В зале презентации кипела бурная деятельность – кто-то в перчатках ползал по полу и пинцетом собирал улики в пакетики, кто-то снимал отпечатки пальцев, фотографировал, записывал, зарисовывал и так далее.
Получив подробную информацию о пропавшем колье, подполковник Галемба уже в третий раз осматривал место происшествия. Его цепкие глаза ощупывали каждый предмет, каждую деталь, каждую мелочь – любая из них могла навести на след.
Сотрудники при приближении «Трехпалого», как они его прозвали, удваивали свое усердие, надеясь на его похвалу и, чем черт не шутит, на премию в конце квартала, хотя выговор заработать было проще простого, а оспаривать решения Галембы не имело смысла. Упрямый, неуживчивый характер подполковника был хорошо известен, даже начальство его побаивалось, старалось, так сказать, доверяя его опыту, лишний раз не вмешиваться в ход расследований, но с другой стороны, и выдвигать его не спешило.
Проконтролировав каждого и раздав ценные указания, Михаил Иванович покинул зал и тяжелой походкой направился к комнате, которую отвели под его кабинет. Подполковник шел, и каждый его шаг отдавался гулким эхом в опустевшем фойе, выложенном мраморной плиткой. К этому моменту вся публика была уже досмотрена, опрошена, и теперь пришло время более детально побеседовать с устроителями презентации.
Свет, значит, выключили, а сигнализацию нет, размышлял Галемба, возможно, потому что не знали как… то есть вор был из числа гостей и не разбирался в технике. Нет, не продумать этого он не мог, выходит специально хотел вызвать панику…
Сзади послышалось торопливое шарканье, и подполковник поморщился, сразу сообразив, кто это.
– Все готово? – не поворачивая головы, грозно поинтересовался он.
– Как вы велели, – отрапортовал капитан Беленький.
– Уверен?
– Конечно! – Беленький гордо расправил накачанные плечи. – Ждут.
Галемба кивнул и прибавил шагу, но тот не отставал.
– Свободен, – рявкнул подполковник, и капитан тут же затерялся среди снующих по разгромленному помещению полицейских.
Когда началась паника, люди перевернули все на своем пути – повсюду валялись осколки бокалов, затоптанные программки с портретом Николая Второго, сорванные жалюзи, разбитые цветочные горшки, земля, губная помада, сигареты и еще Бог знает что.
Михаил Иванович пнул ногой небольшое металлическое ведерко, брезгливо обошел кучку красной икры, из которой торчал пучок поникших фиалок, раздраженно подумал, что только шутников с их натюрмортами ему тут не хватало, завернул за угол и оказался перед обитой черной кожей дверью с золотой табличкой «Директор». За ней его давно ожидали Андрей Махович и Изольда Бажова – он нервно прохаживался из угла в угол, а она сидела на диване, элегантно закинув ногу на ногу. Завидев Галембу, оба как по команде изобразили на лицах крайнюю любезность.
– Ну наконец-то, полковник! – бросился к нему Махович. – Мы уже думали, что вы про нас забыли.
– Подполковник, – сухо поправил Галемба. – Я пока еще… подполковник.
Красавчик, не моргнув глазом, льстиво улыбнулся и доверительным тоном продолжил:
– Но я уверен, что вы простите мне мою оплошность, ведь я не далек от правды. Наверняка вы уже в ближайшее время станете полковником.
Михаил Иванович был, конечно, не лишен честолюбия и считал, что достоин этого звания, но вот такой грубый подхалимаж ему не только не понравился, а наоборот, насторожил. Кроме того, он всегда внутренне посмеивался над такими беспардоными хлыщами, которые якобы родились с серебряной ложкой во рту и тыкают этой самой ложкой в глаза всем без разбору.
Медленно, с достоинством Галемба прошел к столу и втиснулся в неудобное жесткое кресло.
– Что-нибудь нашли? – поинтересовалась Бажова начальственным тоном.
Галемба пригладил левой рукой жесткие волосы, и Махович, глядя на его изуродованные пальцы, запнулся и замер посреди комнаты.
– А вы кого-то подозреваете? – ответил Михаил Иванович вопросом на вопрос, давая понять, что спрашивать здесь будет он.
– Конечно, нет! – выпалила Изольда и откинулась на спинку дивана. – Сегодня здесь собиралось высшее общество, между прочим.
Таких дамочек Михаил Иванович тоже видал-перевидал на своем веку – эка звезда нашлась! Наткнулся он как-то раз на ее «бестселлер», когда искал что-то на столе у секретарши, полистал даже – сплошной педикюр, конфитюр, приманки для дур. Очень уж сомнительно, что она даже его-то сама написала. Да не особенная она и красавица – отними у нее деньги, ничего не останется, ни читателей, ни почитателей.
– Почему же, как вы думаете, кража произошла именно сегодня? – обратился он к Маховичу, пытаясь устроиться поудобнее и расчищая перед собой стол. – Бриллианты уже месяц как в Москве.
– Просто здесь колье было легче всего украсть, вот и все. Это же надо, на что подняли руку, своло… негодяи! – Андрей принял позу оскорбленной добродетели. – Вы знаете, подполковник, какую ценность представляет пейнит «Бхаласкар» для России?
Галемба молча изучал его из-под кустистых бровей.
– Это же настоящая реликвия для нашего государства! Помимо своей огромной стоимости колье является, так сказать, жемчужиной сокровищницы императорского дома Романовых! – Напыщенности Андрея не было предела. – К тому же оно представляет огромную историческую и, не побоюсь этого слова, политическую ценность. Вы меня понимаете, подполковник?
Продолжая изучать Маховича, Галемба еле заметно кивнул.
– Это международный скандал! – брызжа слюной, не унимался руководитель обворованного фонда. – Да, да, самый настоящий международный скандал. Какой позор, нет, ну какой позор! Увели из-под носа такой шедевр! Теперь еще, не дай бог, его вывезут из России. Вы просто обязаны найти его… и виновных, конечно!
Вместо того, чтобы как-то отреагировать на этот напор, Михаил Иванович достал из-за пазухи потрепанный блокнот и сделал в нем какие-то пометки. Махович подался вперед, пытаясь рассмотреть, что же он там записывает.
– Угу… – промычал подполковник, накрыв страницу рукой. – Но у вас есть хоть какая-то догадка о том, кто мог быть причастен к взрыву и краже? Может, кто-нибудь специально интересовался колье? Это нам очень помогло бы.
– Интересовались многие, причем на протяжении уже почти четырехсот лет, – высокомерно ответил Махович и уселся на диван рядом с Бажовой. – Многие состоятельные и влиятельные люди хотели бы обладать таким сокровищем, но пэйнит всего один. Указать на кого-то конкретно я вот так сразу не могу.
– Но вы можете хотя бы назвать мне тех, кто по-вашим сведениям собирался участвовать в торгах?
– Почему собирался? – удивился Махович. – Собирается! Конечно, колье было, как говорится, жемчужиной коллекции, но осталось же много другого, тоже ценного. А что касается тех, кто был заинтересован именно в этом лоте… Видите ли, большинство клиентов желают сохранять полную конфиденциальность. Это и понятно, мало кому приятно отчитываться перед публикой о трате столь огромных сумм. Многие вообще никогда лично не ведут переговоров и тем более не присутствуют на аукционах.
– Ясно. Но ведь бывают случаи и так называемых предпродаж. Может, кто-то хотел купить колье, минуя аукцион, а вы ему отказали? – Галемба внимательно наблюдал за реакцией собеседника. – Или предложил вам цену меньшую, чем вы рассчитывали?
Махович небрежно ответил:
– Да суетились тут некоторые.
– Кого вы имеете в виду? Для расследования необходимы конкретные фамилии.
– Ну… Батищев все искал пути-дорожки, да и Карецкий не отставал. Если хотите моего совета, то в первую очередь надо бы их проверить. Однако я должен уточнить, что украшение не принадлежит конкретно мне. Это один из лотов на предстоящих торгах, а я всего лишь являюсь посредником в его продаже и, естественно, ни чем не мог им помочь, цена же от меня не зависит.
Галемба снова склонился к своему блокноту и сделал еще какую-то запись.
– Угу… – промычал он. – До нас так же дошли слухи, что Антон Дмитриевич Батищев планировал приобрести колье до аукциона…
– Планировал это мягко сказано, – усмехнулся Андрей.
– И вы ему отказали…
– Отказал, конечно. Я такими делами не занимаюсь. Он состоятельный человек и может позволить себе предложить самую высокую цену на торгах.
– Угу… А кроме него, вы еще назвали Карецкого. Как же он суетился?
– Ну… – на висках Маховича заблестели бисеринки пота. – Василий Карецкий известный коллекционер, любитель таких раритетов…
– Это понятно.
– Ему тоже было предложено участвовать в торгах наравне с другими. Думаю, что скорее всего он и купил бы колье с его капиталами-то.
– Тогда другой вопрос: а как, по-вашему, в галерею пронесли взрывное устройство? Вы же отвечаете за охрану?
– Откуда я знаю! – возмутился Махович. – Мало ли как они это сделали? Может, кто-то из гостей постарался… Да, наверное, это кто-то из приглашенных, потому что перед началом презентации помещение тщательно проверяли и никаких посторонних предметов не обнаружили.
– Вы абсолютно уверены в своих сотрудниках?
– Ну… теперь я ни в чем уже не уверен абсолютно.
Тут в дверь кто-то поскребся.
– Войдите! – рявкнул Галемба, да так, что Бажова, все это время сидевшая тихо как мышка и внимательно слушавшая разговор, подскочила на диване.
В комнату вбежал Беленький и протянул начальнику лист бумаги.
– Будут еще распоряжения? – спросил он, искоса разглядывая известную писательницу.
– Нет, вы свободны.
Дверь за капитаном со стуком закрылась, и в комнате повисла тишина – Галемба уткнулся в полученную депешу, а Бажова с Маховичем вопросительно переглядывались.
– Угу… – снова промычал подполковник и поскреб подбородок.
– Какие-нибудь новости? – не выдержал Андрей.
Галемба поднял глаза и взглянул на него удивленно, будто уже и забыл, что в комнате кроме него есть кто-то еще.
Кстати, подумал он, а ведь Махович мог запросто и сам все провернуть, и сделать это ему гораздо проще, чем кому бы то ни было – возглавлял фонд, лично курировал процесс от начала до конца: и доставку колье в Москву, и его хранение, и презентацию, и будущий аукцион, но самое важное, именно он занимался службой безопасности, сам набирал штат и тщательно следил за его работой. Получается, Махович прекрасно знал, что, где и когда каждый из его людей делал, какая установлена сигнализация и так далее, другими словами, ему организовать взрыв и последующее ограбление ничего не стоило.
В таком случае возникает вопрос – зачем ему это понадобилось, ведь он и так получил бы приличный процент от продажи колье?
Галемба пристально посмотрел в бегающие глаза Маховича. Ему был доподлинно известен такой тип мужчин: наверняка вырос в бедной семье, обделенный многим, что другим детям, его друзьям, было доступно. Завидовал он им – ух, как завидовал! – а те, как водится, нос задирали, насмехались.
Для такого главное в жизни добиться успеха, вот и карабкался вверх по скользкой лесенке, ставил подножки, полз на четвереньках, если нужно. Именно поэтому теперь, когда его пустили в приличное общество, он и выпячивает свою «успешность», носит только самую модную одежду, ходит в самые модные салоны, водит дружбу лишь с нужными людьми.
Михаил Иванович давно убедился, что вся эта показуха скорее говорит о том, что человек неуверен в себе и на самом деле не так уж все у него прянично – вроде бы туз, а приглядишься, пешка разменная, вот из кожи вон и лезет, пыль в глаза пускает. Иначе смотрел бы спокойно, не дергался. Зачем петушиться, кому-то что-то доказывать, если ты все в этой жизни уже получил и тем самым доказал, что не пешка?
Исходя из этих соображений, можно предположить, что у Маховича есть какие-то проблемы, а значит, он вполне мог устроить эту заваруху…
Галемба перевел колючий взгляд на Бажову. Тем более, продолжал он размышлять, чтобы иметь такую жену, как эта фифа, привыкшая к сладкому, необходима целая прорва денег…
– Так есть какие-нибудь новости? – осторожно спросил руководитель фонда, видя, что подполковник погрузился в свои мысли.
– Господин Махович, вопросы здесь задаю я, – решил, наконец, поставить его на место Михаил Иванович.
– Но…
– Никаких «но»! – отрезал Галемба. – Сейчас мы с вами пройдемся по списку гостей, и вы мне очень – очень подробно! – расскажете все, что знаете о каждом из них.