По установившейся традиции Андрей каждый четверг навещал своих бабушек, живших в доме сталинской постройки на Сретенке. Главная цель его визита заключалась в том, чтобы снабдить старушек провизией. Не то чтобы им самим трудно ходить по магазинам. Как раз это им вполне по силам. Просто многолетняя привычка ограничивать себя во всем, жизнь в условиях вечного дефицита привели к тому, что старушки себе во всем отказывали. Для кого-нибудь другого они бы денег не пожалели, а для себя – жалко. Покупали все самое дешевое, стало быть, некачественное, невкусное. Зная эту их манеру, Андрей старался побаловать их если не деликатесами, то во всяком случае хорошими продуктами, на что сами бабушки никогда бы не решились. Сегодня, например, он купил разные виды «чудо-творожков», развесные сыр, паштет, ветчину, стейки из семги, бройлерного цыпленка, вафли, пастилу, апельсины. И вот с пакетами он поднимается по обветшалым ступеням знакомого дома.
Когда-то, будучи школьником, Андрей с родителями жил здесь. Он очень любит этот район, некоторые школьные приятели по-прежнему живут тут. И вообще любит дома такого типа, есть в них какая-то основательность. Позже, во времена хрущевской «оттепели», подобные строения обвинили в архитектурных излишествах, принялись возводить примитивные коробки с малогабаритными квартирами. Свою локальную задачу они, безусловно, решили – стало меньше коммуналок, люди переезжали в отдельные квартиры и уже не смотрели на то, что там крошечные кухни, в коридоре невозможно повернуться. Избавились от соседей, и на том спасибо. Правда, позже, с годами, эйфория пройдет и наступит своего рода похмелье – в комнатах теснота, дворов нет, погулять негде, до ближайшего метро нужно ехать на автобусах, которые ходят как бог на душу положит, в результате в них почти всегда несусветная давка. А красивые сталинские дома с большими квартирами вызывают сейчас ностальгические, весьма понятные ощущения.
Поднявшись на третий этаж, Андрей открыл своим ключом дверь и очутился в прихожей солидной, ухоженной квартиры, насквозь пропитанной резковатым запахом паркетной мастики, столь знакомым ему еще с детских времен. Поставив пакеты с продуктами в кухне, он прошел в дальнюю комнату, где за большим круглым столом, покрытым камчатной скатертью, бабушка Лиза и бабушка Дуся играли в преферанс. Стоя в дверном проеме, Андрей некоторое время с затаенной улыбкой смотрел на них. Как он любил их обеих и как любил эту мирную домашнюю картину!
– Здравствуйте, мои дорогие! – наконец громко сказал он.
– Андрюша, ты появляешься, как кот, – посетовала Елизавета Львовна. – Тебя совершенно не слышно.
– Ах да, сегодня же четверг. Я совершенно забыла, – сказала Евдокия Дмитриевна, хотя с нетерпением ждала этого дня и прекрасно о нем помнила. Приезд Андрея был одной из немногих радостей в их скромной повседневной жизни.
– Я, как бывший разведчик, всюду появляюсь бесшумно. Но даже появись я с фанфарами и барабанами, вы так увлечены своими преферансом, что ни черта не услышите, – улыбнулся он и посмотрел на листок с записями пульки. – Ага. Сегодня лидирует баба Дуся, да еще с таким перевесом. Наверняка жульничает.
При этих словах Евдокия Дмитриевна почему-то спрятала свои карты в карман вязаной кофты.
– Почему ты не позвонил? – с укоризной спросила Елизавета Львовна, хотя прекрасно знала, что внук никогда не предупреждает о приезде. Этот вопрос был частью привычного ритуала. – Мы приготовили бы обед.
– Ничего не надо. Я все сейчас приготовлю сам, – сказал Андрей. – Как вы тут поживаете? Все нормально? Без эксцессов?
Бабки переглянулись, и обе обиженно поджали губы. Внук сразу все понял:
– Из-за чего поссорились? А? Выкладывайте как на духу.
– Это, Андрюшенька, наши старушечьи дела, – сказала бабушка Лиза. – Тебя они совершенно не касаются. Не стоит тратить время на всякую чушь. У тебя ведь его, как всегда, немного?
– К сожалению, – развел он руками.
– Совсем ты, Андрюшенька, не отдыхаешь, – вздохнула бабушка Дуся. – Вон какой худой стал. Скоро штаны свалятся.
– Ты, наверное, обедаешь не каждый день, – сказала вторая бабушка. – Признайся честно, сколько раз в неделю ты ешь первое?
– Да при чем тут первое?! – возмутилась Евдокия Дмитриевна. – Главное – нужно чаще есть фрукты. Во фруктах вся сила.
– А без первого тоже нельзя, – возразила Елизавета Львовна. – Супы тоже нужны. Любой врач это скажет…
И так всегда – спор по любому поводу. Как они только уживаются?
Строго говоря, родной бабушкой Андрея была только одна из них, Елизавета Львовна. Евдокия Дмитриевна – ее двоюродная сестра. Ее личная жизнь сложилась неудачно, она никогда не была замужем и свои нерастраченные чувства направляла на разного ранга родственников. Все у нее складывалось не слава богу и в профессиональном, и в бытовом отношении. Особой карьеры на работе не сделала. Химик по образованию, Евдокия Дмитриевна всю жизнь проработала в лаборатории, чья деятельность была связана с изготовлением новых образцов спичек. Хорошим жильем тоже не обзавелась, имела комнату в многонаселенной квартире. Так постепенно получилось, что больше других сблизилась она со своей ровесницей Елизаветой Львовной, и когда обе остались одинокими, то съехались и стали жить вместе. Все ж веселей.
Баба Лиза осталась одна после ранней потери мужа, крупного партийного работника, который в пятьдесят лет скончался от обширного инфаркта. А вскоре за этой трагедией последовала другая – в автомобильной катастрофе погибли сын и невестка, родители Андрея. Что же касается работы, то в своем деле она была весьма успешным человеком, известным геологом. В молодости помоталась по экспедициям, работала «в поле», многие известные нынче месторождения открыты с ее легкой руки. Когда стала тяжеловато переносить спартанские условия в экспедициях, перешла сначала на научную, а потом на административную работу – руководила отделом в союзном, а потом российском министерстве геологии. У Елизаветы Львовны много научных трудов, до сих пор в литературе мелькают ссылки на ее публикации, иногда к ней по-прежнему обращаются за консультацией, однако подобных звонков становится, увы, все меньше и меньше. Поэтому основную часть времени энергичная баба Лиза посвящала дому, так же, впрочем, как и баба Дуся, тоже большая аккуратистка. Перемыть всю посуду, вытереть пыль, расставить вещи по своим местам, вынести мусор – все это неукоснительно выполнялось каждый день. На втором месте были карты. Хотя и та, и другая научились играть в преферанс достаточно поздно, уже будучи пенсионерками, так увлеклись, что играли даже вдвоем, «с гусариком», а когда собиралась компания из трех или четырех человек, это был настоящий праздник.
Телевизор у них, в отличие от многих ровесников, был на третьем месте. Сестры смотрели его очень выборочно: какой-нибудь информационный выпуск, а другие передачи, даже фильмы, от случая к случаю. Во-первых, раздражала реклама. Во-вторых, крайне редко попадались интересные фильмы. Иной раз начинали смотреть, но через пять – десять минут убеждались, что идет очередная дрянь, и выключали.
Регулярные визиты Андрея были одним из приятных событий в их скудном на радости существовании. Он знал это и старался не лишать бабушек, как называл обеих, удовольствия. Раньше приезжал по выходным, но получалось, что в эти дни бывал часто занят. То у кого-нибудь день рождения, то к кому-нибудь на дачу, то еще что-нибудь. Позвонишь, скажешь, что не можешь приехать, старушки обижаются. Решил приезжать по будням, а конкретней – по четвергам, почему-то у него этот день оказывался свободней других. Однако как раз сегодня у него было намечено важное дельце, поэтому, поужинав с бабушками и некоторое время посидев, извинившись за столь краткосрочный визит, уехал. Они не держали внука, чувствовали, тот сидит как на иголках. Мало ли какие дела могут быть у молодого парня, возможно, наконец появилась дама сердца.
Андрей не лукавил, когда сказал бабушкам, что едет по делам. Однако со стороны могло показаться, что он все-таки готовится к романтическому свиданию. По пути Корешков остановился возле торгового центра, где купил пышный букет цветов и коробку конфет.
Андрей приехал в отдаленный микрорайон Теплый Стан. Не без труда разыскав нужный дом, он некоторое время потоптался возле входа в подъезд – не знал кода дверного замка. Благо, ждать пришлось недолго, люди возвращаются с работы, а вид прилично одетого незнакомца с цветами и конфетами в руках не вызывал опасений. Молодая девушка, открывшая дверь своим ключиком, впустила и Корешкова.
Еще стоя на улице, он рассчитал, где находятся окна квартиры Святковской, и видел, что там горит свет. Значит, кто-то дома. Но кто? И как они отнесутся к появлению незнакомого человека? Возможно, даже не впустят его, что по нынешним криминальным временам вполне объяснимо.
Прежде чем позвонить, Андрей прислушался, приложив ухо к стальной двери. До него донеслись слабые выкрики и звуки выстрелов. Очевидно, работал телевизор. Вскоре после того как он нажал кнопку звонка (сигнал был в виде птичьего чириканья), раздался звук открываемой двери, не наружной, стальной, а внутренней. И опять тихо. Значит, кто-то пытается разглядеть его через глазок, как известно, настолько все искажающий, что ничего понять невозможно. Корешков даже отступил на шаг – пусть будут заметны его подарки. Маневр, видимо, оказался полезным.
– Кто там? – раздался приглушенный женский голос.
– Я из страховой компании «Атлант», – закричал Андрей, вплотную приблизившись к двери. – Мне нужна Надежда Николаевна Святковская.
– Минуточку.
Послышалось звяканье цепочки, щелчки открываемых звонков. Наконец дверь открылась, и Корешков увидел перед собой пожилую стройную женщину в халате, поверх которого была накинута вязаная кофта.
– Я могу видеть Надежду Николаевну Святковскую? – повторил Корешков.
– Это моя внучка, – строго ответила женщина. – Только ее сейчас нет дома. Как с утра уехала, так еще не появлялась.
– Вот досада так досада. Простите, как ваше имя-отчество?
– Василиса Аристарховна.
– Очень приятно, Василиса Аристарховна. Меня зовут Андрей Дмитриевич Корешков. Я завотделом страхового агентства «Атлант».
– Вы каким отделом заведуете, если не секрет?
– Отделом финансовых потоков.
Лицо женщины выразило легкое недоумение:
– Это еще что за название?
«Не хватало только, чтобы она разбиралась в структуре страховых компаний», – подумал Андрей и объяснил:
– У нас частное агентство, то бишь фирма нового образца, а в новых названия для подразделений все придумывают, как заблагорассудится учредителям. У нас, например, назвали так. Суть дела понятна. Или вам что-то не нравится?
– Нет, ничего. Вы договаривались с Надеждой о встрече?
– К сожалению, нет. Просто я оказался тут поблизости и решил заскочить наудачу.
– Она что – оформляет страховку?
– Да, уже оформила.
– Где?
– То есть? – не понял вопроса Корешков.
– Я спрашиваю, где она оформляла страховку? У вас в офисе?
– Да, разумеется.
– Так почему вам недостаточно того, что она приезжала к вам? Зачем нужно приезжать к клиентке домой?
– Дело в том, Василиса Аристарховна, что сейчас речь идет не об очередном взносе, а о выплате страховки. Это более серьезная акция, и тут возникли некоторые привходящие обстоятельства, способные сильно повлиять…
– Заходите, – коротко кивнула хозяйка.
За спиной в обратном порядке пробренчала мелодия дверных замков. Затем Корешков вслед за Василисой Аристарховной прошел в большую комнату. После жилища бабушек с несусветным количеством мелких вещичек – вазочек, шкатулочек, фотографий, сувенирных масок и тарелочек – квартира Святковских казалась просто пустой. Мебель недорогая, румынский гарнитур семидесятых годов, правда, настоящая древесина, а не ДСП, на серванте и книжных полках минимум безделушек, на одной стене висит прямоугольное зеркало без рамы, на другой – картина маслом, изображающая берег моря с выдающимся острием мыса, на котором громоздится старинный замок. Других украшений на стенах нет.
Андрей галантно вручил женщине сначала цветы: «Это вам», а затем коробку конфет: «Это вам с Надеждой». Она поблагодарила кивком головы, усадила его в кресло, предложила сделать чай или кофе.
– Большое спасибо.
– Спасибо «да» или спасибо «нет»?
– Спасибо «нет». Я недавно из-за стола и совсем не голоден.
– Ну, тогда я тоже не буду. – Она села в кресло по другую сторону журнального столика и спросила: – Ваше дело к Надежде связано с угоном ее машины?
– Да. Хотелось уточнить некоторые детали.
– Разумеется, это делается в ее интересах? – полуутвердительно спросила Василиса Аристарховна.
– Надеюсь, да. В противном случае она может стать игрушкой в руках опытных аферистов. Потому что параллельно с нами ее машина застрахована в другом агентстве, – выложил часть правды Андрей, благоразумно утаив другую. Нельзя сразу раскрывать свои карты.
– М-да, внучка мне мало что рассказывает о делах. Понять ее можно. Наша молодежь всегда считает себя умней стариков. Надежда в этом смысле не исключение. – Неожиданно она спросила: – Раз уж вы так заинтересовались моей девкой, возможно, вы хотите посмотреть Надину комнату.
– Не откажусь, – сказал Андрей.
– Идемте.
Они вышли в коридор. Там Василиса Аристарховна приоткрыла дверь и, пошарив рукой, нашла выключатель и зажгла свет. Глазам предстал типичный бедлам, который под стать комнате в общаге, но уж никак не респектабельной московской квартире. Эта комната была заметно меньше первой, однако вещей здесь куда как больше, и валялись они в невообразимом беспорядке: колготки и грязные кофейные чашечки, косметические флакончики и тюбики, плюшевые игрушки и глянцевые журналы, дивидишные диски без футляров и аудиокассеты, ноутбук и дешевые детективы в мягких обложках…
– Я бы прибрала, – извиняющимся тоном сказала Василиса Аристарховна, – да Надька не позволяет. Только попытаюсь, сразу истерику устраивает. Я уж рукой махнула… Не знаю, какие у вас виды на мою лахудру, только я вам откровенно скажу – разного вы поля ягодки.
– Я же заехал по делам.
– Ну, так вполне можно было потерпеть до завтра. А вы явились в свободное от работы время. Значит, имеется и другой интерес. – Она лукаво улыбнулась и, казалось, вот-вот погрозит шалунишке пальчиком. – Тут ничего удивительного нет. Надька девка видная. Мужчины тянутся к ней, словно мотыльки на огонь.
– А может, это вам только кажется – насчет «разного поля ягодки»? Мне вот до смерти скучно с офисными барышнями, у которых все рассчитано, предусмотрено, все находится на своих местах. Ваша же внучка, судя по всему, человек яркий, непредсказуемый. В этом тоже есть какая-то изюминка.
Василиса Аристарховна с недоверием слушала восторженные слова гостя.
– Да уж, насчет непредсказуемости это вы правильно сказали. Надя сама не знает, что сделает через минуту. Живет, как коза – куда хочу, туда и ворочу. Умишка-то большого нет.
«Что ж она так поливает грязью собственную внучку? – с удивлением подумал Андрей. – Первый раз с таким сталкиваюсь».
Они вернулись в большую комнату. От хозяйки опять последовало предложение о чаепитии, от которого Корешков на этот раз не отказался. Важно не только потянуть время до прихода младшей Святковской. Хорошо бы еще кое-что разузнать о ней. А что может оказаться полезнее, чем беседа с критически настроенной бабушкой? Хотя критичность ее порой кажется не совсем искренней. Неужели за словами пожилой женщины скрывается некая семейная тайна, по-настоящему волнующая ее, а остальное говорится для отвода глаз?…
Вскоре на журнальном столике громоздились чашки, чайник, вазочки с вафлями и шоколадом, блюдечко с кружочками лимона. Василиса Аристарховна хотела открыть и принесенную Андреем коробку импортных конфет, однако тот запротестовал: полакомятся ими при внучке.
– Да откуда уму-то взяться? – продолжила разговор хозяйка, прихлебывая чай. – Дурная наследственность дает себя знать. Ее отец, Николаша, мой старший сын, разгульный был малый и запойный. От водки рано сгорел. Жена его – баба непутевая, дочку бросила. Одной мне пришлось Надюшку растить, что не так-то и просто.
– А знаете, Василиса Аристарховна, меня ведь тоже бабушки растили.
– Неужели? А родители как же?
– Погибли в автокатастрофе. Едва машину купили и вот…
– Господи, какое несчастье, – вздохнула Святковская. – Давно это случилось?
– Очень. Я совсем маленький был, поэтому родителей помню плохо. Что-то расплывчатое мерещится. Возможно, знай я их хорошо, то не смог бы работать в страховом агентстве, где часто приходится иметь дело с последствиями автомобильных аварий. Иногда мне кажется, что помню их голоса – звонкий матери и глуховатый отца. – Он вздохнул. – А бабки у меня замечательные, очень их люблю. Кстати, я к вам прямо от них приехал. Поэтому и сыт.
– Выходит, они рядом с нами живут.
– Нет, они в центре, на Сретенке… Просто я после них заскочил к одному приболевшему коллеге, так он живет рядом с вами. – Корешков чуть замешкался, что не укрылось от хозяйки, однако вида она не подала. Только сказала:
– Значит, к нам вы прямо от коллеги, а не от бабушек. И, говорите, любите их?
– Очень.
– Так ведь они вас, надо полагать, еще сильнее любят. Все бабки такие. Ведь как я Надюшку люблю, хотя и мытарит девка меня своей безалаберностью, зато добрая.
– Кроме Надежды, у вас еще есть родные?
– Нету никого, мил человек. Младшенький мой сынок, Феликс, умер в младенчестве. – Она тяжко вздохнула и вытерла платочком навернувшиеся на глаза слезы. – Были бы живы мои детки, сейчас помогали бы. Могла бы отдохнуть на старости лет, не вкалывать.
– Так вы работаете? – Андрей не смог скрыть своего удивления.
– А что тут особенного? Точнее сказать, подрабатываю. В одной семье ребеночка нянчу. Люди состоятельные, платят хорошо. Вот только ездить приходится далеко, они круглый год за городом живут. Правда, езжу не каждый день. Сегодня, например, там не была. Работа, сами понимаете, временная – вырастет мальчик, и тогда… – Василиса Аристарховна горько усмехнулась.
Мысленно Корешков отругал себя за то, что навел хозяйку на горестные воспоминания. Он понял, что сейчас ему лучше уйти, и поднялся:
– Большое спасибо вам, Василиса Аристарховна, за гостеприимство. Раз Надежды Николаевны нет и неизвестно, когда она вернется, я, пожалуй, пойду. Не буду вас больше утомлять.
– Значит, решили не ждать Надю. А что ей передать? Может, она позвонит вам, когда придет.
– Ах да, я же давал ей свою визитную карточку, – вспомнил он, но тут же представил бардак в ее комнате и понял, что если Святковская и не потеряла его визитку, то найти ее вряд ли сможет. Наверное, в сумке у нее такой же порядок, как и дома.
Андрей оставил Василисе Аристарховне еще одну визитку. Уж эта-то не потеряет.
Настроение у Корешкова было испорчено. Не нужно было заезжать к клиентке домой. В результате оказался в дурацком положении. Вернется Святковская домой, узнает про визит страховщика и посмеется над ним. Правда, еще неизвестно, вернется ли. Судя по всему, монашеским поведением дамочка не отличается.
Как это часто бывает, когда остановишься в незнакомом месте, его машину зажали две дорогущие иномарки, оставив спереди и сзади буквально по три сантиметра. Выехать-то Корешков, после монотонных манипуляций, выехал, никого не задел, однако это маневрирование заняло много времени, да и нервишки напряглись. Поэтому настроение у Андрея испортилось. И тут, словно компенсация за его предыдущие страдания, фортуна улыбнулась ему. Выезжая на улицу и посмотрев налево, он увидел стоявшую возле обочины «Ауди» Святковской.