Легкий стук по косяку заставляет меня открыть глаза, и я вижу потрескавшийся потолок, но тут же мой взгляд устремляется к дверному проему.
Мейбл, хозяйка нашего общежития, в котором я провела последние три года своей жизни, входит внутрь. Морщины у нее на лбу становятся глубже с каждым шагом. Она останавливается у кровати моей соседки и постукивает туфлей по ножке, чтобы привлечь ее внимание.
Нира отрывает взгляд от своего журнала и вытаскивает наушники из ушей.
– Нира, почему бы тебе не прогуляться, а? – Мейбл, как всегда, дипломатична, она знает, как разговаривать с подростками, которые неохотно выполняют приказы.
Моя соседка закатывает глаза и выходит.
– Эти девушки когда-нибудь погубят меня, – усмехается Мейбл, присаживаясь на край моей кровати.
– Да, – соглашаюсь я. – Но ты бы ушла отсюда, если б могла?
– О, поверь мне, дитя. – Она вздыхает, и ее возраст виден в морщинках вокруг глаз. – Я могла бы уйти, если б захотела, но – нет. – Она секунду молчит, потом добавляет: – Я хотела бы позаботиться о следующем поколении, пока у меня еще есть силы.
Следующее поколение.
Верно.
Парни Брейшо, сила, довлеющая над этим городом. Братья, у которых нет общей ДНК, но которые связаны прочными узами. Мальчики, за которыми Мейбл ухаживала восемнадцать лет их жизни, а до этого за их отцами.
Однако «следующее поколение», о котором говорит Мейбл, – это не те трое, которых она помогла вырастить, а новые члены семьи Брейшо. Один из них еще не родился – растет пока что в чреве матери, другой пока всего три года.
Маленькая девочка, и на данный момент только горстка людей знает, что она существует – дочь Кэптена Брейшо.
Она была спрятана не только от мира, к которому принадлежала, но и от самого Кэптена. Брейшо узнал о ней через несколько месяцев после ее рождения и поклялся найти ее.
Он это сделал, но мир, в котором живут Брейшо, совсем не прост, и угрозы – слишком серьезные, чтобы игнорировать их, – не позволили малышке вернуться домой в тот же день, когда ее отец узнал, где она.
Однако никто был не в силах удержать Кэптена вдали от своего ребенка. И после нескольких десятилетий вражды между влиятельными семьями – Брейшо и Грейвенами – победили те, на чьей стороне правда.
Зоуи Брейшо наконец-то дома, там, где ей самое место.
Навсегда.
Но я не должна ничего об этом знать.
Ни о том, что она существует, ни о том, что она дома, ни о тех трудностях, которые пришлось преодолеть, чтобы привезти ее в дом Брейшо.
Во всяком случае – пока.
До сегодняшнего вечера, когда Мэддок и его новоиспеченная жена Рэйвен Карвер, истинная, кровная наследница фамилии Брейшо, вернулись домой.
Рэйвен совсем недавно узнала, что у нее есть сестра.
Я.
Этот секрет мне открыли, когда я была маленькой девочкой, да и то только потому, что мне не с кем было им поделиться.
Но потом я это сделала.
Я нашла свою сестру.
Мы жили вместе в общаге, но я решила не говорить ей ни слова об этом, но шесть недель назад Рэйвен узнала правду – сама.
У нас с ней общий отец, на которого мы никогда не претендовали, враг всех, кто с гордостью представляет фамилию Брейшо, глава другого клана – Донли Грейвен.
Ублюдок, который пытался разрушить этот город и тех, кто когда-то верил в его имя.
Восемнадцать лет назад он изнасиловал наших матерей, но решил, что они не стоят его внимания, потому что младенцам не суждено было родиться мальчиками – это показало УЗИ. А он хотел мальчика, чтобы тот со временем мог занять его место.
Донли пытался заставить их сделать аборт, но обе сбежали. Впрочем, моя мать не сбежала – он ее выгнал. Исчезновение обеих все же было для него победой – ведь он рассчитывал на то, что никто не узнает правды об изнасиловании.
Однако с тех пор многое произошло. Донли был разоблачен, его империя пала.
Каждый заплатит, если пойдет против Брейшо.
Перейти дорогу одному – значит перейти дорогу всем.
Я тяжело вздохнула.
По плану сегодня я должна переехать из общежития в особняк Брейшо. Это то еще местечко. Высокие тенистые деревья закрывают его от чужих глаз. И тут как посмотреть: Брейшо отгородились от мира, чтобы скрыть черноту в своих душах, или, наоборот, чтобы скрыть свет, который обитатели поместья не хотят показывать другим.
Я-то знаю – там есть свет, есть нежность и забота, но никто никогда не догадается об этом, потому что Брейшо не делятся с миром своими сокровищами.
Их дом создан для них и только для них. Чужакам не разрешается приближаться, они никогда не смогут войти.
А я там бывала уже много раз… потому что они разрешали.
Сначала – по требованию Рэйвен, но братья Брейшо не были мне рады.
Однако потом все изменилось.
Сильная четверка превратилась в пятерку. Я в эту пятерку не входила, но меня приняли.
Переступит ли моя нога через порог на этот раз?
Глядя на Мейбл, я проглатываю комок, образовавшийся у меня в горле. Ее темные глаза перемещаются по моему лицу, в них светится понимание, что подтверждает мое предположение – она знает даже то, о чем ей не говорят.
– Ты достаточно долго откладывала это, девочка. – Ее глаза становятся серьезными, но в словах нет злости.
Мои плечи опускаются.
– Чем скорее это произойдет, тем скорее гнойник прорвется.
– Тем скорее они отправят меня собирать вещи.
– Тем скорее они смогут простить, – возражает она.
Я горько смеюсь, запрокидываю голову и смотрю в потолок.
– Ага, да. – Заставляю себя подняться – Потому что они, как известно, прощают чужаков.
– Ты не чужак.
– Но я не она. – Говоря о Рэйвен, смотрю в упор на Мейбл. – Возможно, я больше не просто блондинка из общаги, но я не она. Они не… они не поймут.
– Она поймет, – говорит Мейбл. – И постепенно они тоже.
– А что, если она не сможет?
Мейбл встает.
– Тогда ты заставишь ее.
Заставлю ее. Ага.
Я даже не могу засмеяться, хотя и хочу. Как будто кто-то, кто пытался заставить Рэйвен Карвер, то есть Рэйвен Брейшо, сделать хоть что-нибудь против ее воли, черт возьми, имел в этом успех!
С глубоким вздохом я задерживаю взгляд на Мейбл, выхожу из комнаты, а потом на улицу. Грунтовая дорожка ведет к особняку Брейшо.
Прошел месяц с тех пор, как Рэйвен и Мэддок поженились, после чего решили уехать на побережье, чтобы подышать воздухом после всего того дерьма, через которое они прошли, добиваясь положенного им места – во главе города.
Пока их не было, я старалась жить так, как привыкла. Я никогда не была общительной, поэтому целенаправленно избегала бесполезных разговоров, что, кстати, помогало не заводить нежелательную дружбу. По натуре я была одиночкой, но мне пришлось измениться, чтобы не выделяться, как гадкий утенок среди лебедей. Девчонки из Брейшо Хай привыкли видеть вокруг себя тех еще оторв. Я быстро оценила ситуацию и поняла, что никто не станет беспокоиться о стервозной блондинке с кошачьей подводкой для глаз и красными губами, – чопорность тут была не в моде.
Последние несколько недель я уходила в школу раньше, чем это было необходимо, и запиралась в своей комнате в общежитии, как только возвращалась. Я старалась избегать Брейшо, которые, как я знала, отсиживались дома.
В основном Кэптена.
Хорошо, только Кэптена.
Но теперь затворническая жизнь больше не казалась мне привлекательной.
Осознание этого было подобно удару кирпичом по башке. Я не могла оставаться в стороне, как бы сильно ни старалась.
Вот тогда я точно поняла, что пути назад нет.
То, что начиналось как исправление ошибок, которым я отчасти и была виной, превратилось в нечто большее.
Мое маленькое чудо переросло в желание, желание превратилось в потребность, и тут уж точно не было пути назад.
Самое главное – появилась возможность, пустила корни и расцвела.
Я не могла оставаться в стороне и пошла на компромисс со своим собственным чертовым разумом.
И вот опять я прячусь на виду у всех, как и раньше. Странно, у меня всегда был самоконтроль, но, похоже, он куда-то испарился.
Рэйвен совсем не похожа на Кэптена. Кэптен смотрит на меня, когда проходит мимо, или, по крайней мере, мне нравится думать, что он это делает – смотрит. А Рэйвен… она может вытащить мою задницу из любой щели, если ей понадобится.
Кэптен терпелив или, во всяком случае, заставляет себя быть терпеливым.
Рэйвен – полная противоположность.
Мои щеки наполняются воздухом, когда я пытаюсь успокоить нервы.
Мой настоящий страх питается другим – я знала, кто напал на Рэйвен, более того, я была там, когда это произошло, я знала, что Донли наш общий биологический отец и что мать Рэйвен – гребаная психопатка.
И вот теперь наступила та часть, которой я боялась больше всего с некоторых пор, – возвращение домой Рэйвен и Мэддока.
– Снова стоишь в тени?
Резкий голос пронзает мои ребра и выдавливает воздух из легких. Сердце бьется с удвоенной силой, когда я поворачиваюсь.
Растрепанные светлые волосы, ясные сине-зеленые глаза и легкая ухмылка.
Кэптен…
Черт.
Ветки хрустят под его ногами, когда он подходит ближе, и треск каждой из них еще больше учащает мой пульс.
Отступаю назад, пока мои лопатки не упираются в дерево, не оставляя пространства для побега, если бы я решилась.
– Привет, – удается мне выдавить из себя.
Уголок его рта медленно приподнимается, пристальный взгляд блуждает по моему лицу.
– Привет, – передразнивает он. – Почему ты прячешься в нашем саду?
– Мейбл сказала мне, что Рэйвен дома, – говорю я.
Он кивает и начинает смеяться.
– Она сказала тебе это сегодня неделю назад?
– Что? – выдавливаю я.
Вот дерьмо.
Кэптен делает еще один шаг вперед, и теперь его грудь касается моей.
– Ты думала, я не заметил? – шепчет он. – Ты думала, что я позволю тебе и дальше прятаться в тени, наблюдая?
Черт. Черт.
Взгляд Кэптена падает на мои губы, когда я облизываю их, чтобы смочить.
– Ты избегала меня, – говорит он. – Почему?
– Я не избегала.
– Ты лжешь.
Да, именно это я и делаю…
– Кэптен… – шепчу я, когда он придвигается ближе. Его рука находит мою шею, большим пальцем он приподнимает мой подбородок, и теперь его губы всего в одном дыхании от моих, такие… такие соблазнительные.
– Ты лежала в моей постели, касалась меня, – хрипит он, и голубизна его глаз темнеет. – Бормотала во сне. – На его лице появляется ухмылка, а тон понижается, отчего у меня ворочается что-то в животе. – Это моя любимая часть…
Я должна оттолкнуть его.
Несколько секунд он стоит совершенно неподвижно, прежде чем сказать:
– Это та часть, где ты просишь поцеловать тебя, Спящая Красавица.
Я хмурюсь, мои руки взлетают, чтобы толкнуть, но вместо этого оказываются у него на плечах.
Все что угодно ради него, кричит мое подсознание.
Его губы касаются моих, и я забываю, что это неправильно. Мой рот открывается под напором его языка. Зубы слегка прикусывают мою нижнюю губу, он тихо стонет и… отстраняется.
– Я так и знал, – говорит он.
– Знал – что?
– Ты хочешь меня, – уверенно заявляет Кэптен, отстраняясь, но всего на дюйм, и костяшки его пальцев скользят вниз по моей шее. – Так же, как я хочу тебя. – Его глаза снова находят мои. – Скажи это.
Реальность возвращается на место, и я напрягаюсь.
Что это было?
В течение нескольких недель, а если честно, месяцев, между нами действительно что-то происходило. Мы оба чувствовали влечение. Он никогда этого не говорил, но я ловила его пристальные взгляды – не то чтобы он пытался это скрыть. Мы разговаривали, но только о делах. Мы встречались, но никогда наедине, за исключением той ночи, когда Рэйвен вышла замуж за Мэддока.
Никто из нас не мог заснуть, и мы оба оказались на балконе. Нам было уютно, мы сидели в тишине и смотрели на звезды, поэтому, когда он сказал, что собирается посмотреть фильм, я восприняла это как приглашение и последовала за ним в его комнату.
Я действительно спала в его постели. Спала – буквально, заснула, убаюканная фильмом.
Я не осознавала, что касалась его, и, хотя известно, что я разговариваю во сне, он никогда не упоминал об этом. Не то чтобы у него был шанс…
Да, я избегала его, но не по тем причинам, по которым он думает.
– Я едва тебя знаю, – уклончиво говорю я. – И ты совсем меня не знаешь.
Кэптена это не останавливает. Его взгляд острый, сосредоточенный и уверенный.
– Но ты хочешь узнать меня так же, как я – тебя.
Моя кожа горит от его слов.
Как я – тебя…
– Тебе не понравится то, что ты обнаружишь.
– Мне уже все достаточно нравится, и я не прошу тебя раскрывать все свои секреты, хотя ты уже знаешь о моем самом большом.
Черт.
– Ты была здесь каждый день, красавица. Ты видела ее, мою дочь.
Я могла бы солгать, но он видел меня, верно? У меня нет перекладины, на которой можно было бы балансировать, нет веревки, за которую можно было бы ухватиться. Я знала, что это произойдет, вот почему откладывала так долго.
Вот оно.
Я молча киваю.
– Ты хочешь с ней познакомиться?
Надежда в его глазах заставляет мой желудок сжаться.
Кэптен Брейшо. Сильный, но осторожный. Спокойный и логичный, жесткий, как это требуется, и преданный до глубины души… Вот он, стоит передо мной, приглашая меня в свой мир. Но откуда ему знать, что я устроена гораздо сложнее, чем он.
Он возненавидит меня.
Они все возненавидят.
Кэптен отступает на шаг назад.
– Я должен был забрать ее мяч из машины. Давай не будем заставлять Зоуи искать меня.
– Слишком. Мать твою. Поздно. – Смех Рэйвен доносится из-за моей спины, заставляя напрячься. – Мы нашли тебя.
Мы? О нет.
– Папа!
Нет, нет, нет.
Не так, не сейчас.
Взгляд Кэптена мгновенно скользит за мою за спину, и он отступает еще дальше, глядя сияющими глазами в лицо маленькой девочки, которая, как я знаю, стоит прямо за мной.
Он наклоняется, и в этот момент я слышу еще шаги.
Они все здесь.
– Иди сюда, Зо, – говорит Кэптен. – Иди познакомься с нашим другом.
Моя грудь начинает болеть, глаза увлажняются, и я делаю глубокий вдох.
На мгновение ловлю взгляд Рэйвен, и она хмурится, не понимая причин моей паники.
Все должно было произойти совсем не так.
Мне нужен был шанс поговорить с ними – поговорить спокойно, а не плюнуть им в лицо правду о себе. В мире, где царят преданность и доверие, раскаленный клинок в живот обжигает меньше, чем ложь.
Рэйвен делает полшага ко мне, но тут Зоуи проносится мимо нее и бросается в объятия своего отца.
– Нашла тебя, нашла тебя! – смеется малышка.
Улыбка Кэпа возвращается ко мне.
– Зоуи. – Он разворачивает девочку, и ее глаза встречаются с моими. – Это…
Ее глаза расширяются, она вырывается из объятий отца и устремляется прямо ко мне.
Я быстро опускаюсь на колени, и она обнимает меня своими маленькими ручками.
– Рора!
Я не могу сдержать нежный смех.
Прошло слишком много времени, малышка.
Обнимаю ее в ответ, и мои глаза поднимаются к Кэпу. Я выдерживаю его взгляд.
Рэйвен застывает, не сводя с меня глаз, подходят Ройс и Мэддок.
Воздух вокруг нас меняется, становится тяжелым, угрожающим.
Зоуи отстраняется, улыбаясь мне.
– Я скучала по тебе, Рора!
Заставляю себя улыбнуться в ответ.
– Я тоже скучала по тебе, Зо-Зо.
Она смеется, глаза у нее точно такого же оттенка, как у Кэптена.
– Эй, Мишка Зоуи, – зовет ее Ройс. – Пойдем поедим мороженого, а?
– Мороженое! – кричит она и убегает, но тут же останавливается и бежит обратно, чтобы потереться своим носом о мой. – Эскимосские поцелуи!
Я заставляю слезы в моих глазах оставаться на месте.
– И объятия бабочки.
Хихикнув, она следует за своим дядей.
– Так сильно, Рора!
Так сильно, Зо-Зо.
Дальше – оглушительная тишина.
Я не хотела, чтобы все было так, я хотела, чтобы все пошло по-другому, – эта мысль занимает у меня секунду.
Челюсть Кэптена сжимается, он делает шаг назад.
Я поднимаюсь, мой взгляд мечется между ними.
Взгляд Мэддока прикован ко мне, как и взгляд Рэйвен, но она отводит его и смотрит в ту сторону, куда направилась Зоуи.
Глаза Кэпа превращаются в льдины.
– Прости, – шепчу я. – Не было подходящего времени, чтобы рассказать вам.
– Моя дочь знает, кто ты, – грохочет Кэптен. – Как такое возможно?
Я смотрю на Рэйвен и снова на него.
– Мария, – шепчу я имя женщины, которая выдавала себя за социального работника и заботилась о Зоуи, пока девчушке было слишком опасно возвращаться домой. – Она моя мать.
Брови Рэйвен сходятся.
– Так ты знала?
– Я же говорила тебе… – Мое лицо искажается. – Раскрытие секретов было моей работой, помнишь?
– Как давно? – наступает Кэптен.
Мой взгляд устремляется в его сторону.
Я не отвечаю, и он придвигается ближе.
– Как. Давно. Ты. Узнала. О ней?
Я сглатываю и признаюсь:
– Задолго до тебя.
Кажется, будто я дала ему пощечину. Он надеялся на другой ответ – на тот, который не выстроил бы стену между нами.
– Что значит так сильно? – спрашивает он совершенно отстраненно. Никаких эмоций, даже гнева, что еще хуже.
– Именно то, что ты думаешь, – шепчу я ему. – Так она говорит мне, что она…
Я замолкаю, не в силах произнести это вслух, когда он смотрит на меня в упор.
Так она говорит мне, что любит меня.
Зоуи единственный человек, который когда-либо так говорил, который по-настоящему любил меня.
– Извините, – говорю я, и мои плечи опускаются. – Не знаю, что еще сказать… – Я поворачиваюсь к Рэйвен. – Не ненавидь меня, пожалуйста. Я пойду, не буду вас беспокоить, ребята. – Мой взгляд падает на Кэптена и снова возвращается к Рэй. – Но просто… не ненавидь меня.
Я так много должна сказать, но нет ничего такого, что могло бы исправить все это, поэтому я не утруждаю себя попытками.
– Иди, – говорит Рэйвен, и ее глаза буравят Кэптена. Что-то проходит между ними, прежде чем она оглядывается на меня. – И сделай это быстро, Виктория…
Не в силах встретиться взглядом с Кэптеном, я отступаю.
– Я ожидала этого, мои вещи уже упакованы, – признаюсь я. – Я уеду меньше чем через час.
Успеваю пройти несколько метров, когда слышу голос Кэптена:
– Что ж, в таком случае мы пошлем кого-нибудь за твоими вещами.
Мой взгляд скользит через плечо, и я хмурюсь.
– Тебя заселят меньше чем через час, – говорит мне Рэйвен и берет Мэддока за руку; хмурый взгляд скрывает ее истинные мысли.
Я поворачиваюсь.
– Ты хочешь, чтобы я осталась?
Она переводит взгляд с Кэпа на меня.
– Это я тебе говорю.
Мэддок и Кэптен обмениваются взглядами, затем Мэддок и Рэйвен уходят, оставляя меня с Кэпом наедине.
– Мне жаль, Кэп…
– Не надо, – обрывает он и подходит ко мне.
Я не могу показать слабость, он возненавидит меня за это.
Кэп собирается что-то сказать, но я не могу догадаться, что именно. Его глаза ничего не выдают. В ту секунду, когда лед в них начинает таять, он вдруг отходит за деревья, потом поворачивается, чтобы посмотреть на меня еще раз.
– Добро пожаловать домой, красавица.
Его слова звучат холодно. Наверное, я погорячилась насчет «спокойного, логичного и осторожного».
Кэптен широко разводит руки, а я вижу особняк за его спиной.
– Но, возможно, тебе стоит держать ухо востро.
Мой пульс учащается.
– Это значит, мы теперь враги?
Однако напряжение в его глазах кричит о том, что ответ – нет, он не хочет этого.
Тем не менее в следующий момент я подумываю о том, чтобы убежать, исчезнуть, но эта мысль сразу испаряется, потому что цена бегства слишком высока.
Я тогда потеряю все, чего у меня никогда не было и чего я всегда хотела.
Я бы рискнула, если бы единственные люди, которые когда-либо заставляли меня чувствовать себя самой собой, возненавидели меня. Но позволить им оттолкнуть меня, когда я только-только сблизилась с ними?
Я, черт возьми, так не думаю.
Они вытащили меня из моего укрытия, и я рада.
Я устала от темных углов, устала быть позади.
Устала проигрывать заранее.
Это будет нелегко, и мне придется пробиваться, когда он, когда они, попытаются вытеснить меня, но я знаю их достаточно, чтобы понять: если есть шанс завоевать их доверие, они бы этого хотели.
Они никогда не будут уважать того, кто примет поражение, кто позволит сломанным частям внутри так и оставаться сломанными.
Они хотят вызова, доказательства того, что я хочу измениться.
Они хотят сильного партнера, но прежде – подтверждения, что я смогу со всем этим справиться.
Они хотят правды, доказательства, что я принадлежу им.
Я действительно принадлежу этому месту.
Они увидят.
Рэйвен – моя сестра, это мой новый дом.
Это будет нелегко, но я готова бороться за все, что с этим связано.
Если мне повезет, в том числе и за блондина Брейшо.