Это брат, мой брат там на постели в объятиях извращенца. Брат! Он только что стонал, отсасывал этому ублюдку, а теперь ластится к нему, послушно раздвигает ноги, насаживается на этот чёртов член. А я стою, смотрю и хочу провалиться сквозь землю, потому что такой же урод сейчас ласкает меня, и я горю. Горю от стыда и похоти.
Что они с нами делают? За что? Почему? Почему не могу контролировать себя? Ведь я же не накачан этой дрянью! Почему же всё тело пылает, ломит от возбуждения, и я еле сдерживаю стон?
Властные руки подталкивают к постели, прямо к брату. Смотрю на его дрожащие ресницы, на разгорячённое лицо, на приоткрытые губы. Это совсем чужой, незнакомый Ханаки. Противно, отвратительно, страшно от того, что вижу его таким, не могу отвести взгляд. Я хочу смотреть на него, на такого.
– Хочешь его узнать? – жарко шепчет в ухо мучитель.
А Ханаки открывает глаза. Они затянуты дурманом страсти, но всё же брат узнаёт меня, растягивает губы в радостной улыбке, тянется ко мне. И я вздрагиваю, как от удара током, потому что влажный язык брата касается моей головки, лижет её. О господи, мой брат! Мой собственный брат делает это.
Вцепляюсь Ханаки в плечи, пытаюсь отстраниться, вырваться. Но не дают.
– Дурачок, это же так здорово, – смеётся сзади мучитель и вводит мой член брату в рот, а тот послушно обхватывает его губами и начинает ласкать, посасывать.
Я задыхаюсь, вжимаюсь в своего мучителя, хрипло стону. Это так отвратительно и так приятно смотреть на брата, видеть, как он это делает, ощущать эти ласки, двигаться в нём.
Слышу довольный смех и чувствую, как сильные пальцы проникают в меня, растягивают. Он входит медленно, аккуратно, почти заботливо, и я выгибаюсь под ним, растворяюсь в этом сладком кошмаре. Кошмаре, в котором пара извращенцев трахает нас с братом. Я растворяюсь, таю, тону. Погружаюсь в эту феерию ощущений поцелуев и ласк, тихих стонов и прерывистых вскриков, сладкой боли и безумного наслаждения. Дрожу, толкаюсь с силой в Ханаки, кончаю ему прямо в рот. Тот проглатывает всё. А я чуть не плачу. Чуть не плачу, когда он начинает слизывать остатки спермы, вылизывать член. Чуть не плачу, когда мучитель разряжается в меня, и семя стекает по бёдрам. Я чуть не плачу, а они смеются. Эти извращенцы, эти уроды, эти…
Не успеваю произнести, не успеваю даже додумать. Горячие губы касаются моих, и властный язык по-хозяйски проникает в рот. Мычу, пытаюсь вырваться. Но куда там? Он сильнее, намного сильнее. И чем больше брыкаюсь, тем крепче он стискивает меня. До хруста костей. Перестаю сопротивляться, повисаю безвольной куклой в его объятиях, и чувствую, как что-то холодное прикасается к шее. Секунда – и я вздрагиваю от колющей боли.
Сволочь! Он снова ввёл мне эту дрянь! Он…
Он целует меня. Страстно, нежно, чертовски приятно. Принимаю ласки, отвечаю на них и закрываю глаза. Голова идёт кругом…