Предисловие

В один из последних дней октября 2002 года ближе к вечеру на Казанском железнодорожном вокзале в Москве появился весьма примечательный гражданин. Это был высокий, под два метра ростом, худощавый и уже немолодой мужчина, хотя с возрастом его было легко ошибиться. С одной стороны, тонкое, с острыми чертами лицо было изборождено морщинами, с другой, двигался он довольно легко и непринужденно, что несвойственно пожилым, а светлые волосы не позволяли определить, насколько их тронула седина. Формально с этим гражданином все было в порядке – не фрик, не сумасшедший, одет соответственно сезону и обстоятельствам – в джинсы и кожаную куртку, хотя и с некоторой претензией на изящество. На улице стояла классическая московская поздняя осень – по небу бежали рваные тучи, дул не очень холодный, но порывистый и сырой ветер, бросавший на платформу под навес капли моросившего дождя.

Вел себя незнакомец также подобающим месту образом – двигался со стороны крайней левой, если стоять лицом к путям, платформы № 1, с заметным усилием толкая перед собой грузовую тележку с объемной и тяжелой поклажей, поверх которой лежала среднего размера дорожная сумка. Увидев его издали, знающие люди даже справедливо предположили бы, что пассажир держал путь от багажного отделения, которое находится как раз за платформой № 1, где он и получил свой груз, который никак не поместился бы в обычное купе, и где раздобыл для него телегу. А двигался он к автостоянке, расположенной с другой стороны вокзала, за последней платформой № 10, для чего ему нужно было пересечь весь перрон вдоль здания и начала путей. Действительно, так оно и было.

Появление этого пассажира тут же привлекло внимание завсегдатаев подобных мест – носильщиков, карманных воров и мошенников, оперативников и постовых, в силу жизненных обстоятельств и профессиональных обязанностей вынужденных днями напролет заниматься наблюдением за окружающей публикой. Для них он выделялся из толпы примерно как верблюд в табуне лошадей. Во-первых, наметанный глаз сразу определял в незнакомце человека со стороны, оказавшегося здесь лишь в силу каких-то особых обстоятельств. Казанский вокзал – московские ворота в Сибирь, на Урал, в Поволжье, на Кавказ, в Азию. Туда и оттуда поездами – в тесноте, с минимумом удобств, по несколько дней в жару и мороз – ездят лишь простые люди. У кого деньги хоть немного водятся, давно уж самолетами летают или, на худой конец, едут на своей машине – с остановками в хороших гостиницах.

Этот же пассажир по многим признакам – не броской, но не дешевой добротной одежде, раскованному и спокойному поведению, свободному взгляду – никак не походил на жителя российской провинции, считающего каждую копейку и боящегося любого представителя власти. А особо проницательный наблюдатель, возможно, даже предположил бы, что он и не из Москвы или Петербурга, а вообще иностранец. И был бы совершенно прав. Но это только малая часть странностей данного гражданина. В конце концов, иностранцы – путешественники и просто любители экзотики – на Казанском вокзале появляются не так уж редко. Но этот явно не турист, не любитель дикой природы или русской старины, что видно по его багажу. На тележке, которую пассажир с трудом катил по перрону, притянутые брезентовыми ремнями и переложенные дощечками, лежали два огромных, почти в два метра длиной стальных баллона. Обычно в таких баллонах, именуемых в народе кислородными или ацетиленовыми, хранят сжиженный или сжатый газ. Правда, что именно в этих, понять было невозможно – баллоны странного пассажира были явно не новые, с остатками синей краски и без каких-либо опознавательных знаков и надписей.

Для людей, привыкших следить за вокзальным пространством и, в зависимости от рода занятий, как-либо реагировать на изменения ситуации, появление столь необычного персонажа создавало ряд неразрешимых загадок. Что это за человек и почему он везет газовые баллоны? Это сварщик? Нет, местные рабочие всем хорошо известны, да и одет он совсем неподобающе для сварщика. Он привез баллоны на поезде? Но это маловероятно: какой идиот и зачем повезет пассажирским поездом газовые баллоны? Если вез грузовым поездом, то и получал бы не здесь, а на грузовой станции. Может, он их украл? Но где и зачем? И почему везет через весь вокзал на глазах сотен людей и вовсе не таится? И почему тогда выглядит как пассажир?

В общем, случись это все в обычный день, высокому гражданину при столь демонстративном поведении вряд ли удалось бы избежать объяснений с представителями вокзального правопорядка, что наверняка вылилось бы в отдельную и довольно длительную историю. Для начала, когда у него попросили бы паспорт и поинтересовались, что он тут делает, выяснилось бы, что пассажир этот – иностранец и плохо говорит по-русски. Сильный характерный акцент выдавал в нем жителя Эстонии, что и подтверждал бы предъявленный синий паспорт со львами на обложке. Изъяснялся по-русски гражданин довольно бегло, но большую часть слов непривычному уху было не разобрать, поэтому вокзальные милиционеры – нередко хорошо натренированные на выуживание взяток и прямое вымогательство – нашли бы в его лице благодатную жертву.

Самого гражданина, надо сказать, такой поворот вовсе не пугал, скорее он был к этому готов. За свою жизнь он много раз выпутывался из куда более сложных ситуаций и хорошо знал, как следует себя вести и как говорить с представителями того или иного российского ведомства. Вокзальные милиционеры в этом смысле для него были самыми простыми и предсказуемыми собеседниками. Что бы он им рассказывал, сказать сложно. Возможно, высокий эстонец предполагал импровизировать, а может, у него были заранее придуманы какие-то объяснения – как очутился на Казанском вокзале, что за баллоны и зачем он тащит. В зависимости от настроения он поступал по-разному, но всегда имел некоторую сумму для взятки. Но ни деньги, ни хитрость ему так и не пригодились, поскольку день это был вовсе не обычный.

Несколькими днями ранее, 23 октября 2002 года, отряд из 40 вооруженных чеченских боевиков, почти половину которых составляли молодые женщины, ворвался в здание Театрального центра на Дубровке в Москве, где в тот вечер шел мюзикл «Норд-Ост». Взяв в заложники более 900 человек – зрителей, актеров, сотрудников центра и его посетителей, террористы заминировали здание несколькими десятками бомб и объявили себя смертниками, потребовав от российских властей вывода войск из Чечни. Двое суток спецслужбы пытались вести с террористами переговоры, а рано утром 26 октября устроили штурм, перед которым в здание через вентиляцию запустили усыпляющий газ. Что это за газ – в России до сих пор считается государственной тайной. Но именно от него, а не от пуль и бомб террористов, в итоге погибло большинство жертв из числа заложников – лишь пятеро из 130 погибших были застрелены. Российские власти до сих пор отрицают, что именно газ убил заложников (и на то у них есть свои причины – чтобы не нести ответственность и не платить компенсации семьям погибших), но сути дела это не меняет. После 26 октября весь мир облетели видеокадры, как участники штурма и добровольцы сотнями вытаскивали тела «уснувших» заложников из здания театрального центра, за руки за ноги, вповалку складывая на крыльце и закидывая в автобусы. И почти чудо, что врачам потом удалось большинство из них реанимировать.

На фоне всех этих жутких новостей, возмущенных споров о том, как почти полсотни до зубов вооруженных бандитов смогли спокойно доехать до Москвы, и насколько оправданно применение при штурме отравляющего газа, странный гражданин из Эстонии и оказался на перроне Казанского вокзала. И это меняло все. В таких обстоятельствах он мог выглядеть уже не просто как странный пассажир со странным багажом, но как возможный пособник террористов, готовящих новый коварный удар.

В баллонах, которые странный гражданин вез в тот день по перрону Казанского вокзала, находилось около 140 кг жидкого метиламина. Любого знакомого с химией и проблемами промышленной безопасности этот факт должен был бы привести в ужас. Метиламин – хорошо известный в профессиональной среде химикат, крайне ядовитый, но при этом незаменимый для производства самых разных вещей, от красок до лекарств и удобрений. В силу этих свойств он входит в список сильнодействующих ядовитых веществ (СДЯВ), подлежащих в России особому контролю и обращению, который наизусть знают все пожарные и спасатели. В этом качестве метиламин отнесен к веществам 2-го класса опасности (высоко опасные) и по своим свойствам во многом схож с хлором, с применения которого в годы Первой мировой войны началась история химического оружия. Предельно допустимая концентрация (ПДК) метиламина в воздухе, с которой возможно отравление, составляет всего 1 миллиграмм на м³, то есть нескольких десятков граммов было бы достаточно для химической атаки на большой зал вокзала. И если бы высокий эстонец действительно имел отношение к террористам и собирался устроить газовую атаку, вообще трудно представить, что могло бы произойти.

В справочниках на случай утечки метиламина сообщается: жидкий метиламин представляет бесцветную жидкость с едким запахом; на воздухе дымит, образуя стелющиеся по земле пары; опасен как при попадании на кожу, так и при вдыхании, оказывает вредное воздействие на нервную систему, печень, почки; при отравлении смерть может наступить от остановки дыхания. Кроме того, правила безопасности предупреждают, что соединения метиламина с воздухом взрывоопасны и легко воспламеняемы, поэтому в случае малейшего ЧП надлежит изолировать опасную зону в радиусе не менее 400 метров от выброса, работать в противогазах и средствах защиты кожи, не курить и категорически избегать других источников огня.

Так что, если бы в тот день странного гражданина остановили на Казанском вокзале и, вне всяких сомнений, выяснили, что же он вез на тележке вокзального грузчика, разговор с ним был бы особый. Переполох был бы на всю страну, да и за границей наверняка весьма обеспокоились бы. Допрашивать его, да и просто посмотреть, наверняка съехалось бы все руководство спецслужб. И чем больше высокий эстонец давал бы объяснений, тем меньше ему верили бы, убеждаясь в его коварных помыслах и связях с сепаратистами и даже террористами из других стран. Потому как все, что он говорил, выглядело бы полным бредом, а большинство фактов, которые о нем сразу удалось бы выяснить, наводили бы на куда более зловещие версии.

Ну действительно, поверил бы кто в здравом уме человеку, рассказывающему в таких обстоятельствах, что он занимается производством парфюмерии и везет необходимый компонент, хотя его остановили, когда он нес через толпу на особо важный транспортный объект больше центнера фактически готового химического оружия? «Что? Вы занимаетесь производством искусственной амбры? Она для чего? Говорите, это закрепитель запаха для духов? Конечно, конечно! Кто вас должен был встретить на вокзале? Вы знаете Мовсара Бараева? Вы должны были дождаться человека, приехавшего на поезде? Вы симпатизируете неонацистам? У вас в Эстонии этим летом эсэсовцам памятник поставили! Почему ваше правительство дает убежище террористам? Вы знаете руководителей сайта “Кавказ-Центр”? Их серверы в вашей стране находятся. Вы бывали на Северном Кавказе? Судимости имеете? Да? Сколько?»

Примерно в таком русле должен был бы происходить разговор со странным гражданином после задержания – из-за полного отсутствия в тех условиях каких-либо других вариантов. Сам он при этом, конечно, уверял бы, что ни к чеченским, ни к каким другим сепаратистам и террористам не имеет никакого отношения, политикой не интересуется и вообще лично не приемлет любого насилия. Даже против наказания детей. И почти ничего не знает о том, что случилось в Театральном центре на Дубровке. И это было бы чистой правдой. Со временем, через пару недель, а может и месяцев, все возможные проверки это подтвердили бы, точнее не нашли бы никаких доказательств, даже косвенных, что он связан с террористами. А потом бы даже выяснилось, чем высокий эстонец на самом деле занимался в России, и в частности в тот день на Казанском вокзале.

Он наверняка сам бы в итоге рассказал, осознав серьезность ситуации. Далеко не все, но значительную часть – о том, что, конечно, бизнес у него не парфюмерный, и делает он не амбру. А это уже точно подтвердилось бы конкретными фактами и свидетельскими показаниями. Однако и после этого наверняка подобная история породила бы не одну конспирологическую версию насчет того, кто и зачем в конце октября 2002 года пытался произвести химическую атаку на Казанском вокзале. И многие бы так и остались уверены, что последовавшие потом в нескольких странах расследования о торговцах наркотиками – лишь прикрытие для сложной игры властей и террористов.

Но судьба порой находит самые невероятные варианты, и события происходят вопреки всем обстоятельствам и логике. В тот день странного высокого иностранца со странным грузом на Казанском вокзале так никто и не остановил. Хотя в момент его появления там как раз шла облава на возможных пособников террористов. Чуть раньше к вокзалу подошли два поезда – из Кисловодска, одного из основных железнодорожных узлов Северного Кавказа, и из Средней Азии. И тот и другой были забиты гостями столицы – в большинстве мусульманами, для столицы странно одетыми, странного вида, многие с бородами, смуглые, с натянутыми на глаза шапками, кто-то с огромными баулами, кто-то с маленькими сумочками, налегке. Плотным потоком все они торопливо шли по платформам в сторону здания вокзала, пытаясь побыстрее миновать дежурящих там в обычные дни постовых, и налетали на участников облавы, которую было не разглядеть за спинами впереди идущих. А взвинченным бойцам ОМОНа и оперативникам, уставшим от каждодневных дежурств и облав, в каждом втором чудился террорист либо преступник, а многие женщины – вне зависимости от возраста и наличия детей – казались смертницами со спрятанными под одеждой бомбами. За день до этого весь личный состав столичной милиции ознакомили с секретной ориентировкой, из которой следовало, что Мовсар Бараев – главарь террористов, напавших на Театральный центр на Дубровке – прибыл в Москву в середине октября вместе с несколькими смертницами как раз поездом из Кисловодска через Казанский вокзал. А по другим ориентировкам, на Дубровке удалось ликвидировать не всю прибывшую в Москву группу, и оставшиеся могли готовить новые атаки смертников. И на помощь им могли ехать боевики.

Весь вокзал был оцеплен бойцами в касках и бронежилетах, увешанными автоматами и пистолетами, с натасканными на взрывчатку и наркотики собаками, между которыми суетились оперативники в штатском и пара начальников в ранге полковников. Все, кто шел к зданию вокзала от поездов, проходили через выставленных в шахматном порядке поперек платформы омоновцев, и каждый казавшийся хоть чем-то подозрительным без церемоний отволакивался в сторону, где у него тут же, на платформе перетряхивали все чемоданы и сумки, выворачивали карманы.

Все это высокий гражданин обнаружил уже у съезда на основной перрон с крайней платформы, где не было ни поезда, ни пассажиров и стояла лишь пара скучающих постовых с автоматами, а происходящее перед главным зданием вокзала скрывал стоящий на соседнем пути состав. Мужчина, однако, не проявил ни капли смущения и волнения и, так же размеренно шагая, направил свою телегу на основной перрон, в самую гущу событий, с нескрываемым любопытством посматривая по сторонам. По правую сторону от него, у здания вокзала, и по другую, у ограждения отходящих путей и табло, почти все пространство было занято задержанными – пассажирами прибывших с юга поездов. Десятка два мужчин стояли спиной к проходу, широко расставив ноги и уперев руки в стены или закинув за голову, некоторых почему-то поставил на колени, надев наручники. За их спинами стояли или ходили туда-сюда несколько бойцов и оперативников. Кто-то из них копался у задержанных в карманах, путаясь в складках одежды, и от этого еще больше злясь и ругаясь, и пихая время от времени задержанного кулаком или коленом. Кто-то стоял наготове с автоматом или дубинкой в руках. Кто-то внимательно листал документы задержанных, тыкая в них пальцем и показывая что-то коллегам. Нервно прохаживающиеся мимо бойцы в бронежилетах время от времени подходили и били задержанных по ботинкам, считая, что те недостаточно широко расставили ноги. Почти у всех шипели и трещали рации с приказами и донесениями каких-то других участников облавы, истерично лаяли служебные собаки, задержанные – кто искренне, кто делано – кричали в ответ на тумаки и грубые ухватки милиционеров. Рядом на каждом свободном пятачке у стен сидели с открытыми сумками люди, кто в одиночку, кто с женщинами и детьми, демонстрируя проверяющим свои вещи или уже спешно пытаясь затолкать их обратно. Дополняли всю эту невообразимую какофонию звучащие почти каждую минуту гнусавые объявления дежурного об отправлении или прибытии поездов.

Вот со стороны платформы трое бойцов с раскрасневшимися потными и злыми лицами, расталкивая толпу, притащили к стене очередного подозреваемого, заломив ему со всей силы руки за спину, отчего тот еле перебирал ногами и истошно орал. Омоновцы кричали стоящим в стороне коллегам, чтобы те кого-то срочно вызвали. Чуть в стороне вдруг засуетились пятеро других, до этого внимательно всматривавшихся в лица идущих от поездов людей. Один взволнованно что-то говорил в рацию, слушая в ответ отрывочные команды и попутно давая отрывочные указания коллегам: «К шестой платформе!», «Пошел через пути!» Его товарищи бестолково метались из стороны в сторону – двое сначала ринулись налево, но, пробежав метров десять, услышали призыв бойца с рацией: «Не туда, справа, справа обходите!» Те побежали обратно, на другую платформу, спрыгнули на рельсы и скрылись из вида. Мимо тем временем продолжали быстро проходить счастливчики, отделавшиеся лишь проверкой документов или вообще сумевшие прошмыгнуть.

На этом фоне высокий странный гражданин, конечно, тем более был заметен – взглядом его оценил почти каждый из омоновцев и оперативников, занимавшихся задержанными. Но в сравнении с пассажирами из южных краев он выглядел как человек из приличного общества, лишь в силу каких-то непредвиденных обстоятельств оказавшийся в этом бардаке и с этим странным грузом. И естественно, всем было не до того, чтобы выяснять, откуда, куда и зачем он его везет. Везет – значит, надо, тем более не прячется и не боится, не кавказец и не мусульманин. Нормальный человек.

Эстонец же спокойно и осторожно катил свою телегу, объезжая задержанных и обыскиваемых, бросая по сторонам открытые и любопытные взгляды и не скрывая эмоций. Вот на него залаял оказавшийся рядом угрожающего вида служебный ротвейлер с отстегнутым намордником, натянув поводок проводника в бронежилете и каске. В ответ высокий иностранец улыбнулся и, дружелюбно наклонив голову, обратился взглядом к собаке: «Ну что ты так волнуешься, все в порядке!» В конце концов эстонец преодолел путь через толпу, добрался до прохода в боковом крыле вокзала, через который выкатил телегу на парковку, где его обдало свежим ветром и моросью дождя.

Проехав среди рядов машин в сторону, чтобы никому не мешать, высокий пассажир остановил телегу. Помедлив с минуту, чтобы отдышаться, он поправил куртку, накинул шарф и достал телефон. Абонент ответил почти сразу.

– Привеетт, привеетт! – растягивая гласные и немного коверкая слова, радостно произнес эстонец. – Вот я наконец вышел. Долго выдавать тофар пришлось. Да, все в порядке! Никкаких проблем! Я стою здесь, где «Кассы» написсано синими букквами. Парковка! Да, ты здесь? Не вижу. А!

Эстонец закрутил головой, пытаясь разглядеть округу поверх автомобильных крыш. Вскоре, заметив приближающуюся фигуру, приветственно взмахнул рукой и двинул телегу навстречу человеку лет тридцати пяти. Пожав руки, мужчины обменялись приветствиями и вместе принялись толкать телегу вдоль рядов машин. Остановились у довольно потрепанного джипа.

– Сколько ж они весят? – озадаченно спросил мужчина помоложе. – Думаешь, они влезут в машину?

– Давай попробуем, что-нибудь придумаем, – почти беззаботно ответил эстонец.

– А ты-то сам как их грузил?

– Я и не грузил, – весело и удивленно сказал эстонец. – В Ангарске и тут платил. Там и в машину, и из машины, и в вагон, за все пятьсот рублей дал. Они были довольны. Здесь дал сто рублей двум грузчикам, они все сделали. Думаю, каждый должен быть килограммов по сто.

– Документы проверили? Спрашивали, чего везешь?

– Нет, вообще не остановили, – все так же бодро ответил эстонец. – Они террористов ищут, мусульман, с юга. А я белый человек! Я ничего не скрываю! Все, что есть, все видно.

Мужчины принялись развязывать ремни, удерживавшие баллоны, и передвигать телегу, чтобы удобнее было их брать.

– Вдвоем, думаю, справимся, – продолжал эстонец. – Только осторожней сверху надо брать, где вентиль. Пришлось новый приделать. На обоих баллонах. Старые не держали. Надо, чтобы не сломался. Все-таки опасная несколько вещь.

Минут через десять работа была наконец сделана. Чтобы разместить баллоны, мужчинам пришлось сложить задние сиденья. После этого они, кряхтя, втащили баллоны, положив по диагонали в заднем отсеке. Через минуту джип вырулил с парковки и влился в поток медленно движущихся в нескончаемой московской пробке машин. В сгущающихся сумерках и бликах автомобильных огней на мокром асфальте и стеклах странный высокий гражданин со своим странным грузом растворился в огромном городе, как будто его и не было.

И история лишилась одной из самых таинственных и зловещих криминальных эпопей того времени. Зато получила продолжение и шанс добраться до логического финала другая, куда менее кровожадная, но тоже криминальная авантюра. О том, как одному человеку – тому самому высокому эстонцу, благополучно избежавшему в конце октября 2002 года ареста на Казанском вокзале и обвинения в пособничестве террористам, удалось стать одним из крупнейших своего рода фабрикантов в мире наркобизнеса. За свою карьеру он умудрился наладить производство экстази тоннами в самых разных местах и обстоятельствах, включая несколько крупных химических комбинатов в России. В итоге, правда, это не принесло ему ни денег, ни славы – пусть хотя бы и криминальной. Но благодаря ему все это и стало известно.

Загрузка...