– Здесь? – спросила Лера.
Дочка даже выглянула из окна, чтобы рассмотреть место, к которому мы прибыли.
Кладбище. Старинное, где уже давно никто никого не хоронил. Памятно оно было еще и тем, что располагалось недалеко от церкви, уничтоженной нами три года назад[1]. Обитель Марка, или Мрака, как его называли в народе из-за слишком гнусного нрава священника. Тогда мы выжили в противостоянии с Темным Зодчим, зловещей сущностью Зоны, вернули ему дочь и восстановили статус-кво Темногорска. Зона больше не расширялась, но и не отступила обратно – город остался в ней навсегда.
– Здесь, – ответил я.
Лера вопросительно посмотрела на меня – вместо слов только пожал плечами. Что мне сказать – открыть правду, для чего действительно мы тут? Да ни за что! Хоть дочка сильно выросла, научилась владеть оружием и даже могла постоять за себя, но я все равно старался – как мог – оберегать ее. Так бы хотела Аня, моя Анечка. Жена погибла еще до событий с Темным Зодчим, однако мне все равно казалось, что она связана и с ним, и с самой сутью Зоны. И если догадки верны, то я смогу добраться… смогу попробовать… смогу…
«Нет, не время об этом», – осадил я сам себя, а вслух сказал другое:
– Пора работать!
Работа – вот что теперь нас отличало от других горожан, спрятавшихся за силами дружины, возглавляемой полковником в запасе Яминым. Ему удалось отстроить базу на новом месте, а заодно восстановить границы Темногорска, который теперь был больше похож на город в привычном смысле слова, вернулись даже кое-какие жители. Из прежнего сорокатысячного населения сейчас в пределах Темногорска проживало около четырехсот человек, из которых около сотни состояло в дружине.
Но даже им нужны такие, как мы.
Охотники на монстров.
Лера ловко соскочила на землю, расправив плечи и вдохнув ночной воздух.
– Ты слышишь? – спросила она.
Слух у нее отличный. Не то что у меня.
– Что?
– Сверчков не слышно, птиц – ничего, как вымерло.
– Так и надо, – ответил я. – Еще один признак.
– Той твари? – Лера посмотрела на забор, который был на полметра выше грузовика. Никто из яминских людей не рисковал сюда соваться, потому что кладбище только официально входило в городскую черту. На самом деле ближайший блокпост Добровольного Союза Обороны находился в полукилометре отсюда, а ночью в здешние края ни одна живая душа не заходила – в это время на кладбище шастали те, на кого нам предстояло охотиться.
– И как он выглядит, пап? – поинтересовалась дочка, открывая заднюю дверцу. Достала АК, передернула затвор.
– Скорее нам понадобится это, – сказал я, показывая на огромный нож.
– Ты серьезно, пап?! Мы же им почти не работаем.
– Это существо пулей не убить.
– Да кто это такой?
– Демон, – коротко ответил я. – Драный летучий демон.
Лера шумно выдохнула и подала мне нож.
– Ты ведь про Круела, да?! – спросила дочка. Она взмахнула мачете, чтобы срезать ветку, которая нависала над кабиной машины.
– Про него самого, – ответил я.
– Но, пап, их же давно уже никто не видел. Ты вообще уверен, что это…
– Это он… Ты же сама сказала, что птиц не слышно, вообще ничего живого не слышно. За два километра в округе задран скот, даже чертовы курицы в подвалах пятиэтажек на Кирпичке – все погибли, это явный признак!
– Но, может, альфа-собаки?
– Да, вот с такими вот зубищами? – Я руками показал расстояние примерно с полторы ладони.
– Нет, у альф таких нет.
– Вот и я о чем…
– И кто нам его заказал?
– Как обычно.
– Полковник?
– Нет, один влиятельный человек, который живет неподалеку.
Лера даже не стала переспрашивать, сразу смекнула насчет фермера, который обосновался на месте бывшего мини-рынка. Просто снес обветшавшие палатки и построил коттедж, огородил территорию огромным забором, почти как на кладбище – метра полтора с колючкой и охраной.
И все равно не уберег скот.
– Ладно, пап, хорошо, допустим, это Круел. Но как мы его убьем? Этими вот ножичками? Там же танк понадобится, чтобы укокошить гадину.
– Придумаем что-нибудь, – ответил я, хотя уже имел план.
Чертов несносный план, который мне жутко не нравился.
– Только не отходи от меня ни на шаг, – сказал я.
– Спасибо, что сказал, но я уже не…
– Что «не»?
– Не маленькая, пап, – ответила Лера.
Хотелось, как раньше, поцеловать дочку в лобик, но я лишь хлопнул ее по плечу. Как однокашника, как приятеля. Сурового и брутального мужика.
Слишком рано у нее закончилось детство. Когда Зона отрезала нас от Большой земли, девочке пришлось пройти через жуткие испытания, которые едва не стоили ей жизни. Поэтому я не мог допустить, чтобы она снова им подверглась, но с другой стороны… у меня не было иного выбора добраться до Круела и забрать то, что мне надо… То, что…
Стоп!
Даже самому себе лучше не раскрывать планы, потому что иногда казалось, будто Лера может читать мысли. Хотя она виду не подавала, но я знал, как дочка была связана с магической книгой, которую забрал «охотник на драконов».
– Пап, – вдруг позвала Лера.
Даже вспотел – подумал, что она узнала мой секрет и хочет о нем спросить. Прямо здесь и сейчас пересчитать все скелеты в шкафах.
Но на уме у нее было другое:
– Пап, можно, как закончим, я съем большой-большой бутерброд, ну, в том новом баре?
– «Одноглазый Джо»?
– Да, в нем.
– Конечно, – ответил я. – Конечно, крошка моя. Мы пойдем туда, чтобы отметить удачную работу, заодно закажу тебе мороженое.
– Пап, – прыснула от смеха Лера. – Я уже не маленькая, чтобы есть мороженое. Я уже…
– Тс-сс! – прошипел я.
За кустами двигалась массивная фигура – тварь уже здесь!
– Какой он здоровый…
– Тс-с, говорят тебе, – шикнул на дочку, а заодно пригнул ее к земле. Вовремя – тварь как раз обернулась. Вспыхнули красные глаза. Примерно такие же, как у альфа-собак. Только вот их сразу три. Один – во лбу. Гадина оказалась иссиня-черной, с лоснящейся короткой шерстью, напоминавшей волчью. Монстра можно было бы принять за волка, если бы не рога, которые полукругами поднимались над черепом, и огромные крылья размахом до пяти метров.
– Тс-с! – повторил я.
Лера замолчала, но для надежности я прикрыл ей рот рукой.
Слышал, как втягивала воздух тварь. Хорошо, что ветер дул сейчас в нашу сторону – иначе бы точно учуяла. И тогда – хана.
У меня всего один шанс. Когда дойдет до дела, я не имею права ошибиться, потому что…
– Стоп, Лерка! – снова осадил я себя. Не заметил, как сказал фразу вслух.
– Да, пап?
– Он ушел, говорю. Он ушел, – повторил я, ужасаясь тому, что хочу совершить.
– Пап, ты уверен? – переспросила Лера.
– Да, так и надо сделать, – сказал я.
Сердце сжало тисками – я знал, какой это риск.
– Но это же его привлечет.
Я кивнул.
– Пап, но…
– Давай не будем спорить. Это все ради мамы.
– Мамы?! Ты же говорил про работу.
– Да, про работу. Конечно, про работу. Я просто заговорился, – мотнул я головой.
Послышался треск – в кустах, где-то за ближайшим рядом могил.
– Тс-с, теперь делай то, что говорю, – и с этими словами я исчез в зарослях.
Лера открыла рот, когда я пропал из виду. Захотелось сразу же вернуться, выскочить и обнять дочурку. Увести из этого страшного места.
Поздно!
Демон уже здесь. Я слышал дыхание, но пока не видел саму тварь.
Лера сделала то, что просил: достала из коробки в наплечной сумке мышь, посадила животное на могильную плиту, на которой уже стерлись имя и фамилия, не говоря о фото.
Мышь запищала, видимо, предчувствуя скорую кончину.
Дочка подняла и быстро опустила мачете. Без эмоций, словно терминатор, лишила жизни маленького грызуна.
Жертва оросила кровью плиту.
И тут демон бросился к Лере…
Затрещали деревья; я оглянулся по сторонам, надеясь рассчитать траекторию движения твари, но она в этот раз спустилась с небес – крылья прошелестели над головой, сбивая с ветвей листья, – и спикировала сразу к могиле, у которой жалась Лера. Девочка выставила вперед мачете, вот только я знал, что оружие не поможет. Только не при лобовой атаке.
Круел зарычал низко и утробно, так, что завибрировали внутренности. Лера замахнулась мачете, но демон одним прикосновением лапы вышиб его из ее рук, и оно зазвенело о другое надгробие.
И схватил дочку за горло.
Поднял над могилой.
Лера застонала:
– Папа-а!
И тогда я ударил. Старался действовать мгновенно, понимая, что другого шанса не будет. Нужно попасть твари точно в затылок – это единственное слабое место. Только там можно пробить толстую шкуру и заодно вышибить позвонки.
Шра-ак!
Лезвие вошло в шею…
Почти наполовину.
Все равно – мало!
Демон захрипел, попытался лапой нащупать нож. Потом выпустил Леру, та шмякнулась на плиту, поползла за могилу. Круел второй лапой ухватил лезвие, однако я не собирался отступать.
– Да сдохни ты наконец! – захрипел уже я сам, вонзая оружие еще глубже в мерзкую плоть.
Демон дернулся и попытался сбить меня крыльями, вращая ими, точно лопастями вертолета.
Стиснув зубы, продолжал давить. Давил и давил, потому что тварь чуть не убила Леру. Чуть не убила мою девочку, потому что…
– Пап, он мертв, – констатировала дочка.
Открыл глаза, слипшиеся от пота. Посмотрел на жертву – та действительно была мертва.
– Я же говорил, справимся!
Но Лера только покачала головой:
– Ты использовал меня как наживку.
– Я не… – Отпираться смысла не было, поэтому я замолчал.
Присел перед тварью, чтобы сделать то, что задумал. Достал флягу и подставил под шею, из которой сочилась буро-коричневая жидкость. Кровь монстра.
– Вот, значит, зачем мы здесь. Вот, значит, ради чего ты меня подставил.
– Я не подставлял!
– И ты соврал насчет заказа тоже, так ведь?!
Предпочел бы не отвечать.
И тут как раз грохнул первый выстрел…
Я бросился вперед, увлекая за собой Леру. Повалил за могильную плиту. Пули начали вгрызаться в поверженного монстра.
Вслед за пистолетом застрочил автомат – где-то слева.
Чуть вылез посмотреть – кажется, нападавших даже не двое. Человек десять. Среди деревьев увидел силуэты, которые подходили с другой стороны кладбища – с основной дороги, а не с западного входа, к которому мы подъехали.
Заметил фляжку.
До нее – два метра, не больше.
Сейчас – как на другой планете.
– Подожди меня, – сказал Лере.
Но едва высунулся – выстрел разнес угол плиты, совсем рядом с плечом.
Новая автоматная очередь – и на нас полетела цементная пыль, посыпалась гранитная крошка.
– Даштопвас! – выругался я.
Преследователи уже близко. Еще раз выглянул, чтобы увидеть флягу. Опять выстрел – и плечо обожгло болью.
Повезло – только кожу содрало.
– Папа, – застонала Лера. – Уходим! Уходим прямо сейчас!
– Нет, я должен, – мысли снова вернулись к фляжке.
– Уходим, пап! – Дочка уже тащила меня в сторону, под спасительные ветви кустов и новые ряды могил.
Выстрелы гремели, сшибая с деревьев листья. Но чем дальше мы уходили, тем меньше они могли нам угрожать. Видно было, что преследователи пришли не по нашу душу, а за тем же, за чем и я.
За кровью демона.
– Мы должны…
– Нет, пап! – Лера довела меня до грузовика и буквально втолкнула в заднюю дверь. Сама бросилась к водительскому месту.
– Ты же еще не ездила.
– Ездила, – буркнула дочь. – А теперь помолчи. – Она закрыла окошко между водительским и транспортным отсеком.
Грузовик завелся и дернулся, быстро набирая скорость. Где-то позади прозвучали выстрелы, но ударов по корпусу я не почувствовал, впрочем, может, и пропустил – все мысли были сосредоточены на оставленной фляжке.
То, на что охотился последние три года, умудрился просрать. Найти и просрать. За один вечер все псу под хвост, а еще и пулю почти словил – такой себе расклад для рабочей вылазки.
Три года назад
Никто не выжил…
Он смахнул со лба липкий пот, огляделся. Глаза защипало. Это от канализационной воды. Точно от нее. Не от слез. Да и какие, к черту, слезы?! Пацаны не плачут.
Никто не выжил… Ни один. Четверых, как животных, на убой…
Черт! Черт-черт-черт!
Все изначально пошло не так, как планировалось. Сначала опоздал Пашка. Сестра, видите ли, у него заболела, за таблетками в аптеку бегал. Потом Димон привязался со своим объездом. Не хотел по главной улице ехать, мол, там пробки. А в итоге попали в еще бо́льший затор. Опоздали. К барыге подкатили на час позже, чем собирались.
Перенести бы это дело на другой раз, от греха подальше. Но нет. Не стали. Не хотелось откладывать на потом. Скорее бы уже провернуть задуманное и забыть, будто страшный сон. Словно поход к урологу. Как ни стремно, а надо.
И к барыге надо было. Позарез. Без отлагательств. А как оказалось, на собственные похороны спешили.
Змей выбрался из люка, скинул с себя верхнюю одежду, отжал ее. Пахло от него жутко. Но идти без рубашки – только внимание привлекать. Поэтому он натянул все назад, как смог расправил и причесал пятерней слипшиеся волосы.
Теперь идти. Не отсвечивая, не подавая виду. Околицами, переулками. По возможности – через дворы и закутки. Чтобы не увидели, если вдруг «хвост»…
Змей вздрогнул, обернулся. На душе измена. Всего трясло. В первые мгновения даже не смог толком что-то разглядеть. Все плыло перед глазами, словно изрядно выпил.
Он вдруг понял, что плачет. Слезы текли сами по себе, и как он ни старался, не мог их остановить.
«Что же это такое, Колян?! Что за телячьи сопли? Соберись! Не время сейчас! Не время!»
Но все без толку.
Ладно, пусть будет так. Главное сейчас – идти. Подальше от этих мест. Занырнуть на дно. И не высовываться. Потому что будут искать. И если найдут – алес.
Змей опустил голову и нетвердой походкой двинулся прочь.
Про барыгу первым узнал Димон. Он-то и сказал всем остальным, что есть такой Лукич на Калиновой, который промышляет темными делами. Там же, на Калиновой улице, есть у него СТОшка. Но это так, для прикрытия. Основная тема – синтетика. Проворачивает темный бизнес неплохо. Есть бабки.
Вот эти самые бабки Димон и предложил прихватизировать.
– А чего такого? – выпучил глаза Димон. – У барыги брать не грех. Мы же не у пенсионерки последнее забираем и не у ребенка деньги на столовую отжимаем. Нет. Этот Лукич синтетику по всему району пускает и нехилый профит с этого имеет. А синтетика у него дрянная. Мне кент с Уральской рассказывал, что уже двоих на тот свет чувак отправил своей химией. Гнилой этот Лукич, ничего святого. Пусть делится. Таких не грешно пощипать. Да он и в полицию даже не пойдет! Ну, вы чего? Сдрейфили?
– В полицию не пойдет, это верно, – кивнул Серега. – Но у него «крыша» есть, там покруче полиции проблемы будут.
– Не будут, – отмахнулся Димон. – Он без «крыши».
– Как это без «крыши»? Не может быть такого!
– Кент с Уральской сказал, что пока никого у него нет в поддержке. Сам по себе.
– Да что за кент с Уральской?! – возмутился Пашка. – Он тебе туфту гонит, а ты веришь!
– Не туфту! – возразил Димон. – Так и есть. Я сам пас этого Лукича почти неделю. Никто к нему не ходит, кроме закладчиков. Один он. И вот пока он один, нам надо к нему наведаться.
– И что? Синтетику у него заберем? Сами будем закладки мастрячить? – усмехнулся Пашка.
– Нафиг химию! С ней ничего не хочу иметь общего! – сквозь зубы прошипел Димон.
Его реакция была понятна. Его подруга, Ленка Онищенко, с которой он несколько лет мутил, от этой гадости умерла. Кукухой поехала и в окно вышла. Димон месяц потом отойти не мог, молчал.
– Нафиг химию, отраву эту, – немного успокоившись, повторил он. – Возьмем деньгами.
– А с Лукичом что делать? – спросил Пашка. – Или думаешь, он просто так тебе все взял и отдал?
– Нас пятеро, он один. Сначала по-доброму попросим, а если будет брыкаться – в «репу» зачешем.
Димон сжал кулаки, и стало понятно, что остальным даже бить не придется, Димкиных кувалд хватит – КМС по боксу. Он левым кроссом Шпалу в прошлом году положил на районных соревнованиях. Димон – наша гордость. Спортсмен.
– Так себе план, – признался Серега.
– А у тебя есть другой? – резонно возразил Димон. – На стройку устроишься? За две недели сколько накалымишь? Пять кусков? Сомневаюсь. Даже если в две смены будешь пахать.
– Нет, пять точно не подниму, – угрюмо буркнул Серега.
– Вот про то и речь.
Замолчали.
– Ладно, – после некоторого размышления кивнул Змей. – Я согласен. Все это из-за меня, поэтому я согласен. Но если кто-то не хочет, я пойму. Дело такое, не совсем законное.
Ради него, в общем-то, это все и затевалось, чего уж греха таить. Набедокурил Змей в прошлом месяце. Сел за стол к неизвестным людям в картишки перекинуться. Ну и… в пух и прах. Бабки понадобились. Серьезные люди за них спрашивали. Дали сроку на возврат. Только вот где такие суммы взять? А часики тикают. Так что выбора у Змея не было.
– Змей, успокойся. Не про тебя речь. А про то, что и тебе поможем, и сами еще в наваре останемся. Думаю, каждый найдет, куда эти деньги деть.
– Согласен, – поддержал его Пашка. – Если Димон все как есть говорит, то дело не пыльное.
– Там на всех хватит! – обрадовался Димон. – И Змею поможем, и еще нам останется, на дискотеку!
– Я с вами, – поддержал Серега.
– Я тоже, – последним буркнул Молчун.
Так они и порешили…
Змей вновь оглянулся. Это липкое гадкое чувство, что за ним следят, все не проходило. Но никого не было видно. Его всего трясло. Перед глазами упорно стояла та жуткая картина и никак не хотела исчезать, как ни мотал он головой, стряхивая наваждение и стараясь вспомнить что-то другое.
– Простите, – окликнул его кто-то. – Постойте!
Змей вздрогнул, воровато озираясь, и выругался на себя за это. Нельзя! Надо идти, возможно, даже драпануть, во дворы или в тот переулок. А если там уже ждут? Если на это и был расчет?
– Извините, пожалуйста, – сухой старческий голос.
С трудом пересилив себя, Змей остановился. Обернулся.
К нему, волоча за собой тележку, ковыляла старушка.
– Простите! – Она подошла и, глядя через толстые линзы очков, произнесла: – Заблудилась старая! Соседка сказала, что тут где-то магазин «Мир семян» есть. А я что-то не найду. Может быть, вы знаете?
– Чего? – Змей не сразу сообразил, что от него хотят. Все казалось, что бабушка сейчас вытащит из коляски заточку и прикончит его.
– Тут магазин где-то должен быть, «Мир семян» называется. Хотела немного петрушки купить. И прикормка вроде как у них продается хорошая, заграничная. Вы не знаете, где этот магазин?
– Нет, не видел, – ответил Змей.
– Очень жаль, очень! – начала сокрушаться старушка. – Ехала почти через весь город, а теперь найти не могу. Вот ведь незадача.
И с прищуром глянув на Змея, спросила:
– А чего это вы весь мокрый? Неужто так вспотели?
– Я… – Змей не знал, как реагировать. Хотелось поскорее отвязаться от надоедливой любительницы петрушки, но подходящих слов и предлогов уйти, как назло, не находилось.
– Вам, молодой человек, надо обязательно сосуды проверить. Это первый звоночек, когда человек начинает сильно потеть. У моего покойного мужа было так. То все нормально, а тут вдруг потеть начал. Вот прямо градом с него. А потом в больнице сказали. Медсестра одна, очень хорошая, грамотная, отвела в сторонку и говорит – это сосуды. Кипяток надо пить, натощак, по утрам, он очень хорошо помогает, очищает от всех холестеринов. Так что не затягивайте. Это дело такое. Сейчас не позаботишься, потом только хуже будет.
– Хорошо, проверю, – глупо произнес Змей.
Издали кто-то закричал. Ругался водитель, чью тачку поджали на стоянке, пока он куда-то отлучился на несколько минут.
Змей дернулся, а потом и вовсе рванул прочь. Нервы не выдержали. А слезы вновь хлынули с новой силой. Вслед что-то торопливо начала говорить старушка, но он ничего уже не слышал.
Опоздали. Хорошо это или плохо, пока не знали. Пашка всю дорогу извинялся на заднем сиденье. Димон угрюмо рулил, вывернув в какой-то тесный проулок, да там и засев – несколько машин не могли разъехаться. Пришлось сдавать назад, выворачивать, искать объезд через соседний двор.
Наконец добрались до нужной СТОшки. Остановились напротив.
– Ну что, пошли? – сказал Серега, ерзая на сиденье.
Ему не терпелось сорвать куш. Деньги Серега любил.
– Пошли, – кивнул Димон.
Вылезли из машины. За рулем никого не оставили. Казалось, что может пойти не так? Опыта в подобных делах не было совсем никакого, потому не сильно-то и беспокоились.
Зашли в темный бокс. Там пахло солярой и мазутом, было холодно. В дальнем углу возился какой-то человечек в такой грязной одежде, что сливался со стенами. Работник был низенького роста, щуплый, но верткий как черт. Возле разобранного движка скакал, точно гимнаст, подлезая то сверху, то снизу, то вовсе выворачиваясь каким-то немыслимым калачом.
– Лукич тут? – хмуро спросил Димон.
Человечек глянул на вошедших затравленным взглядом и с сильным акцентом ответил:
– Лукишь зесь, потсобка.
– В подсобке? – переспросил Серега.
– В потсобка, ага.
Парни осмотрелись. Никого, кроме этого запуганного механика, больше видно не было.
– Пошли, – шепнул Димон.
Нестройным шагов двинули вглубь, к единственной двери, подсвеченной по периметру блеклым светом.
Внутри, как оказалось, было просторно и нормально освещено. И Лукич там тоже был. Правда, не один. Рядом с ним, спиной к двери, сидели еще трое.
– Чего хотели? – раздраженно спросил Лукич, глядя на гостей.
Его глаза на толстом лице со вторым подбородком злобно взирали то на Димона, то на Змея.
– Поговорить, – ответил Димон. Парень кивнул на сидящих. – С глазу на глаз.
– А ты кто такой? – спросил Лукич, короткими пальцами доставая из пачки сигарету и засовывая ее в уголок рта.
– Я по делу.
– По какому, на хрен, делу?! – рявкнул Лукич. – Если машину чинить, иди к Авазбеку и ему рассказывай, чего надо.
– Мы не за машину пришли перетереть.
Трое сидящих спиной к двери медленно повернулись. Были это крепкие ребята с квадратными лицами. У двоих кривые ломаные носы, у третьего уши врастопырку, похожие на оладьи. Сразу видно – борец.
– А чего надо, бродяги? – сильно гундося, спросил один из кривоносых.
И положил руку на пояс, где болталась кобура пистолета.
Все можно было бы перевести в шутку, мол, попутали или просто приколоть решили. Но вдруг вклинился Молчун, никогда раньше такого не делавший.
– Вы чего тут быкуете? Мы с Лукичом решили перетереть. За дело.
– За какое дело? – все так же спокойно, не повышая голоса, спросил боксер.
– Лукич теперь будет делиться с нами.
Трое разом, как по команде, встали.
– Ребята… – начал Серега, поняв, что все идет абсолютно не так, как планировалось, и надо срочно отсюда валить.
– Умолкни, – сквозь зубы прошипел боксер и подошел к Молчуну. – А ты кто такой вообще?
– Я… – начал тот, но договорить не успел.
Тяжелый удар в живот – и Молчун, согнувшись в калачик, упал на пол.
– Парни, недопонимание произошло, – начал Пашка, но тут же оказался рядом с товарищем.
Димон кинулся на боксера, Змей и Серега на двоих других.
Змея положили сразу, с первого удара. Серегу – со второго. До последнего бился Димон. Ему удалось даже разбить противнику нос, но боксеры помогли товарищу и отправили Димона в глубокий нокаут.
– Лукич, это кто такие? – спросил один из кривоносых.
– Знать их не знаю, – пожал плечами борец.
– Легавые, – произнес второй боксер.
– Думаешь?
– А кто еще?
Боксер схватил Димона за волосы и в самое лицо прошипел:
– Ты кто такой, чучело?
– Иди ты! – цыкнул тот.
За что тут же получил в глаз.
Тяжело потрясывая разбитой головой, поднялся Серега.
К нему подошел борец.
– Че надо было от Лукича?
Серега не ответил. Вместо этого вдруг достал из кармана заточку и с яростным криком бросился на противника.
Удар пришелся в ногу. Борец вскрикнул, но сразу же ответил тяжелым броском в сторону. Серега врезался в стену, сполз вниз.
– Вот падла! Он меня в ногу пырнул!
– Вали их, – сказал другой.
– Только без мокрухи! – возмутился Лукич, однако его никто не послушал.
Первым прошлись по Змею. Пинали ногами, остервенело, молча. Потом, устав, подошли к Димону.
– Этот самый борзый у них, – сказал борец, сплевывая под ноги.
И пырнул Серегиной заточкой парня в горло.
Димон дернулся, но кривоносые схватили его за руки и не отпускали, пока не затих. Следующим был Серега. Потом Пашка. Потом Молчун.
Когда очередь дошла до Змея, бандиты вымотались.
Лукич бегал вокруг и кричал, что кровью залили все вокруг. Кто-то ответил, что ее механик отмоет. И начали ржать – почему-то это сильно всех развеселило.
А Змей, поняв, что это его единственный шанс, схватил лежащий под ногами разводной ключ, швырнул его в троицу и бросился наутек. Ключ попал борцу в лоб – и тот потерял сознание, завалившись остальным под ноги и остановив на время погоню. Пока через него перепрыгивали, Змей успел выскочить на улицу и рвануть в сторону.
Почему не рванул к машине, не мог ответить даже сейчас. Испугался. Запаниковал. И посчитал, что на своих двоих будет эффективнее. Несся во всю прыть. Никогда так не бегал – наверное, быстрее спортсменов, но и бугаи не отставали. Когда он поравнялся с зеленой пятиэтажкой, сил уже не оставалось. А преследователи почти нагнали его.
Змей остановился, тяжело дыша. Бандиты стали заходить со всех сторон.
– Допрыгался, падла! – стирая с лица кровь – не свою, чужую, – произнес борец.
И, вытащив заточку, направился к Змею, чтобы закончить начатое и убить парня.
Лера припарковала грузовичок очень аккуратно – я даже удивился: когда она этому научилась? Конечно, давал дочке азы вождения, сколько мог. Но чтобы парковаться, специально уделять этому время – такого точно не было. А ты гляди-ка – заехала задом, даже борта не поцарапала. Открыла заднюю дверь и подала руку.
– Ты там как, пап?
– Отлично, – соврал я.
Снова мысленно себя обругал – ведь каялся перед призраком жены, что все, завязываю с ложью, даже во спасение. А сам продолжаю – мало того, что чуть ребенка не подставил под зубы демона, так еще в банальных вещах обманываю.
– На самом деле не очень. – Я показал плечо – военный камуфляж пропитался кровью. Как только опустил кисть вниз, кровь закапала на бетонный пол гаража.
– Быстрее, надо тебя перевязать. И – зашить, – сказала Лера.
– Ты сможешь?
Лера смущенно улыбнулась:
– Я попробую.
Попытался приобнять дочь здоровой рукой:
– Ты прости меня, я правда не…
Но она отстранилась:
– Не время, пап, не сейчас…
– Хорошо, – кивнул я. – Ты права. Ты всегда права.
Лера подставила плечо, и мы вместе пошли к выходу. Автоматическая дверь гаража закрылась позади нас.
– А теперь помнишь, что надо быстро все сделать? – спросила Лера.
Кивнул – будет сложно, но я справлюсь.
Мы остановились у огромного, переливающегося красным светом шара – тот закрывал вход в одноэтажный кирпичный дом с зеленой крышей. Наш новый дом. Аномалия «разрыв» служила идеальным прикрытием – кто бы ни захотел к нам попасть, он не сунулся бы с этой стороны. А все окна и задний выход мы обшили железом, чтобы и ночью никто не проник внутрь.
«Разрыв» – аномалия достаточно фееричная в своем действии. Стоит кому-нибудь попасть в шар, как человека или мутанта раскручивало и подбрасывало вверх, на высоту около пяти метров, где очень зрелищно разрывало на части. Кровь, кишки – все проливалось сверху дождем, из-за чего мне приходилось раз в несколько месяцев мыть крышу. Хотя мутанты, которые проникали в Темногорск, уже усвоили, что к нам соваться не стоило – опасно. И тем не менее оставались люди куда опаснее здешних тварей, всегда какие-нибудь подлянки на уме. Даже у тех, кого считал друзьями.
– Ну что, готова? – спросил я.
– Это я должна у тебя спросить. – Лера даже не улыбнулась – все еще обижалась.
– Я в порядке.
– У нас всего три секунды.
– Да знаю, давай, бросай. Хочу уже лечь отдохнуть.
Дочка потянулась к наплечной сумке и достала еще одну мышь из коробки. Проблема в том, что «разрыв» действовал только на органическую ткань, то есть нельзя кинуть в нее, скажем, болт, чтобы аномалия схлопнулась на три секунды – ей мясо подавай!
Мы специально с Лерой отлавливали мышей и крыс в подвале, чтобы потом использовать для входа в дом. Чаще, конечно, возвращались через запасной выход, но он очень неудобный – лаз, в котором можно протиснуться только на корточках, выходил к колодцу. Наш путь спасения на всякий случай; надеюсь, никогда не пригодится.
– Бросаю, – предупредила Лера и кинула мышь в аномалию.
Напрягся, чтобы бежать.
Еда попала в красный шар – и исчезла, будто растворилась в нем. Но я-то знал, что это – обман зрения. Мышь снова появилась, ее закружило, словно на карусели – и подбросило вверх.
Резкий писк.
Хр-рак!
Грызуна разорвало так, что даже ошметков не осталось. Просто кровавый фонтанчик.
Но не время думать об этом – мы рванули ко входу. Есть ровно три секунды до того, как аномалия вернется на место.
На стражу дома.
Проскочив половину расстояния, я вдруг почувствовал, что нога за что-то зацепилась. Обернулся и увидел, что ботинок застрял в проволоке.
Лера дернула меня за собой. Застонал, поворачивая ногу.
– Папа, быстрее! – прошептала она.
– Я стараюсь!
Еле сдержал крик, провернув ступню, – и мы буквально упали на крыльцо.
За нашими спинами – ш-ша! – вернулась на место аномалия.
– Почти нормально добрались, – улыбнулся я.
Лера покачала головой и начала открывать дверь.
Хорошая девочка – уложила меня на диван, быстро принесла перекись водорода и йод, разрезала рукав и обработала рану.
– Надо зашивать, – вынесла она вердикт.
– Вот прям так сразу? – пошутил я.
Лера уже тащила огромную сапожную иглу и толстые нитки.
– Я бы тебе дала что-нибудь в зубы, но мне надо, чтобы ты рассказал.
– Что рассказал? – попытался приподняться я, но плечо пронзило болью.
– Из-за чего я чуть не погибла.
– Я не… – начал я, но тут Лера вонзила иглу. Ух, еклмн!
– Говори, а то пришью этот лоскут прямо к ребрам, – сказала дочка.
– Э-э! – Поглядел на нее – лицо слишком уж серьезное. – А по ушам?
– Да пошутила я, – улыбнулась она, но не слишком-то добродушно.
– Я так и понял, – хмыкнул я. – Но вообще да, ты права. Я должен быть честен, я обещал твоей маме. Обещал Ане, что больше не буду тебе врать – и опять…
– Опять соврал.
– Не то чтобы соврал…
– Насчет Круела?
– Ага, демона.
– Он не демон, пап. Хоть он и производит впечатление сверхъестественной сущности, это всего лишь мутант. Так радиация на него подействовала, раньше он был обычным человеком – ты же знаешь.
– Военные, – простонал я. Это все их эксперименты в центре Зоны, это они привели к тому, что на свет родилась тварь, которая не похожа ни на одно известное науке живое существо.
– Ну и? Зачем тебе его кровь?
– А если не отвечу, что, проткнешь мне глаз?
Казалось, что я здорово пошутил. Но Лера смотрела очень уж сурово, да еще и в руках поблескивала игла – я аж сглотнул.
– Хорошо-хорошо, я же обещал правду, так что слушай. Да, мне нужна кровь де… ну, этой твари. Из-за того, что монстр остался в единственном экземпляре, его кровь очень ценна. Ее можно продать.
– Па-а-ап! – растянула Лера.
– Ну, хорошо-хорошо, не только поэтому. Просто у этой крови… у нее есть одно ценное свойство.
– Какое свойство?
Можно ли доверить Лере правду, вдруг она откажется помогать? Вдруг вообще отвернется от меня?
– Мы можем вернуть маму, малыш, правда, можем.
Лера открыла рот, потом закрыла. Медленно села на край дивана.
– Это невозможно, она же…
– Она умерла, да, я знаю, но послушай. Кровь этой твари… она может оживлять. Она может…
– А вдруг это будет уже не мама?
Вопрос застал врасплох – ответа на него у меня не было.
Объяснить ребенку, как можно оживить мать, не самое просто занятие, поэтому под конец разговора – и перевязки, конечно, тоже – я обессилел. Веки слипались, жутко хотелось спать.
Но Лера была непреклонна:
– Пап, пообещай мне! – попросила она.
– Что, дорогая?
Дочка убрала иголку и нитки в коробку, поставила ее на стол.
– Что ты никогда не станешь пытаться это сделать.
– Но почему? Почему, родная? Я так по ней скучаю…
– Я знаю. – Лера обняла меня, прижалась всем телом. – И ты знаешь, я тебя прощаю за то, что ты сделал. Там, на кладбище.
– Я виноват, правда. Виноват. Я не хотел.
– Правда в том, что ты хотел. Ты знал, что делаешь. Но я тебя прощаю – ты просто скучаешь по маме.
– Очень! Она мне снится, каждую ночь снится. Она меня зовет…
– Пап-а! Почему ты об этом не говорил?
– Я не мог, да и у нас…
– Что у нас?
– Работа, раскисать нельзя.
– Работа, работа… Мы же здесь, в Темногорске, не за этим остались, так ведь, папа?
– Я не…
– Не ври мне!
– Не за этим, – ответил я. – Да, я все это время искал способы. Способы вернуть маму. И Круел – последний шанс. Эта тварь осталась одна, я ее выследил и убил, а потом эти… они забрали то, за чем я охотился последние три года. Просто увели из-под носа!
– Может, это судьба? – Лера погладила меня по голове, как маленького. – Может, она намекает, что не стоит ввязываться? Не стоит играть в бога?
– Лерка, где ты таких фразочек нахваталась? – удивился я.
Лера показала на шкаф – библиотеку, которую я собирал последние три года. Около четырех сотен книг, притащенных из брошенных квартир. По вечерам мы только и делали, что читали: сначала я ей вслух, а потом дочка начала сама – даже «Властелина колец» Толкиена и «Смертные машины» Рива.
– Научил на свою голову, – вздохнул я.
– Научил, – подтвердила Лера.
– Но я не могу тебе пообещать.
– То есть ты не оступишься? Ты продолжишь искать способы? – уточнила дочка.
Кивнул. А что еще оставалось?!
– Хорошо, тогда давай договоримся, что ты не будешь это делать без меня. Только со мной. Чтобы я могла за тобой приглядывать.
– Ты за мной? – ухмыльнулся я.
– Именно так. – Лера кивнула на мое плечо. – Я теперь многое умею, как ты видишь, поэтому я должна быть рядом. Ты не всесильный, как тебе кажется. Ты не…
– Знаю, не супергерой.
– Так ты обещаешь, пап?
Кивнул – и снова соврал.
На следующее утро мы вошли в бар «Одноглазый Джо» вдвоем.
Пахло алкоголем так, что Лера сразу поморщилась.
За барной стойкой расположился хозяин, тот самый Джо. Глаз он потерял во время ходки к сердцу Зоны – набрел на бандюков, которые покалечили его дробью. С тех пор осел в Темногорске и завел бизнес – единственный бар на ближайшие пятнадцать километров.
– И детеныша привел? – констатировал Джо, смерив Леру взглядом человека, которому помешали предаваться смертным грехам.
– Сама пришла, она нынче самостоятельная.
– По закону до восемнадцати в бар нельзя!
– По закону?! Мы же не на Большой земле.
– А ты представь, что на Большой.
– Да ладно, Джо, мы ненадолго зашли, нам бы кое-чего узнать – и все!
Джо сверкнул единственным глазом и потянулся к стойке – сделал вид, что наливает коктейль, а сам шепнул:
– Ты знаешь, что инфа тут не бесплатная. Мне детей кормить надо.
– У тебя их нет.
– Разве?! – Джо кашлянул. – Ну и что? Все равно арты не помешают.
– Хорошо, – выдохнул я и достал артефакт «усилок». Эта штука увеличивала ненадолго силу мышц. Буквально на несколько минут, но этого вполне хватало, чтобы разобраться с обидчиками – например, уложить пару бандюков.
Недорогой арт, но Джо и этого хватило:
– Что ты хочешь знать?
– Объявлялся ли кто в округе, кто интересуется Круелом?
– Демоном, которого никто не видел?
Хотел сказать, что очень даже видел, и настолько видел, что убил. Хотел, но передумал. Чем меньше инфы выкладываешь – тем лучше.
– Угу, – кивнул я.
Лера тоже многозначительно кивнула.
– Это будет стоить подороже.
Положил второй «усилок» на стойку. Джо закусил губу и наклонился ближе.
– Сам не видал, но слыхал, что есть одни ребята. Но опять же – я их не знаю, только могу… кхм! – Джо громко кашлянул, когда мимо прошел бухой сталкер и сел за соседний столик. – Короче, могу подсказать, кто знает. Но тебе это не понравится.
– Почему?
– Один из твоих старых знакомых вернулся.
– Марк? – выдохнул я.
Джо кивнул и написал кое-что на листке.
– Вот адрес, – протянул он записку. – Если что, это не я тебе инфу слил, не люблю связываться с людьми вроде Мрака. Себе дороже.
– Марк?! – переспросила Лера.
На лице дочки появилось выражение ужаса, давно забытое и за все время работы в Темногорске ни разу не виденное.
– И как он?.. – начал было я.
– Слушай, я не знаю, я тебе все дал, свои арты отработал… – Джо сгреб «усилки» и убрал под стойку. – Дальше – сам.
Хозяин отвернулся – обслужить пришедшего сталкера.
Мы с Лерой вышли из бара и уставились друг на друга.
– Пап, как он мог вернуться?
– Не знаю, ничего не знаю, – ответил я.
На душе было хреново: ничего хорошего возвращение Марка не сулило. Сжал зубы и показал Лере на грузовик, припаркованный на стоянке. Пора совершить вылазку к давнему врагу.
Три года назад
Змей дернулся, но борец преградил путь, предвидя, что жертва будет рвать в сторону.
– Не убежишь! – злорадно прошипел противник и оскалился.
Еще двое стали наступать с боков, подгоняя Змея к убийце.
– Слинять решил? Не-ет! К своим дружкам отправишься следом!
«Хрен вам, не возьмете!» – судорожно подумал парень и оглянулся. Слева увидел ливневый колодец. Крышку, видимо, стащили и сдали на металлолом бомжи. Черное отверстие зияло, словно раскрытая пасть монстра – туда Змей и решил сигануть.
«Уж лучше переломаться там, но уйти, чем сесть на “перо” и истечь кровью здесь, прямо на улице».
Парень толкнул одного из боксеров, причем получилось весьма удачно – тот, не ожидая столь дерзкой реакции, упал.
– Твою мать!
Змей рванул между двумя противниками и прыгнул в колодец.
– Во дурак! – только и успел выдохнуть борец вслед.
Внезапная темнота. Удар локтем. Затылком. Вода.
Думал – все кости сломал. Пошевелился – живой, целый. Сильно болели руки и колени, но это стерпится, главное, что вырвался из окружения.
Змей уперся ногами в дно, наклонился, погружаясь в воду. Сообразил, что если рванет по узкому туннелю, то сможет сбежать от преследователей. А те, кажется, не желали его догонять.
«А если пойдут по верху?» – с ужасом подумал он и поплыл по зловонной воде прочь. Оставаться тут не хотелось – казалось, что будут стрелять по нему. Пусть идут. Он же будет двигаться до тех пор, пока не кончатся силы, пока не сгорит весь кислород в тесном туннеле, до тех пор, пока жив.
– Поплыл! Занырнул! – закричал борец, но Змей его уже не слышал.
Накануне шел дождь, и воды скопилось много, но и воздуха хватало, и даже голову можно было высунуть и взглянуть наверх, проплывая мимо очередного смотрового колодца. Сама ветка городской канализации была узкой, и Змей полз по ней на четвереньках, чувствуя руками мягкую илистую грязь.
Темнота, жуткое удушливое ощущение замкнутого пространства. Клаустрофобией парень не страдал, а тут вдруг стало невмоготу. Казалось, что застрянет он здесь, в этих колодцах, и утонет, захлебнувшись вонючей жижей. И найдут его нескоро, только когда распухший труп станет мешать стоку воды.
Сколько он так барахтался, Змей не знал, сознание отключилось, а тело словно на автомате выполняло нехитрые механические движения. Нащупать ногами илистое дно, поджать колени, оттолкнуться, параллельно раскинув руки в стороны и не давая себе врезаться головой в своды стен. Встать, поджать, оттолкнуться. Встать, поджать, оттолкнуться.
Когда дышать стало совсем тяжело от смрада, а впереди оказался большой затор из прошлогодних листьев и грязи, парень решил, что пора выбираться наружу.
Сплевывая попавшую через нос воду, Змей начал ощупывать потолок, но смотрового колодца нигде не было.
Паника стянула вокруг горла крепкие холодные пальцы. Беглец дернулся, больно ударился затылком о бетонный потолок. И эта боль отрезвила.
Не психовать. Спокойно. Хлебнуть воздуха у самой поверхности, занырнуть, отойти дальше и вновь вынырнуть.
Но снова бетонный потолок, словно крышка гроба. Он тут заперт! Навсегда!
Уже готовый закричать от дикого ужаса, охватившего его, Змей вдруг почувствовал, что бетон над головой пропал. Вынырнув, он увидел заветный смотровой колодец и люк.
«Еще повоюем!» – устало подумал он и стал выбираться наружу.
Как добрался до дома, он помнил смутно. Дрожащими руками отпер замок – удивительно, но ключ после всех событий не выпал из кармана; зашел внутрь и в чем был лег на пол.
И тут только его прорвало. Он плакал и дрожал всем телом, бил себя по голове и кричал от бессилия и горя. Четверых друзей больше нет. Зарезали! Словно свиней, в горло…
Мысли путались, разум погружался в туман, тяжелый, серый, и выплывал оттуда все реже и реже. Не хотелось ничего, ни есть, ни пить. Все словно бы стало черно-белым, блеклым, присыпанным то ли пеплом, то ли пылью.
В таком состоянии Змей пробыл у себя дома два дня. Иногда поднимался, чтобы попить воды или пожевать чего-нибудь из холодильника, сходить в туалет. И вновь на пол, бессмысленно смотреть в потолок.
На третьи сутки к нему в дверь постучали.
– Кто? – вяло спросил он, нехотя поднимаясь и выходя в прихожую.
– Полиция, откройте.
По спине словно хлестанули плеткой. Змей вздрогнул и застыл, не зная, что делать дальше. Полиция? Зачем к нему? Может, адрес спутали?
Вновь постучали. И голос уже настойчивее произнес:
– Откройте!
С замиранием сердца Змей отворил дверь.
На пороге стоял полицейский, заспанный, уставший.
– Николай Громов? – спросил он, косясь на Змея.
– Да, это я.
– Есть пара вопросов. Я пройду?
И не дождавшись ответа, вошел внутрь, грязными подошвами марая коврик в прихожей.
Парой вопросов дело не ограничилось. Полицейский долго и муторно выяснял, кем приходятся ему господа Павел Жданов, Дмитрий Бойко, Сергей Михеев и Антон Молчалин, расспрашивал в подробностях все, что только можно, высосав допросами последние остатки сил у Змея. А напоследок вручил уведомление о том, что ему необходимо завтра в девять часов утра явиться в местное отделение полиции, чтобы запротоколировать все сказанное. И ушел.
Следом позвонил телефон.
Змей хотел проигнорировать его, но тот упорно тренькал, и парень сдался.
– Алло?
– Коля, ты? – знакомый голос.
– Кто это?
– Артем Асхатович это, папин друг. Помнишь меня?
– Артем Асхатович? – Змей помнил его, хороший человек, часто в гости заходил, когда отец жив был. Только зачем он сейчас ему звонит? – Да, помню. Что случилось?
– Это я у тебя хотел спросить, что случилось. Коля, ты же знаешь, я в адвокатуре работаю, некоторые слухи доходят. Тут недавно четверых порезали. Слышал? Твои знакомые. Да должен был слышать!
– Да, слышал, – стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил Змей.
– Я фамилии глянул – вспомнил сразу. Твои друзья. Ты с ними еще с детства бегал. Помню, когда папка еще твой жив был, он вас всех чебаками солеными угощал, на балконе которых сушил. Мы вместе с ним, с папкой твоим, на рыбалку сходим, наловим мелочи всякой, а я ему отдаю все, мне ведь только для интереса с удочкой постоять было, улова не надо. А он засолит, потом развесит на проволоке и вялит! Помнишь?
– Помню, – ответил Змей и стиснул губы – глаза щипало и хотелось выть.
– Умел твой папка рыбу солить. Да под пенное из бидона, там же, на балконе, мы вместе с ним под интересный разговор… Ох, мамка ругалась твоя!.. Так я это, по какому поводу-то звоню тебе. Коль, ты там поосторожнее, ладно? За дело Володин взялся, он в центре раньше работал, вредный калач. Да и вроде бы какие-то там уже улики есть, и с камер видеонаблюдения записи уже изъяли. Пятеро их там было, ребят этих.
– Что вы имеете в виду?
Звонивший долго не отвечал, и Змей подумал, что тот отключился. Но Артем Асхатович вдруг торопливо и тихо защебетал:
– Коль, на тебя хотят все это повесить. Я адвокат, если надо – помогу, но слушок прошел между своими, из полиции, что какие-то улики появились важные. Я, если что, тебе не звонил, это так, по старой дружбе.
– Я не убивал, – выдавил из себя Змей.
– Конечно, не убивал! Коль, ты что?! Я знаю, что ты ни при чем. Но там улики, отпечатки, сам понимаешь. Порой бывает всякое, как предъявят, так и не знаешь, что сказать против, складно делают. Так что ты будь осторожнее, а лучше… – Артем Асхатович вновь надолго замолчал. – А лучше ляг на дно. Володину скоро на пенсию, месяцев шесть ему осталось, кажется. Отсидишься до его ухода, а там, глядишь, кого-нибудь другого поставят на его место – и легче станет. Разрулим. Ну все, бывай.
И его голос сменили гудки.
Змей долго растерянно стоял, держа в руках трубку телефона. А потом, когда за окном залаяла собака, начал спешно собирать вещи в рюкзак.
Взял только самое необходимое из вещей. Выгреб из всех карманов и заначек последнюю мелочь. Денег не было – проиграл в карты. Но того, что набралось, должно хватить до Зареченска, соседнего города. Там Змей и планировал спрятаться, как советовал Артем Асхатович.
Городок этот вполне подходил, чтобы залечь на дно. И место имелось – старый дачный домик бывшей подруги, давно заброшенный, в который, Змей знал точно, никто уже лет десять не ездил. Летом вполне нормально можно прожить.
А зимой… Дожить бы еще до зимы, а там видно будет.
Он закинул рюкзак на плечи и, сев в первую подошедшую маршрутку, рванул на железнодорожный вокзал. Если бы парень знал, к чему приведет это бегство, то вряд ли вообще решился на все это. Впоследствии не раз он возвращался к мысли, что явиться в полицию и рассказать всю правду было бы гораздо разумнее.
Купить билет до Зареченска не получилось – не хватило денег. Зато хватило на сорокаградусную. Недолго думая, Змей взял в ларьке выпивку и пошел на перрон. Отсутствие билета – не беда. Можно попытаться добраться «зайцем», договориться с проводником, можно, в конце концов, притвориться, что потерял билет, и давить на жалость. Вариантов много.
В поезд удалось залезть, спрятавшись в толпе, прошмыгнув практически между ног проводника и рванув через весь вагон наутек, пока толстая тетка ругалась. Дождавшись, когда состав тронется, Змей перешел на несколько вагонов назад, чтобы не попадаться на глаза проводнику. Там и засел, в тамбуре, рядом с каким-то пугливым старичком, который долго с опаской смотрел на своего нового соседа и что-то бормотал себе под нос.
Вместе с этим старичком и распили бутылку. Змей быстро захмелел. И едва душа, размокнув от выпитого, начала сочиться кровью, как он рассказал старику все: и про ребят, и про то, как их убили. Не боясь, что тот может сдать его полиции. Хотелось выговориться, выплеснуть из себя боль, что накопилась, словно гной в нарыве, и никак не хотела выходить.
– Это из-за меня! Из-за меня! – кричал Змей, лупя себя кулаком в грудь. – Они из-за меня туда пошли, чтоб мой карточный долг закрыть. Понимаешь? А вышло все… Зарезали. Мы ведь вмести с ними из одного двора. И в садик вместе ходили, и в школу. Всю жизнь вместе. Стояли друг за друга горой, когда надо было, защищали. А я единственный вот остался теперь… Как мне с этим жить? Лучше бы и меня там прирезали!
Старик кивал головой, украдкой поглядывая на пустую бутылку и явно соображая, где раздобыть еще. Болтовня пьяного парня его не интересовала.
А парень говорил и говорил, пока в тамбур не вошел хмурый человек в полицейской форме. Тогда Змей замолчал, вдруг ощутив, что вместе со словами словно вышла из него и душа. И сразу стало пусто внутри и холодно, неуютно.
– Паспорт предъявите, пожалуйста, молодой человек, – басовито произнес полицейский, пристально вглядываясь в лицо парня, словно пытаясь что-то вспомнить.
Змей понял, что ситуация становится очень опасной. Пытаясь сообразить пьяным разумом, что делать дальше, он начал озираться. В тамбуре были только они, молчаливый старичок куда-то успел слинять.
– Документы предъявите. И билет приготовьте.
– Послушайте, я…
– Без лишних разговоров, пожалуйста.
– Документы в вагоне, – начал врать Змей. – Я вышел покурить просто.
– Распиваете спиртные напитки? – кивнул полицейский на пустую бутылку.
– Не мое!
Змею вдруг стало нестерпимо обидно – он даже и не понял из-за чего. Почему все привязались к нему? Он ни в чем не виноват! Его друзья погибли, его хотят сделать козлом отпущения, а настоящие преступники сейчас на свободе!
А потом накатила ярость. Он оттолкнул полицейского и рванул в вагон.
– Стой, падла! – закричал тот и бросился за ним.
Началась погоня. Удирать в пьяном угаре от матерого стража порядка было сложно, и к середине вагона парень почувствовал, как крепкая ладонь схватила его за плечо.
– Стоять, щенок!
Змей остановился, вывернулся из захвата, уйдя под руку.
– Ах ты…
Пинок в спину – и Змей вновь принялся удирать, только в обратном направлении, туда, откуда бежал.
Сидящие на местах пассажиры с удивлением смотрели на бесплатное представление, уминая прихваченную с собой еду.
– Во дает!
– Поддатый, что ли?
– Тьфу, пьянь!
Не обращая внимания на бабские пересуды, парень добежал до тамбура, рванул дверь на выход.
Скорость поезда была не слишком большой, но достаточной, чтобы переломать руки-ноги.
«Надо прыгать!» – сам себе сказал Змей.
– Стоять, гад! – раздалось за спиной. Полицейский был уже совсем рядом. – Стоять, гнида! При исполнении… уголовка… сгною… сука!
«Надо прыгать! Надо прыгать! Надо прыгать!» – как мантру начал повторять себе Змей.
Сделав глубокий вдох, парень сиганул в неизвестность.
Точно, Марк. Узнал бы гада, даже если бы тот похудел на тридцать кило и перекрасил бороду в зеленый цвет. Но он не похудел и не перекрасил – все тот же…
– …ублюдок! – вслух ругнулся я, ударив по рулю.
– Пап! – Лера посмотрела с укоризной.
– Да, прости, обещал не ругаться и опять начал.
– Я слежу!
– Прости, малыш, но это ведь он. Эта тварь хотела тебя убить, хотела отдать Темному Зодчему, неужели ты забыла?[2]
– Ничего я не забыла, – ответила Лера, – и я по-прежнему его боюсь!
– Да его не бояться надо, а пришить раз и навсегда. Это обычный сумасшедший, помешанный на религиозной почве. Чертов фанатик! Но, блин, как он умудрился сбежать, как его Клим отпустил?! Ничего не понимаю.
– Что он делает? – спросила Лера.
Тварь, которая хотела убить дочь, поставила ногу на стартер и, резко дернув ступней вниз, завела мотоцикл. Длинный хромированный «Харлей». Тот же мотоцикл, на котором Мрак повез Леру в Зону. Священник ничуточки не изменился с тех пор, как мы его видели в последний раз, три года назад. Такое же пивное брюхо, вываливающееся из-под мотоциклетной жилетки, и крашеная борода. Разве что седых волос на голове прибавилось – их он почему-то не красил.
– Пришить его – да и все! – сказал я, трогая автомат, лежащий на коленях.
– Нет, пап, он же нам нужен, разве нет? – сказала Лера.
– Да, конечно, – ответил я, – но я бы все равно…
– Па-ап!
– Да шучу, шучу, – сказал я таким тоном, каким обычно выносят смертный приговор пациентам врачи, объявив диагноз – рак.
Марк сел на мотоцикл, пригладил бороду, которую задрало ветром на плечо, и надел каску – черную с рогами.
– Да-а, хрен в своем репертуаре, – сказал я. – Ну что, проследим?
Лера кивнула.
– Достань пистолет. Так, на всякий случай.
Дочка подняла ПМ.
– Отлично, мы готовы, – резюмировал я и последовал за отъезжающим от фермерского дома мотоциклом. Интересно, что вообще делал Мрак у фермера? Просто поговорить зашел?
Или…
Догадка вспышкой пронзила мозг – фермер дал нам заказ на демона, то есть на Круела. Мы его убили, но не отчитались – крови нет, да и отдавать я ее все равно не собирался. И тут появляется Марк, который заезжает к тому же заказчику. Может, цель визита давнего врага – тоже Круел?!
– Вот дерьмо! – выругался я.
– Па-ап, – протянула Лера. – Если ты не прекратишь, я тебе второе плечо прострелю.
– Лерка, ну и шуточки у тебя! – буркнул я, выворачивая руль; нам следовало держаться на приличном расстоянии от мотоцикла, все же машин на дорогах Темногорска нынче немного, что существенно затрудняет наблюдение.
– Это не шутка! – проинформировала дочь.
Вздохнул – вся в меня, что уж поделаешь!
– У меня автомат есть, не забывай.
– Я моложе и быстрее, – отпарировала несносная девчонка. – Так что больше не ругайся!
– Не буду, – улыбнулся я и постарался не терять Марка из виду.
Экс-священник минут десять ехал на запад, прямо по центральной улице с кучей заброшенных домов, а потом внезапно развернулся и остановил мотоцикл.
– Пап! – предупредила Лера.
Я же все это время представлял, как буду убивать скотину, которая едва не лишила меня дочери, так что не сразу заметил: Марк уже понял, что за ним следят.
Его глаза сверкнули, в руках появился обрез.
– Ложись! – крикнул я и пригнул Леру.
Вовремя.
Бах!
Стекло вдребезги.
Осколки полетели в салон.
– Твар-р-рь! – зарычал я и, подняв автомат, не глядя дал очередь в сторону Марка.
В ответ последовал визг шин – уходит, гад!
Поднялся, но ничего не увидел из-за паутины трещин на лобовом стекле. Выстрел Марка пробил огромную дыру, но само стекло устояло.
Ногой выбил остатки лобовухи. Лера тем временем прицелилась в мотоциклиста.
– Далеко, не попадаешь! – предупредил я.
Дочка кивнула. Действительно, священник уже успел повернуть на соседнюю улицу. А нам надо было поторапливаться – скоро здесь будут люди Ямина. Добровольный Союз Обороны точно заинтересует стрельба в центре их вотчины, это как пить дать.
Фургон рванул по дороге. Я поднял автомат, выставив ствол из окна. В лицо ударил ветер и куча запахов – в основном мертвечины, все же очень много трупов до сих пор гнило в домах. Сначала – людей, потом – мутантов, которых уничтожали как ДСО, так и мы, в зависимости от сложности работы.
– Не уйдешь! – прошипел я и нажал педаль газа. Фургон запыхтел, набирая скорость.
Увидел просвет между домами – и повернул руль. Машина подпрыгнула, заезжая на бордюр, проскочила тротуар и въехала в густо поросший травой двор.
– Пап, ты куда?
– Я знаю, куда он едет.
– Что?
– Знаю, говорю. Держись! – предупредил я, но поздно – фургон переехал детский велик, который ржавел у подъезда, из-за чего Лера стукнулась головой о крышу кабины.
– Прости, поздно предупредил, – сказал я.
– Ничего, – ответила дочка, потирая макушку. – Куда он, говоришь?
– Через туннель решил рвануть, – сказал я.
Лера сразу все поняла – три года назад Марк уже вез ее тем же путем в Зону. Только так можно преодолеть реку и перебраться на другой берег, где официально властвовала Аномальная Зона.
– Только не знаю, что он там забыл.
– Осторожно! – воскликнула дочка.
Поздно заметил шлагбаум, который перегораживал выезд из двора.
– Ч-черт! – ругнулся я, когда машина снесла препятствие. Бам – только щепки в стороны. – Понаставят так, что не проехать.
– Вон он! – Лера указала вправо.
Марк как раз проезжал перекресток с Заводской улицей – оттуда рукой подать до туннеля. И там ни одного блокпоста ДСО – значит, никто кретиноида не остановит. Уйдет, как пить дать. Если заедет в туннель, то все – фургон там не пройдет: куча брошенных машин перегородили путь, только байк и проскочит.
– Придется спутать ему планы, – сказал я и утопил в пол педаль газа.
Мы пересекли еще одну дорогу и снова въехали в очередной двор, на этот раз проскочив кусты и пробуксовав по песку детской площадки.
– Держись! – напомнил я Лере, но дочка и без того держалась – вцепилась в ручку над окном так, что даже костяшки пальцев побелели.
Миновали еще пару домов – и выскочили на новый перекресток.
Марк уже рядом – я даже разглядел нашивку на кожаной жилетке. «Сохрани и помилуй!» – да уж, это точно про Марка. Только вот служил он не Богу, а скорее Сатане, да прикрывался, гад, благими речами!
Грузовик вырулил на трассу и помчался за мотоциклом. Марк обернулся и, подняв обрез, выстрелил. Я как раз успел вильнуть, уходя с линии огня; фургон выскочил на тротуар, выложенный бетонными плитами.
Да-да-да-дам – забарабанили они под колесами.
– А сейчас еще крепче держись! – крикнул я и резко вырулил на дорогу.
Грузовик поравнялся с байком. Попытался ударить его боком, но Марк смог уйти от столкновения – тоже загнал транспорт на тротуар, но уже со своей стороны.
– Пригнись! – вновь закричал я, увидев, что экс-священник поднял обрез.
Успели пригнуться, когда выстрел разнес маленькое стекло грузового отсека.
– Вот ублюдок! – выдохнул я и, перегнувшись через дочку, выставил автомат в окно. Нажал на спусковой крючок. Автомат ругнулся, выпустив очередь, которая… прошила мелькнувшую остановку, которую как раз объехал Марк.
– Вот черт! – Пришлось убрать автомат, чтобы обогнуть брошенную на тротуаре машину, из-за чего фургон частично въехал на территорию бывшего летнего кафе.
Разметал столики и сложенные солнцезащитные зонтики.
Лера открыла огонь.
Бах! Бах!
Оба выстрела ушли мимо. В ответ снова грохнул обрез – Марк умудрялся перезаряжать оружие на ходу: не батюшка, а чертов Терминатор на мотике!
Кафешка закончилась, и впереди показался перегороженный участок дороги – тут, видимо, до того, как Темногорск стал Буферной Зоной, шла реконструкция теплотрассы.
Марк проскочил в просвет между заборами.
Мы – следом.
Задняя фара мотоцикла оказалась прямо перед нами, поэтому я нажал на газ – грузовик слегка подпихнул транспорт козла.
Марк оглянулся, чтобы выстрелить, но его опередила Лера – пуля попала в каску, сбив рог.
– Ч-черт, промазала! – сказала дочка.
– Не ругайся!
– Эй! Это моя фраза! – возмутилась дочь и запустила пустой ПМ в священника – Марк как раз снова оглянулся, чтобы посмотреть, где преследователи.
Пистолет прилетел ему прямо в забрало шлема.
Бам!
Мотоцикл резко увело в сторону, и он, вылетев на тротуар, улетел в кусты, густо поросшие вдоль дороги.
– Метко, – хищно оскалился я и остановил грузовик, чтобы посмотреть, что стало с Марком.
Обогнул грузовик и пошел через кусты, держа автомат на изготовку. Лера двинулась следом, а потом попробовала обойти меня, но я притормозил ее:
– Давай я вперед, он может быть опасен.
– Пап, я уже не…
– Не маленькая, я знаю, вот и прикрывай меня, как взрослая!
Дочка поджала губы, нахмурилась – уж лучше так, чем подставлять ее под пули.
– Короче, держись за мной! – буркнул я и сунул ей в руку запасной пистолет.
Марка разглядел сразу – валялся рядом с мотоциклом. Правую руку выгнуло под неестественным углом в сторону – видимо, сломана. Бывший священник стонал, второй рукой стараясь дотянуться до обреза.
Я наступил на оружие.
Марк поднял глаза:
– Ты? – произнес он, потом заметил Леру. – Вы?! Как?
– Мы то же самое хотели у тебя спросить, – хмыкнул я, а Лера наставила пушку, целясь промеж глаз.
– Нет! – вдруг тихо сказал Марк.
– Что – нет?
– Вы все не так поняли…
– Что мы должны были понять? – Я поднял обрез, повесил его за спину. Лера продолжала держать экс-священника на мушке.
– Для чего я здесь!
– И для чего ты здесь?
– Я не могу вам сказать.
– Ну разумеется. Мы тебя сдали Климу, сдали охотникам, тебя не было три года, и вот ты появляешься тут такой модный, с бородой, и рассекаешь по городу на «Харлее». Ни за что не поверю, что у тебя нет планов, как нам нагадить.
– Нет, – ответил Марк.
– Да ну?
– Ну да!
Марк перевернулся на спину.
– Не дергайся! – сказал я.
– Да не дергаюсь я, просто сесть хотел, у меня рука, похоже, того…
– Сломана, – сказала Лера.
– А ты выросла… – пробормотал экс-священник, окидывая ее странным взглядом.
Во мне вскипела злость – поднял автомат, целясь в голову врага.
– Э-э, полегче! – Марк прикрыл лицо здоровой рукой, будто это могло уберечь от выстрела в упор. – Я же говорю, вы ошиблись насчет меня.
– Встал! – сказал я.
– И? – спросил Марк так, будто не было погони со стрельбой, а мы просто зашли к нему в гости не вовремя.
– А дальше решу – хлопнуть тебя здесь или вывезти за город и бросить альфа-псам…
– Все еще обижаешься?
– Да ты охренел, тварь! – Я замахнулся прикладом.
Лера остановила руку на полпути:
– Нет, пап! Пусть расскажет.
– Да, блин, опять зубы заговорит. Он-то может! Ты забыла, как он мозги тебе пудрил? Забыла, да?
– Нет, – ответила Лера. – Я ничего не забыла. И я первая его пристрелю, если он нас обманет. Просто выстрелю – я могу, уж поверь мне!
– Э-э, девочка, ты тоже того, полегче. – Марк попытался приподняться, но опираться на сломанную руку было больно – застонал.
– Полегче?! Да я тебе сейчас башку снесу! – предупредил я, но Лера снова остановила:
– Пап, мы договорились?!
– Это когда?
– Только что.
– Очень мило тут с вами беседовать, но у меня, если позволите, дела. – Марк снова хотел встать, но ноги подкосились – и он, охнув, осел всем телом на мотоцикл. Прижался к бензобаку и застонал.
– И что нам с ним сделать? – поинтересовался я у дочери.
– Выслушать для начала, – откликнулась та.
– Не думаю, что ему можно доверять.
– Я же сказала – пристрелю его первой, пусть только дернется или…
– Я не будут вам врать. Это не в моих интересах, но и всего тоже сказать не могу…
– Зачем ты здесь?
– Я кое-кого ищу.
– И кого же? – спросил я.
– А вот это не ваш дело, ребятки, – ответил Марк.
– Я же говорю – бесполезно! Пора с ним кончать!
– Па-ап! – снова встряла Лера, потом повернулась к бывшему священнику. – Почему не наше?
– Потому что мне запретили об этом говорить, но я точно знаю, что вы тоже ищете этого… кхм… Короче, наши интересы совпадают.
– Ты вообще о ком или о чем?
– Ты же ищешь кровь демона, разве нет?! – ухмыльнулся Марк.
Мы с Лерой только переглянулись.
Воспоминания всегда одолевали под утро, когда солнце еще не встало и наступало самое темное время суток.
Змей перевернулся на другой бок. Сетчатая кровать скрипнула. Нет, не уснуть. Вновь призраки былого. И вновь в голове те события, из-за которых он попал сюда, в Темногорск.
Мертвые друзья, погоня в поезде, прыжок…
Он тяжело вздохнул, поднялся. Боль в ноге ошпарила мозг. Все-таки тот прыжок с поезда не прошел бесследно. Три года пролетело, а кость до сих пор ноет. И как умудрился дойти с таким переломом до первого поселения, которое встретилось по пути?
Это был Темногорск. Змей прекрасно помнил тот момент, когда, плача и крича от боли, он подошел к первым домишкам. Не пятиэтажки, обычные частные дома на выселках. Казалось, они были необитаемы. Свет в окнах не горит, двери настежь. Заходить в них не хотелось. Казалось, там живут призраки прошлых хозяев, и тревожить их не было никакого желания. Ему еще рано жить среди призраков.
Вышел на дорогу и долго брел, пока не увидел табличку с названием города. Тогда-то и решил – останется здесь. Это было словно озарение, притом навеянное не рассудком, а точно снизошедшее откуда-то сверху. Будто кто-то шепнул на ухо – оставайся здесь.
Змей покорно согласился и двинул в сторону многоэтажек, грозно взирающих на него, словно стражи-великаны.
Теперь, по прошествии времени, парень знал – говорил с ним сам город.
Темногорск – живое существо. Он обладает разумом, он может говорить – звуком ветра, скрипом несмазанных петель, предутренним шорохом темноты. Вкрадчиво, тихо. И услышать его может не каждый. Не всем он открывается.
Темногорск впустил его.
И поглотил.
Потом уже пришла Буферная Зона и мутанты, аномалии и мародеры, бандиты и военные. Но Змей оставался здесь. И ни к кому примыкать не собирался. Город защитит его, подскажет, поможет.
У Змея теперь своя группировка. Псоглавцы. Так они называются. И созданы Змеем.
«Темногорском, – тут же поправил Змей сам себя. – Это все благодаря Темногорску».
Именно он подсказал – одному будет сложнее выжить, нужно создать команду.
Змей встал, подошел к стулу, на котором висела одежда. Не спеша натянул штаны, ботинки, футболку.
Иного выбора не было. Буферная Зона заставила выживать, и делать это легче стаей.
Поэтому Змей и создал собственную стаю.
Псоглавцы. Они не мародерствовали. И не геройствовали, очищая территорию от мутантов. Не грабили. И не пытались кому-то что-то доказать. Они просто жили здесь, в брошенной казарме, стаей, под его предводительством.
Змей сделал зарядку, размялся. Держать себя в форме приучил с самого первого дня пребывания в городе.
Потом хлебнул теплой воды из бутылки.
Глянул на себя в маленькое зеркальце, висящее на стене. Оттуда на него посмотрело худое скуластое лицо с едким жестким взглядом. Седой ежик волос, глубокая морщина на лбу, небольшой шрамик на виске.
Тот, кто садился в поезд, убегая от ареста, и тот, кто сейчас смотрел из зеркала, были абсолютно разными людьми. Нет, конечно, это один человек – один цвет глаз, размер обуви, одно тело. Оболочка. Но вот внутреннее содержание – разное. Темногорск изменил его. Сделал крепче. И подсказал путь.
Псоглавцы. Каждый стремится, все вместе достигают. А цель, к которой они шли, была важной. Великой.
Он не спеша пошел в штаб. Сигнал к подъему еще не дали, казарма спала. Будить раньше времени ребят не хотелось. Пусть отдохнут. Нынче будет трудный день.
В штабе было темно и пахло застарелым сигаретным дымом. Змей сел на стул, стал перебирать бумаги. Делал это на автомате, зная, что вскоре придет он. Пора было уже задать давно мучавший вопрос.
– Сидишь? – раздался до боли знакомый голос.
– Да вот, документы смотрю… – ответил Змей, не поднимая головы. Пальцы дрожали, во рту разом пересохло.
Повисло тягучее молчание. И лишь шуршание бумаги было таким громим, что казалось, будто это магнитофонная запись, поставленная на проигрывание на полной мощности динамиков.
Он перелистал отчеты по два раза, принялся на третий, но остановился. Спросил:
– Опять будешь упрекать?
– Хотел, но знаю, что ты таблетками травить себя начнешь, чтобы уйти от этого. Опять в туман убегать. А у тебя сегодня тяжелый день.
– Верно, тяжелый.
Змей наконец осмелился поднять взор.
В дальнем углу, прикрываемом, словно ширмой, полутьмой, сидел мертвец.
Змей спросил:
– Чего тебе надо, Димон?
– Откуда же я знаю? – усмехнулся тот в ответ. – Это ты у себя спроси!
Змей пристально посмотрел на гостя, который сегодня был одет, как тогда. И даже кровь была видна на серой футболке.
Закололо в груди. Сморщился, тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но это не помогло. Да и был ли сидящий напротив него наваждением? За три года Змей так и не смог четко ответить на этот вопрос. Порой казалось, что это просто сон. Порой – и таких дней было гораздо больше, – что он просто сходит с ума.
– Ты не сходишь с ума, – произнес Димон. – Ты просто сбежал. Оставил нас умирать там.
– Нет, – твердо ответил Змей. – Останься я в том гараже, я бы ничем вам не помог. Без шансов. А так я спасся сам.
– Разве это спасение? – возразил мертвец, оглядывая темную комнату. – Сидишь в какой-то конуре, прячешься…
– Я не прячусь! – взорвался Змей. – Не прячусь!
– Не прячешься, – внезапно легко согласился Димон. – Только вот легче ли тебе от этого?
– Не легче, – буркнул Змей.
– Не легче, – эхом отозвался мертвец.
– Чего тебе надо? – повторил вопрос Змей, отложив бумаги в сторону. – Почему ты вновь и вновь приходишь ко мне? Уходи! Прочь! Прошу тебя!
Димон рассмеялся.
– Разве можно прогнать часть самого себя?
Змей поднялся, пошел к мертвецу, но тот внезапно исчез.
Появился за спиной, оказавшись на месте, где только что сидел сам Змей.
– Вот видишь. Нельзя убежать.
Змей схватился за голову – она начала раскалываться. Таблетки все-таки придется выпить, хоть и не хотелось туманить сознание.
– В таблетках тебе не будет спасения, – угрожающе произнес Димон. – Все время ты не сможешь их пить.
– Не переживай, – выдохнул Змей, доставая из кармана пластмассовый пузырек и вытряхивая себе на руку пару капсул. – Таблеток хватит до конца моей жизни.
– Как своевременно ты заговорил о конце своей жизни и о таблетках, – усмехнулся Димон.
Змей обернулся. Настороженно спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Бегство далось тебе не просто так, – ответил мертвец. – Все имеет свою цену. Да и то место, в котором ты решил укрыться от теней прошлого, не самое лучшее. Аномалии, монстры, отравленные территории – это тебе не курорт. На здоровье сказывается.
– Ты сейчас о моем здоровье не беспокойся, как-нибудь сам справлюсь.
– Не справишься, – покачал головой мертвец. – «Крыша» у тебя уже поехала.
– Я нормальный!
– Разве нормальные люди разговаривают с мертвецами? Нет, не разговаривают. Да и не это главное. Психику, как известно, подлатать можно. А вот все остальное – уже нет.
– Что…
– Мозги, Змей. – Мертвец постучал пальцем себе по голове. – Спеклись. Головная боль – это ведь не от меня. Это синдром.
– Какой еще синдром?
– Тебе осталось жить чуть больше месяца, Змей.
– Тебе-то откуда это знать?! – сквозь рвущийся истеричный смех спросил Змей. – Ты – моя галлюцинация, которая скоро пройдет. Хватит пороть чушь и запугивать меня! Сейчас вот таблетки выпью – и нет тебя.
– Это только на время, ты сам это знаешь, – спокойно прокомментировал Димон. В его голосе уже не было ни издевки, ни злости, лишь усталость. – А вот твоя опухоль, растущая в голове, не рассосется. Даже если пить будешь свои таблетки горстями.
– Какая еще опухоль?
– Вот такая, – ответил мертвец, показав пальцами размер. Выходило – с теннисный шарик.
– Уйди, – устало прошептал Змей.
Перед глазами все подернулось туманом. Это из-за таблеток. Скоро придет сонливость, которую даже крепким кофе не разогнать.
– Тот прыжок с поезда был для тебя роковым, – продолжал мертвец, но уже тише, голос его словно таял. – Удар головой помнишь?
– Помню, – кивнул Змей, на автомате потянувшись к шраму на виске.
– Голове хватило того камня, чтобы запустить механизм самоуничтожения. Плюс само место, где ты обитаешь… – Димон вновь брезгливо огляделся. – Усилило эффект. Ты скоро сдохнешь.
Последние слова мертвец почти прошептал. И исчез.
Змей остался в комнате один.
Что за бред?! Какая еще опухоль?
Пора нервы лечить.
Он грустно усмехнулся. Как лечить? Чем? Те таблетки, которые хотя бы на время избавляли от симптомов, были покруче некоторых наркотиков. Куда еще сильнее? В откровенную нелегальщину лезть? Нет, подсаживаться на всякую дрянь нет желания.
«А может, правда? – проскользнула шальная мысль. – Может, то, что сказал Димон, в самом деле так? Опухоль…»
Змей прикоснулся к виску. Рука у него предательски дрожала.
Когда он, спасаясь от погони, прыгнул с поезда, действительно сильно ударился. Приземлился на ногу, подвернул, кубарем полетел в кусты и попал виском прямо на камень. Даже на некоторое время отключился. Может, и вправду повредил что-то в мозгу? Черт его знает, как там все устроено, тонкие микросхемы, тонкая настройка…
Ведь и Димон появляться стал после того раза, день на седьмой…
Змей поежился. Неприятный холодок прошелся по спине.
«Надо проверить, – подумал он, глядя на пустой стул, где еще совсем недавно сидел мертвец. – Так, на всякий случай».
В комнату вошел Гром. Привычно поворчал насчет того, что форточки никто не открыл, теперь табачный дым въелся в стены и долго еще будет вонять. Он был из тех, кто напрочь не переносит запах табака.
Змей смотрел на парня отстраненно. Мысли блуждали где-то далеко.
– Ну что, шеф, может, и вправду штрафы введем за это дело? Ну непорядок ведь! – пробасил Гром, косясь на полную пепельницу. – Гадостью дышим, ей-богу!
Парень подошел к окну, глянул так, словно снаружи сидел снайпер. Привычка опытного вояки. Открыл форточку.
Направился к столу, проверил чайник. Полный. Включил. Приготовил две кружки, щедро насыпал в каждую заварки.
– Ну что, сегодня до Приречного сгоняем? – Гром, как его ни учили, упорно не хотел соблюдать субординацию. Никаких должностей и «разрешите обратиться». Все по-простому. – Оборону потеребим?
– Нет, Саня, – хрипло ответил Змей. – Сегодня маршрут наш изменится.
– Как скажешь, – пожал плечами Гром.
Чайник засипел. Оба перевели на него взгляды и долго смотрели, как тот греет воду, пыхтит и шипит.
– Город сказал? – спросил Гром после долгого молчания.
Гром единственный, кто знал его тайну – о том, что Город может с ним разговаривать. Змей, едва только начал создавать отряд псоглавцев, ему первому и доверил этот секрет. И сам не знал почему. Просто, видимо, чувствовал, что Санька не разболтает.
– Да, – кивнул Змей. – Доктор, которого вытащили с Маяковского, живой?
– Живой, – ответил Гром, наливая кипяток в кружки. – Чего ему сделается?
– Что говорит?
– Благодарит за спасение. Мы ведь его из самой пасти гарпии вытащили. Еще бы чуть-чуть, и сожрала бы она его.
– Это хорошо, что мы доктора раздобыли. – Змей шумно отхлебнул чай.
Псоглавцы пленных не брали. У них были иные планы. Но в ту вылазку, руководил которой Гром, принципам своим изменили. Пожалели бедолагу. И Змей наказывать подчиненного не стал – тоже почему-то пожалел. И только теперь понял, что так и было задумано Городом.
– Верно, хорошо, – подтвердил Гром, внимательно наблюдая, как чаинки оседают на дно. – Этот перец пацанов всех, кого надо, подлечил в благодарность. Пашку заштопал, Михе фурункул его вскрыл, гной выдавил и обработал как надо. В общем, одна польза от него, от доктора этого.
– Сегодня доктора с собой в рейд возьмем, – внезапно сказал Змей.
Гром перевел взгляд на шефа.
– С собой?
– Верно. С собой.
– Погрызут доктора. Он только во врачебных делах спец, а вот по улицам Темногорска гулять не приспособлен. Загрызут его дикие собаки. Или в аномалию засосет. Углядеть не успеем.
– Сань, приведи мне его, доктора этого.
– Сейчас?!
– Сейчас, – сдержанно подтвердил Змей.
Гром поднялся, вышел. Через некоторое время вернулся. За спиной стоял доктор, заспанный и взлохмаченный – было видно, что только что проснулся.
– Добрый день… то есть утро! – закивал головой вошедший, с опаской осматриваясь по сторонам.
– Хотите чаю? – предложил Змей.
Доктор вежливо отказался. На лице была растерянность, а еще подозрение и немного испуга. Начальника псоглавцев он видел впервые.
– Присаживайтесь…
– Меня Костей зовут, – представился доктор.
– Константин, точно, – закивал головой Змей. – Садитесь, есть один серьезный разговор.
Константин сел на самый краешек стула. В глазах отчетливо блеснул страх.
– Костя, вы же врач, как я понимаю?
Тот кивнул.
– А по какой специализации?
– Общий профиль, я терапевт, – торопливо ответил тот.
– Это хорошо, – задумчиво произнес Змей. – Наверное, хорошо. В общем, не буду ходить вокруг да около. Константин, я хочу, чтобы вы мне помогли с одним делом.
– Конечно, – согласился врач. – Вы же спасли мне жизнь!
«Вот и ты мне спаси!» – хотел сказать Змей, но вовремя прикусил язык.
Это еще доказать надо, что в голове есть болезнь. Призраки прошлого – еще не повод верить в то, что скоро придет смерть.
– В общем, есть подозрение, что захворал я, – осторожно произнес Змей, поглядывая на Грома. Тот прихлебывал чай и, казалось, ни на кого не обращал внимания.
– Какие симптомы? Что беспокоит? – тут же начал расспросы терапевт. Из голоса исчез страх, появилась профессиональная заинтересованность, и даже взгляд стал суровым, въедливым. Докторским.
– Симптомов нет, все нормально, – начал шутливо отвечать Змей. – Просто… в общем, есть подозрения. Безо всяких симптомов. Проверить хочу. Мало ли. Чисто для себя, для успокоения, так сказать, души.
Константин нахмурился. Он не знал, что от него хотят.
– Вы по части онкологии как, разбираетесь?
– Вы же понимаете, что это не мой профиль? Я только направление выписать могу на прием к специалисту.
Змей рассмеялся.
Костя тоже смущенно улыбнулся, поняв, что сморозил глупость.
– Я не разбираюсь в этом вопросе, – пояснил доктор. – Ну, то есть в мединституте мы проходили какие-то общие темы, но чтобы углубленно… Я навряд ли смогу вам сказать что-то определенное.
– Кроме вас, никто ничего сказать вообще не сможет. Мне нужно, чтобы вы просто исключили одну болячку. Посмотрели, может, если надо, какие-то анализы взяли. И сказали, что я не болен.
Константин нахмурился еще сильнее.
– И что же именно вас терзает?
– Вы же медик, Костя, – начал Змей. Он вдруг поймал себя на мысли, что не может произнести нужные слова вслух и все ходит вокруг да около, словно охотник без оружия, и пытается выследить медведя, но в последний момент боится. – Сами понимаете, какая тут, в городе, обстановка. Все эти аномалии, излучения, прочие малополезные вещи. На здоровье сказываются не в лучшую сторону. В общем, мне нужно проверить голову. Есть подозрение, что там… что там имеется опухоль.
Брови Кости поползли вверх.
– Вы же понимаете, что это в данных условиях невозможно? – после некоторой паузы сдержанно спросил он.
– Нет ничего невозможного, доктор, – холодно, с нажимом ответил пациент.
Терапевт понял, что выхода у него нет.
– Но как… Ведь нужны навыки! Нужно специальное оборудование! Диагностика столь сложных проблем – это не гнойник вскрыть!
– Вот поэтому вы и пойдете с нами в город, в рейд.
– В рейд?!
– Верно. В городскую больницу. Там есть все необходимое оборудование.
– Да оно не работает же – электричество отключили!
– Об этом не переживайте – все устроим. Возьмем с собой генератор.
– Послушайте, это чистой воды безумие! Я терапевт! Я не ставлю таких диагнозов! Для этого нужно обладать необходимыми…
– Костя, послушай, – вклинился вдруг в разговор Гром. Голос его звенел как сталь. – Если тебя попросили – помоги. А если тебя попросили уважаемые люди – то скажи спасибо, что именно тебе доверили такое почетное задание.
Костя обернулся. В руках Грома блестел нож.
– Хорошо, согласен, – обреченно ответил доктор, понимая, что спорить бесполезно и даже опасно.
– Вот и отлично! – хлопнул в ладоши Змей. – Прямо сейчас и будем собираться в путь!
– И откуда ты про него знаешь? – спросил я.
Марк ухмыльнулся, а потом снова застонал – прижал к животу раненую руку.
– Откуда-откуда… Говорю же, я здесь не просто так, с миссией… Как же больно-то…
– С какой еще миссией?
– Во славу Господа.
– Это, типа, как в прошлый раз?
– Как что? Не-е-ет, сейчас все по-другому! – ответил Марк. – Если вы мне сможете наложить шину, возможно, я что-нибудь вам и расскажу.
– Возможно?! А не охренел ли ты часом?
– Ну, ты же слушал меня вот уже минут… а сколько уже прошло? Не пора ли людям Ямина явиться по нашу душу?
Накаркал, блин! Вдалеке послышался звук мотора.
Даже не одного.
Со стороны Крепости приближались автомобили.
– Ну, решай сам. Или сдаешь меня Ямину – и ничего не узнаешь. Или… – Марк осклабился. – А там, в общем, видно будет.
Я переглянулся с Лерой – та кивнула. Сжал губы.
– Хорошо, вставай.
– Да не могу я, у меня рука сломана, забыл? – проворчал Марк. – А дэсэошники все ближе.
– Да черт тебя дери! – Я протянул ему руку.
– Черта поминать нехорошо. Хуже даже, чем Господа всуе!
– Да ты сам хуже черта!
– Было дело, не спорю, но говорю же – я изменился.
– И что же такое произошло?
– Тебе не кажется, что лучше убраться отсюда, пока яминские не прикатили и не закрыли меня в кутузке? – спросил экс-священник.
– Есть за что?
– Я нынче популярная личность, ну, здесь, в Темногорске.
Шум моторов стал заметно ближе, и я решил прекратить допрос до более спокойного места. Повел Марка к фургону.
– Давай, лезь назад! – скомандовал я, открыв заднюю дверь.
Он аж рот открыл, увидев, сколько там оружия и различных приспособлений для ловли мутантов, но я быстро накинул на его руки специальную удавку, с помощью которой мы ловили альфа-псов, и затянул потуже.
Марк застонал.
– А это обязательно?
– Еще бы. После всего, что было, – в первоочередном порядке.
Пристегнул к скамейке – до оружия не дотянуться, как ни старайся.
– Полегче на поворотах, – попросил Марк.
– Это уж как придется, – улыбнулся я.
Сел за руль – и фургон рванул вперед: если повезет, то дадим круг и вернемся домой обходным путем.
– И зачем тебя ДСО ищет? – спросил я, когда мы доставили священника в наш дом. Усадил давнего врага на стул и потуже к нему привязал.
– Ну, во-первых, из-за прошлых дел, к которым я сейчас никакого отношения не имею, а во-вторых, я кое-что у них взял, ну, у яминских.
– Ты? У них?
– Да, одну вещицу, которая понадобится мне… да и вам тоже, если вы будете мне помогать в поисках тех, кто увел у тебя из-под носа кровь демона. Ты же ее ищешь?
– И откуда ты все это знаешь?
Марк усмехнулся:
– Что, не нравится, что мы поменялись ролями? Да, я сейчас сижу связанный в твоем доме, но ты знаешь, что это ненадолго.
– Да, конечно. Мечтать не вредно. Кстати, как тебе удалось сбежать от Клима, от охотников?
– Сбежать?! – Он растянул улыбку еще шире, отчего стали видны желтые зубы. – Просто я теперь один из них.
– Что?
– Что слышал! Да, я теперь один из «охотников на драконов». Это, пожалуй, единственная из немногих вещей, которые я все же могу тебе сказать. И да поможет нам Бог, чтобы мы все успели сделать вовремя, иначе…
– Что – иначе?
– А вот этого, уж прости, сказать не могу.
Я занес кулак, намереваясь выбить пару мерзких желтых зубов для начала, а дальше – как пойдет.
– Пап, дай я. – Лера появилась в дверях с кружкой чая. Дочка подошла к экс-священнику и наклонилась, заглянув тому в глаза. – Да, он изменился – развяжи его!
– Развязать?! Ты с ума сошла! Что ты вообще городишь?
– Развяжи его! Он не сбежит.
– Не сейчас – так потом сбежит. А для начала нас убьет, пока будем спать!
– Ну ты наговоришь ща… – буркнул Марк. – Я и так много всего натворил, грешен, а в вашем случае – особенно, признаю и каюсь. Каждый день каюсь! Но я здесь в том числе и для того, чтобы все исправить. Для того, чтобы…
На улице раздались приглушенные голоса – кто-то подбирался к дому.
– Ч-черт! – прошептал я и выглянул в узкую полоску между железными листами. По двору двигались сразу несколько человек с автоматами. Судя по форме, люди Ямина.
– Макс! – раздалось за дверью. – Мы знаем, что вы с девчонкой там. Открывайте!
Я помедлил, глядя на Марка, потом кивнул дочке в сторону кухни – там был лаз, который выводил во двор. Пришла пора им воспользоваться.
– Макс! – повторил голос с улицы. Я узнал говорившего – один из новых военачальников Ямина. Капитан Андрей Хорьков, Хорек, если по-простому.
Проследил взглядом за Лерой, которая повела Марка к потайному ходу.
Стук в окно.
Сначала тихий, но через секунду загрохотали так, что железо заходило ходуном.
– Макс, открывай! Знаю, что он у тебя. Ямин приказал вернуть Марка, а заодно и то, что он украл. Ты ведь в курсе, что он вор, да? И ты в курсе, что будет за пособничество в похищении госсобственности! Ты прекрасно знаешь правила, так что не тупи, открывай!
Но я не слушал – двинулся на кухню. Подошел к лазу и спустил вниз ноги. Где-то в глубине подземелья пыхтел Марк – там пробираться с его комплекцией точно было тяжко.
– Макс, мы заходим! – предупредил Хорек.
Что-то тяжелое ударило в окно – лист железа прогнулся, но устоял.
Я спрыгнул вниз, не дожидаясь вторжения. Выбрались на поверхность на заднем дворе, у колодца, подняв деревянную крышку. От Хорька и его команды прикрывал внутренний забор. За ним были видны тени бойцов ДСО – те окружали дом.
– Отходим! – прошептал я.
Мы, пригнувшись, бросились бежать огородами.
Сзади послышались голоса.
– Они там! Там! – закричал кто-то.
Следом застрочил автомат.
– Только попробуй нас обдурить после такого, – буркнул я, подталкивая Марка вперед. – Ради тебя мне пришлось подставить самого крупного заказчика в городе. И теперь на нас будет охотиться вся яминская свора.
Экс-священник подавил смешок:
– Тебе еще понравится такая жизнь!
– Сомневаюсь.
– А вот твоей дочурке – точно.
– Не смей даже думать о ней, не то что говорить.
Позади вновь загремела автоматная очередь – мы пригнулись за очередным забором.
Я повернулся к Марку:
– Если ты, тварь, хоть что-то задумаешь по отношению к ней, клянусь Господом и вообще всеми богами, что есть на земле, что я лично вырву тебе сердце. Этими вот самыми руками.
Улыбка сошла с лица священника. Он потеребил бородку здоровой рукой.
– До этого не дойдет. У меня характер, может быть, и прежний, но внутренне я изменился. Переродился.
– Посмотрим, – ответил я, даже не подозревая, к чему приведет это решение.
В двух кварталах от дома у меня была припаркована старенькая «Нива», обшитая бронепластинами. Если надо съездить непосредственно в Зону, пользовался я именно ею. В фургоне, конечно, много места для оружия и прочих ништяков, плюс клетка для перевозки мутантов, если их нужно было отловить, а не убить. Но «Нива» имела полный привод и могла пройти практически где угодно. Снег, грязь и даже болото – все нипочем.
Посадил Марка на заднее сиденье – рядом устроилась Лера и достала ПМ. Направила на экс-священника.
– Я пригляжу, – сказала она.
– Ты же, типа, ему доверяешь!
– Я сказала, что он изменился, но полностью доверять ему нельзя.
– Умная больно, да? – буркнул Марк. – То «развяжи, он изменился», то пистолет наставляешь.
– Умная! – ухмыльнулась дочка и щелкнула предохранителем.
Марк сразу замолк.
Я завел машину, выехал на улицу Ленина – и тут понял, что мы встряли: поперек дороги стояли Хорек и его люди. Человек пять, но все – с автоматическим оружием.
– Ма-акс! – протянул капитан, когда я развернул «Ниву» поперек дороги. – Так и знал, что ты дома…
– Я не дома. Разве не видишь? Ездим вот, работаем.
– Ага, а кто это у тебя там, на заднем сиденье? Дашь взглянуть? А то отсюда не видно.
Хорек кивнул двум автоматчикам – те стали приближаться к машине.
– Пап, что будем делать?
– Пригнитесь! – предупредил я.
Люди капитана подошли уже настолько близко, что я видел даже испарину, выступившую на их лбах.
– Ма-акс! А это не Марк ли там у тебя? – ехидно спросил Хорек. – А то мы все ищем да ищем. А ты с ним, оказывается, разъезжаешь.
– Пригнулись?!
Лера подняла вверх большой палец.
– Отлично, тогда погнали!
Резко развернул машину и, выпрыгнув на тротуар, понесся мимо Хорька. Один из автоматчиков оказался на пути машины и, выронив оружие, бухнулся задницей на жухлую траву бывшей клумбы, когда мы проскочили мимо.
Второй открыл огонь. Пули забарабанили по «Ниве», но, к счастью, бронепластины не подвели – внутри салона было безопасно.
В зеркало заднего вида засек, что Хорек и его люди запрыгнули в УАЗ и рванули следом.
– И как же нам оторваться? – Я даже не заметил, как озвучил мысль вслух.
– Туннель, – спокойно ответил Марк.
– Что?
– Туннель. Ты же меня остановил, когда я к нему ехал.
– И что ты там забыл?
– Та вещь, которая… ну, у яминских которую взял на время, я ее там спрятал.
– Прямо в туннеле?
– За ним, на другой стороне.
– Придется пешком. Машина по самому туннелю не пройдет.
– Да, как и колымага яминских. И вообще – они вряд ли туда сунутся.
«Здравая мысль», – подумал я, учитывая, что дэсэошники предпочитали не лезть в Зону. Хватало, что та сама приходила к ним на дом.
Позади затрещал автомат.
– А после туннеля куда?
– Там покажу, – ответил Марк.
Я сжал зубы и вывернул руль, поворачивая на соседнюю улицу.
Маневр очень кстати – УАЗ Хорька по инерции пролетел дальше, едва вписавшись в поворот, в итоге заехал на бордюр и снес помойку. Потом снова вернулся на дорогу.