Бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». История немецкого военно-воздушного соединения - читать онлайн

Глава 1 СОЗДАНИЕ И НАРАЩИВАНИЕ СИЛ

1 марта 1935 г. было официально объявлено о существовании люфтваффе. Их ядро сформировали летчики Первой мировой войны и государственной авиакомпании «Люфтганза»; скоро к ним добавились люди из армии, полиции, а также из планерных и авиаклубов, входивших в Германскую лигу авиационного спорта.

51-я бомбардировочная эскадра ведет свое начало от бомбардировочного полка «Мерзебург», о котором впервые было упомянуто 1 октября 1935 г. Он включал в себя эскадры «Мерзебург» и «Финстервальде», оснащенные бомбардировщиками Ju-52. В то время эскадра обладала тем же самым статусом, каким обладал и армейский батальон, и по штату имела 39 самолетов, что после создания весной 1935 г. люфтваффе соответствовало штату бомбардировочной авиагруппы. Первоначально эскадры из соображений секретности не имели номеров, вместо этого им давали наименования, соответствовавшие географическим названиям их баз.

1936 год в истории люфтваффе был годом быстрого наращивания кадрового состава. Каждую «материнскую» эскадрилью разделили пополам, сформировав две «дочерние» эскадрильи. Чтобы не дать возможности командирам эскадрилий, использовав этот повод, оставить себе лучших людей и избавиться от «барахла», вопрос о том, кто покинет эскадрилью, а кто останется, решал штаб местного воздушного округа.

1 апреля 1936 г. бомбардировочный полк «Мерзебург» был переименован в 153-ю бомбардировочную эскадру (Kampfgeschwader 153). Ее составные части теперь были расположены следующим образом: штаб и I группа (I./KG153) – в Мерзебурге, II группа (II./KG153) – в Финстервальде и III группа (III./KG153) – в Альтенбурге. К июню того же года каждая группа получила по 27 самолетов Ju-52; в них также использовались несколько Ju W.34, Ju-86 и Do-23.

Как только эти самолеты стали прибывать, на всех аэродромах начались тренировки экипажей. Каждая группа и эскадрилья была быстро укомплектована молодыми солдатами и офицерами, которые уже завершили первые месяцы воинской службы. До тех пор пока не прибыло новое обмундирование, вокруг аэродромов можно было увидеть форму всех подразделений вооруженных сил.

Турих, летчик-наблюдатель в экипаже командира эскадры, приводит детальный отчет о тренировках в Мерзебурге. В период с 13 декабря 1935-го по 4 февраля 1937 г. в Германии не осталось ни одного аэродрома или взлетно-посадочной полосы, с которых не летали бы «мерзебуржцы» на своих Ju-52. Это был круговорот тренировочных полетов по маршрутам, по отработке навыков навигации и воздушной стрельбы. Радушие местных жителей – и еще больше обаяние девушек – сделало Столп и Кольберг,[1] с теплыми синими водами Балтики, желанными целями уик-эндов, хотя и в пределах планов тренировочных полетов, и спортивной подготовки.

Было много причин того, почему в ходе этого всестороннего и требовательного обучения было понесено так много потерь из-за несчастных случаев. В июне – декабре 1935 г. в люфтваффе ежемесячно в среднем происходили 48 аварий с двенадцатью смертельными исходами. Половина этих инцидентов была результатом нарушений летной дисциплины – проблемы, которая, вероятно, всегда будет у нас. Отклонения от установленного плана полета, неадекватная подготовка и инструктаж, безответственный высший пилотаж (положивший начало безумным «собачьим боям»), безрассудство или небрежность экипажей, и в особенности пилотов, могли вывести за пределы летных возможностей самолет, который и в лучшее время был не слишком легким в управлении. (Понятия «летающий гроб» или «делатель вдов» имелись в летном жаргоне любой эры.) Такие факторы снова и снова выявлялись инспектором по безопасности полетов и оборудования оберст-лейтенантом фон Греймом,[2] который занял эту не очень приятную должность 4 февраля 1936 г.

Это был кризис, который серьезно угрожал боеготовности как частям первого эшелона, так и тыловым подразделениям. Быстрое, опрометчивое создание в течение 1935 г. штабов еще пяти бомбардировочных эскадр и восьми эскадрилий мало помогло изменить ситуацию с обеспечением безопасности полетов.

Когда в конце 1936 г. стало известно, что вскоре после увеличения штатов KG153 будет переведена на новые аэродромы в Южной Германии, среди экипажей начался обычный ропот. Шли разговоры о таких прекрасных городах, как Нюрнберг, Мюнхен и Штутгарт. Но никто не верил в это! Все знали, что новые аэродромы обычно располагались вдали от густонаселенных районов, и отбрасывали такие предположения.

В ноябре 1936 г. один экипаж вылетел на Ju-52 из Мерзебурга в Лехфельд.[3] Оттуда летчики на старом драндулете поехали через деревни, о которых никогда не слышали, и скоро прибыли на место, которое в то время было огромной строительной площадкой. Котлованы, большие недостроенные жилые дома и недавно проложенная очень длинная и широкая, утрамбованная грунтовая полоса оставляли мало сомнений в том, что там строился новый аэродром. Это был Меммингерберг,[4] где работы по планировке и выравниванию земли начались летом 1935 г., и, как во многих других местах в Германии, они шли днем и ночью – это была настоящая штамповка на земле новых аэродромов. На следующий день, перед отлетом обратно, экипаж предупредили о необходимости помалкивать, – сохранение секретности было крайне важным.

В то время как в Мерзебурге, Финстервальде и Альтенбурге продолжалась всесторонняя программа тренировок, интенсивная деятельность также велась и в других военных гарнизонах. Для новых бомбардировочных эскадр, которые предстояло разместить в Южной Германии, были сформированы роты связи; специалисты из всех родов войск объединили в подразделения, которые должны были стать ротами аэродромного обслуживания, штабными ротами и административными ротами авиабаз. С промышленных предприятий прибывали полностью подготовленные высококвалифицированные техники, которые занимали должности в ангарах обслуживания, в ремонтных мастерских, на административных постах и во многих других ключевых подразделениях. Наконец, в 1937 г. завесу секретности сняли и было объявлено о существовании новых аэродромов. Подразделения KG153 получили приказ перебазироваться в Южную Германию.

Штаб и I./KG153 из Мерзебурга направлялись в Пенцинг, около Ландсберга.[5] II./KG153 из Финстервальде должна была переместиться в Лайпхайм, около Ульма;[6] III./KG153 из Альтенбурга переводили в Меммингерберг,[7] около Меммингена. За шесть месяцев до этого часть опытных экипажей из III./KG153 под прикрытием «воздушных учений на Рюгене»[8] должна была быть переброшена в Испанию и войти в «Легион „Кондор“», но она так и не была направлена туда, поскольку не полностью завершила программу подготовки.

В Мерзебурге, Финстервальде и Альтенбурге в лихорадочном поиске этих незнакомых мест были просмотрены все имевшиеся карты. В конечном счете названия этих небольших деревень были обнаружены на листах крупномасштабной военно-топографической карты, составленной артиллерийско-технической службой! Все думали, что это была глушь, но уже скоро изменили свое мнение.

Наконец в середине февраля 1937 г. все передовые группы были готовы отправиться на новые базы, где гарнизонные административные роты проделали большую подготовительную работу. Кухни, склады запчастей, мастерские и – самое важное из всего – столовая-клуб были уже готовы, несмотря на работы, все еще продолжавшиеся в зданиях и сооружениях. Официальный приказ на перебазирование был выпущен 1 марта 1937 г. Вскоре после этого основные части подразделений достигли своих мест назначения, проделав многочасовое путешествие по железной дороге. По прибытии в новые гарнизоны летчиков ждал иногда теплый, а порой довольно настороженный прием со стороны местных жителей; но все быстро обосновались и чувствовали себя среди сердечных и дружелюбных швабов[9] как дома. Даже при том, что ни одна из авиабаз еще не была закончена, там, по крайней мере, имелось просторное, хорошо оборудованное жилье, чей стиль гармонировал с окружающей сельской местностью и которое пришлось по вкусу летчикам, стремившимся продолжать заниматься своим делом. Аэродромы также уже были пригодны для ограниченного использования, по крайней мере в сухую погоду.

III группа достигла Меммингерберга 7 марта 1937 г. Спустя неделю, когда в Лайпхайм прибыли задержавшиеся 4-я и 5-я эскадрильи[10] и штаб II группы, дела обстояли уже намного лучше.

Едва они обосновались на новых базах, как возобновились тренировки, более интенсивные, чем когда-либо. Естественно, ни экипажи самолетов, ни ремонтные и обслуживающие команды не могли пожаловаться на нехватку чего-либо для этого.

Слепые полеты по приборам и методом радионавигации, групповые полеты, ночные полеты и полеты на малых высотах, дальние перелеты в Триполи и Рим (к Альфредо на спагетти), следовавшие без перерывов, регулярно чередовались с тренировками в воздушной стрельбе и бомбардировке на всех типах самолетов, имевшихся в эскадре (Do-17, Ar-66, Do-23, Ju-52, Ju W.34 и FW-58). Дела зашли так далеко, что возникло соревнование, кто первым выполнит петлю на Ju-52 или кто первым выполнит пикирование на печально известном Do-23 и останется в живых, чтобы рассказать об этом.

Гордостью эскадры был самый быстрый тогда в мире бомбардировщик Do-17E (позднее Do-17M), который окрестили «летающим карандашом». Каждый хотел летать на этом самолете.

Первым командиром эскадры[11] был оберст-лейтенант Спанг, один из «старых орлов», возглавлявший ее с 1 марта 1937-го по 15 ноября 1938 г. Летая на двухместном «Арадо-66», он со своим летчиком-наблюдателем Турихом в течение двух дней провел рекогносцировку в общей сложности 21 аэродрома в Южной Германии, чтобы убедиться, что в случае объявления мобилизации у него будет достаточно запасных взлетных площадок для больших сил, включавших теперь почти 120 самолетов.

Он взлетел из Ландсберга в 4.55 25 мая 1937 г. Совершив промежуточные посадки в Бад-Айблинге, Фюрстенфельдбрукке, Меммингене, Лайпхайме, Гибельштадте, Вюрцбурге, Швайнфурте, Китцингене, Иллесхайме,[12] Фюрте и Ансбахе, он к ночи прибыл в Айнринг, откуда на следующее утро в 7.34 вылетел во Фридрихсхафен, Фрайбург, Карлсруэ, Херцогенаурах, Бёблинген, Ансбах, Нойбург, Шлейсхайм и Нойбибург.[13] Лишь в 18.49 он приземлился в Ландсберге, на основной базе своего штаба и своей эскадры.

Скоро уже на всех этих аэродромах приземлялись самолеты эскадры, знакомясь с ними и окружающей местностью. Там имелись лишь временные наземные сооружения, и обычно кто-то под шквалом острот мчался, чтобы разведать местные «удобства».

Тем временем численность люфтваффе возросла до 11 бомбардировочных эскадр, включавших 30 бомбардировочных групп по три эскадрильи. 12 марта 1938 г. в ходе аннексии Австрии, в соответствии с операцией «План Отто», эскадра получила первую мобилизационную задачу, которая состояла в том, чтобы «разносить газеты» (сбрасывать над Веной листовки), что в то время было широко используемой формой демонстрации воздушной мощи для оказания давления на правительство и население страны. Такой способ демонстрации патриотизма все еще иногда используется и сегодня.

12 июня 1938 г. под контроль инспектора бомбардировочной авиации (2-я инспекция люфтваффе)[14] были переданы все соединения бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков, а также возложена ответственность за их состояние. Также в его ведении находились бомбардировочные авиашколы, школы бортстрелков и школа штурманов в Анкламе и подготовка всех люфтваффе в части навигации и бомбометания; цель состояла в том, чтобы добиться единого уровня подготовки, как среди экипажей самолетов, так и среди наземного персонала.

После того как Австрия была включена в состав Третьего рейха, экипажи эскадры, наконец, получили шанс в полной мере насладиться Альпами между Инсбруком и Грацем, которые до этого были не более чем мерцанием в южной части горизонта, и добавить к своим навыкам опыт полетов над горами.

Вскоре подготовка к крупномасштабным осенним маневрам 1938 г. предъявила жесткие требования к летному и техническому персоналу. Уровень летной дисциплины, навыки и достижения эскадры в навигации и групповых полетах были публично продемонстрированы в ходе съезда национал-социалистической партии в Дутцендтайхе,[15] около Нюрнберга, когда эскадрильи Do-17E в плотном строю пролетели на малой высоте, к восхищению зрителей, как немцев, так и критически настроенных иностранцев.

Главнокомандующий люфтваффе (Геринг) поздравил эскадру с этим успехом и предоставил ее группам право иметь эмблемы в виде альпийских цветов:

10 октября 1938 г. эскадра получила закодированное сообщение и под видом плановой подготовки перебазировалась на аэродромы около восточной границы. После поступления кодового слова «Sternflug» она начала полеты над Чехословакией в ходе операции по аннексии района Судет, заселенного немцами.[16] Еще раз ее «оружием» стали листовки, а не бомбы.

1 мая 1939 г. эскадра внесла свой вклад в дальнейшее расширение люфтваффе. II./KG255 была выведена из состава эскадры и направлена в Кёнигграц,[17] где послужила основой для создания 77-й бомбардировочной эскадры, в которой стала III группой.

С 15 по 25 мая 1939 г. I./KG255 проводила длительные учения на запасной взлетно-посадочной полосе в Бад-Вёрисхофене.[18] Находясь в этом незнакомом, но благодатном курортном местечке, никто не страдал от недостатка развлечений. Все были рады покинуть военную атмосферу казарм и еще раз вкусить плоды цивилизации.

К всеобщему удивлению, 1 мая 1939 г. все эскадры одновременно получили новые обозначения. Самолеты должны были быть перекрашены.

Теперь имелись следующие бомбардировочные эскадры: 1-я («Hindenburg»),[19]2-я, 3-я, 4-я («General Wever»),[20]26-я, 27-я («Boelcke»)4, 51-я, 53-я («Legion Condor»), 54-я, 55-я, 76-я и 77-я. Бомбардировочным соединением также считалась и Lehrgeschwader 1.[21] В распоряжении штабов этих тринадцати эскадр, в каждой из которых имелась штабная эскадрилья, находились 30 бомбардировочных групп общей численностью в 90 эскадрилий.

Это были:

[22]

1 августа 1939 г., во время затишья перед бурей, эскадру ждал новый сюрприз. Неожиданно «альпийская» эскадра должна была попрощаться со своими любыми Do-17, ей было приказано начать переподготовку на Не-111 настолько быстро, насколько это возможно. Это срочное перевооружение, проходившее в течение двух недель (с 15 по 30 августа, для I группы – в Ландсберге и для III группы – в Меммингене), держало в сильном напряжении всех членов эскадры, особенно экипажи самолетов и технический персонал.

30 августа 1939 г. I./KG51 с 36 экипажами Не-111 была признана полностью боеготовой. «Для чего вся эта спешка?» – спрашивали все. Они получили ответ после мобилизации для Польской кампании, которая, как мы теперь знаем, открыла Вторую мировую войну. Никто не осмеливался подумать об ужасных последствиях, которые это решение принесло позднее.

В тот роковой день тактическое обозначение KG255 54+ было, наконец, отменено и заменено 9K+ – тактическим обозначением KG51. С началом войны эмблема III группы в Меммингене стала эмблемой всей эскадры, с которой она должна была пройти через всю войну, почти через все театры военных действий, и эмблемой, давшей эскадре название «Эдельвейс», которое получило широкую известность.

Судьбе было угодно, чтобы KG51 рано получила боевое крещение, однако не от руки врага.

27 сентября 1939 г., жарким, душным днем на отдаленном запасном аэродроме Нойхаузен,[23] около Туттлингена, недалеко от швейцарской границы, на котором находились 9-я эскадрилья III авиагруппы и 3-й взвод 7-й роты аэродромного обслуживания, должна была проводиться тренировочная погрузка бомб. От штабеля 50-кг бомб, сложенного на краю аэродрома, 20 штук были с осторожностью доставлены на грузовике к самолету с обозначением 9K+LT. Команда, которая с большой опаской начала разгружать бомбы, была еще не слишком хорошо знакома с ними. На одной из бомб имелась надпись мелом «Zunder U/T» («Взрыватель непригоден»). Следующий грузовик привез еще 20 бомб к самолету 9K+FT, стоявшему приблизительно в 150 м, а двадцать первую оттуда к 9K+LT потащил один человек.

Тем временем на велосипеде примчался оружейник унтер-офицер Кропп, выглядящий немного возбужденным, и спросил: «Где четыре бомбы с непригодными взрывателями?» Он хотел остановить погрузку этих бомб. Поскольку их не нашли поблизости от 9K+FT, то они должны были находиться около 9K+LT. Грузовик последовал за ним. Бомбы нашли и стали поднимать в кузов грузовика. Третья бомба сильно ударилась о дно кузова и сдетонировала, произошел разрывавший уши взрыв.

В этот момент фенрих Шаале из 9-й эскадрильи проверял на 9K+LT автоматические системы последовательного бомбометания, в то время как фельдфебель Хельд смазывал маслом створки бомболюка. Они оба погибли. Осколки пробили левый топливный бак «хейнкеля», вытекавший авиационный бензин мгновенно вспыхнул, и машина полностью сгорела. Встревоженные взрывом и поднявшимся в небо облаком черного дыма люди из всех подразделений бросились к месту трагедии, пытаясь спасти то, что осталось, с большим риском для собственной жизни. Пилоты и механики откатывали находившиеся поблизости самолеты на безопасное расстояние. Командир эскадрильи, гауптман Брандт, приказал всем отойти, поскольку пожар был слишком сильным, чтобы его потушить, и имелась опасность новых взрывов. Действительно, вскоре с короткими интервалами взорвались еще семнадцать бомб, вызвавшие дальнейшие ужасные разрушения.

После этого в Нойхаузене, Меммингене, Балтрингене и Ландсберге были проверены все бомбы. На некоторых из них отсутствовал стопорный винт взрывателя, на других пружина ударника взрывателя была слабой или повреждена коррозией.[24] Вероятно, взрыватели бомб, которые вызвали этот инцидент, были приведены в боеготовность и не были затем повторно переведены в безопасное положение, так что бомбы были полностью оснащены и могли взорваться при самом незначительном ударе.

Эти первые потери в ходе войны, понесенные на собственной земле, дорого обошлись эскадре. Помимо фенриха Шаале из 9-й эскадрильи, также погибли три фельдфебеля, два унтер-офицера и четыре рядовых из 7-й роты аэродромного обслуживания и унтер-офицер Кропп из роты аэродрома Нойхаузен.