Друзья, прощайте! Может быть
Мы с вами встретимся когда-то.
Огонь в душе не погасить.
Я ваш навек, друзья! Ребята!
В душе я вами буду жить,
Мне сердце греет наше лето…
Я вам кричу… Тут рвётся нить:
Вас не вернуть, и нет ответа.
Путник, слышишь лай псов за рекой? —
Это знаменье Гекаты.
Стаи призраков поднимают вой,
И луна освещает их латы.
В руках у Гекаты – факел и бич.
Мчаться духи, нарушая покой
И пугая лесную дичь.
Путник, слышишь лай псов за рекой?
Я поднимаю глаза на звёздное небо
И вижу мириады созвездий:
Здесь светит с высот Кассиопея,
Там – Персей с Андромедой.
И я восхищаться готов вами, звёзды!
Знаете тайны вы, мне неподвластные.
И каждый вечер, смотря на небеса,
Я мечтаю хоть раз до вас дотянуться.
И Памир открывает нам тайны свои.
Средь незыблемых гор и предгорных лугов
Здесь веками шумели восстанья, бои,
Прославляя безбожье кровавых богов.
Здесь лилась ярко-красная свежая кровь.
Будет литься и впредь, окропляя весь мир,
Ведь не дрогнут ни мускул, ни бровь
Упыря! Что готовишь ты миру, Памир?
Пусть Европа всем клевещет,
Что Россия тлеет от века до века.
Укрываясь в лохмотья, трепещет
Сильнейший в мире калека.
Он трепещет, и от этого в мире
Раздаются раскаты грома.
Он веками от Дуная до Сибири
Рыщет, оставаясь бездомным.
А сейчас он уродлив, распят:
И на юге лишился двух ног,
И от немощи руки болят, —
Это всех великанов рок!
Но уж если кто больно ударит,
От Атлантики и до Аляски
Он того кулачищем раздавит
И устроит табунные пляски.
Пусть Европа всем клевещет,
Что нет уже того человека.
Укрывшись в лохмотья, трепещет
Сильнейший в мире калека.
Вот и осень исчезает,
Ветер бесится.
В тёмном небе тихо тает
Образ месяца.
Окропил холодный дождь
Землю лужами.
Моё сердце не тревожь,
Осень, стужами.
Гонит тучи в никуда
Шумный ветер.
Жаль, что не попал туда,
Куда метил.
Аромат смородины,
Синева небес,
Вдалеке за озером
Зеленеет лес.
Те слова далёкие
Говорили мне
Звёзды одинокие
В августовской тьме.
Было так неважно:
Падали снега,
Разбивался каждый
Шторм о берега.
И хмельные речи,
Не дают заснуть,
А на небе Млечный
Исчезает Путь.
Растаяли воздушные замки,
И миры потонули в Лете,
А земное полотно залили
Опустившиеся с небес дожди.
И, размазав его, перестали
Литься серой холодной стеною,
Оставив на сердце лишь укусы
Ядовитых змей Горгоны.
Но медленно исчезают
Колдовские чары Медузы.
Она знает, что скоро ослепнет
И пойдёт на съедение змеям.
Как наглый гость явился ты
На пиршество богов
И, усыпив ум бедноты,
Возвёл на трон врагов.
Теперь уж что ни говори,
В том толку нет совсем:
Корабль мертвецов в пути,
А Один глух и нем.
Жду её, звезду средь ночи,
Яркий луч во мгле туманной.
Вновь на небе видят очи
Космос в близости обманной.
Вновь – химера, вновь – скитанья.
Сладкий яд на мою душу
Упадёт с небес. Но сам я
Сон созвездий не нарушу.
«..как древо смерти взнёсся…»
В. Брюсов
Преломлен кипарис – обитель смерти;
Та буря с громом отошла,
И солнце тонет в вечном море.
Безмолвно ночь придёт на землю.
И снова – лунная дорога.
И верный пёс пролает громко о том,
Что грозы впредь уйдут на запад,
А горы канут в бездну.
Прощён ты будешь
В ночь на воскресенье!
Во сне – послушник,
В жизни – прокуратор.
Мне тебя не найти
В этом млечном тумане;
Среди строчек в романе
Мне тебя не найти.
Мне тебя не найти
У песчаного брега,
Где я будто бы не был.
Там тебя не найти.
Мне тебя не найти,
Если кончиться лето.
Отыщу ли ответ я:
Где тебя мне найти?
Мне тебя не найти:
Всё с огнём я играю,
В пламя письма бросаю.
В них тебя не найти.
Мне тебя не найти.
Только этого мало.
Хочу, чтобы сказала:
«Мне тебя не найти!»
О, тебя не найти!
Буря голодно выла,
В ней исчезло, что было.
Всё, тебя не найти…
Нет, тебя не найти,
Только слёзы рекою.
Я, себя успокоив,
В пу́стынь должен уйти.
Новый бог явился миру,
Выйдя из руин и праха.
О бог-мститель! О бог мира!
Зародил в нечистых страх он.
Изловив и свергнув гадов
Он снискал у мира славу.
Все идут за ним до ада
Крёстным ходом через лаву.
И несется бог по свету,
Всем даруя ту свободу,
Что раскрепостит планету
И очистит место сброду.