Яна и Иван Демидович сидели на лавочке перед травматологическим отделением.
– Не много ли происшествий за один день? Я раньше думал, что это я такой джокер, который все время во что-то влипает. Но смотрю на тебя, Цветкова, и понимаю, что ты даже меня переплюнула! – покосился на Яну Иван Демидович.
Таксист не справился с управлением и врезался в столб прямо на пешеходном переходе. Прохожие успели отскочить, к счастью, никто из пешеходов не пострадал. У таксиста была сломана рука, Яна отделалась синяками на худосочных рёбрах от ремня безопасности и болью в шее от подвывихнутого позвонка. Больше всех пострадала театральная звезда – Иван Демидович. Почему-то его ремень безопасности расстегнулся, видимо, не выдержав грузного тела, или просто пристегивающий механизм был испорчен, и Иван Демидович ударился головой, получив ссадину на лбу, фингал под глазом и сотрясение мозга. Им оказали медицинскую помощь. Водителя оставили в больнице, Ивану Демидовичу тоже предложили, но он отказался.
– А таксист-то не очень хорошим человеком оказался, – то ли спросил, то ли констатировал Иван Демидович.
– Это ты о том, что он пытался свалить на нас вину за аварию? – улыбнулась Цветкова. – «Они так красочно и живописно рассказывали про соблазнительных девушек, которые танцуют в перьях и чулках, что я сильно возбудился, занервничал и отвлёкся от дороги», – спародировала таксиста Яна.
– Точно! Конечно, мы, артисты, можем сделать с публикой всё, что захотим! – засмеялся Иван Демидович. – Хорошо, что нет такой статьи, по которой пассажиров такси можно было бы обвинить в аварии. А то мы бы сейчас опять поехали к цыганке. Я имею в виду не в табор, а в полицейский участок, в «обезьянник».
– Петру я больше не позвоню, – задумалась Цветкова. – Он что-то холодно смотрел на нас. Наверное, пакует вещи и едет с женой отдыхать. Прячется от меня, чтобы я его больше не дёрнула.
– А я думаю, что он по другому поводу расстроился. Ему не понравилось, что ты никак не отреагировала на новость, что он женился. Наверное, ты должна была расстроиться, заревновать.
Яна посмотрела на Ивана Демидовича и рассмеялась.
– Видел бы ты себя со стороны! Раненый генерал!
– Я не просил медсестру наматывать на голову бинты. Я похож на раненого Щорса, «голова обвязана, кровь на рукаве», – раскатисто пропел Иван Демидович.
– Тихо! А то еще за нарушение общественного порядка заметут.
– А ты серьёзно хочешь в это кабаре? Шока у тебя не будет? Зрелище-то в основном для мужчин, – поинтересовался артист.
– Я бы рискнула.
– Кабаре-бар «Кокон», я могу составить тебе компанию, – предложил свои услуги сопровождения Головко, но ответа не получил, потому что оба вздрогнули от визга тормозов.
– О, это за тобой, наверное, – только и успел сказать Иван Демидович.
Из роскошного черного лимузина выскочил высокий мужчина, по виду аристократ. Его светло-русые волосы находились в творческом беспорядке, а карие глаза горели в ночи.
– Мне кажется, девонька, это твой князь.
Штольберг подлетел к сидящим на скамейке.
– Яна! Да как же так можно?! Ты нормальный человек?! Ты что, опять? Ты пила? – Он бросил взгляд на Головко, растрёпанного, с бланшем под глазом. – Ты предпочитаешь моё общество какому-то бомжу?! – взвизгнул он, схватил Яну за руку и силой потащил к машине.
– Э-э, полегче! – напрягся Иван Демидович.
– Карл, ты что себе позволяешь?! Это же Иван Демидович – заслуженный артист! Мой друг! – упиралась Цветкова.
Но Карл не слушал ее, впихнул в машину, хлопнул дверцей и скомандовал:
– В отель.
Водитель нажал на газ.
Штольберг повернулся к Яне.
– Много же вокруг тебя артистов вьётся!
– Что ты себе позволяешь? – возмутилась Яна.
– Ты живёшь со мной, поэтому веди себя подобающе! Я не могу рисковать своей репутацией.
– Ты оставил Ивана Демидовича одного, у больницы. Человек вдвое старше тебя, получил травмы. Мы могли бы его подвезти.
– Не барин. Может вызвать такси. Я извинюсь перед твоим Иваном Демидовичем, но мне неприятно, что ты вечно где-то ходишь, с кем-то встречаешься, не поставив меня в известность. У тебя странные знакомые. Я бы не советовал тебе быть такой неразборчивой.
– Статус не позволяет? – усмехнулась Яна.
– Думай как хочешь. Ты же отлыниваещь от светской жизни.
– Уволь меня, пожалуйста, от этой кучи улыбчивых гиен, которые мило воркуют с тобой, а сами только и думают, как впиться зубами тебе в горло. Твои светские приёмы – это кошмар! Это ужас, Карл! Ведь все собравшиеся, как правило, люто ненавидят друг друга, и с удовольствием добавили бы из старинного перстня в бокал с дорогим вином смертельный яд.
– Не утрируй!
– А ты считайся с моим мнением! Я не твоя собственность, Карл!
– У нас ребёнок!
– И что? Думаешь, я забыла? Я только это и помню! Если бы не Ева…
– Я настолько противен тебе? Яна! Я же всё делаю для тебя. Любой каприз, любое желание. Захотела ты русскую няню – пожалуйста! Теперь у нас еще и Лидия Николаевна с такими рекомендациями, что ей можно прямиком в английскую королевскую семью ехать наследников воспитывать. Две няни! Что тебе не хватает? Почему ты всё никак не угомонишься? Раньше, ладно, по молодости было. Но сейчас-то… Не смеши народ, затихни уже. Нас с тобой судьба свела и чудо нам подарило. Я все-таки дождался тебя. И никуда ты от меня не денешься!
Машина остановилась у подъезда отеля.
Яна прошла мимо портье, даже не поздоровавшись, погруженная в свои мысли. Ее комната была совмещена с комнатой дочки. Яна приняла душ, скользнув взглядом по своим худым рёбрам с синяками. Она ощутила свое полное одиночество и безразличие к своей персоне. Никто не подойдёт с улыбкой, не заключит в сильные и мягкие объятия, не прижмёт к себе и не успокоит.
Она надела длинный шёлковый халат и прошла к дочке. Лидия Николаевна встрепенулась при ее появлении.
– Яна Карловна, всё в порядке. Малышка поела и спит. Ева сегодня отлично себя вела. Не капризничала, хорошо ела, играла. Извините, что с вами? На вас лица нет. Князь Карл сегодня не в духе. Ой, простите, я лезу не в своё дело.
Яна передёрнула плечами и ничего не ответила. Она склонилась над кроваткой, в которой спала дочка.
Лидия Николаевна была примерно одного возраста с Яной. Короткая стрижка, женственная фигура, белокожая и темноволосая. Два высших образования, одно из которых – педагогическое, второе – медицинское. В копилке Лидии Николаевны были три языка, музыкальная школа и очень хорошие рекомендательные письма от двух высокопоставленных семей, где Лидия Николаевна работала долго, пока не выросли дети.
Яна заметила, что воспитательница сегодня бледна и выглядит уставшей.
– Вам нездоровится? Ева совсем вас замучила?
– Да что вы, Яна Карловна, господь с вами! У вас золотой ребёнок. Девочка чудесная.
– Хорошо. Спасибо вам. Боюсь разбудить Еву, тоже пойду отдыхать. Сегодня мне хватило… информации.
Вернувшись к себе, Яна столкнулась со Штольбергом. Он был в бархатном халате с вензелями, явно надетом на голое тело. От него пахло алкоголем.
– Ты меня напугал, Карл! Прости, я очень устала и хочу спать.
– Дверь была открыта. – Он провёл рукой по ее волосам. – Надо быть внимательнее или смириться с судьбой. А, может, это знак, что ты ждёшь меня, своего мужчину? Я твой мужчина, только я и никто другой, – Карл вплотную приблизился к Яне.
Она отступала на шаг, несколько опешив от его напора.
– Карл, пожалуйста, уйди, уже поздно. Мне на сегодня хватило забав.
– Это точно… – обдал ее перегаром Карл.
– Иди, пожалуйста, к себе, – продолжила Цветкова. – Не стоит нарываться. Убери руки!
– Яна…
– Прошу тебя. Ты русский язык понимаешь?
– Я – да. А ты понимаешь? Не прикидывайся дурочкой. Янка, ну в самом деле, сколько можно? Иди ко мне… – Карл, пожирая Яну глазами, взялся за пояс ее халата.
Яна упёрлась руками ему в грудь, стараясь держать дистанцию.
– Карл, ты что? Не надо! Что на тебя нашло? Ты пьян! Остановись!
– Я могу предложить тебе бокал красного вина? – спросил Штольберг.
– Нет, спасибо. Карл, отпусти меня…
– Белого?
– Карл, я не хочу вина! Поздно уже. Иди, пожалуйста, к себе. Завтра поговорим.
– Э-э, нет! Я настроен решительно. Стоило нам вернуться в этот проклятый город, в который ты так влюблена, и ты сразу стала меня избегать. Забыла обо всем. Что я должен думать? Понятно, что ты рванула к своему Мартину, будь он неладен. Чего только я себе за день не напридумывал. Тебе даже на дочку наплевать, да? Скажи!
– Карл, ты с ума сошел? Отпусти мою руку, мне больно! Пожалуйста. – Яна попыталась отцепить его пальцы от пояса своего халата.
Карл не отпускал ее.
– Пусти меня!
– Не шуми, дочку разбудишь! – Карл справился с узлом и распахнул халат лёгким движением.
– Нет! Пусти! Не смей, слышишь?! – шёпотом закричала Яна.
– Тише-тише. Помнишь, всё же у нас хорошо было? Что-то раньше ты не сопротивлялась.
– Да когда это было? Пусти, говорю!
– Никуда ты от меня не денешься. – Карл почти сломил сопротивление Яны.
– Извините! – раздался женский голос, – Евочка…
Тяжело дыша, Карл отпустил Яну и зыркнул на няню:
– Стучаться надо.
Лидия Николавна застыла в дверях с каменным лицом.
– У нас с Яной Карловной договорённость, что дверь между ее комнатой и детской никогда не закрывается. Я не должна стучать, чтобы не мешать ребёнку, – виновато захлопала ресницами Лидия Николаевна. – Прошу прощения.
– Всё нормально, – Карл резко взмахнул рукой и вышел из комнаты, оглушительно хлопнув дверью.
Ева проснулась и захныкала. Яна хотела подойти к Еве, попыталась подняться, но, к своему ужасу, не смогла даже двинуться с места, у нее ноги стали ватными.
Воспитательница увидела, что хозяйке нехорошо.
– Яна Карловна, спокойно! Я сама. Тихо-тихо, – засуетилась Лидия Николаевна, стрелой метнувшись в детскую.
Через несколько минут девочка затихла. За это время Яна успела собраться с духом. Но руки у нее тряслись.
Лидия Николаевна снова вошла к ней.
– Яна Карловна, как вы? Могу я чем-нибудь помочь?
– Спасибо. Мне уже лучше. Благодарю вас, Лидия Николаевна.
– Да что вы, Яна Карловна.
– Лидия Николаевна, прошу, просто Яна, для вас – просто Яна.
– Мне не очень удобно. Но если вы настаиваете… Князь был несколько навеселе. Не обращайте внимание, с мужчинами это случается. Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.
– Очень тронута, Лидия Николаевна.
– Лида. Для вас просто Лида.
– Знаете, Лида, у меня с Карлом сложные многолетние отношения. Порой у нас сдают нервы. Вы не обращайте внимания, хорошо?
Лидия Николаевна кивнула.
– Помогите мне, пожалуйста, доползти до кровати, у меня что-то с ногами.
Няня заботливо подхватила Яну и помогла ей добраться до кровати. Яна легла, няня помогла ей укрыться одеялом.
– Если не трудно, заприте, пожалуйста, дверь на ключ, – попросила Яна.
Ключ щёлкнул в замке. Яна села на кровати. Няня подошла к зеркальному столику и взяла бутылку коньяка.
– Может быть по стаканчику. На ночь не повредит. Спать будете лучше.
– Хорошо, – согласилась Яна.
Женщины старательно делали вид, что ничего не произошло. Конечно, Яна доверяла Карлу, но сейчас он вёл себя агрессивно, и ее это несколько напугало. Когда человек начинает вести себя непредсказуемо – это всегда вызывает беспокойство и настораживает.
– Выпейте со мной, Лида.
– Яна Ка… Яна, нет, я на работе не пью, да я и так возбуждена не меньше вашего, – ответила Лидия Николаевна. – Вас просто трясёт. Немного коньяка не помешает.
– Кто тут говорит про коньяк и без меня? – раздался громогласный мужской голос с балкона.
Женщины синхронно повернули головы и ахнули. Заслуженный артист, премьер детского театра, перелезая с соседнего балкона, буквально балансировал на тонком карнизе.
– Святые угодники! Иван Демидович! Ты что, с ума спрыгнул? – запаниковала Яна.
Женщины кинулись на балкон и втащили гостя в комнату.
Незваный гость сидел на полу, раскинув ноги и отдувался. Вид его не внушил няне доверия.
– Вас опять надо будет спасать? – сразу же уточнила она. – Я позвоню в полицию?
– Нет-нет, это мой друг Иван Демидович, а это – Лидия Николаевна, няня моей дочери Евы, – представила их друг другу Яна.
– Мадам! Очень приятно, – тяжело поднялся на ноги пожилой верхолаз. – Позвольте ручку поцеловать… – Он склонился к руке Лидии Николаевны, но та убрала руку за спину.
– Это лишнее.
– Ты зачем через балкон полез? – поинтересовалась Яна, усаживаясь на диван.
– А ты как думаешь? – ответил Головко, тяжело опускаясь на диван рядом с Яной. – Плеснёшь рюмашечку, а?
– Да хоть две. Но ты не ответил на мой вопрос.
– За тебя, между прочим, переживал, – ответил Головко и ловко опрокинул в себя коньяк. – Тебя твой психованный князь так решительно уволок, что я даже растерялся, а потом занервничал. Яна, он на тебя руку поднял? Хочешь, я ему морду набью?
– Иван, успокойся! Не побил, всё нормально. Спасибо за заботу. Хорошо, что и ты добрался до отеля, а то я тебя так по-свински бросила, хоть и не по своей воле. Тоже переживала за тебя.
– Я уже большой мальчик, дорогу знаю. Еще плеснёшь этого божественного напитка?
Яна снова наполнила рюмку.
– Угощайтесь, – Лидия улыбнулась Ивану Демидовичу. Она принесла конфеты, печенье и вазочку с фруктами. – Коньяк французский, выдержанный в дубовой бочке. Сорт винограда – юни блан.
Старый артист с уважением посмотрел на няню и обратился к Яне:
– У тебя подкованный персонал.
– Стараюсь… – ответила Цветкова и поинтересовалась: – Тебе в свой номер не пора?
– Прогоняешь?
– Иван Демидович, дорогой, я спать хочу. Утро скоро.
Головко поднялся.
– Всё-всё, ухожу.
– Ты так больше не делай, – Яна строго посмотрела на Головко. – Не рискуй здоровьем и моими нервами!
– Прости, Яночка! В номер неохота идти. Сосед мой по номеру храпит так, что хоть святых выноси. Можно я еще у тебя побуду?
– Нельзя, – отрезала Яна. – Придёт Карл, что я ему скажу?
– Скажешь, что я твой старинный друг, – ответил Иван Демидович.
– Слушай, не бузи! Я устала смертельно, спать хочу, – вздохнула Яна.
– Ты нужна мне еще для одного дела, – остановился в дверях Иван Демидович.
– Не буду мешать, мне пора на боковую, – сказала Лидия Николаевна и направилась в соседнюю комнату.
Напоследок она услышала от Ивана Демидовича:
– Надеюсь, что мы еще встретимся, милая Мэри Поппинс, когда вы не будете так заняты.
Лидия закрыла за собой дверь, загадочно улыбаясь.
– А у нее и поппинс ничего, как ты считаешь? – кивнул на дверь Иван Демидович.
– Пошляк ты. Думаю, что эта Мэри Поппинс скажет тебе: «До свидания». Женщина она очень серьёзная и интеллигентная.
– Так и я, Яночка, очень интеллигентный, а уж какой могу быть серьезный, ты и не представляешь, – заверил Иван Демидович.
– Так что ты хотел? – Яна чувствовала себя очень неуютно. К ней снова мог вломиться Карл, а ночные приключения ее уже достали. Разборки с Карлом стали ее напрягать, он начал переходить границы, а это ничем хорошим кончиться не могло.
– Яна! – вернул ее из раздумий Иван Демидович. – Ты слышишь меня?
– А? Да! Извини. Говори тише, от твоего голоса просто стены трясутся. Что у тебя за сообщение?
– Нам надо идти на кладбище.
Яна высоко подняла брови:
– Это на тебя так мой коньяк подействовал?
– Да я не шучу! Надо спешить, и немедленно!
– Сейчас?
– Послушай, наше дело пахнет керосином! Нам надо обязательно еще раз осмотреть то захоронение, которое мы якобы разорили. И именно сейчас, иначе потом будет поздно, понимаешь? Ты давай, собирайся, а я вызову такси. – Головко направился к балкону.
– Стой! Иван Демидович, ты сбрендил? Во-первых, выходить ты будешь через дверь, во-вторых, у меня есть шанс тебя образумить?
– Нет, – отрезал Иван Демидович, меняя направление к двери.
– Понятно. Выключаю разум и отправляюсь с тобой. Вместе влипли в эту историю, вместе и выпутываться будем. Подожди немного, сейчас переоденусь.