Окраина города, но вид из окна прекрасный – пляж с деревянными грибками, река, белый теплоход на фоне прибрежного лесного массива; в стороне, по железнодорожному мосту грохочущей змеей ползет товарный состав. Поезд везет железную руду для завода, трубы которого коптят небо с другой стороны дома. Без металлургического комбината город зачахнет, Лариса прекрасно это понимала, но любоваться им не хотела. Хватит с нее родительской квартиры, окна которой выходили на завод. С раннего детства ей приходилось видеть дымящие трубы доменных печей, вдыхать закопченный воздух.
Комбинат никуда не делся, по-прежнему на нем льют чугун и сталь, гонят прокат – просто его не видно из окон квартиры, которую они собираются покупать с мужем. Цена и без того приличная, но Лариса согласилась бы доплатить за чудесный вид из окна. Да и воздух здесь более-менее. Ветер дует с реки, пахнет рыбой и камышом…
– Ну как? – спросил Паша.
Он у Ларисы бизнесмен; в девяносто втором году занялся животноводством, выращивал молочных коров, разводил бычков на мясо. А в прошлом году построил маленький завод по производству комбикорма. Дела пошли настолько хорошо, что с кредитами Павел уже почти рассчитался. И даже смог отложить приличную сумму на квартиру, которую они сейчас и собирались покупать.
– Надо подумать.
Лариса могла бы захлопать в ладоши от восторга, но за спиной стояла хозяйка квартиры, и ей вовсе не обязательно знать, что творится у нее на душе. А то не получится сбить цену, что в таких делах – обычная практика.
– А что здесь думать! Хорошая квартира, светлая, просторная.
– Да, но седьмой этаж… – вздохнула Лариса.
Она заведовала бухгалтерией мужа, и ей лучше знать, как вести дела. Поэтому Паша молчал.
– А лифт? – парировала хозяйка квартиры.
– Лифт может сломаться. Сами видите, что в стране творится – что не растащили, то разрушили. Все может быть… Нам предлагают такую же квартиру на втором этаже, в центре города. И цена такая же…
Хитрость удалась, и хозяйка скинула цену на целых пятьсот долларов. На том и договорились.
– А вдруг лифт правда сломается? – спросил Паша, когда они спускались вниз.
– Значит, разобьемся вместе, – прижимаясь к мужу, прошептала Лариса.
Ей всего двадцать лет. Она еще молодая, у нее вся жизнь впереди. Но умереть не страшно. Если вместе с мужем…
Кто бы мог подумать, что ей будет нравиться запах молока и перепрелой травы. В школе она была первой красавицей, ей прочили карьеру кинозвезды или фотомодели. Но для этого нужно было ехать в Москву, а Лариса испугалась. Не имела она той авантюрно-романтической жилки, благодаря которой люди становятся знаменитыми. Но и замуж за колхозника выйти не мечтала, потому страшно удивилась, когда поняла, что влюбилась в Пашу без памяти.
На своем дряхлом «уазике» он подъехал к Ларисе, когда она стояла на остановке, и сделал первое в их совместной жизни предложение. До этого Лариса никогда не садилась в машину к незнакомым мужчинам, но у Паши было столь добродушное и располагающее к доверию лицо, что возражать она не стала. Он подвез ее домой, предложил встретиться… А потом последовало главное в ее жизни предложение – руки и сердца. К этому времени Лариса уже влюбилась в него, поэтому не отказала…
Поженились они в октябре прошлого года, и с тех пор она живет в поселке, в старом доме, что достался Паше от прадеда. И ничего, жива-здорова и почти не жалуется. Теперь они будут жить в городе, в благоустроенной квартире. И Лариса рада грядущему новоселью, потому что сама этого хотела. Но если без Паши, то ей ничего не нужно. С ним ее не пугала даже самая грязная работа, а без него жизнь будет страшной и пустой…
Впрочем, умирать Паша не собирался. Он молод, здоров, и у него полно планов на будущее. Да и грязная работа Ларисе не грозит. Никто не заставляет ее лезть под коров на ферме, а на заводе у нее свой кабинет, смежный с мужем.
Дом на окраине города они выбрали не только из-за близости к реке. Отсюда им удобнее всего добираться до своего заводика – всего шестнадцать километров, и они на месте. Дорога, правда, не ахти, но для новенькой «Нивы» это не беда.
Через двадцать минут они уже были на месте. Рабочий день подходил к концу, неотложные дела за горло не держали, поэтому Паша предложил выпить бутылочку шампанского, и Лариса согласилась. Она всего лишь на третьем месяце беременности, и немного спиртного ей не помешает.
Гостей не звали, но они пришли без приглашения. Лариса с ужасом наблюдала, как в кабинет к мужу входят неприятной внешности люди в кожаных куртках на широких плечах. Один широколицый, с косматыми бровями над маленькими, припухшими глазами; другой – остроносый, с узким лбом и необыкновенно массивным подбородком. Их бы на фото снять, чтобы детей потом пугать… Но пока что страх испытывала сама Лариса. Агрессивное поведение этих людей пугало и наводило на дурные мысли.
– Шампунь пьем? – глянув на бутылку, нагло спросил широколицый. – На наши деньги?
– Кто вы такие? Кто вас сюда впустил? – возмущенно спросил Паша.
– А кто нас может остановить? – хмыкнул остроносый. – Мы – мафия, мужик. А мафия не спрашивает, когда приходить…
– Я смотрю, ты нехило здесь устроился, мужик, – прогрохотал его дружок. Он нарочно отвел в сторону полу своей куртки, чтобы Паша увидел рукоять пистолета. – Шампанское, секретутка супер-пупер…
Он похотливо глянул на Ларису, и ее передернуло от омерзения. Но сказать в ответ ничего не смогла. От сильных переживаний у нее перехватило горло, да и нормальные слова вдруг вылетели из головы, остались только нецензурные. А ненормативная лексика сейчас могла лишь обострить ситуацию.
– Лариса – не секретутка! – возмутился Паша. – Лариса – моя жена!
– А ты чего орешь, мужик? – Широколицый подошел к нему, схватил за грудки, припер к стене.
Паша не мог похвастаться атлетическим телосложением, но и слабаком он не был. Однажды Лариса своими глазами видела, как он кулаком уложил на землю гораздо более крепкого на вид мужчину. Но сейчас она не хотела этого видеть. Поэтому посмотрела на него умоляюще. И головой покачала. Дескать, не надо распускать кулаки: не тот сейчас случай. Ведь это бандиты, и в одиночку с ними воевать бессмысленно. И смертельно опасно.
Паша уловил ее взгляд и опустил руку. Он и сам понимал, в какой ситуации оказался.
– Ты лучше думай, как с нами рассчитываться будешь, – разжимая руки, сказал широколицый.
– А я вам что-то должен? – пальцами поправляя помятый ворот куртки, дрожащим голосом спросил Паша.
– Это наша земля. И все, кто на ней работают, платят нам!
– Кому «вам»?
– Боцману платят! А я Михей. Мы с Шуляком на этом участке работаем, – кивнул на своего дружка широколицый. – И все вопросы решаем. А вопрос у нас простой – кошелек или жизнь? Если платишь, живешь, если нет – идешь на удобрения… Хочешь, чтобы тебя с навозом смешали?
– Сколько? – вмешалась в разговор Лариса.
– Ну, ты, цыпа, натурой можешь отдать! – глумливо хохотнул Михей, дыхнув на нее перегаром.
– Я не цыпа! Я главный бухгалтер. И не надо грубить, если вы хотите о чем-то договориться, – стараясь казаться спокойной, выговорила она.
– Ух ты, расхорохорилась! Главный бухгалтер… – передразнил ее Шуляк.
– За что мы должны платить? – спросил Паша.
Он встал так, чтобы загородить Ларису от алчно-похотливых взглядов непрошеных гостей.
– За крышу… Знаешь, что это такое?
– Догадываюсь.
– Еще бы ты не догадывался! Мы в Красностальске всем уже крышу поставили. А как до тебя не добрались, до сих пор понять не могу… Наверное, хорошо прятался, да?
– Я ни от кого не прятался.
– Да, но года два работаешь без нашей защиты. Или три? Сколько там?
– Четыре. Четыре года без вас обходился. И еще столько же обойдусь.
– Не выйдет, – покачал головой Михей. – Тут где-то махновцы бродят; если нас не будет, они тебе тут все сожгут. И жену твою всей толпой отхороводят. Тебе это нужно?
– Есть милиция…
– Какая милиция? Там все уже куплено… Хочешь в этом убедиться? Сейчас мы твою жену в два ствола отстреляем, а ты к ментам давай, посмотрим, что они сделают… Ну чо, начнем? – расстегивая штаны, спросил Шуляк.
– Сколько вы хотите? – бледный как полотно спросил Паша.
– А сколько можешь? – ухмыльнулся Михей.
– Много не могу… Я же не золото добываю… Ну, тысячу долларов в месяц…
– Не смеши!
– Две… Ну, три тысячи! Больше не могу. Честное слово!
– А слово у тебя точно честное?
– Да!
– Отвечаешь? – в упор глядя на Пашу, спросил Михей.
– Да.
– Смотри, если кинуть нас хочешь, мы с тебя жестоко спросим!
– Три тысячи! Больше не могу.
– Идет!
Лариса облегченно вздохнула. Производство у Паши небольшое, но три тысячи в месяц для его бизнеса не катастрофа. Не хотелось, конечно, терять такие деньги, но и без них можно обойтись. Бизнес в развитии потеряет, и пояса придется подтянуть, но все это не смертельно.
– Значит, по три тысячи в месяц… Шуляк, ты у нас целых три класса окончил; а ну-ка, посчитай, сколько за четыре года накапало! – весело подмигнул Паше Михей.
Но ни он, ни Лариса не разделили его радость. Шуляк не стал утруждаться точными расчетами.
– Что-то около полтораста штук! – выдал он оглушительную цифру.
– У нас нет таких денег! – ужаснулся Паша.
– Займи, – безжалостно ухмыльнулся Михей. – Продай…
– Если я все продам, чем я потом платить буду?
– Не, бизнес продавать не надо. Жену свою продай. Она у тебя супер, мы ее в Турцию вывезем, в аренду сдадим. Года за три окупится…
– Ты сумасшедший? – с ненавистью посмотрел на него Паша.
– Ты, это, за базаром следи. А то ведь я обидеться могу.
– Ничего вы не получите!
– Тсс! Не быкуй, мужик, не надо. Шуток, что ли, не понимаешь?.. За год с тебя возьмем. И еще за месяц… Короче, сорок штук с тебя, и расходимся… А нет, жди монголо-татарское нашествие. Деревню твою сожгут, а жену в Золотую Орду в гарем увезут…
– Мне надо подумать.
– Думай. Но за каждую минуту раздумья по штуке сверху… Через час уже сто штук будет торчать.
– Хорошо, пусть будет сорок тысяч! – не выдержал Паша.
– Да?.. А то я думал, что ты от жены своей хочешь избавиться, – ухмыльнулся Михей.
Он не просто смотрел на Ларису, он взглядом раздевал ее. И девушке приходилось делать над собой усилие, чтобы не выдать своего омерзения к бандиту.
– Будут вам деньги, – вздохнул Паша.
– Когда?
– Мне кредит надо будет в банке взять. Раньше чем через неделю не смогу…
– Короче, через три дня придем. Чтобы деньги были. Если к ментам обратишься, мы с тебя все сто пятьдесят штук возьмем. За наглость…
– Но трех дней мало.
– Ничего не знаю. Через три дня включаем счетчик…
– Я согласен.
– Отлично. Через три дня к вам подъедут наши люди. На белой «девятке». Ровно в полдень. Скажут, что от меня. Отдашь деньги… Ты меня понял?
Паша растерянно кивнул.
– До встречи!
На прощание Михей хлопнул его по плечу, а Ларису окинул взглядом ниже пояса.
Паша беспомощно смотрел на жену. Он был потрясен, подавлен.
– Ничего страшного, – стала успокаивать мужа Лариса. – С квартирой придется повременить.
– Этого мало.
– В банке возьмешь кредит.
– Да нет, лучше у Гулькина займу.
– Вот видишь, выход есть, – улыбнулась Лариса.
– Ну, сорок тысяч мы им отдадим, а дальше? Они же снова придут. Скажут, что я им за девяносто четвертый год должен… Потом за девяносто третий… Они так просто не отвяжутся.
– А если в милицию обратиться?
– Какая милиция? Это же Боцман. Он же полгорода держит. У него там все куплено… Теперь в сельское хозяйство, козел, полез…
– А если в областную милицию обратиться?
– И что? Михея и этого Шуляка арестуют. А их дружки придут потом и потребуют за них выкуп. Все, что есть, заберут. И тебя в придачу… Я ружье из дома возьму. – Паша сжал кулаки. – Я за тебя их всех перестреляю!
– Посадят, – не соглашаясь, покачала головой Лариса.
– Пускай!
– А как я без тебя буду?
– Может, уедем, а?
– Куда?
– А куда-нибудь!
– И что, все бросим?
– Нет, продадим все.
– За три дня не успеем… И за год тоже. У тебя заложено все, перезаложено. В долгах, как в шелках. Да и куда ты от бандитов денешься? Эти, может, и потеряют, так другие найдут.
– За границу уедем. В Австралию, например. Там спокойно, и развернуться есть где.
– Можно и в Австралию, – пожала плечами Лариса. – Везде хорошо, где мы есть… Но сначала этим скотам заплатить надо. И с кредитами разобраться. А потом и продать все можно. И в Австралию. Если здесь жизни не будет.
– Не нравится мне, как эта бандитская рожа на тебя смотрела, – вздохнул Паша.
– Поверь, он так смотрит на всех красивых женщин. Потому что на голову больной.
– Ты самая красивая.
– Для тебя. А для него я – одна из многих… Ну, может, одна из немногих, но не единственная, – задумчиво улыбнулась Лариса.
– Для меня единственная, – влюбленно посмотрел на нее муж.
– Вот и сделай, чтобы эти подонки больше нас не донимали. Заплати им… Не одни же мы такие, все платят. Ельцина на второй срок выбрали, и бандиты на второй срок пошли. Потом третий срок будет, четвертый…
– Черт с ним, с этим Ельциным! И бандиты эти пусть пропадут пропадом! Главное, чтобы мы вместе были…
Паша приблизился к жене, обнял, губами коснулся шеи. Лариса нежно улыбнулась, откликаясь на ласку.
Он был вторым в ее жизни мужчиной. Первым она познала Володю Мальцева из соседнего двора, ей тогда было восемнадцать лет. Симпатичный парень, можно даже сказать, красавец. Но Лариса испытывала к нему двойственные чувства. Нравился он ей как мужчина, и голова иной раз начинала кружиться от одной мысли о нем. Ему достаточно было глянуть на нее, чтобы воспламенить кровь. Потому и в постели с ним было невероятно хорошо. Но при этом не было безумной любви, и ее даже пугала мысль о том, что с ним, возможно, придется прожить до самой старости. Может, потому они и расстались. С Пашей все было иначе. Он ее не возбуждал так сильно, но с ним она хотела умереть в один день.
И сейчас его внезапный порыв не всколыхнул ее чувственность, не раззадорил желание. Но все-таки она позволила ему задрать юбку. Ему нужно было забыться, отвлечься, и, как верная жена, она его прекрасно понимала…