ДЕТИ И ПРОЧАЯ ЖИВНОСТЬ
*******
Долгожданная беременность наступила неожиданно. У меня даже есть соответствующая запись в медицинской карте. Женской консультации поручили выполнять очередной план прививок, и все не вакцинированные от краснухи беременности регистрировались как незапланированные.
– Вообще-то я ваш постоянный клиент, – попыталась торговаться я.
– А что поделать, – развела руками врач. По ее лицу было видно, как она сожалеет, что ничего уже не изменить ни с планом прививок, ни со мной лично.
Вопреки прогнозам я оказалась очень резвой беременной. Внезапно обнаружилось множество важных дел, которые нужно было закончить до родов. Я все доделывала и завершала. Живот рос ежеминутно, но попа все равно его опережала.
В беременности даже обнаружились неожиданные плюсы. Самооткрывающиеся двери, отсутствие очередей и исчезающие гаишники. Люди расступались при моем появлении, а самые пугливые торопились поскорей удалиться из зоны поражения. Я решила, что женщины боятся заразиться, а мужчины – что я могу разродиться в любой момент, от обиды или в знак протеста.
Трудностей тоже хватало. Говорят, у женщин вырабатывается специальный гормон, отвечающий за потерю памяти о беременных страданиях. Видимо, его запасы истощились у меня еще в первый месяц, потом дефицит только нарастал. В какой-то момент мои Критичность Мышления и Логика даже начали делать ставки относительно перспектив, но я не сдавалась. У меня было Упрямство, а оно еще с рождения существенно опережало по развитию все остальные качества. Мы с ним знали, что справимся. Как-нибудь обязательно справимся.
Мне пришло в голову, что после родов личная жизнь совсем закончится, и я засела сразу за две книги.
Нужно признаться, что ни за одну такую публикацию мне ни разу не заплатили. Однажды, когда я принесла самое заумное свое произведение, в издательстве согласились его напечатать только при условии, что денег не будет.
– Так их и раньше не было, – ответила я.
– По документам они были, – назидательно поправили меня.
Наверное, стоило возмутиться. Или хотя бы уточнить, в каких именно документах числилось мое богатство. Но гораздо больше впечатлил другой факт. Степень моего научного занудства достигла таких вершин, что даже по документам ее нельзя было оценить. Конечно, это еще не уровень Джордано Бруно, которого вообще завистники на костре сожгли, но все равно что-то достаточно значительное.
Я писала не из-за денег. Это был мой способ обрести упорядоченность и логичность. Большая редкость в мире, который летит на бешеной скорости по странной орбите, да еще и вертится при этом.
В текстах самые запутанные события обретали смысл, у всего были цель, внутренняя красота и даже утраченная моим телом гибкость. И стройность, которой у меня вообще никогда не было.