Солнце массивным лимоном нависло над кусочком планеты. Местные жители, привыкшие к духоте и маскам большого города, погрязшие в ежедневности, не обращали внимания на туристов, снующих под миниатюрными ногами.
Она впервые переступила грань и оказалась далеко за пределами дома. Нездоровый интерес к новой, неведанной культуре выгнал её из прохлады отеля. Принцип «Всё лучшее в люди» заставил кинуть в чемодан любимое платье, сшитое по собственному эскизу.
Невыносимая духота прилепила красоту к телу, капельки пота светлячками проглядывали сквозь шифоновые вставки. Пустое. Мысли о встрече – мечта детских лет. С того дня, как прочитала о нём в журнале «Роман-газета». Она уверена, после прикосновения к величию изменение вектора жизненного пути не заставит ждать.
Платье, открывающее больше, чем может позволить приличная девушка у ворот храма, не допустило предстать пред спящим божеством во всей красе. На входе монахи в одеждах её любимого цвета «мандарин» накидывали на нерадивых туристов тряпки не первой свежести. Босая, в застиранном непонятном наряде – у цели!
Улучила момент, опустила руку на золотое спящее лицо, прикрыла глаза. Прошептала заветное. Секунды. Только он и она.
Ресницы распахнулись, и реальность вновь окутала пространство: он спит для всех…
Для всех налетела какая-то маята, распластала их по забытому песку, погрузила разум в глубокий морфей и успокоилась.
Впрочем, это продолжалось не так долго – в пределах одной вечности. Крепкий сон путников нарушило глухое молчание: оно спускалось ниже и громко окутывало местность.
Борцы, уже несколько дней ратующие за смутное, но желанное будущее, потеряли надежду.
Неожиданно погода стала меняться.
Устрашающий шум пришёл на смену оглушающей тишине. Все ощутили лёгкость. Раскрылся налегающий на землю купол и спутал прежде задуманные планы.
Путников связала одна мысль: «Всё будет хорошо! Маяк правды ещё дарит людям свет».
Свет падал на кнопку крошечного носика.
Врач взял младенца на руки и поднëс к лицу молодой девушки, только что ставшей матерью.
– Девочка, и какая красивая…
– Уроди-и-и-ина-а-а-а, убери-и-ите-е-е. За что?
Мать рыдает. Девочка невероятно уродлива. Грива еë чëрных волос спускается до пояса, нос свернут набок, уши сбежались к щекам. Всë тельце крошки весом в два с половиной килограмма обмëтано паршой из меловых сгустков. Непропорционально большая голова, без шеи, переходит в плечи.
Девочка визжит, рыдает, заходится плачем. Мать зажмурила глаза… Она боится еë увидеть…
Молодой женщине исполнилось недавно девятнадцать лет. Так получилось, что младенцев, дожив до стольких лет, она не видела в глаза.
У неë есть два младших брата. Но… Мать рожала трудно, и домой их приносили уже в возрасте двух месяцев. Пухлощëких, с вязочками на руках, с розовыми попками.
Врач улыбается. И велит медицинской сестре как следует отмыть новорождённую девочку и не приносить к матери, пока нос и уши не вернутся в своё истинное состояние.
– О! Да у неë и язык сросся. А мы его… Чик! – хохочет врач и ножницами отрезает кончик языка девочки, приросший к подъязычной перемычке.
– А-а-а-а-а!
Стройный вой матери и дочери сотрясают родильную.
Уродливый младенец, конечно, обрëл любовь матери. Причëм бурную, с объятиями и поцелуями. И звонками по телефону каждый день. И долгими разговорами обо всëм и ни о чëм.
Пишу и… немного всплакнула от нежности. Мама, спасибо, что рассказала мне о тех первых минутах нашего с тобой знакомства…
P. S. Уши у меня выпрямились. И выросли одинаково.
Одинаково уставшие дети уныло бредут из школы. Тащат невероятно тяжёлые рюкзачки, даже первоклашки. Солнышко ярко светит, снег везде растаял, хочется гулять. Но надо делать уроки. Удаётся лишь немного поиграть в телефоне и – спать.
Где подвижные игры, как у их бабушек и дедушек: классики, казаки-разбойники, прятки и вышибалы? Разве можно расти без улицы, без дворовой компании? Станут ли счастливыми те, кто вырос в комнатных, пускай даже и тепличных, условиях? Смогут ли нормально общаться, бороться с трудностями?
Одуванчик возле подъезда пробился сквозь городской асфальт.
Мальчишка ему завидует. Он хочет играть в футбол, видеть, как проклёвываются первые листочки, распускаются цветы, поют птицы. Он, может быть, и на таэквондо пошёл бы.
Но приходится тащиться в музыкалку под присмотром бабушки, ссутулясь, уныло загребая ногами. Почему?
Почему об этом никто не знает?
Об этом не написано ни на каких скрижалях, и гугл, как к нему ни взывай, не в курсе происходящего.
Однажды чья-то мама выздоровела. И все врачи в белых халатах живописно разводили руками.
Однажды кто-то в компании с очень дальними родственниками встретил свои четыреста семьдесят два года. И этот кто-то куда реальнее некоторых из вас.
Как-то раз тихий и скромный богач из ниоткуда подарил одному хорошему человеку дом. Без всяких видимых на то причин.
И да, это выше вашего понимания.
И нет, вы в это не поверите.
Если бы вы смогли отследить несколько подобных случаев, то добрались бы до их исходной точки: Человек, День, Желание…
Каждый из вас однажды оказывается на таком Дне, когда сбывается всё. Возможное, условно-возможное и совсем невозможное.
И неизвестное в этом уравнении лишь одно: когда именно для каждого из вас наступит Та Самая Дата.
Делай то, что должен.
Никогда не сдавайся.
Не забывай мечтать и желать.
И если ты поймаешь этот Свой День, Я обещаю исполнить каждое твоё желание.
Почти каждое.
Каждое утро я вскакиваю в постели и долго не могу прийти в себя. Сижу, уставившись в одну точку, пытаясь понять, где сон, а где реальность. Вот уже на протяжении нескольких месяцев мне снится один и тот же сон: красная деревянная дверь в какой-то незнакомой мне каменной башне. Придя в себя, я рисовала эту дверь – мой стол уже просто завален её изображениями.
Когда мне было 2 месяца, моя биологическая мама бросила меня, и я попала в детский дом. Не самая приятная история… Никто не знает моих настоящих родителей, да и я, признаться, их и не искала. Обида на них поселилась в моём сердце. В глубине души я всё-таки надеялась и ждала, что мама меня ищет, что в эту секунду она пытается найти свою маленькую дочурку.
Однажды я шла в школу по обычному маршруту и увидела ту самую дверь из сновидений. Я уставилась как заворожённая, ведь я хожу этой дорогой постоянно, но дверь вижу здесь впервые. Пока я глазела на неё, поняла, что из-за двери слышу странный шёпот на непонятном мне языке. Решив войти, я резко распахнула дверь. За ней ничего – обычный подъезд. Расстроившись, я побрела дальше по делам. В ту же ночь мне снова приснилась дверь и тот самый шёпот на незнакомом языке. Только в этот раз я как будто знала перевод: «Я всегда буду тебя любить».
Чуть свет я уже неслась к той самой двери. Она была там же, где и вчера, она никуда не делась. Я с силой распахнула её, и, к моему большому удивлению, за ней сидела цыганка. Она вглядывалась в свой шар и шептала те самые слова: «Я всегда буду тебя любить». Смерив меня пронзительным взглядом, она пригласила присесть. Цыганка рассказала мне всё. Где-то существует параллельный мир, там живут джинны и ведьмы. Они давно враждуют между собой.
Оказывается, моя мама была одной из ведьм. Она полюбила джинна и за это была проклята самым сильным среди клана джиннов. Из-за проклятья мама больше не могла вернуться в наш мир. Она предвидела это и поэтому оставила меня в детском доме. Снять проклятье и спасти её могло только одно зелье, но, к сожалению, главный его ингредиент был давно стёрт с лица земли. Это очень редкий цветок ингибидус. Единственный его экземпляр рос в саду у могущественного джинна, которого никто не видел уже много лет.
Я была в таком шоке, что не могла вымолвить ни слова. Наконец придя в себя, я чуть ли не крикнула: «Мамочка, я смогу! Я спасу тебя во что бы то ни стало! Я никогда не перестану искать этого джинна и добуду это редкое растение!»
Растение Лютик, встревоженно оглядываясь, хмурилось.
За перелеском и ивой, качающейся в такт музыке, которую он всегда слышал, начиналось болото.
А перед ним полянка, окружённая самыми изысканными представителями цветковых, страдала от скуки.
Из года в год резвились бабочки. Пчёлки танцевали пряные танцы. Изо дня в день солнечный лучик кружил по полянке, скрываясь от угрюмой тени, что следовала за ним по пятам.
И Лютик, её любимый лютик уже больше половины лета пел об одном и том же. Ветерок доносил его тихую лирическую песню, наполненную тоской и нежностью.
Не приученный к праздности соловей перелетал с ветки на ветку.
Он пытался ясным и чистым голосом обратить внимание полянки и её обитателей на шум со стороны болота, но пение птицы давно никого не удивляло.
Стрекозу, размахивающую кожистыми крылами, швырнуло на полянку резким порывом. За ней опрокинулся старый высохший корень.
Теперь был слышен и гул, трубным звуком он кричал о беде.
И замерли все в ожидании. Притих соловей, и Лютик притих. Полянка скучать перестала, задумалась.
Вихрь немой пронёсся, забирая жизнь и её переживания.
За тучей следом присел на новую землю лучик. И цветок Лютик к солнцу тянется…
Тянется, растёт молодой росточек сквозь асфальт.
Пробивается. Кажется, ну вот-вот согнётся под порывистым ветром.
Но нет. Разогнулся, окреп и стоит солдатиком. Растёт, распуская свои зелёные листочки.
Он прекрасный. Прекрасен своей силой, уверенностью. Росточек вырос, несмотря ни на какие преграды.
В нём я увидела нашу человеческую жизнь, со всей своей бытовухой, сложностями.
Со своими поставленными целями и радостями.
Что там с ростком?
А он превратился в красивый цветок, гордо развернувшись к Солнцу…
– К солнцу поближе? Что ты знаешь про солнце, крот? Ты ведь его никогда не видел.
– Не всегда нужно видеть то, к чему стоит лишь тянуться.
– Да ведь ты из земли вылезаешь лишь для того, чтобы сделать глоток свежего воздуха и вновь уйти в свои норы. Ты хоть раз видел небо?
– Мне не нужно видеть небо, чтобы знать, что на нём есть солнце, которое можно и нужно любить, которое согревает землю, где я живу.
– Ты перекопал весь мой участок. Зачем?
– Тебе не понять, дачник. Это тебе не огурцы сажать. Или как там по-вашему? «Садить»?
Крот надменно и смешно захохотал, чихая своими очевидными мыслями:
– Здесь глубже копать нужно, понятно?
И, уходя в подземелье, бросил, как будто окончательно издеваясь:
– Каждый тянется к солнцу по-своему.
По-своему он был хорош. И пятая нога совершенно его не портила, и ни у кого не поворачивался язык назвать его не человеком.
Солнечный диск упрямо стремился выползти из-за туч, чтобы мы смогли получше разглядеть его.
Понимать легче, когда золотистые гроздья солнечных зайчиков разбегаются по его блестящим, отполированным ветрами скулам, плечам, невероятно тонким и изящным пальцам, и он будто бы оживает. Кажется, ещё чуть-чуть, минутка пройдёт – и он сдвинется с этой скалы и подойдёт к нам.
– …памятник Учёному выполнен из высокоуглеродистой стали, чтобы визуально приблизиться к его естественному оттенку кожного покрова. Спаситель Человечества изображён скульптором в его натуральную величину, – гнусавый гид бубнил невыразительно и заученно. – Не надо вам напоминать, что именно на Тибете, вот за этой самой скалой, и находился древний исследовательский центр по борьбе с Летальным Вирусом. Учёный пятого генотипа седьмой деформации сумел найти вакцину и героически испытать её действие на себе. Благодаря ему мы сейчас все живём на этой Земле.
Солнце забралось повыше. А мы задрали каждый по обе головы и радовались, как дети, что можем видеть, что оно до сих пор для нас встаёт.