Нестор, включая диктофон:
– В твоих интервью часто упоминается город Брисбен, ну и вообще Австралия. Почему?
– Потому что, когда у нас зима, у них – лето.
– А когда у нас лето?
– Тогда у них тоже лето. По нашим меркам – лето. Вот в чем вся штука, понимаешь? В нашей семье это место считалось раем.
– Для рая там слишком специфическое население. Потомки каторжников.
– И что?
– Для рая требуется хорошая биография.
– Ты там был?
– Где, в Австралии?
– Нет, в раю. Откуда ты знаешь, какая там требуется биография?
Нестор пожимает плечами.
– Я хотел спросить тебя об Ирине. Она ведь уехала в Брисбен?
– С какого-то времени мать начала переписываться с человеком из Брисбена. Не знаю, где она взяла его адрес, но только писала ему много лет.
– И он сделал ей предложение?
– Да. Это была трогательная переписка. Время от времени мать пересказывала мне его письма. Очень хорошие. В основном – о генерале Томасе Брисбене, в честь которого назван город. К сожалению, она увезла их с собой.
– Как зовут ее друга?
– Как Кука – Джеймс. Она и называла его Кук. Кук написал мне, что, помимо города, в честь Брисбена назван кратер на луне. По образованию генерал был астрономом. Или: Кук пишет, что в свободное время генерал Брисбен открыл более семи тысяч звезд. Ты только представь: в свободное время!
– Ты давно живешь за границей. Как тебе кажется, те, кто уехал, – они находят решение своих проблем?
– Трудно сказать. Это решение какое-то… Ну, внешнее, что ли. Если брать шире, то думаю, что даже рай – во многом внутреннее состояние.
– Иначе говоря, человеку бесполезно входить в рай со всеми своими болями?
– Боюсь, что на фоне всеобщего счастья он будет вдвойне несчастлив. И в конце концов, наверное, сбежит.
– Вы с Ириной поддерживаете контакты?
– Да. Мы поддерживаем контакты. Это именно то, что мы делаем.