…И вот, я сидела, потирая коленку и озираясь по сторонам. Место было совершенно не похоже на то, откуда я прилетела. Буквально свалилась на этот камень, ударившись об него рюкзаком, потом – на землю, ссадив колено и чуть не потеряв солнцезащитные очки и шлем. Вокруг была местность, прямо скажем, не самая дружеская. Вместо песчаных скал – каменные, выщербленные, с множеством провалов, из некоторых на меня смотрели чьи-то хищные глаза, и я слышала отдалённый, но жутковатый вой. Кто выл, я не знала, но мороз пробегал по коже. Я хотела бежать, но нога болела довольно сильно, я смогла сделать только несколько шагов и снова села.
– Нет, мамочка была права, какая я Элен? Варвара самая настоящая, такое могло приключиться исключительно с Варварой и больше и с кем другим!
Над головой проплыла тень. Взглянув наверх, я увидела там неких существ. Похожих на летучих мышей, но очень больших размеров и я была уверена, что это вовсе не летучие мыши. Оттуда тоже доносились жутковатые звуки… я окаменела. А тут ещё раздалось ржание и топот копыт. Какое-то, наверное, даже не шестое, а седьмое, а то и восьмое чувство подсказало мне, что лучше с тем, кто едет на коне, не встречаться.
– Не стой! Беги!
Откуда ни возьмись, появился молодой человек, лет примерно двадцати пяти, довольно красивый, в сильно изношенном бело-голубом мундире. Этот мундир что-то мне напоминал, но что именно – я не могла понять. А он ещё довольно грубо и бесцеремонно схватил меня за руку и поволок, ничего не объясняя. Впрочем, я и сама понимала, что следует держаться как можно дальше и от тех жутких пещер, и от «нетопырей», кем бы они ни были. Единственное – я таки вырвала у него руку, вернулась за рюкзаком, который слетел при падении, подхватила его и сидящую около него кошку и припустила за парнем. Конечно, я не знала, кто он такой, но подозревала, что – местный житель, а потому знает эту местность и выведет к людям. А там уж мне помогут. Если не вернут назад, то, по крайней мере, объяснят, куда я попала и почему.
– Скорей, скорей, скорей! – бормотал он. – Эх, почему здесь нет Этельреда? Было бы куда проще и быстрей. Почему я артиллерист, а не кавалерист, сколько бы проблем решилось… Стоп!
Он остановился, не отпуская моей руки, так резко, что я упала на колени и взвыла от боли. Не обращая на меня внимания, незнакомец начертил палочкой прямо на грунте загадочный знак и провёл черту, после чего вздохнул с явным облегчением и повернулся ко мне.
Теперь я могла рассмотреть его получше.
Это был красивый молодой человек, с узким лицом, заключённым в рамку вьющихся каштановых волос. На нём, как я говорила, был потрёпанный бело-голубой мундир, у пояса висела шпага, а за спиной я увидела арбалет. Это меня удивило: кажется, такому молодцу больше соответствовала бы хорошая винтовка, а не такое допотопное оружие. Я даже подумала, что, если это такая игра, где участники разыгрывают сцены из разных исторических эпох, солдата наполеоновской армии следовало вооружить ружьём, а не арбалетом. Ну, если даже если не нашли ружья, современного Бонапартовским войнам, то даже винтовка смотрелась бы более уместно. Не зацикливая внимания на моей изумлённой физиономии, незнакомец махнул рукой – иди за мной – и мы двинулись дальше.
– Ты новенький, – он не спрашивал, а утверждал. – И, понятно, ничего не понимаешь. Думаешь, что спишь или сошёл с ума. Я тоже так думал, когда сюда попал, но – увы! – это не так. Очень скоро ты в этом убедишься.
– А где мы? Где это – «здесь»? Я ничего не понимаю, – пожаловалась я. – И вы всегда на ты с незнакомыми девушками? – спросила я. Впрочем, как ни странно, но я была отнюдь не против такого простого обращения. Я чуть приподняла свой пробковый шлем, чтобы он мог увидеть, что волосы мои явно слишком длинные для мужчины, но скреплены заколкой. Юноша смутился, но ненадолго и снова заговорил, хотя и более мягким тоном.
– Здесь так принято. И так значительно проще. Мы обращаемся на «Вы» только к монархам, Высшим, и то не все и не ко всем. Меня зовут Франсуа. Я живу здесь уже пять лет. Это очень мало, и я тоже не всё знаю, хотя и куда больше, чем ты. Как ты сюда попала? И из когда?
– В смысле – из когда?
– Как ты думаешь, какой сейчас хотя бы год?
Я уставилась на него. Он что – сумасшедший? Не знает даже года?! Я назвала, он рассмеялся.
– Нет, нет, и нет. Здесь сейчас девятнадцатое карода 34623 года – по местному исчислению. И это – не Египет. Эта местность носит название Забытые Башни. Раньше здесь и в самом деле были башни, но время и другие обстоятельства уничтожили их. Там, – он махнул рукой вперёд, где виднелся густой зелёный лес, – Ваотанская чаща. Вернее, её называют чащей, но это далеко не самый большой и даже густой местный лес. Но я надеюсь, что нам удастся его миновать.
– А как мне вернуться назад?
– Никак. Ты никогда не вернёшься домой.
– Что?!
Потрясённая его словами, я почувствовала, как внутри у меня что-то неприятно ухнуло вниз, а ноги стали ватными.
– Этот мир так просто не отпускает тех, кто сюда попал, – сказал он с неописуемой тоской в голосе. – Иначе я давным-давно вернулся бы домой, в Париж… к семье… Да, жестоко мстит мне проклятый сфинкс!.. если это он…
– Причём здесь сфинкс?… – впрочем, если мой сон был навеян простым камешком и встречей с чёрной кошкой, то почему бы впечатлительному молодому человеку не могло привидеться ничего необычного после встречи с самим Мистером Таинственность? Конечно, на меня сфинкс тоже произвёл впечатление, но не такое, как на моего нового знакомого, если судить по его словам.
Тут нам пришлось прервать разговор: снова раздалось цоканье копыт. Франсуа толкнул меня за какой-то камень, а сам сорвал с плеча арбалет, молниеносно его зарядил и вскинул. Но тут, же опустил и засмеялся.
– Выходи, это друг.
Выйдя, я невольно восхищённо ахнула.
Этот друг оказался рыцарем. Настоящим рыцарем, в самых настоящих рыцарских доспехах, единственно, я представляла их себе куда более габаритными и тяжёлыми, эти же не были лишены даже элегантности. Собственно говоря, доспехи состояли из кольчуги – серебряной, поверх которой была надета золотая кираса, а уже на самой кирасе был алый крест. Крест красовался и на треугольном золотом щите и на золотом флажке, укреплённом на длинном копье. Ноги незнакомца были тоже в штанах или чулках из металлических звеньев, не хватало для полноты картины только шлема. Рыцарь был с непокрытой головой, и я видела, что он несколько старше Франсуа, хотя едва ли достиг сорока лет, с русыми волосами до плеч, на лбу они были подняты алой лентой, голубые глаза смотрели на нас насмешливо из-под песочного цвета бровей. Орлиный нос, язвительные очертания губ и чуть угловатый подбородок невольно внушали желание держаться чуть в стороне. Не говоря уже о том, что при рыцаре были не только щит и копьё, но и довольно длинный меч, а его лошадь…
Это была не лошадь. Это был единорог. Ростом с обычную лошадь, строением больше напоминал антилопу, с довольно длинным рогом посреди лба. Масти он был белоснежной, а грива и хвост были из огня! Я села на камень и затрясла головой, стараясь отогнать наваждение, но безрезультатно.
– Это Этельред, – представил мне рыцаря Франсуа. – Что, не верится? Когда-то я тоже считал всё это, – он взмахнул рукой, указывая на окружающий мир, – сном, тяжёлым сном, кошмаром, ибо мне повезло меньше, чем тебе пока не встретился с ним. Райш – так называются здесь огненные рогатые лошадки – мигом убедил меня в том, что это – увы! – не сон и не плод больного воображения. Привет, Элрик, как дела? – это относилось уже к мальчику лет двенадцати, который сидел на муле и держал в поводу крупного коня, обвешанного тюками и оружием. В ответ мальчишка показал белоснежные зубы, соскочил с мула, подошёл ко мне и внезапно сорвал с моей головы шлем. Я почувствовала, что заколка, сдерживавшая мои волосы, сломалась…
– Прекрасная дама, опять в мужском платье! – возмущённо проговорил сэр Этельред, не одобрительно глядя на мои брюки.
– Пора бы тебе уже привыкнуть к этому, как ты привык ко всему прочему, – усмехнулся Франсуа и повернулся ко мне. – Но, с другой стороны привыкнуть весьма и весьма непросто. Другое место, другое время, другие обычаи. Даже в моё время не очень-то приветствовалось, чтобы дама одевалась в мужское платье, а в его – считалось чуть ли не грехом. Но здесь женщинам тоже часто приходится прибегать к этому – порой длинные юбки сильно мешают и могут даже погубить.
– Дама не должна соваться туда, где опасно, это удел нас, мужчин, а женщина должна быть женственной! – отрезал Этельред. Впрочем, он тут же сменил гнев на милость и спросил: – Это весь твой улов на сегодня? Маловато.
– А у тебя и того нет.
– А я этим и не занимаюсь. Меня призвал Артур, – с гордостью объявил рыцарь. – А тебя хочет видеть Алекс, причём он приказал тебе поторопиться.
– Приказал! Я не росс, чтобы он мог мною распоряжаться… да ещё поторапливать! Вот возьму и не явлюсь!
– Ну-ну, будешь так говорить, не помогу тебе отсюда выбраться, – усмехнулся Этельред. – Имей ввиду, что кровососы в последнее время стали слишком уж наглыми и агрессивными, очень скоро они могут быть здесь.
– Ты не поступишь со мной таким образом! – возмутился Франсуа, которого явно испугала перспектива остаться в этой местности одному.
– Ты давно уже напрашиваешься на хороший урок. Но сегодня мне не до этого. Элрик, уступи даме мула, сам беги следом!.. А ты, умник, держись за стремя и пошли. Да поживее!
Мальчишка взял у меня рюкзак, закинул его на вьючную лошадь, а меня усадил на своё место. Хорошо ещё, что незадолго до роковой поездки я пару раз каталась на лошади! Поэтому я удержалась в седле, даже когда мул перешёл на очень быстрый шаг, а там и в галоп, единственно – меня удивляло, как Элрик и Франсуа поспевали за нами. Этельред сидел в седле, как влитой и успевал поглядывать по сторонам.
Потом ход поубавился – судя по всему, мы вышли из опасной зоны, и я обрела возможность проанализировать происходящее. Значит, так. Я каким-то образом оказалась в другом мире – безусловно, заснув в не очень удобной постели и в не самом лучшем настроении. И здесь, в моём кошмарном сне, живут рыцари, разъезжающие в классном прикидке на огненных единорогах, французы, носящие мундиры наполеоновских войск и вооружённые при этом средневековыми арбалетами. При этом оба осознают, что являются представителями разных времён и, судя по всему, народов. Франсуа – явно француз, Этельред, судя по имени – сакс. Хорошо, что единственное, где у меня не было перекосов – изучение языков, даром, что ли, я выбрала профессию лингвиста? Судя по всему, это позволяет мне теперь отлично понимать и англо-саксонского крестоносца, и наполеоновского артиллериста, при чём для меня речь и того, и другого… я словно бы слышу русскую речь и не чувствую, что говорю не на своём.