. Один из них лежал расстегнутым на кровати, выставляя напоказ все находящиеся в нем вещи. Андрей прошелся по комнате и остановился рядом с кроватью, взглядом осматривая кучу разноцветных вещей, пытаясь понять, с чего ему начать. Если Лиза хотела спрятать документ понадежнее то, скорее всего, забрала бы его с собой, просто спрятав в сумочку. Но Андрей был настолько возбужден, что готов рыскать где угодно, лишь бы найти потерянное.
Он принялся проверять внутренние карманы чемодана, расстегивая молнии и всякий раз обнаруживая их пустыми, а когда с первым чемоданом был законченно и все потайные отделы проверены, парень стал выкидывать из него вещи. Так он добрался до самого дна, и вскоре женские футболки, кофты и трусы устилали всю поверхность кровати. Со злостью захлопнув крышку, Андрей обратил внимание на второй чемодан, стоявший возле стены. Но тот был все еще закрыт и вещи в нем оставались, не тронуты.
Уже немного остыв, Каримов решил оставить поиски. Не было никакого желания ворошить чужое белье, к тому же подступившее чувство стыда за столь бестактное вторжение заставило одуматься. Он небрежно покидал вещи обратно и, злясь на самого себя, на Лизу и на весь свет, вышел из комнаты, только сейчас обнаружив, что Светланы нет рядом.
Он помнил, как девушка поспешила вслед за ним из рабочего кабинета, что-то пытаясь сказать. Андрей слышал ее шаги за своей спиной по паркетному полу, а когда побежал вверх по лестнице, то Светлана уже отстала. Андрей растерянно направился обратно и, дойдя до лестницы, увидел девушку, стоявшую внизу, возле камина.
– Что ты там делаешь?
Светлана, глядя на картину, на которой был изображен темный мужчина с вороном на плече, настолько сосредоточенно изучала холст, что даже не посмотрела на спускающегося по лестнице Каримова.
– Нашел, что искал? – спросила она и Андрей, остановившись рядом, ответил:
– Не нужно было этого делать. Лиза не настолько глупа, чтобы в первый же день украсть документы. Тем более я не могу назвать ее беспричинно воровкой.
Андрей посмотрел на жуткого человека, возвышающегося над ними в своем высоком цилиндре и с невидимым в тени лицом. Каримов всегда относился к полотну двояко: с одной стороны, оно было выполнено на высокопрофессиональном художественном уровне, где отрицать мастерство художника было невозможно. Точная передача деталей и теней, придавала картине живость и правдоподобность. С другой стороны, такую картину Андрей никогда не стал бы покупать и уж тем более вешать в своем доме. Всякий раз, когда он смотрел на полотно, представлял себе ворона издающим протяжный каркающий крик, наводящий настоящую жуть на всех, кто повстречает его хозяина в темноте улицы.
– Что там? – спросил он у Светланы, понимая, что девушка уж очень сильно увлечена картиной.
– Ты часто всматривался в нее? – спросила она задумчивым голосом.
– Если честно, я ее недолюбливаю и поэтому избегаю встречаться с ней взглядом.
– Значит, нет смысла у тебя спрашивать насчет этого.
И Светлана указала пальцем в левую часть картины.
Там, у нарисованного темного человека рука уходила за спину, словно он держал ее на пояснице, но при этом, заведя не слишком далеко, и часть ладони было видно. Она была сжата в кулак, и в кулаке темный человек сжимал исписанный листок бумаги.
Андрей внимательно пригляделся к тому, на что показывала Светлана. Несколько секунд он подавлял в себе возникающие ассоциации, проводя параллель с событиями сегодняшнего утра и полностью понимая, что девушка имеет в виду.
– Да перестань, – сказал он, отвернувшись от холста.
– Я уверена, что вчера этого не было на картине! – возразила она и Андрей, вновь посмотрел на холст, но спустя секунду махнул рукой, сказав:
– Я не нашел ничего в комнате Лизы. Боюсь, если это она, то тогда она забрала письмо с собой.
Андрей направился обратно в кабинет, на ходу засунув руки в карманы и думая о том, что теперь нужно будет найти способ не допустить проникновения Лизы в те комнаты, где её быть не должно. Может быть, у дяди есть ключи от рабочего кабинета и всех остальных комнат в доме. Об этом нужно спросить у Антонины Семеновны завтра с утра и, если ключи действительно существуют, то перед тем, как он уедет отсюда, закроет от Лизы все двери.
Эта мысль взбодрила, и Андрей, вернувшись в кабинет, стал раскладывать рукописи дяди более аккуратно, думая о том, чтобы сложить их в один из выдвижных ящиков и оставить там до тех пор, пока не придумает, что делать с ними дальше.
Светлана после того, как Андрей высказался весьма скептически о ее наблюдениях, осталась разглядывать картину. Конечно, появление в руке темного человека письма звучит очень уж странно, но если она и могла вчера не обратить внимания на письмо, то точно помнила, что клюв ворона был плотно закрыт. А теперь птица слегка приоткрыла его, словно собиралась издать каркающий возглас, глядя своими черными глазами в сторону зрителя.
Она достала сотовый телефон и сфокусировав фотокамеру, сделала снимок картины, сохранив изображение, поспешила в рабочий кабинет, где Андрей с большой аккуратностью убирал рукописи в выдвижной ящик, оставляя письменный стол абсолютно пустым.
Ближе к вечеру погода на улице стала заметно портиться, идущие с севера тучи затягивали небо сплошным полотном, а поднявшийся слабый ветер, грозил перерасти в мощные порывы. Светлана смотрела в окно из спальни, в то время как Андрей разговаривал по телефону с юристом.
Страсти по пропавшему письму улеглись, и Каримов, взяв себя в руки, набрал номер Вадима Ротова и расспросил его о завещании. Во время телефонного разговора Светлана слышала взволнованный голос Андрея, который время от времени задавал вопросы, но в основном только, молчал и кивал головой, сидя на краю кровати.
Потеря письма для Андрея, бережно относящегося ко всем доверенным ему вещам, стала неприятной неожиданностью. Он раз за разом прокручивал у себя в голове тот момент, когда в последний раз видел письмо и мог поклясться, что оставил его на письменном столе в кабинете.
Телефонный разговор длился около десяти минут, и когда Андрей отключил свой мобильный телефон, Светлана отвернулась от окна и, посмотрев на парня, поняла, что разговор не увенчался успехом.
– Я в полной растерянности. – Сказал Каримов, растеряно разводя руками. – Хотя наличие или отсутствие письма никак не отразится на завещании, все же его потеря для меня – это большая и неприятная неожиданность.
Он откинул сотовый на кровать и посмотрел в сторону окна. На улице немного стемнело из-за ползущих над городом грозовых туч. Солнечные лучи уже не пробивались сквозь них и все тени слились в одну сплошную, сгущающуюся мглу.
Светлана подошла к Андрею и, положив ему голову на плечо, сказала:
– Не волнуйся, мы найдем его. Просто письмо куда-то задевалось. Даже если его и взяла твоя сестра, что она сможет с ним сделать?
– Если это сделала Лиза, то специально, чтобы позлить меня.
– И ты злишься, а значит, она добилась своего. Пойдем, ты мне обещал показать аллею.
Андрей накрыл своими ладонями руки девушки и ответил, глядя на раскачивающиеся в аллее деревья.
– Наверное, ты права. Все эти события… я просто был к ним не готов.
Прикосновение рук Светланы помогло Андрею ощутить легкое тепло, плавно перерастающее в спокойствие. Ее поддержка, и умение подбирать правильные слова, стали тем необходимым якорем, за который хотелось зацепиться, еще до конца не осознавая, что в этот момент Светлана стала для него больше чем друг. Он повернулся и, посмотрев ей в глаза, провел рукой по волосам и сказал вполголоса, словно опасаясь, что их кто-то может услышать.
– Спасибо тебе за поддержку. Ты знаешь, какие слова нужно подобрать, чтобы все встало на свои места.
– Я просто хочу помочь другу в трудной ситуации, – ответила она и потянула Андрея за руки к двери, не желая больше оставаться в комнате.
Они спустились на первый этаж, где встретили Антонину Семеновну, собирающуюся домой. Она сказала, что наготовила достаточно еды, которой хватит до завтрашнего вечера и Андрей поинтересовался насчет ключей от дверей многочисленных комнат дома. Но женщина не была в курсе их происхождения и пообещала прийти в понедельник с утра.
Распрощавшись с домработницей и поблагодарив женщину за все хлопоты, они вышли на улицу, пройдя через зимний сад.
– Прекрасное озеро! – Сказала Светлана присев на корточки и, опустив правую руку в прохладную, чистую воду, через которую было видно каменистое дно.
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Андрей и махнув Светлане рукой, позвал ее за собой в сторону аллеи. Девушка поспешила за Каримовым и порыв ветра, несколько раз прокатился по кронам деревьев, создавая шум листвы, которая осыпалась на тропинки аллеи, словно на улице стояло не жаркое лето, а уже поздняя осень.
Они направились в ту сторону, где находился склеп, но Андрей вел подругу не к каменному сооружению. Он свернул вправо, пройдя большую часть аллеи, сказал:
– Здесь никто никогда не бывал, кроме меня, дяди и садовника.
Светлана заинтригованно огляделась вокруг, а после чуть сбавила шаг, заметив среди деревьев на гладко выстриженном газоне монумент. Он был примерно в метр высотой и представлял собой обелиск цилиндрической формы, торчащий из земли. Он, как и сидящий на самом верху ворон, был выполнен из белого мрамора. Склонив голову немного вперед, мраморная птица чуть приподняла крылья, словно приготовившись к прыжку перед взлетом. Светлана смотрела на монумент, в то время как Андрей уже ушел далеко вперед. Завораживающее зрелище напомнило фрагмент картины висевшей над камином и легкие мурашки, пробежали по ее спине в этот момент. Светлана и не могла себе представить, что Виктор так сильно был зациклен на своей фамилии, которую выбрал для псевдонима. Изображение птиц, довольно часто встречалось на картинах в доме, иногда в комнатах можно было встретить небольшие статуэтки воронов, а на улице, птицы летали над крышей дома практически круглые сутки.
Светлана поспешила за Каримовым, оглядываясь назад и поражаясь, с какой точностью был сделан белый ворон и как сильно он походил на изображение своего собрата нарисованного сидящим на плече черного человека.
Андрей дошел до того места, где выложенная тротуарной плиткой тропинка упиралась в ротонду, сплошь заросшую диким виноградом. К ней вели более сорока ступеней, а само строение возвышалось вверх, высокими круглыми колоннами, держащими накрывающую их сферу. Вся архитектура говорила о более чем столетнем происхождении ротонды, представляя собой памятник архитектуры. Ее почти величественный вид, вызывал восхищение, а покрывающий значительную часть строения виноградник, шептал на ветру листвой, словно заговорщик, скрывающий известные только ему одному тайны.
– Это единственное, что здесь не было построено по проекту моего дяди, – Андрей окидывал взором строение, дождавшись Светлану.
– Когда он купил этот участок, ротонда уже стояла здесь. Дядя не стал ее сносить, но и выделять в общем ландшафте не захотел. Не знаю почему, но это сооружение, тем не менее, часто притягивало его к себе. Не раз я находил дядю Виктора здесь, прогуливающегося с диктофоном в руке.
Они подошли к подножью ступеней, очищенных от жухлой листвы виноградника, где лоза, несмотря на все усилия садовника, вновь пыталась поглотить под собой подступы сооружение.
– Наверх? – спросила Светлана, и Андрей, жестом предложил девушке идти первой.
Она стала подниматься и вскоре шагнула внутрь строения. Здесь царила прохлада, и было еще темнее, чем на улице. Виноградник плотно закрывал собой три четверти кругового обзора, создавая живые стены. Это по-настоящему уединённое место, могло стать жемчужиной любого городского парка отдыха, но ему было суждено стоять здесь, на задворках особняка, невидимым и мало посещаемым строением.
– Здесь как-то необычно. Странное возникает чувство, – сказала Светлана, когда Андрей вошел внутрь, и он ответил, полностью разделяя ее волнение: – И у тебя тоже? Да, это место, бесспорно, хранит какие-то тайны. И думаю, дядя Виктор знал хотя бы половину из них.
– С чего ты так решил? – удивилась она, дотронувшись ладонью до гладкой поверхности одной из колонн.
Андрей ответил вполне уверенно, рассматривая тянущуюся со всех сторону виноградную лозу:
– Может быть, потому, что он запретил трогать даже этот виноградник, который растет здесь единственным растением с полной свободой выбора, куда тянуть свои ветви. Дядя всегда был педантичен и любил аккуратность во всем. Даже газон должен был расти так, как ему того хотелось, а тут целый дикий виноградник бушует и мусорит каждую осень и ему все прощается.
Светлана скользнула пальцами по виноградным листьям, делая круг внутри ротонды и они, приятно зашуршали в ответ. Порыв ветра заставил кроны буквально шептать над головой и парень с девушкой, прислушавшись, посмотрели вверх на сферический потолок.
– Слышала? – спросил он вполголоса, и Светлана утвердительно кивнула.
Она никогда в своей жизни не ощущала ничего подобного. Воображение в этот момент было готово взорваться всплеском образов, которые возникали от звуков ветра, гуляющего между листьев и стволов дикого виноградника. Под самым куполом ротонды он создавал потоки, отражающиеся от стенок и, превращал их в неразборчивые голоса.
Слушать это было одновременно жутко, невероятно странно и любопытно. Несколько минут они наслаждались голосом ветра, который выводил свою многоголосую мелодию, пробуждая в воображении образы, от которых голова начинала идти кругом.
– Твой дядя был невероятно странным человеком, в хорошем смысле этого слова, – сказала Светлана, пытаясь стряхнуть с себя накатившее чувство. Но не обращать внимания на игру ветра, было практически невозможно и Андрей, взяв девушку за руку, повел ее к выходу.
– Пошли в дом. Мне кажется, скоро пойдет дождь. К тому же надо ехать в город.
Они спустились вниз и когда уходили в сторону аллеи, Светлана обернулась, посмотреть еще раз на ротонду. Строение на фоне пасмурного неба было по-настоящему завораживающим: сразу же захотелось узнать его историю, захотелось понять суть его возведения, несмотря на чувство легкого страха, и благоговейного трепета, которые возникали у девушки, глядя на ротонду. Песня ветра все еще звучала эхом в ее ушах, даже когда Светлана вернулась в город. Она еще долго вспоминала тот момент, ощущая, как время в ротонде на эти несколько минут, словно перестало существовать и имело значение только нескончаемая песня ветра, несущего с собой хмурые тучи.
По возвращению в дом, дождь уже начал накрапывать, создавая сотни кругов на воде озера. Смеясь и, обгоняя друг друга, они вбежали в зимний сад и сели в плетеные кресла. Светлана буквально светилась от радости, ей не хотелось уезжать в город, сетуя на то, что завтра был выходной, и глупо упускать возможность еще день провести в роскошном доме.
– Мы ведь можем еще сутки провести здесь с тобой вдвоем, тем более ты не хочешь оставлять Лизу одну.
Она взглядом уговаривала Андрея согласиться на ее просьбу, но Каримов стал серьёзным и ответил, поглядывая на свои руки:
– Несмотря на то, что я живу отдельно, мне приходится часто заезжать к маме. После смерти отца она никак не может свыкнуться с одиночеством. Тем более, сейчас, когда и дядя Виктор умер, ей особенно нужна помощь.
– Тогда нам нужно поспешить, – ответила Светлана, вставая со своего места. – Я еще не настолько профессиональный водитель, чтобы разъезжать по городу в ливень.
Дождь в этот момент все сильнее забрызгивал витражи зимнего сада, размывая своими потоками пруд, аллею и весь задний двор, превращая их в искореженную картинку. Выходя из дома, Светлана еще раз посмотрела на картину, висевшую над камином, внимательно вглядываясь в нее, словно пытаясь найти то, чего еще вчера на ней не было изображено.
Лиза лежала на кровати в квартире Кирилла Чернова, устало поглядывая в сторону окна, за которым дождевые капли, бьющиеся о подоконник, выводили свою мелодию, наполненную грустью и спокойствием. Чернов расхаживал по комнате, дымя сигаретой и, постоянно перебивал шум дождя своим голосом. Он без устали рассказывал Лизе, как ей нужно поступить со своим братом, при этом говорил он тоном человека, знающего толк в подобных делах. Идея остаться в доме с каждой минутой становилась все навязчивей и Лиза, буквально грезила ею, готовая пойти даже на риск. Она не боялась задействовать даже свои сомнительные связи. Тридцатилетний мужчина, который курил без остановки и при этом также много говорил, был ее единственным оружием. Кирилл, абсолютно недалекий, но наглый и напористый, а главное легко соглашающийся на любую авантюру, на любой безумный поступок. Таков был приятель Лизы, и кроме него в городе Волжском друзей у Лизы не было.
– Мы сделаем так, что этот щенок не сможет даже ничего сказать тебе. Он будет мириться с тем, что мы в его доме.
Кирилл размахивал руками, щурясь от табачного дыма сигареты зажатой в губах. Его сплошь покрытое татуировками тело блестело от пота, а взлохмаченные на затылке волосы слиплись засаленными прядями. Широкие плечи, не сочетающиеся с плоской грудью, делали его фигуру почти атлетической, но уже изрядно потрепанной из-за частого потребления алкоголя и сигарет. Наметившееся брюшко, не оставляло шансов вернуть мужчине былую красоту, которой он владел в более молодые годы. Его пристрастие к наркотикам становилось с каждым разом все сильней, ослабляя тело и дурманя мозги до такой степени, что все вокруг мужчине начинало казаться простым, постижимым и управляемым. Он верил в свой успех даже тогда, когда не прикладывал никаких усилий и три года назад, когда Лиза познакомилась с ним, Чернов лишь только ненадолго смог произвести на нее впечатление.
Лиза перевела взгляд на Кирилла и ничего не говоря, продолжала слушать его реплики. Она решила, что если он так хочет верить в свое проживание в доме писателя, то пусть верит. Ему ведь нужен стимул для действий, а легкие деньги всегда становятся мощным толчком для таких людей, как он.
Мужчина швырнул окурок в открытую форточку, остановился посреди комнаты и посмотрел на Лизу взглядом, переполненным похоти и какой-то сумасшедшей власти. Лиза знала, насколько он любит эти разговоры, в которых присутствуют такие понятия, как отнять, украсть, избить, завладеть чужим. Пожалуй, это было то, что Кирилл Чернов любил больше всего на свете. Он обожал получать деньги, прикладывая минимум усилий, ведь куда легче было отнять, чем заработать. Но то был его выбор и Лиза, относилась к нему как к данности, не желая даже углубляться в подробности истории жизни Кирилла.
По большей части, ее волновала только своя собственная судьба, в которой она не любила вспоминать дни работы официанткой в ночном клубе. Тогда ей приходилось, практически каждую ночь расхаживать между столиками, разнося алкоголь посетителям, и проклинать свой первый день работы в этом месте. К концу смены ее попа пылала от бесконечных шлепков, и сколько бы раз она ни жаловалась охранникам, те только усмехались в ответ, не желая конфликтовать с клиентами. Затем бар сменился на отдел одежды в одном из крупнейших магазинов города. Поначалу работа нравилась Лизе и девушка планировала остаться здесь на какое-то время, чтобы поправить свое финансовое положение, но жирный и вечно сальный хозяин отдела, превратил ее в объект своих грязных подкатов. Он совершенно не скупился на пошлые шутки и непристойные предложения, а когда однажды протянул Лизе пару тысячных купюр за предложение остаться после закрытия магазина, девушка ударила его в промежность и сбежала прямо в рабочей униформе.
Вспоминая свою переполненную не лучшими моментами жизнь, Лиза ставила на первое местом всей той грязи, которую ей пришлось пережить последнее место работы. Ее она вспоминала с особой ненавистью, постоянно задавая себе вопрос: почему каждый раз, когда ей приходится хлопать дверью, причиной становились грязные приставания со стороны тех, кто стоял выше нее по должности.
«Потому что, ты одеваешься и ведешь себя как шлюха».
Эти слова звучали в ее голове постоянно, стоило только Лизе попытаться разобраться в себе. Они были брошены ей в лицо в день, когда последняя капля чаши терпения переполнилась до краев.
Как и всегда, когда начинаешь жизнь с чистого листа и пытаешься забыть все свои прошлые неудачи, поначалу, кажется что есть выход из всех трудностей. Словно свет, начинающий светить вдалеке и на который хочется бежать, веря в его истинное предназначение, но неизбежность провала становится краеугольным камнем, ломающим представление о правильности и справедливости этого мира. И, несмотря на это, забыв про неудачи, приравняв их к жизненному опыту, она продолжала идти дальше, проработав менеджером в рекламном агентстве почти год.
Все это время казалось, что она обрела именно тот мир, к которому стремилась. И все ее неудачи остались в прошлом, как и лица людей, причинивших ей боль. Теперь Лиза могла забыть абсолютно всех и выкинуть их из памяти навсегда.
Коллектив ее новой работы, состоящий из молодых и талантливых сотрудников, был дружным. Многие здесь блистали своей неоспоримой одаренностью, и творческие порывы часто приветствовались начальством. Лиза всякий раз восхищалась, умению людей, находить самые невероятные решения поставленных задач. Она подстраивалась к рабочему процессу и, хотя сама не обладала творческими навыками, была на хорошем счету. Она делала все быстро и ответственно, гордясь своей работой в офисе, куда иногда заглядывали богатые и состоятельные люди, желающие заказать рекламную акцию для продвижения своего бизнеса. В итоге, хорошая работа с достойной зарплатой и человеческим отношением обернулись банальным домогательством в отеле, утратив ее веру в человечество до такой степени, что обратного пути уже не было.
Долгожданная командировка в Москву вместе с руководителем филиала обернулась тем, что Лиза, вернувшись, собрала свои вещи и, ничего никому не объясняя, покинула работу. Она выскочила на улицу, прижимая к себе личные вещи и не разбирая дороги, поспешила покинуть деловой центр города, где каждый человек, превратился для нее в мерзкое человекоподобное существо.
«Все потому, что ты одеваешься и ведешь себя как шлюха!», – выкрикнул ей в след тот человек, который обещал, что поездка станет новым шагом в ее карьерной лестнице. Он был распалён верой в свою вседозволенность, опьяненный деньгами и властью, словно зверь, который привык брать все силой.
Лиза вновь вернулась в свой черный и опостылевший мир, навсегда утратив веру в людей. Недели тянулись то медленно, перерастая в депрессии, то пролетали незаметно, смешавшись с алкоголем и пристрастием к наркотикам. Полное разочарование в собственной жизни царило в ее душе и, так бы оно и продолжалось, если бы не новость, которая потрясла весь мир. К тому времени прежней Лизы уже не существовало. Когда-то зачастую молчаливая и готовая работать ради похвалы и дальнейшего успеха девушка, исчезла. На ее место пришла новая Лиза, сильная, уверенная и готовая сломить всех, кто только встанет на ее пути. Знакомые, бывшие коллеги, друзья и просто люди, которых она никогда не встречала, превратились в одну сплошную массу. Месть всему и всем в этом мире, кто позволил поиздеваться над ней, кто остался в стороне, не желая даже протянуть руку помощи. И когда она узнала о смерти своего троюродного дяди, то увидела перспективы и цель, позволяющие вырваться из своего маленького ада.
Теперь ей не нужно ни на кого работать и не придется прислуживать за теми, кто видит в ней лишь только представителя обслуживающего персонала. Она станет самостоятельной и обеспеченной, и если для этого нужно будет воспользоваться услугами такого человека, как Кирилл, то она сделает это, потому что больше не собирается возвращаться в город, где каждый человек ей стал противен.
– У тебя есть какие-то предложения, чтобы выселить моего брата из дядиного дома? – спросила она, потянувшись за сигаретами.
Взгляд мужчины скользнул по ее обнаженному телу, но Вячеслав остался стоять на месте. Он уже был на сегодня насыщен ее страстью и мысли о деньгах, затмевали в его голове все остальные желания. Скалясь, словно зверь, почуявший предстоящую охоту, он сделал несколько шагов по направлению к кровати и сказал, глядя на Лизу затуманенными глазами:
– Для начала, ты должна перестать собачиться со своим братом. Стань для него хорошей сестрой. Пусть он поймет, что ты уже не та сучка, какой была раньше.
Лиза подкурила сигарету и села на край кровати. Его слова совершенно не обижали, она уже привыкла к жаргону Кирилла. Говорить по-другому он не умел и его жизнь, была ей неизвестна, но Лиза была уверенна, что грязи и там хватало, но только с той разницей, что Чернов сам распространял эту грязь вокруг себя. Вот кто не ценил людей, нарушая все существующие правила морали. Его жизнь была не борьбой, а порабощением слабых и униженных тех, кто не в состоянии даже позвать на помощь. Он был как гиена, как падальщик, обходящий стороной львов, но нападающий на ослабленных и беспомощных. Кирилл Чернов брал то, что мог взять без разрешения и никогда ничего не отдавал взамен. Его прошлая жизнь была темной неизвестностью, а настоящее, бесконечным стремлением к удовлетворению собственных амбиций.
Но Лиза была склона обдумывать все его слова всякий раз, когда Вячеслав пытался строить планы и озвучивал свои новые мысли. Он продолжал говорить, в то время как она слушала, наблюдая за его передвижениями по комнате. Нрав мужчины не позволял долго сидеть на одном месте, а любовь командовать превращала Кирилла в лидера, но только в его собственных глазах.
– Сделай так, что бы этот богатенький говнюк вновь стал твоим другом, братом, любимым родственничком. Останься жить в этом доме, пройдет немного времени и мы заявим о своих правах.
Она посмотрела на мужчину с легким недоверием в глазах.
– Каким образом мы сделаем это?
Вячеслав хищно улыбнулся, обнажая свои пожелтевшие от никотина зубы, и ответил, словно ожидал этого вопроса.
– Мы заставим его сделать это. Но для начала усыпи его бдительность. Я ломал пальцы людям, только за одно слово нет, слетавшее с их губ. – Он приблизился к Лизе так близко, что их лица почти касались друг друга и, погладив девушку по голове, словно малого ребенка, сказал:
– Боль – это то единственное, что дает мне возможность управлять этим миром и делать еще кое-что.
Лиза продолжала смотреть на его ухмыляющееся лицо и в глазах видела только дикий и непреодолимый азарт. Для него это не что иное, как развлечение, еще один шанс отобрать чужое и присвоить это себе. Но только Лиза знала, что вряд ли у него получится задуманное, поскольку теперь ее собственная жажда наживы куда сильней. Теперь она будет сама решать за себя, и если нужно усыпить бдительность Андрея, то она сделает и это. Она оставит каждого из них в дураках, а затем навсегда выбросит из своей жизни, как выкидывали ее. И это будет ее личная месть этому миру.
Сердце Лизы забилось быстрее, адреналин в крови стал нарастать, а вместе с ним и жажда, неутолимая, как огненная пустыня, которая поглощает в себе все живое.
– Что я должна сделать? – спросила она.
И Кирилл, чуть наклонившись вперед, прошептал:
– Узнай как можно больше про ту сучку, которую твой братец притащил в этот дом. Узнай все, что сможешь о ней: где живет, что делает по выходным, даже как зовут ее хомяка, если он у нее есть.
Лиза согласно кивнула и затушила окурок в пепельнице. Мужчина поднялся на ноги и, нависая над ней, гладил волосы Лизы. Его взгляд был отстраненным, но в глубине глаз уже появлялся азартный блеск.
Тем же вечером она вернулась домой и, потратив последние деньги на такси, Лиза, добежав до калитки под проливным дождем, принялась нажимать на кнопку звонка домофона до тех пор, пока не заметила уголок конверта, торчащего из почтового ящика. К тому моменту она уже решила, что братец попросту не впускает ее в дом, возможно, даже ее чемоданы ждут где-то на улице, мокнув под дождем. Аккуратно вытянув конверт, на котором было выведено ее имя, она заглянула внутрь, обнаружив ключи и код, снимающий сигнализацию. Под кодом было написано: «Не забудь на ночь включить сигнализацию обратно. Это для твоей же безопасности. Я не знаю твоего номера телефона, поэтому не смог сообщить о том, что мы уехали в город».
Ниже шла инструкция, как отключить сигнализацию при помощи комбинации цифр, а затем включить ее на ночь.
Улыбаясь, Лиза вошла в дом, оглядываясь по сторонам и чувствуя, как настроение у нее поднимается. Пускай и ненадолго, но все же теперь она может ощутить себя полноправной хозяйкой особняка. Это чувство так сильно радовало ее, что Лиза рассмеялась в голос, слушая, как ее собственный смех разлетается по всем этажам, коротким эхом отражаясь от стен пустующих комнат.
Андрей вошёл в квартиру, сразу же почувствовав вкусный запах, идущий с кухни. Услышав звук открывающейся двери, Каримова Марина выглянула из-за дверного проема, сжимая деревянную лопатку в правой руке и, улыбнувшись, спросила:
– Есть хочешь? Я пеку блины, как ты любишь, тоненькие.
Андрей кивнул в знак согласия, хотя есть не хотелось. Антонина Семеновна накормила их вдоволь, но отказать маме он не мог. Тем более планировался серьезный разговор, а сделать это за столом, во время ужина, – самый благоприятный момент.
Он прошел на кухню и сказал, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно естественней и без раздражения:
– Лиза приехала.
Женщина обернулась, все еще сжимая деревянную лопатку в руке. На ее лице было удивление, хотя стоило бы ожидать приезда девушки.
– Надолго? И где она сейчас?
– Она в доме дяди. Я оставил ее там, поскольку идти Лизе больше некуда. Она говорит, что у нее отпуск, но мне кажется, она врет. Нет у нее никакой работы и, приехала она сюда сама знаешь зачем.
Андрей сел за стол и придвинул к себе пустую чашку. Приятный запах блинов заставил аппетит разыграться, Андрей налил свежую заварку чая, при этом продолжая говорить:
– И поэтому, как долго Лиза будет у нас в гостях, никто не знает. Моя сестра ведь никогда ничего не говорит толком.
Женщина поставила в центр стола тарелку с блинами и, выключив газ, села напротив Андрея. Вид у нее был слегка уставший, и говорил он о том, что Марина весь день занималась уборкой квартиры. В этот момент Андрею захотелось отвезти свою маму в пустующий дом, где целый год она сможет жить, не утруждая себя уборкой и приготовлением еды, где сможет по-настоящему отдыхать от будничных дней. Парень так бы и сделал, но он очень хорошо знал характер своей матери, а Марина Сергеевна никогда не станет жить за чужой счет. К тому же Андрей уже давно заметил, что мама избегает дома своего брата.
– Она приехала не для того, что бы почтить память Вити, так?
Андрей отрицательно покачал головой.
– Значит, хочет просто посмотреть, а не осталось ли ей что-то в наследство, хотя ее даже не приглашали на оглашение завещания.
Парень кивнул, скручивая первый блин в трубочку. Насколько он знал, мама недолюбливала как саму Лизу, так и ее родителей и причиной таких отношений стали события двадцатилетней давности. Но Марина все это время сдерживалась от резких высказываний, которые постоянно крутились у нее на языке. Мало того, она не любила говорить о случившемся, оставив весь негатив в прошлом, и Андрей точно знал, в чем заключается вся суть конфликта.
Если бы семья Лизы не являлась родственниками главы семейства Каримовых, покойного отца Андрея, Марина уже давно бы нашла способ прекратить неожиданные ежегодные приезды нежданных гостей. Всякий раз, когда двоюродный дядя Андрея приезжал со своей супругой и дочерью, парень видел, как меняется настроение у его матери. Женщине приходилось натянуто улыбаться на постоянно бросаемые в ее адрес колкости и следить краем глаза за Лизой, девочкой, которая постоянно норовила поддеть своего троюродного брата и делала это лишь ради забавы.
– Ты бы их видела в день похорон, – сказал Андрей, наслаждаясь едой, – слетелись как стервятники, я думал, они меня своими глазами насквозь прожгут.
– Не удивлена. Знаешь, Витя был в нашей семье изгоем с детства. Он был не такой, как все. И многие говорили про него просто – дурак. А когда он издал свою первую книгу, получил от родственников не поддержку, а насмешки.
Женщина замолчала, опустив взгляд, и стала размешивать в чашке уже давно растворившийся сахар. Андрей выждал несколько секунд, перед тем как спросить, понимая, что этот разговор не будет продолжаться долго. Его мама не любила говорить про брата, у них в семье никто не говорил про писателя слишком много.
– Что с ним было не так?
Женщина сухо улыбнулась, а после, посмотрев на сына, произнесла совершенно серьезно.
– Он всегда общался с какими-то невидимыми друзьями. Любил проводить время один. Мог часами сидеть на одном месте, глядя в одну точку, чем пугал многих детей. Он был очень странным во всем, с трех лет «лунатил» по ночам. А когда вырос, покинул семью, стал жить один и, как оказалось, много работал, писал и писал без остановки. Как-то раз я приехала к нему, привозила кое-что из одежды, Витя просил подшить старые рубашки, и я увидела огромную кучу исписанной бумаги. Именно кучу, по-другому это назвать нельзя. Столько стопок бумаги мне еще никогда не доводилось видеть, казалось, они были повсюду, куда ни посмотри.
Андрей слушал, не сводя взгляда с матери. Он не знал ничего о том, как жил его дядя до того, как стал писателем. Парень узнал Виктора уже знаменитым, и тот никогда не рассказывал племяннику про времена творческих поисков. Да и сам Андрей не заводил на эту тему разговоров, довольствуясь лишь тем, что рассказывал дядя про свою настоящую жизнь, текущую здесь и сейчас, словно прошлого для этого человека и не существовало вовсе.
Женщина замолчала и спустя минуту, улыбаясь уже сама себе, добавила, глядя на скатерть стола:
– Когда он получил свой первый гонорар, то купил мне подарок. Статуэтку в виде спящего ангела-младенца. Не знаю, почему Витя сделал именно этот подарок, но мне было очень приятно, а он все рассказывал в тот день о том, что теперь станет очень богатым и знаменитым, что теперь он будет писать так много, что завалит все полки магазинов своими книгами. И каждый раз, когда у него была возможность, он звонил мне или приезжал в гости, и всегда не с пустыми руками.
Она посмотрела на Андрея, глаза у женщины были влажными, но она не проронила ни слезинки. Каримов вообще никогда не видел мать плачущей, даже на похоронах своего мужа она была сдержанной и оставалась такой до конца.
– Виктор очень хорошо дружил с твоим отцом. А потом ты стал ездить к дяде все чаще и чаще, и я рада, что вы стали друзьями. А когда Николая не стало, то именно Виктор отчасти заменил тебе отца, я чувствовала это, видя, как ты к нему тянешься.
– Я рад, что у меня есть такой родственник, – добавил Андрей, почувствовав, что в горле образовался ком. Размочив его горячим чаем, Андрей решил перейти к тому разговору, который планировал завести с самого начала. Понимая, что он все еще не пришел к решению с окончательным ответом по вопросу касающегося дома, Андрей не посвятил мать в условия завещания в день похорон, просто не зная, как ей все рассказать.
Но рассказать нужно и помимо этого: Андрей нуждался еще и в совете, который ему могла дать только Марина, единственный человек, знающий Виктора достаточно хорошо, для того чтобы строить пусть даже смутные предположения, анализируя его поступки.
– Дядя Витя оставил мне завещание. Очень странное – в виде письма.