После совещания я отправилась инспектировать оставшиеся площадки. Там дела были ещё хуже, чем на предыдущих. Провозилась в снегу, переругалась с геодезистами. Большинство субподрядчиков улетели на самолёте ещё в обед, а я задержалась до вечернего. Забрала ноутбук, который оставляла у секретарши Тани, и поплелась на улицу.
Холод и нервотрёпка последних суток меня почти доконали. После бессонной ночи и бесконечных звонков больницу к папе я устала так, что перед тем, как залезть в КАМАЗ, идущий в аэропорт, собиралась с духом и с силами. Хорошо, что сердобольный вахтовик подсадил до высокой первой ступеньки. Сама бы ни в жизни не допрыгнула.
Но радость от успешного восхождения тут же была омрачена насмешливым взглядом Орлова, сидящего рядом со входом и что-то строчившего на своём планшете. Он хмыкнул, но комментировать мою немощность не стал. И то хлеб. Я забилась в дальний угол, выходила последней. Огляделась, и не увидев никого поблизости, перекинула лямку ноутбука через плечо и стекла, как струя по водосточной трубе.
Дальше процедура регистрации на рейс и досмотра были стандартными. Проголодавшись, я купила себе булочку с ветчиной, гордо именуемую брускеттой, и пошла искать розетку. Смотрела внимательно, заглядывала под сиденья и обходила опорные столбы. И, о чудо, нашла розетку в дальнем углу зала ожидания. Достала зарядник и, чуть не стукнулась лбом с Олегом Олеговичем собственной персоной.
– Начина-а-ается, – недовольно заговорил генподрядчик, – что сейчас будет в вашей обязательной программе? Заламывание рук и рыдания или взывание к джентльменским чувствам?
– В честь чего это?
– Ну, как же? Розетка одна. Мне надо зарядить телефон, вам надо зарядить телефон. Чтобы добиться желаемого, все средства хороши. Золотой женский стандарт «спасите, помогите, уступите». Прямо на гербе можно выводить огненными красками. Что будете использовать?
Он стиснул зубы и взъерошил волосы. Словно стараясь унять волнение. Я неопределённо пожала плечами. Спорить не было сил.
– Сколько?
– Чего «сколько»? – удивился Орлов.
– Сколько у вас осталось зарядки?
– 4% и федеральный контракт горит, – насупился он. Засунул руки в карманы расстёгнутого кашемирового пальто, и повернул голову к огромному панорамному окну.
– Заряжайте.
– Что? – Он моргнул и снова повернулся ко мне. Недоверчиво нахмурил брови и склонил голову набок.
– Заряжайте. У меня 21%. Как дойдёт до 20 – позовите. А то мне ещё по Москве долго добираться. Моего звонка будут ждать. Боюсь остаться без связи.
– Спасибо, – буркнул Орлов и поставил телефон на зарядку.
Найдя свободное место, я продолжила работать на ноутбуке. Батарея весело демонстрировала 97%, и я постаралась сделать максимум, перед возвращением в Москву. Пыталась быстрее передать информацию в технический отдел, в моменты, когда появлялась связь. Писала в мессенджере и ждала, когда сообщение отправится.
Решала вопросы по текущему объекту и крутила смету по следующему конкурсу. Она была хороша, но пока я не готова была согласиться с ней без правок. Искала варианты хоть каких-то улучшений. Полностью ушла в работу и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда меня начали трясти за плечо.
– Цветочек аленький, рейс отменили. – Орлов запихивал в наплечную сумку планшет.
– Как отменили? Почему? Но, мне надо в Москву! Мне срочно надо!
– Начина-а-ается! Это не я отменил. Это погода отменила. Не обессудьте. – Он резко закрыл молнию и начал застёгивать пальто. – Кто у вас там? Ребёнок беспомощный требует внимания?
– Нет, взрослый человек. Но можно сказать, что ребёнок.
Орлов сердито фыркнул, – терпеть не могу, когда бабы мужиков приравнивают к детям! Но вы по-другому не умеете. Хорошо, что с собаками не сравниваете, да, цветочек аленький?
Мне снова стало обидно! Ну что за человек? Только наладится, тут же нахамит.
– Отчего же не сравниваем? Очень даже. Вот, кобелями иногда называем, псинами, опять же. Не знали или запамятовали?
Орлов рыкнул и отправился к выходу, а я побежала к информационной стойке. Мне срочно нужна была связь! Там точно был стационарный телефон, но мне не давали по нему позвонить. Мобильный перестал даже изредка ловить сеть, и мне нужен был хотя бы один звонок!
Я ходила за неприступной сотрудницей, пока она не разрешила набрать номер. Я позвонила Кириллову. Он и на объекте был, и с папой дружил. Дядя Витя уже был в Москве. Он мог успокоить отца, если я застряла надолго.
– Вы ему скажите, пожалуйста, если останусь совсем без связи, – упрашивала я, – что тут прекрасные условия. Что Орлов – душка. Очень профессиональный и чуткий человек. Что он ко мне по-отечески относится, вникает. Успокойте любым путём. Наговорите что угодно, чтоб не беспокоился. А правду – не надо. Пожалуйста!
От избытка чувств у меня даже слёзы выступили на глазах. Я их аккуратно промокнула, склонив голову вперёд и загородившись от мира волосами. Кириллов успокаивал меня, говорил, что всё понимает. Спрашивал, надо ли сообщать, что генподрядчик хочет менять нас на других субчиков. Ведь эта информация может быть важна для работы компании.
– Ничего ему не говорите, пожалуйста! – твердила я, как заведённая, – только то, что Орлов душка и профессионал. Что работа по графику. А больше ни слова. Пожалуйста, дядь Вить! Не говорите ему правды! Расторгнут договор – будем решать. А пока лишние волнения не нужны.
Кириллов вздохнул, сказал, что ложь до добра не доводит. Но согласился, что в нашей ситуации так будет лучше. Я даже подпрыгнула от радости. Поблагодарила сотрудницу аэропорта и счастливая, развернулась к выходу. Но с размаху приложилась лицом о знакомое кашемировое пальто тёмно-синего цвета. А потом, так же больно, но морально, о голубые с синим отливом глаза.
– Ну вот, в ход пошли кумовство и враньё! За мужика его не считаете и уговариваете других ему врать! Самой не противно?
У меня даже руки от обиды опустились. А потом, в груди всколыхнулась ярость. Да кто он такой, в конце концов? Какое имеет право?
– Противно! Особенно противно, что вы влезаете в чужой разговор. Что, свои проблемы решили полностью, надумали в чужих поучаствовать?
– Да вы основная моя проблема на сегодняшний день!
– Да что вы говорите? А этот разговор – не ваше дело. Идите куда шли. Не лезьте вы куда не просят! Со своими проблемами разберитесь! По существу вопроса есть что сказать, или пришли позубоскалить?
Орлов высокомерно усмехнулся. Ну да, ну да. Этому всегда есть что сказать женщине.
– Сейчас всех на КАМАЗах повезут обратно в рабочий посёлок. Каждый вернётся на своё место жительства. Нас двоих, как приезжих, заселяют в гостиницу. Основную дорогу почистили и с этим проблем нет. Но до отеля без трактора не пробиться. Водитель занят сейчас в аэропорту. Я забрал у него ключи. У меня права на все категории транспорта открыты.
– Как у пикапера? Они, обычно, говорят, что водят всё, кроме вертушки? – не удержалась я от едкого замечания.
– Ну, вам, конечно, видней. У вас, конечно, тут богаче опыт. – Орлов презрительно усмехнулся. – Я прочищу сейчас дорогу к гостинице. А вы позже, когда водитель освободится, доедете на КАМАЗе до поворота. От него доберётесь по расчищенному трактором пути к крыльцу. Водитель поедет дальше в рабочий посёлок. А вы останетесь в гостинице.
Я всматривалась в симпатичное волевое лицо с тёмно-голубыми махровыми глазами, и думала – ну, вот же! Вот он – мужик, который всё за тебя решит. Стена, надёжа, опора, даже трактор! Только он даже не будет спрашивать, что тебе надо решать. Он будет гнуть свою линию неуклонно. Вот и сейчас ничего не спрашивал. Продавливал своё решение. Он просто диктовал условия. А с чего бы это? Он мне кто? Муж? Даже близко не он.
– А какая насадка на тракторе? – спросила я.
– Шнекаторная… С отвалом для уборки снега… А что? – удивился Орлов.
Видимо, для подтверждения своих слов, он разжал ладонь и показал, подняв до уровня моих глаз, ключи. Один обычный, от входной двери с брелоком, на котором было написано корявыми буквами «гостин». А второй, явно от трактора. И я этим воспользовалась. Лёгким движением руки выхватила оба ключа и сунула в карман своего пуховика.
– У меня другая идея. Я сама сейчас поеду на тракторе. У меня тоже права на все категории транспорта открыты. И по выходным я иногда чищу снег от нашего посёлка к трассе. А вы, – воодушевлённо продолжила я, – придёте по расчищенному пути, разуме-е-ется, когда освободится тракторист.
У Орлова от удивления округлились глаза. Он протянул ко мне раскрытую ладонь, но я увернулась и юркнула в сторону лестницы. Он было дёрнулся следом, но остановился на верхнем пролёте, сложив руки на груди.
– Вы знаете, куда за мной идти, когда завязнете в сугробе, – донёсся до меня его голос уже на первом этаже. Теперь уже я самодовольно фыркнула и рванула на улицу. У меня словно крылья выросли, оттого, что вырвалась из-под гнёта этого самоуверенного самца. Но в глубине души я знала, что это не свобода меня вдохновила, а то, что я утёрла ему нос! Сексисту хреновому!