Здания орочьей столицы и по прошествии нескольких дней вызывали оторопь. Тинувиэль часто останавливался и рассматривал какой-нибудь особо причудливый дом, задумчиво покачивая головой и недоуменно топорща уши. Чем руководствовались строители, интересно? Узнать бы кто построил Рурк-Дхалад. Впрочем, эльфийские города в кронах огромных деревьев тоже показались бы людям странными. Поэтому нечего удивляться – у неизвестного народа было свое чувство прекрасного. И нельзя сказать, чтобы принц его не разделял. Порой встречались здания, похожие скорее на летящую песню, чем на дома. Такими он мог любоваться долго.
Встречные орки подозрительно косились на кончики длинных ушей Тинувиэля, но ничего не говорили. Каждый знал, что с имперским посольством прибыл эльф, предложивший Кагалу забыть о старой вражде. Оно бы и неплохо, воевать урук-хай никогда особо не любили и обычно, пока их не припирали к стенке, старались решить дело миром. Но уж больно страшные рассказы ходили об остроухих убийцах детей. В одной легенде даже говорилось, что эльфы сжигали заживо младенцев. Никто не знал, правда ли это, не верилось как-то, что разумное существо способно на такое зверство. Но что-то ведь перепугало предков до смерти, раз существуют легенды. Какое-то страшное деяние остроухих. Какое? А дорхот его знает! Прав эльф, давно пора оставить прошлое прошлому и попытаться понять друг друга. Тысячу семьсот лет орки не видели никого из остроухих, а продолжали по привычке считать их безжалостными убийцами.
Однако так думали далеко не все орки, а остальных удерживал от нападения синий плащ гостя, выданный Кагалом. Тронуть носящего его не посмел бы ни один урук-хай, чтящий обычаи и законы: это налагало бесчестие на весь клан. Поэтому на принца старались не обращать внимания. Некоторые даже заговаривали с ним, особенно молодые, которым куда интереснее было то, что Тинувиэль горный мастер, чем то, что он эльф.
Впереди показалась ажурная, увитая спиральными лестницами башенка из темно-коричневого полированного камня, стоящая между двух шестигранных черных пирамид. Принц остановился, залюбовавшись. Красота какая. Будто дерево. Да нет, слишком правильно выглядит для дерева. Было у неизвестного народа чувство прекрасного, было. Хоть и основанное на резких противоположностях… Тинувиэль завороженно обходил башенку, не обращая внимания на окружающее, уделяя каждой витой решетке долю внимания.
Неподалеку стояли два довольно высоких цилиндрических дома мягкого пастельного цвета, увенчанные светящимися изнутри светло-серыми шарами. Стены были усеяны балконами, составлявшими непонятную композицию. Ничего в этом невероятном городе, наверное, не было просто так, все имело какое-то значение. Но какое? Кто бы знал. Сами орки, хоть и жили здесь полторы тысячи лет, многого так и не сумели понять.
На одном из балконов удобно расположилась стайка девушек. Они болтали, грызли орехи, смеялись. Орочки аккуратно складывали скорлупки в полотняный мешочек, с интересом поглядывали на эльфа, хихикали, но негромко, стараясь не привлекать к себе его внимания. Особенно очаровывал подружек свисающий с левого плеча принца черный шнурок. Надо же, на Волчью улицу, забытую Создателем Миров, забрел один из сказочных горных мастеров. К тому же – не кто иной как остроухий убийца. Эльф. Чудеса, да и только!
Слухи о том, что элианские горные мастера начали брать в ученики орков, гуляли по столице, обрастая самыми невероятными домыслами. Порой такое рассказывали, что беднягу Кертала удар хватил бы. Хорошо, что до него эти слухи так и не дошли. На деле же Совет мастеров-наставников договорился с Кагалом Старейшин, что в ученики будут принимать отличившихся в бою егерей и тех молодых орков, кого изберут сами мастера. Понятно, что шансов, кроме егерей, не имел почти никто, но каждый честолюбивый юноша Рурк-Дхалада преисполнился чаяний. А вдруг случится чудо, и возьмут именно его? Да и не только юноши, многие девушки мечтали о том же. Имя Храта Сломанного Клыка стало легендой, его произносили восторженным шепотом. Часть этого восторга распространилась и на кровных братьев горного мастера, одним из которых был этот эльф.
На самом верхнем, совсем крохотном балкончике левого дома стояла довольно щуплая для орки, хмурая, низкорослая и некрасивая девушка лет шестнадцати-семнадцати. Маленькие глазки непонятного цвета были наполнены печалью, вся ее поза выражала уныние. Что-то у нее случилось, и явно нехорошее. Она тоже поглядывала на Тинувиэля, но искоса, стараясь ничем не выдать своего интереса. Кое-кто из девушек с нижнего балкона то и дело отпускал в ее адрес шуточки, от которых она привычно сжималась в комочек.
Создатель, как же все надоело! Жить не хочется. Вторая, вечно вторая. Ну не виновата Раха, что уродилась такой неуклюжей! За что же травить так? У старшей сестры все само собой получается, любая работа в руках спорится под смех и шутки. У младшей тоже. Только она какая-то не такая. Отец с матерью вечно обзывают ее неряхой и неумехой, с самого раннего детства. Изо всех сил старается, но ничего у нее не получается толком, всегда что-нибудь да испортит.
Семья Радаг из клана Двойной Коготь была небогата, но вполне обеспечена. Глава семьи – известный ткач, поставлял тонкий беленый холст во многие города Оркограра и даже для продажи в империю. В маленькой мастерской работников не нанимали – не по карману, благо, детей уродилось много, два сына и три дочери, все уже выросли, хватает рук для любого дела. Не все, правда, выходило так, как хотелось бы.
Почтенного ремесленника очень беспокоила средняя дочь. Остальные две – девушки как девушки. Веселые, красивые, озорные, руки золотые. Парни за ними так и увиваются. А эта – недоделанная какая-то. Даже выглядит нелепо. Мелкая, некрасивая, все время в пол смотрит, от любого слова вздрагивает. Отец семейства не раз жаловался знакомым: лентяйка и фантазерка, вечно о чем-то мечтает, нет, чтобы о работе подумать. А как спросишь, о чем она мечтает – такого понарасскажет, что у нормального орка глаза на лоб лезут. Это ж как эдакое выдумать-то можно? Одно слово – «Вторая». Не нравилось все это твердо стоящему ногами на земле ремесленнику. Вот и пытался отец убедить дочь жить как все, а не витать в облаках. Она кивала, соглашалась, но продолжала оставаться такой же странной. Хуже всего, что нельзя было доверить ей никакой ответственной работы – обязательно замечтается и испортит холст.
Самой девушке жилось не слишком весело, но она об этом никому и никогда не рассказывала. Никто ведь не посочувствует, только еще раз пнут. Отец с матерью относились к средней дочери, как к убогой, жалели, но все время шпыняли и воспитывали, надеясь сделать такой же, как остальные. Подруг у нее не было, другие девушки только обзывали и насмехались, говоря, что такую дуру и замуж-то никто не возьмет. Правы они, наверное… Уже и младшая сестра вовсю любовь крутит, а на Раху и внимания не обращают. Даже имени ее никто не помнит, Второй кличут, как собаку…
Последние несколько дней девушке было особенно горько – за плохо сотканный холст отец запретил ей идти на встречу молодежи города с живой легендой – орком, ставшим горным мастером. Вечером орочка, пытаясь сглотнуть комок обиды, тайком слушала восторженные ахи и охи сестер. И тихо плакала в уголке, стараясь, чтобы никто не заметил ее слез – это вызвало бы новые насмешки. Теперь вот случилось чудо, один из горных мастеров сам забрел в их небогатый квартал. Хоть посмотреть на него издали краем глаза…
– Эй, Вторая! – насмешливый голос Саги, яркой красавицы и ближайшей подруги старшей сестры, заставил привычно съежиться. – Вот, жених как раз для тебя! Тебе только с остроухим и вязаться! Да он тоже побрезгует!
Девушки внизу звонко расхохотались, а у Рахи от обиды затряслись руки. Почему, ну почему они такие жестокие?! Как можно издеваться над тем, кому и так больно? Она закрыла глаза, изо всех сил пытаясь удержаться от слез, но они все равно потекли. Девушка закрыла лицо руками, не желая показывать свою слабость, и сделала шаг вперед, сама не поняв того. Низенькие перила не удержали, и Раха, вскрикнув от неожиданности, камнем полетела вниз.
Тинувиэль рассматривал каменную лепку башенки, когда вверху что-то мелькнуло. Рефлексы не подвели, сразу вогнав эльфа в сверхскорость. Принц поднял глаза. На каменную мостовую медленно опускалась девушка. Точнее, это ему показалось, что медленно, на самом деле она уже почти упала. Тинувиэль рванулся к дому и над самой землей успел подхватить легкое тело. Сел, правда, на мостовую, но это было несущественно. Главное – успел поймать! Расшиблась бы насмерть.
Что-то мягко подхватило Раху, она только и успела, что отчаянно взвизгнуть. Распахнула глаза и поняла, что ее держит на руках тот самый горный мастер, за которым исподтишка наблюдала с балкона. Девушка захлопнула рот и ошеломленно уставилась в миндалевидные глаза эльфа. Орочка замолчала, однако визг не стих. Только через несколько мгновений Раха поняла, что визжат ее старшая сестра с подругами, увидевшие, что Вторая упала, но еще не понявшие, что опасность миновала.
– Доброе утро! – поздоровался Тинувиэль и встал, поставив девушку на мостовую и едва сдерживая смех, выглядела бедняжка на изумление комично. – Зарядка, конечно, дело нужное, но сигать ради нее с балкона все же не стоило.
– Зарядка? – растерялась она. – Я… Ой, извините меня… Я… Это… Оступилась… Здравствуйте…
– Меня Тинувилем зовут. – Эльф приподнял уши. – А вас?
– Вто… То есть Раха.
– Вто? – несколько удивился принц. – Какое странное имя…
– Да нет! – Орочка отчаянно покраснела. – Меня Второй все время дразнят, я и прывыкла.
– Ясно. – Тинувиэль слегка поклонился. – Ну, раз уж нас судьба свела, то, может, покажете мне город?
– С удовольствием… – Раха покраснела еще сильнее, хотя сильнее, казалось, было уже некуда. – Спасибо вам…
– Да не за что, – отмахнулся эльф. – Увидел, что вы падаете, и поймал. Так что Свет с ним, пустяки. Я хотел бы увидеть самые необычные места Рурк-Дхалада. Брожу с самого утра, глаза разбегаются. Красиво тут у вас.
– Красиво, – вежливо показала клыки девушка. – А вы Водопады Грез видели? Вот где по-настоящему красиво!
– Нет, – встрепенулся Тинувиэль. – С удовольствием посмотрю.
– Только туда идти далеко.
– Какая разница! – отмахнулся он. – Все равно делать нечего, это Храт у нас посол, а я так, сбоку припека. Но лучше так, чем мастеру Керталу на зуб попасть, загоняет до полусмерти. На крайний случай амулет связи есть, вызовут, если понадоблюсь. А вы свободны?
– Да! – поспешила заверить Раха.
Отец, конечно, выругает, что ушла. Ну и пусть! Дело обычное и даже привычное, дня не проходит без его ругани. Все ему не так, габту старому, ворчит и ворчит. Плевать! Выпавший шанс поговорить с горным мастером девушка упускать не собиралась. Пусть даже он эльф. Какая разница!
Тинувиэль вежливо подал ей руку, орочка приняла ее, и пара пошла по улице. Раха обернулась и показала язык застывшим на балконе девушкам. Вот вам всем! Счастливо оставаться! Да, Вахья обязательно отцу нажалуется, но удовольствие того стоило. Какое лицо стало у милой сестрички – не описать. Раха едва не хихикала от возбуждения, но старалась вести себя солидно. Не каждой выпадает честь прогуляться под ручку с горным мастером.
Улица сменялась улицей, причудливые дома иногда вызывали у Тинувиэля недоумение, а то и оторопь. Они с Рахой болтали обо всем и ни о чем, на удивление быстро найдя общий язык. Было в этой некрасивой девушке что-то необычное. Только позже эльф понял, что именно: стремление к чуду. Она могла засмотреться на небо и упасть, не заметив камня под ногами, как он сам когда-то. Крылатая душа, одним словом, способная мечтать о чем-то большем, чем окружающая серость. Редкое качество даже среди эльфов. А Раха ведь урук-хай, что еще удивительнее, – ее народ всегда отличался практичностью. Постепенно эльфу удалось разговорить девушку, и она рассказала о своей невеселой жизни.
Тинувиэля посетило дежавю – у него было точно так же. Смеялись над младшим принцем все кому не лень, только что не издевались, не решались – сын Владыки Эльварана как-никак. Впрочем, были еще и старшие братья. Вот уж кто не давал ему жизни до самого бегства из дому. Наверное, именно поэтому эльф куда легче кровного брата воспринял изгнание. Тем более что выяснилось – наваждение, не было этого в действительности. Когда-нибудь он снова встретится с отцом и братьями. Когда-нибудь. Особенного желания не возникало – принц так и не простил их. И не знал, сумеет ли простить вообще.
Идти пришлось часа два, водопад находился на южной оконечности столицы, в глубокой котловине. Когда Тинувиэль с Рахой ступили на ее край, принц замер. Открывшееся взгляду казалось невероятным, невозможным, но, тем не менее, существовало. На глубине в полверсты возвышались витые, полупрозрачные синие столбы локтей семисот в высоту. Они причудливо изгибались, извивались, сходились и расходились. И из каждого изгиба била струя воды. Разной толщины и силы. Струи смыкались, вращались, казались застывшим хрусталем. «Водная феерия».
– Мамочка… – прошептал эльф. – Какое чудо…
– Я же говорила! – просияла Раха. – Я очень люблю здесь бывать. Жаль, редко получается, отец не отпускает, ткать нужно, – тяжело вздохнула она. – Знал бы кто, как меня тошнит от этой работы…
Тинувиэль присмотрелся к ней внимательнее и мысленно присвистнул. Да девочка же вся горит, душевный огонь такой, что глазам больно. Огонь барда, как его еще называют. Вот так-так. Понятно, почему ей тошно, почему не может заниматься обычной работой, почему постоянно чувствует себя неудовлетворенной. У обладающего огнем иначе не бывает, сам такой, хорошо знает – каково оно. Беда только, если Создатель не дал ей таланта, тогда страшно, тогда сгорит, не имея возможности реализоваться.
– Взлететь бы… – почти неслышно прошептала Раха, на ее ресницах дрожали готовые сорваться слезы. – Взлететь бы… Туда, в небо. Хоть на минутку… Жаль, невозможно.
– А кто тебе сказал, что невозможно? – Брови эльфа, твердо решившего, что невероятная мечта обязательно должна сбыться, заинтересованно приподнялись. – Если хочешь по-настоящему сильно, все возможно!
– Но…
Тинувиэль наклонился к удивленной девушке и негромко продекламировал:
Мое ремесло – это дерзость, но это в крови.
Я умею читать в облаках имена тех, кто способен летать.
И если ты когда-нибудь почувствуешь пульс великой любви,
Знай – я пришел помочь тебе встать![4]
И добавил:
– Не бойся! Я прочел твое имя в небесах! Ты способна летать!
Затем подхватил Раху на руки и прыгнул в пропасть, не обращая внимания на многоголосые вопли ужаса позади. За спиной эльфа распахнулись полупрозрачные зеленые крылья и взметнули его вверх. Ветер ударил навстречу и принялся смеяться вместе с Тинувиэлем. Вскоре к ним присоединился звонкий, восторженный смех Рахи. Опустившись к столбам водопада, принц нырнул в его струи, потом снова взлетел вверх и закружился в воздухе.
Девушка кричала от радости, плакала, смеялась. И не боялась! Совсем не боялась! От нее веяло воодушевлением, а не страхом. Тинувиэля все больше и больше интересовало это свалившееся на него с балкона маленькое чудо. Надо же, осталась крылатой. Пусть только в душе, но осталась. Сумела сохранить себя среди окружающей серости.
Что это? Разве так бывает?! Разве… Раха сходила с ума, тянулась навстречу бьющему в лицо ветру, пронизывающему ее насквозь. Внизу мелькали земля, вода, орки, показывающие на летящих пальцами и что-то восторженно кричащие. Эльф несся прямо сквозь струи воды, орочка промокла, но только счастливо смеялась. Чудо! Создатель Миров, спасибо тебе за этот дар! Краем сознания девушка поняла еще одно – к прежней жизни возврата нет. Не сможет она больше жить, как животное. Когда все закончится, она снова полетит. В одиночку. В последний раз. Вниз. Лучше так, чем снова сходить с ума от тоски и боли, зная, что никогда больше не подняться в небо. Но это будет потом, когда этот невероятно красивый крылатый эльф улетит, оставив ее внизу.
Раха каждой частичкой тела впитывала в себя прекрасные мгновения полета. Спасибо тебе, горный мастер, за то, что пришел и помог встать во весь рост! Помог осмелиться заглянуть самой себе в душу! Пусть даже ценой станет смерть. Не имеет значения. Главное – она встала и подставила лицо ветру.
Тинувиэль сам наслаждался полетом, не успев еще толком привыкнуть к тому, что крылат. Что может в любой момент взмыть вверх, оставив землю со всеми ее проблемами внизу. Но такого наслаждения от полета он еще ни разу не испытывал. Какая это, оказывается, радость – подарить другому мечту. Пусть на миг, но подарить. Душа орочки пела, ее счастливый, звонкий смех звучал в небе над Рурк-Дхаладом, заставляя эльфа самого смеяться и кричать разные глупости. Принц слышал чувства Рахи и радовался вместе с ней.
– Тини, ты чего народ пугаешь? – оторвал его от безумств голос Храта.
Неподалеку парил на алых крыльях весело скалящийся орк.
– О, он и девчонку уже где-то прихватил. Вот ведь бабник неугомонный!
– Заткнись, зараза! – рассмеялся эльф. – Это совсем другое. Девочка крылата в душе. Раха, познакомься с моим кровным братом, Хратом Сломанным Клыком. И за что я его, гада, люблю, а? Сам не знаю…
– Здравствуйте, уважаемый господин, – потупилась девушка, прижимаясь к принцу.
– Ты глянь, не боится совсем, – удивился орк.
– А чего бояться, уважаемый господин? – Раха подняла на него глаза. – Я получила то, о чем всю жизнь мечтала. Пусть на миг, но теперь и умереть не страшно. Не жаль. Слышите? Не жаль!
– Ого… – с уважением протянул Храт. – Наш кадр! Ты где ее вырыл, морда?
– Сама на голову свалилась. – Веселый смех эльфа зазвенел вокруг.
– Это как? – озадачился орк.
– Шел по улице, смотрю, девушка с балкона падает. Я и поймал.
– Да-а-а… – Лицо Храта вытянулось. – Никогда бы не поверил. Такое только с тобой, бардом недоделанным, случиться может. Но ладно, летим в посольство. Мастер Кертал послал тебя искать, сказал: без этого паскудного эльфа не возвращаться. Зло-о-ой…
– Он нам устроит… – поежился Тинувиэль. – Это он любит.
– У тебя амулет не отвечал. Ты что с ним сделал, зараза ушастая? Мастер так орал, что я чуть не оглох.
– Ой!.. Потерял…
– Одно слово – бард! – тяжело вздохнул Храт. – Ладно, летим, а то Кертал нас точно заживо сожрет.
– Куда деваться, летим… – опять поежился Тинувиэль. – Раха, тебя где на землю опустить?
– Все равно… – почти неслышно сказала девушка, вот мечта и закончилась, снова пойдет серая, пустая, наполненная отчаянием безнадежная жизнь.
Уловив ее чувства, эльф нахмурился. Пропадет ведь ни за что. Нельзя бросать ее так, она сейчас и в пропасть сигануть может. Показал небо, изволь теперь подумать о той, которая больше не может жить на земле без надежды взлететь. Правду говорил кто-то из мудрых: «Ты в ответе за тех, кого приручил…» Тинувиэль немного подумал, затем довольно улыбнулся, приняв решение.
– А не хочешь ли стать моей ученицей? – спросил он. – Мне как раз время ученика подыскивать.
– Я?! – потрясению Рахи не было предела. – Но…
– Во дает!!! – восторженно возопил Храт. – Не, мастер-наставник тебя точно удавит! Своими руками. Медленно. Но одобряю.
– А пусть! – фыркнул Тинувиэль. – Только учти, Раха, это не сплошные удовольствия, а адский труд. Гонять стану так, что тысячу раз этот день проклянешь. Думаешь, просто горным мастером стать? Ага, как же. Мечта поспать вдоволь надолго станет у тебя единственной.
– Пусть! Что угодно, только бы не эта тоска! – В глазах орочки загорелся огонек безумия. – Не эта серость! Я согласна!
– Вот и хорошо. Сейчас полетим в посольство, представлю тебя мастеру-наставнику.
Две крылатые фигуры, одна из которых держала в охапке миниатюрную девушку, поднялись над котлованом и понеслись над городом. Тысячи орков провожали их взглядами, наполненными благоговением. Легенда о великом герое Храте Сломанном Клыке получила новое подтверждение. Он, бедняга, и сам еще не подозревал обо всей той чуши, которую вскоре начнут рассказывать о нем на родине…
Мастер Кертал нервно прохаживался по двору посольства, недовольно бурча что-то себе под нос. Нет, эти пятеро обалдуев когда-нибудь точно его доконают.
Когда слуги сообщили, что эльф в одиночку отправился гулять по орочьей столице, старик едва не упал. Это же надо было додуматься! Даже без плаща с капюшоном? Сумасшедший, как есть сумасшедший! Хоть бы только с ним ничего не случилось… Понятно, что он и от полсотни егерей вполне успешно отмашется, учили хорошо. Да и картаги с ним. Но. Но! Кому нужны лишние конфликты в Рурк-Дхаладе? Императору – точно не нужны. Придется провести с безответственными юнцами кое-какую воспитательную работу…
Над двором что-то мелькнуло, и сверху медленно опустились на мостовую Храт с Тинувиэлем. За их спинами бешено бились полупрозрачные крылья. Алые и зеленые.
Так, эти не имеющие ни капли совести дорхоты еще и летают! Неужели не понимают, какое впечатление это произведет на орков? Какие дикие слухи породит их полет? Как можно быть такими идиотами?! Нет, пора заняться ими вплотную.
Эльф держал на руках миниатюрную, совсем юную орочку. Он опустил девушку на мостовую рядом с собой и замер, настороженно поглядывая на Кертала. Тот озадаченно приподнял левую бровь. Затем высказал двум оболтусам все, что о них думал. В соответствующих выражениях. Впору было заслушаться, таких выражений не использовали даже признанные мастера виртуозной ругани.
– Мастер-наставник! – заговорил Тинувиэль, когда старик выдохся. – Я, конечно, виноват, не подумал… Но…
– Что «но»?
– Я вот ученицу себе нашел…
– Что?!!
Кертал от такого известия схватился за сердце и выронил любимую палку. Он долго рассматривал эльфа с орочкой наполненными недоверием глазами, силился хоть что-нибудь сказать, но дыхание перехватило от возмущения. Нет, женщины среди горных мастеров были, хоть и немного, куда без них, но орка? Не слишком ли? Несколько придя в себя, Кертал снова высказал безответственному барду все, что думал. На сей раз на урук-хее, чтобы «ученица» поняла, она, похоже, лаарского не знала.
– Простите, мастер-наставник, – нахмурился принц, – только поздно, я обещал. Извините, если расстроил вас.
– Расстроил… – недовольно проворчал старик. – Это не то слово, малец. Ты меня просто убил. Ты хоть объяснил бедной девочке, что за кошмар ее ждет? А, дурень ушастый?
– Объяснил… – буркнул эльф, ковыряя носком мокасина мостовую. – Она согласна.
– Что же мне с вами делать-то? – простонал Кертал. – Только отвернешься, так они снова что-нибудь учинят. Уже ведь не ученики, а младшие мастера! Когда же вы думать научитесь, оболтусы?
– А что здесь такого? – удивленно поинтересовался Храт.
– Что? А то, что вы сорвали послезавтрашнюю церемонию выбора! Лучшие молодые егеря Оркограра собираются в столицу. Из империи прибывают полтысячи мастеров, ищущих себе учеников. Выбор обставляют с невероятной торжественностью, первому избранному Кагал собирается вручить жезл Памяти. Но вы все сделали по-своему, и первым учеником-орком стал не отличившийся в бою егерь, а безвестная девчонка. Вы хоть понимаете, что плюнули всем этим егерям в лицо?!
– Ой, подхвостье гмырха… – Храт побледнел. – Мы ж не знали…
– Не знали они! – Старый мастер обреченно махнул рукой. – Значит так, красавцы мои. Сами дел натворили, сами и разгребайте. Тебя, Храт, череп Диких Котов хотел видеть, насколько я знаю. Вот сходите и объясните ему все. Может, он чего посоветует.
– Сходим… – кивнул ставший серьезным орк, оскорблять егерей ему никак не хотелось.
– Но это потом. Я ведь вас почему позвал, вас его величество видеть хочет. Эльдар третий час ждет, пока я вашу банду соберу. В Элиандаре и возьмешь девочку в ученицы как положено. Здесь императорских башен нет. Тебя как хоть зовут, малышка?
– Раха… – почти неслышно ответила орочка, до смерти напуганная недружелюбным приемом и видом строгого старика. – Может, не надо? Я не хотела оскорблять господ егерей…
– Надо, не надо! – отмахнулся мастер-наставник. – Поздно. Дело сделано, да ты здесь и ни при чем, это этим вот двум обормотам думать о последствиях своих поступков надо. Родители знают?
– Нет…
– Вечером вернетесь сюда и пойдете к ее родителям. Ясно? Это приказ.
– Ясно… – уныло буркнули Храт с Тинувиэлем.
– Ага, вот и остальные трое красавцев. Сейчас я еще Леку расскажу о ваших художествах, пусть порадуется, какие у него сообразительные ученички.
– А что случилось-то? – поинтересовался подошедший горец, за которым следовали Санти с Энетом.
– Да уж случилось. Слушай.
Пока старый мастер рассказывал, Лек вздыхал и втихомолку показывал смущенным эльфу с орком кулак. Те тоже вздыхали, чувствуя себя очень неуютно. Хоть горец и не был им больше наставником, они все равно ощущали его таковым.
Тинувиэль не совсем понимал, из-за чего весь сыр-бор. Хорошо, взял ученицу не в том месте и не в то время, но он ведь не знал о церемонии выбора! Да и о самой Рахе никто не подумал. Если разобраться, ей дико повезло, что эльф случился возле ее дома. Так и жила бы в тоске всю жизнь, не имея даже грана надежды на что-нибудь иное. А сколько их еще таких, не способных жить так, как живут их родные? Великое множество. И не поможешь ведь всем. Но хоть кому-то помог, и то слава Свету. А раз так, то пошел мастер Кертал со своими нравоучениями дорхоту в задницу!
– Готовы? – раздался сбоку чей-то резкий голос. – Его величество ждет.
Неподалеку стоял эльдар в серо-серебристом плаще. Туман на месте лица колыхался, казалось, капюшон пуст. Рыцарь престола был невозмутим, но Тинувиэль ощутил, что он куда-то очень спешит и досадует на задержку. Подаренная великими мечами эмпатия[5] далеко не всегда нравилась принцу, но деваться было некуда. О своей новой способности эльф предпочитал помалкивать, даже кровным братьям не сказал ничего. Слишком это личное.
Чувство неуверенности все нарастало, Раха готова была спрятаться куда угодно, но прятаться было некуда. Расскажи ей кто-нибудь еще утром о том, что вскоре случится, ни за что не поверила бы. Это ж как она так исхитрилась-то? Свалилась с балкона прямо в руки горному мастеру, причем нашла на кого падать – на эльфа, легендарного остроухого убийцу. Ладно, воспользовалась случайностью, пошла показать любопытному остроухому Водопады Грез. Ничего особо страшного. Перед сестрой покрасоваться захотелось. Но вот то, что случилось дальше, не лезло уже ни в какие ворота. Эльф оказался крылатым и поднял ее в небо. Давняя детская мечта исполнилась. Такого невероятного восторга юная орочка не испытывала за всю свою короткую жизнь. А затем крылатый предложил ей, нескладехе Рахе-Второй, стать его ученицей. От такого ведь не отказываются, другого шанса не будет. Никогда! Но что же это получается? Своим согласием она оскорбляет господ егерей, обороняющих родную землю от карвенских святош? Ой, мамочка… Так мало того, эльф теперь ее еще и к самому элианскому императору тащит. Кошмар! Девушка готова была сквозь землю провалиться.
Эльдар пошевелил пальцами, и перед Леком появилось туманное облачко. Горец шагнул в телепорт, уже немного привыкнув к такому способу передвижения. Удобно, дорхот возьми! Это сколько бы времени заняла дорога в столицу без помощи мага? Месяца полтора, никак не меньше. За наставником последовали остальные. Тинувиэль решительно тащил за собой слабо упирающуюся Раху, перепуганную до смерти. Последним шел мастер Кертал.
Они оказались в большой комнате, со стенами, драпированными темно-коричневым шелком. Лек понял, что находится в императорском дворце Элиандара, где император обычно появлялся только во время приема послов. Левое крыло дворца занимал канцлер со своим двором. Здесь же располагались различные приказы, от торгового до промышленного.
Пока его величество занимался своими делами где-то там, во дворце жили спокойно, с достоинством, не спеша. Придворные шаркуны старались снискать милость канцлера, приказы работали ни шатко ни валко. Но когда появлялся император… О, тогда такое поднималось, что не передать. Знатный переполох. Шаркуны тут же прятались по углам, хорошо зная, как трепетно «любит» их его величество. Канцлер желтел и несся к императору с докладами. Маран молча выслушивал их, затем указывал на ошибки, случайные или намеренные. Казнокрадства император не терпел, взяточничества тоже. Если кого-нибудь из чиновников ловили на этом, то такой шел на плаху. Других приговоров не было.
– Здравствуй, твое величество! – поклонился Лек императору, застывшему у огромного стрельчатого окна.
– А, это вы, – недовольно проворчал Маран, не поздоровавшись. – Наконец-то. Сколько вас ждать можно, дорхоты бесхвостые? У меня времени не так много!
– Извини, твое величество, – развел руками горец. – Тинувиэля искали. Он себе ученицу взять решил.
– Да? – в голосе императора появился интерес. – Орку, что ли?
– Именно, – ухмыльнулся Лек.
– А ну-ка, а ну-ка… – Маран подошел к дрожащей, уставившейся в пол девушке. – Крохотная-то какая… Тебя как зовут, девочка?
– Вторая… Ой! Раха то есть. Вторая – это кличка! Извините, ваше величество…
– Вторая?! – хрипло выдохнул император. – Так, вот и Вторая нашлась… Три кола дорхоту под хвост! Все по пророчеству…
– Что, твое величество? – побелел Кертал. – О ней говорится в пророчестве?!
– Говорится. Вспомни полный текст, ты его не раз читал. Я все никак не мог взять в толк, о какой это Второй там речь… А она – вот. Единый, как же оно все складывается-то так нелепо? И ведь до сих пор непонятно, чего нам ждать. Вот что страшно.
– Согласен… – тяжело вздохнул старый мастер, потерев щеку. – Нет ничего хуже неизвестности. Но давай об этом позже поговорим.
– Позже, так позже, – согласился император. – Но Лек в курсе дела, я ему сказал. Поделись с остальными, парень. Вам лучше знать, что вас ждет.
– Ты имеешь в виду то, о чем говорил мне в Замке Воинов, твое величество? – нахмурился горец, до сих не верящий в собственную избранность, несмотря на крылья.
– Да. Но не сейчас. Давайте посвятим девочку, затем я расскажу, для чего вас позвал. Пора вам, ребятки, в серьезном деле побывать. На пользу пойдет. Только Раху придется оставить, не готова она к такому, погибнет. Кертал?
– Да займусь я ею… – недовольно проворчал старый мастер. – Займусь.
Раха с испугом покосилась на него. Займется? Вот этот строгий старик, напоминающий старейшину их клана, которого орочка боялась до одури? Что это значит? Ой, мамочки, похоже влипла. Серьезно. Причем – по собственной глупости. Обижаться не на кого, кроме как на саму себя. Девушка обреченно вздохнула, покорно выходя вслед за императором на большой полукруглый балкон. И замерла.
Комната, где они были, располагалась в очень высокой башне, с балкона открывался вид на весь город. Невероятный город… Орочка замерла, широко распахнутыми глазами глядя на переливающиеся в лучах солнца белоснежные, розовые, голубые и золотистые шпили башен и дворцов Элиандара. Слышала как-то восторженные рассказы торговцев, бывавших в столице империи, но не верила им. Не думала, что такая красота где-то существует в реальности. Родной Рурк-Дхалад по сравнению с Элиандаром сразу показался девушке убогим и серым. В воздухе над имперской столицей плыли десятки разноцветных воздушных шаров, гавань слева заполняли тысячи кораблей со всего мира. По слухам, в Элиандаре жило больше полутора миллионов человек, хоть и верилось в это с трудом. Однако сейчас Раха поняла, что это вполне может оказаться правдой – город тянулся, насколько хватало взгляда.
– Я, Тинувиэль Эллевалериэ, принц из дома Хранящего Свет, владыки Эльварана, младший горный мастер боевого братства империи Элиан, беру в ученицы Раху Двойной Коготь и произношу Слово Воина! – Мелодичный голос эльфа заставил девушку вздрогнуть. – Прошу его величество императора занести мои слова в Анналы Братства!
– Занесено! – отозвался гулкий баритон Марана. – Ученица Раха, принимаешь ли ты ученичество? По доброй ли воле ты его принимаешь?
– Д-д-д-а-а-а… – с великим трудом выдавила из себя орочка, с ужасом глядя на пылающее яростным зеленым огнем навершие императорской башни Элиандара над самой ее головой.
Храт подтвердил слова кровного брата и тоже произнес Слово Воина. Из шара на верхушке башни вырвался зеленый луч и ударил девушку прямо в лицо, вызвав сдавленный, испуганный писк. Император повернулся к изумленному не менее его самого мастеру Керталу. Снова все связанное с этой пятеркой ни на что не похоже. Это когда же бывало, чтобы луч бил не в серый шнурок, а в самого ученика? Ни в одной хронике не описывалось такого. Маран тихо вздохнул под своей туманной маской. Давно он не мог думать ни о чем, кроме этого проклятого пророчества Пятерых.
Итак, загадочная Вторая найдена. Но ведь в пророчестве она – великая ведьма, имеющая редкую даже по меркам эльдаров силу. А у Рахи нет и крохи магических способностей, уж это император проверил сразу. Теперь очередь Третьей, или как ее еще называли в тексте пророчества – Охотницы. Судя по всему, это тоже будет подруга кого-то из юных оболтусов. Таковых пока имеют только Лек с Тинувиэлем, остальные трое не обзавелись. Хотя у Храта кто-то там есть, но это вряд ли что-нибудь серьезное, Кертал говорил, что молодой орк уже разочаровался в своей глупой красавице. Для постели хороша, но не более того. Что ж, остается только ждать. Ох, как не любил Маран, когда от него ничего не зависело…
Дрожащими руками Раха приняла из рук Тинувиэля горящий серым светом шнурок и долго смотрела на него, все еще не в силах поверить, что все это происходит с ней. Не с красавицей и умницей сестрой, а с ней – нескладной, неуклюжей, малорослой и некрасивой. Шнурок повис на левом плече и обжег кожу даже сквозь блузку. Орочка настороженно прислушивалась к его песне, а он пел, вот только эту песню, кроме нее самой и, похоже, наставника, никто не слышал. Мир открывался перед девушкой тысячами новых граней, до сих пор непредставимых. Что-то в душе переворачивалось, менялось раз и навсегда. Она понимала, что цена всего этого окажется немалой, но готова была эту цену платить.
– Гмырхово подхвостье дорхоту под нос… – почти неслышно сказал император. – Ты такое видал, дружище?
– Что? – не понял Кертал.
– Девчонка магом становится… Скрытый дар. Я о таком только читал, сам не встречал.
– То есть, она сейчас не только ученицей горного мастера, но и ведьмой стала? – нахмурился старик.
– Именно так. Но ей пока об этом говорить рано, придет время – научу всему, что нужно. Мальчишек я завтра отсылаю на Манхен, в одну из диверсионных групп – может, инициируются, жду этого с нетерпением. А девочку гоняй так, как этих обормотов гонял. Ни минуты роздыха не давай.