– Так, ну-ка бабы. Собрались. Ать-два! – гаркнул каркающим голосом какой-то старикан.
В центре улицы показался дед и, упираясь тростью в землю, начал раздавать указания. Видимо, один тех, кого не тронули фойре.
– Римка, хватит хныкать. Осмотри раненных, ты же дочь лекаря, как-никак, – подозвал он курносую брюнетку. – Давай, потом будем оплакивать.
Он по-отечески погладил девушку по волосам, и та, кивнув, всхлипнула и, утершись, пошла выполнять распоряжение.
– Макша, собери баб и подсчитайте потери, – и мягко добавил после паузы, – да-да, я знаю, что звучит не очень, но мы должны знать точно.
Девушка, к которой он обратился, прерывисто вздохнув, молча кивнула.
– Дед Акир выжил, – с надежной в голосе сказала Норса.
Я глянул на нее и запечатлел слабую улыбку.
Она пояснила:
– Он старейшина деревни. Думаю, с ним дело пойдет быстрее. Мы ведь люди простые, и долго горевать не позволительно в этих местах.
– Ты извини, если спрошу что-то странное, я вообще лесной. Отец растил вдали от поселений, а потом еще и по голове прилетело, отшибив память, – подложил соломку. – Скажи, а как вы здесь выживали до сих пор? Вас же очень мало.
Норса медленно кивнула на мое объяснение и ответила:
– Пантоа образовалась не так давно, я одна из первых, кто родился именно здесь. Обосновывались изначально вдоль торгового тракта, который идет от берега залива Четырех и до Каменной Границы. К тому же, рядом река Рорга.
Она указала на другую сторону деревни.
– А местный феодал как-то отреагирует на происшествие? – спросил я.
– Фе…ондал?
– Местный герс.
– Ааа, – скривилась она, – господин Крешда волнуется только когда деревня вовремя не выплачивает налог.
Я округлил глаза:
– Неужели никак не отреагирует? У вас ведь вырезали почти под ноль всех мужчин!
– Хм… Может быть, в этот раз… – сказала она неуверенно. – Когда два года назад банда атланов терроризировала нас, убив мое…пятерых человек, он ничего не сделал. Прислал смотрителя, и тот, оценив ущерб, просто выдал всем по два серебряных.
– То есть, получается, сейчас вы фактически остались одни. Без мужчин, с детьми на руках, и кучей трупов на земле – констатировал я.
Она серьезно кивнула.
– Слушай, Каин. Давай поможем остальным, а продолжим говорить позже. Там сейчас очень понадобится мужская помощь.
Я поежился. Помощь означала рытье могил и перетаскивание трупов. Из стоящих на ногах взрослых мужчин, кроме себя, я больше никого не заметил. Может где-то были подростки. В таком месте и времени люди очень быстро взрослели.
Появилось даже желание молча уйти, как тот белокурый. Кто они мне? Никто. А мне нужно срочно становиться сильнее и искать сестру.
И брата. Хочу убить тварь.
Здесь меня ничего не держало, и я должен был сбежать еще во время нападения, но моя память решила иначе. Лучше бы она вообще не восстанавливалась. Жил бы себе в неведении, может даже счастливо. Может.
Тем не менее, быстро все обдумав, я решил остаться и помочь этим людям. Ради Сораса и Леа, что вытащили меня с того света. Да и ночной страж косвенно уберег меня.
– Да, ты права. Я тогда пойду.
Норса кивнула и пошла за мной.
Я направился прямо к старику, чтобы узнать фронт работы.
– Уважаемый, чем я могу помочь? – просил я громко. Вдруг у него проблемы со слухом?
– А? Ааа. Оооо, – заголосил он. – Мужик! Здоровехонький мужик!
– Эм, да, – неуверенно подтвердил я. Вообще-то, мне двадцать четыре, и мужиком еще называть рановато, но спорить не стал. Вряд ли здесь кто-то обращает внимание на такие детали.
Борода растет? Мужик. Сопли не жуешь? Мужик. Все просто.
– Дуй, значица, за Макшей, она покажет где инструмент. Темку и Вяшку прихвати с собой.
Я замотал головой в поисках моей гидессы.
– Дед Акир, не нужно занимать Макшу, я сама проведу его, – отозвалась Норса.
– А? Аааа. Оооо, – под копирку заголосил старикан и, ухмыльнувшись, добавил. – Ну давай, девчушка. Проведи.
Норса взяла мня за руку и повела вглубь поселения. Мы петляли по узким проходам между участками, пока не дошли до скромного дома без земельного надела и чего-либо, напоминающего домашнее хозяйство.
– Это дом дядьки Марка. Он наш…был нашим кузнецом, – поправилась она. – Думаю, позаимствовать инструменты у него будет лучшим решением.
Да уж, гидесса оказалась так себе. Чего вызвалась то?
– А какие у вас погребальные традиции? Есть какие-то предпочтения? Верования? – как бы невзнячай спросил я.
Вряд ли эти люди стали бы меня подозревать в попаданчестве, но легенду на всякий случай лучше держать впереди себя.
Норса прищурилась, разглядывая дом кузнеца:
– Да все, как везде. Погребальный костёр да в небо, к Ландушке в руки.
Она сложила ладони лодочкой и раскрыла к небу.
Ясно. Значит лес рубить.
– А где материал брать? – спросил я. – Дерево, в смысле.
– А я проведу. Справа от Пантоа берет начало лес Гора, так что есть, где развернуться… – задумчиво закончила Норса.
Только вот некому теперь разворачиваться, хотелось закончить за ней.
…
Закончили мы к ночи.
Когда я и пара подростков под чутким руководством старикана Акира доложили кострище, уже прилично воняло, и перетаскивая трупы, я обмотал нос тряпкой, с удивлением наблюдая отсутствие ярко выраженного дискомфорта у окружающих меня людей. Либо они уже привыкли к подобному, либо я настолько щегол из каменных джунглей. Сам лично я склонялся ко второму варианту.
Да и вообще, до Хряка и Пипа я и трупов-то вблизи не видал, не то что перетаскивать и обшаривать. Уж не знаю, что во мне сломалось после убежища, но если не учитывать вонь, давалось это весьма просто.
Костер запылал. Женщины зарыдали.
В общем, от рук фойре погибло двадцать человек. Не так уж много по меркам средневековых болезней и бандитских набегов, но для Пантоа, как оказалось, весьма достаточно.
Выжившие возносили ладони к небу и просили Ланду, богиню перерождения атланов, о принятии погибших в свои земли. Как я понял, в этом мире господствовал политеизм, но тихо расспросив Норсу об отсутствии часовен, был удостоен поднятых бровей и задумчиво сморщенного лба.
У атланов не было принято ставить места поклонения в виде зданий. Присутствовали лишь маленькие капища каждому из четырех богов, но не в центре поселений, а как кому хочется и на своей земле. Меня это весьма удивило, ведь опиум для народа – самый действенный рычаг в отсутствие науки.
Послушав Норсу, я понял, что эти люди не знали даже такого понятия как "религия". Тем не менее, вера в разных богов присутствовала, но не как часть общественного строя, а как индивидуальный элемент. Когда Норса рассказала о богах, она дополнила, что сама лично не верит в них как в личностей или отдельную силу, а скорее, как в способ успокоить себя или переложить ответственность. Забавно было слышать это от деревенской девушки. На Земле в средневековье религия была основополагающим фактором при любых обстоятельствах. Но видимо, присутствие магии, Кель и знаний о космосе все-таки накладывают свой отпечаток на образ мышления.
Вообще, она оказалась весьма разговорчивой и умной, учитывая место, где она проживала. Я скорее ожидал глуповатую пастушку, чем рассуждающую о вере юную красавицу.
Глава 23
Когда прощание с погибшими закончилось, все разбрелись по домам, а я поплелся за Норсой. Она провела меня в тот же дом, куда ее хотел затащить громила фойре. Совсем недалеко от моей ночлежки, и как оказалось, он принадлежал ей. Вернее, не только ей, а ее матери, ей и ее младшему брату Паку.
Проходя по тихим улицам Пантоа, я не чувствовал вчерашнего восхищения атмосферой и, честно признаться, хотел поскорее убраться оттуда. Ночь была глухой и темной. Холодной и неприятной. Будто кто-то в один миг сгреб рукой весь сказочный налет и оставил одну мрачную темноту.
Тем не менее, в доме меня ждало тепло, мягкий свет масляных (или жировых) ламп и улыбка матери Норсы.
– Ну здравствуй, спаситель, – мягко сказала она.
На вид ей было лет сорок. Стройная. Темные волосы собраны на затылке в пучок, а карие глаза глядели с какой-то хитринкой. Приплюснутый нос и пухлые губы создавали образ классической деревенской женщины.
– Добрый эм… вечер, – сказал я неуверенно. – Меня зовут Каин.
Она усмехнулась моей скромности и кивком пригласила за стол.
– Тут уж как посмотреть, спаситель. Давай, поешь, а то намахался там руками, небось. Меня Мариа звать. Можешь так и обращаться.
– Ага, спасибо.
Я был очень даже за и, вымыв руки, прыгнул за стол. Норса и ее брат уселись напротив и чинно ожидали мать.
Как и в доме Сораса, здесь было прилично и уютно. Атмосфера внутри складывалась не деревенски беднятской, а больше походила на уютный домик, как на одном из тех фантастических фото, отражающих прелести современной хижины где-нибудь в загородных районах.
Высокий потолок, аккуратно отделанные стены, широкий стол, большой горящий камин в стене – все, как на картинке.
– И откуда же ты такой взялся? – напомнила о себе женщина и вывела меня из режима наблюдения.
– Да так, мимо проходил, – начал было я, но потом спешно добавил. – Вообще, я искателем хочу стать!
Она задумчиво глянула на Норсу и сказала:
– О как, искателем, значит… И что же в жизни гильдийца тебя привлекло? Сила? Женщины? Власть над слабыми?
Ого! С чего зашла сразу.
Я от неожиданности завис и перестал жевать. Мне очень сильно стало казаться, что этот дом принадлежит не людям типа рябого Аруна. Говор чистый, а вопросы у хозяйки острые. Да и Норса весьма сознательная девушка.
Стоит быть аккуратнее и следить за словами.
– Пока ничего такого! – замахал я руками. – Видите ли, я лесной с рождения. А пару месяцев назад меня пришибло, да так, что память отрезало. Как звать, не помню, жизнь не помню. В общем, себя забыл и много чего о мире нашем.
– Ну и ну, – кивнула женщина и доложила в тарелку, судя по всему, местного картофеля. – И чем же приложило то?
– Да сероволки погрызли. Целитель Сорас с дочкой вовремя нашли и вытянули с того света.
Пожалуй, упоминать о том, что я был голый и появился из другого мира, не стоит.
Норса ахнула и прикрыла рукой рот. Малой сидел молча и уплетал поздний ужин.
– Вот так на… Не повезло же тебе, Каин, – покачала головой хозяйка. – А имя-то, получается, не настоящее?
– Ага. Но пока я себя не помню, оно для меня самое, что ни есть, настоящее, – максимально честно ответил я.
Да в общем-то, я не планировал его менять в ближайшее время. Мало ли. Вдруг какой-нибудь чародей по моей памяти об имени проследит мое прошло?
Мариа налила мне в деревянную кружку что-то горячее и бодро сказала:
– Ясно. Ну, как бы то ни было, падчерицу ты мою действительно спас. Это многого стоит.
Ого, значит, не родная мать? То-то я заметил явные различия.
– Я тебе постелила в гостевой, так что располагайся, как закончишь. За стол не переживай, я сама посуду соберу.
Я кивнул.
Она встала и, приманив мелкого, повела его в соседнюю комнату.
– А где твой отец? – спросил я Норсу, только сейчас опомнившись. Когда она не рыдала горючими слезами во время похорон, я решил, что среди погибших его нет.
– Он погиб, – грустно сказала она. – Несколько лет назад, во время налета банды атланов.
– Извини, если растревожил старое, – сказал я, коснувшись ее плеча.
– Да ничего, старое еще не такое уж старое, чтобы его тревожить.
Дальше сидели молча. Она медленно клевала из своей тарелки, видимо, чтобы не закончить раньше меня, а я уплетал за обе щеки добавку. Когда закончили, девушка отвела меня в комнату и оставила наедине.
Я упал в мягкую постель и, пролежав недвижимо пару минут, тяжело выдохнул. Это был чертовски сложный и утомительный день со всех сторон. Мало того, что я вспомнил себя, я убил разумного, мародерствовал, укладывал для кремации трупы. Этого было более чем достаточно для человека из каменных джунглей. Подумав о городах, я вспомнил Землю и убежище.
Странная штука – амнезия. Вроде бы я вспомнил себя совсем недавно, и мои эмоции должны быть более яркими, так как для Тома события в убежище должны быть совсем свежими. Но они не такие. Словно, живя без памяти все эти месяцы, моя психика залечивала себя и притупляла чувства.
Пробежав глазами по темной комнате, я подумал о своем перемещении в этот мир. Не помня себя, я не мог оценить всю важность этого события и его мистерию. Вот я был на Земле, и вот я здесь. В мире, где есть субстанция, которая позволяет восстановить человеку орган за минуту. Создать из ничего кусок льда и с огромной скоростью выпустить его в оппонента. Приручаемые звери, которые были описаны только в фантазиях авторов книг и сценариев кинолент, игр. Что меня ждет еще? Дракон? Темные маги, поднимающие мертвых?
И все это вкупе с космическими полетами, телепортационными вратами, зверолюдьми, эльфами и, судя по всему, дворфами.
Если меня переместила сфера, значит она переместила и всех остальных. Вероятность этого очень высока. Но есть одно "но".
Я мог умереть и попасть сюда случайно. Моя память о встрече с существами, которые посодействовали этому, могла быть так же легко удалена, как и восстановлены отгрызенные сероволками пальцы. Меня могли призвать, пересобрать. В конце концов, это может быть загробный мир, мой личный ад или рай.
Здешнее общество и существа так похожи на фантазии земных выдумщиков, что складывается впечатление о попадании на Землю разумных из этой вселенной. Иначе как можно объяснить такие сходства? Ну разве что, если этот мир – плод моего подсознания.
Если на разных планетах есть мана и магия, Земля не могла как-то отделиться от этого богатства, учитывая, что Кель, по словам Сораса, наполняет всю вселенную. И ведь это не его личные идеи.
Возможно ли, что родоначальники мифов о разных существах, магии, мане и других, присутствующих здесь реалиях, вплоть до космических одиссей, на самом деле либо потомки, либо сами попаданцы? Возможно ли это, учитывая то, что я лежу на кровати в деревне с названием Пантоа, с восстановленной магией печенью? После нападения самых настоящих зверолюдей! Да, черт возьми, я жил с двумя эльфами и путешествовал с одним из хвостатых!
Вполне вероятно, что один из таких попаданцев сейчас сидит возле проезжей части и не понимает, почему его руки не покалываются маной, а фаерболл не формируется! И что это за железки проносятся мимо, оставляя какую-то отраву после себя?!
– Черт, это слишком жестко, – мой лоб даже покрылся испариной от волнения.
Как бы странно это ни звучало, с возвращением своей личности все окружение приобрело дополнительные краски.
И все же, хотелось бы знать, как я сюда попал. Если это не Сфера, то возможно…все остальные мертвы.
Принимая это предположение за аксиому, мои мысли застревали, и в горле образовывался комок, не позволяющий вдохнуть воздух. Я вспомнил лежащую на полу маму и лужу крови под ней. Вскрик Саи, когда Кернис выстрелил в нее. Представил себе эмоции отца, на глазах которого его сын застрелил ни в чем не повинную девушку, после того как сексуально извращался над собственной сестрой. Да, он не насиловал ее физически, но не потому, что не хотел или не мог – он не успел. Представить сложно, что в это время чувствовала Лизи.
Как я мог быть так слеп?
Сейчас, вспоминая прошлое, я отчетливо видел ненависть в глазах Керниса. Его недовольство от моего присутствия. Гнев и раздраженность. Вспомнился случай с вертолетом и Сферой. Тогда он явно хотел убить меня, подтолкнув игрушкой прямо в уничтожающий органику неизвестный предмет.
Воспоминание, пронесшееся в голове за доли секунды испарилось, оставив только тягучий остаток сожалений.
Я в полной мере осознал смысл его проникновений в комнату сестры и отношения с ней в целом. Может быть, она чувствовала его ненормальность? Он ведь был психически болен! Все это время!
И дело не просто в вожделении сестры, а в ТАКОМ абсолютно сумасшедшем вожделении. Маниакальное стремление владеть кем-то. Его слова перед выстрелом в…Саю очень ярко показали истинные желания.
Меня начало одолевать отчаяние и ярость. Не имея возможности направить эти эмоции, я постарался переключиться на что-нибудь другое, что не имеет отношения к тем событиям.
Вспомнил о воровке, знаниях, что она мне невольно передала. О прорыве, что случился во время атаки фойре. Сосуд не дал мне больше маны, даже перед приближением физической расправы. Я подумал о той ментальной дрожи, удержание которой помогло мне выудить больше, чем дозволено по умолчанию.
Я закрыл глаза и представил светящегося себя. Образ сформировался мгновенно, и если бы в этой фантазии я имел глаза, они бы выкатились от удивления.
Мой Сосуд был заполнен голубой дымкой больше, чем наполовину. А это значит, что обнуление происходит не за раз, а по мере осваивания контроля над маной. Возможности обнадеживали. Но как мне двигаться дальше? Неужели удержание в памяти ментальной дрожи – это единственный способ высвобождать запретную ману?
Представив, как мысленно хватаюсь за ману, я стал опустошать себя. Да так напористо, что исчерпал имеющиеся объемы быстрее, чем за две минуты. Я захотел, чтобы мана просачивалась через каждую пору на моей коже, и она исполнила мою волю. Чувствуя легкое покалывание по всему телу, я улыбался, как дурак.
Тем не менее, как бы я ни старался, взять больше не мог. Сосуд словно уперся ногами в край и не пускал выше.
Пропыхтев около часа, я так и не понял, как действовать дальше, и завернувшись в покрывало, постарался уснуть…
Глава 24
На следующий день я скромно предложил Мариа свою помощь по двору. Оказалось, что дел скопилось прилично, и покрутившись весь день за рубкой дров, починкой крыши и внутренней отделки дома, я с чистой душой отужинал и настроился расспрашивать Норсу об искателях.
Местная еда, кстати, довольно вкусная. Я понаблюдал за Мариа и оценил ее манипуляции с разной травой и всякими порошками, которые, видимо, являлись специями. Она забавно ухмылялась, но не отгоняла.
Мариа была не юной девицей, но выглядела отлично. Невероятной красавицей я бы ее не назвал, но было что-то в ней… естественное, что ли. Притягивающее. Женственное.
Укутавшись в одеяло, Норса вытащила меня на крыльцо и, сунув в руки кружку горячего напитка, кивнула.
– Ладно, с чего бы начать… – задумался я вслух.
– Ну, ты уж придумай, – хмыкнула она.
В общем, не сильно утруждаясь логикой, я начал заваливать ее вопросами:
– Кто был тот белокурый крутыш? И кто такие искатели? И почему фойре на вас напали? Где охрана поселения…
– Эй-эй, полегче, герой, – замахала Норса руками, – я тебе не Вилла, чтобы ответить на все сразу. Давай по порядку.
– Кто такая Вилла? – спросил я тут же.
– Это не тот порядок, – улыбнулась Норса. – Вилла – дух дерева. По легенде знает все о мире, и если ее отыскать, ответит на любые три вопроса.
Что-то знакомое.
– Спасибо, – вернул я улыбку. – Продолжай, пожалуйста.
Она покрутила пальцем у подбородка:
– Искатели – это наемники Гильдии. Они выполняют поручения по всему миру, как самой Гильдии, так и тех, кто делает запросы.
– А Г…– начал я, но она прервала меня.
– Не все сразу. Я поясню, беспамятный ты наш.
Норса отпила горячего и потянула ночной воздух.
– Мы, сельские, много чего не ведаем по миру, но что такое Гильдия, знают все. Гильдия – это самая влиятельная организация в Пределах, которая напрямую никому не подчиняется. Многие мечтают работать на нее, – она грустно выдохнула, – но не всех берут, и если ты родился Белым, туда тебе путь закрыт.
Я кивнул, дав понять, что впитал информацию.
– Именно Гильдия предоставила возможность снова покорять космос и новые земли. После войны с магами все расы были разгромлены и опустошены настолько, что население сократилось вплоть до родных планет. Долгое время не было ни разумных, ни ресурсов, чтобы снова покидать родные планеты. Даже эльфы потеряли слишком много.
Война с магами?
Я помнил, что Сорас говорил мне об этом, но тогда не придал этому такого значения.
Норса продолжила, отпив еще горячего и, поежившись, скрутила одеяло потуже.
– Гильдия заключила пакты неприкосновенности со всеми расами разумных и предоставила ресурсы и транспортеры. Так началось второе заселение планет. Так была заселена, в том числе, Фарида. С этого времени ставки Гильдии имеют право находиться на любой планете и являются неприкасаемыми для закона напрямую. Искатели не участвуют в войнах или переворотах. Они просто гильдийцы. Каждый ребенок в Пределах мечтает работать на Гильдию!
Ее глаза загорелись, но потом погасли. Я уже понял, что она Белая, и лишь надеялся, что мне повезло больше. Намного больше, раз уж я не местный.
– Значит, тот белобрысый тоже искатель, – констатировал я. – Искатели все такие…хм, надменные?
– О да, уж поверь! Они еще те хвастуны и заносчивые ублюдки! – скривилась она. – Тем не менее, они на самом деле помогают. Отец рассказывал, что место, в котором он родился, постоянно подвергалось нападкам вакаш, и только группа гильдийцев помогла освободиться от этого ужаса.
– Кто такие вакаш? – спросил я и поторопился оправдаться – Ну, в лесу ничего такого не было, а целитель не объяснял. Память подводит в неожиданных местах.
– Память, говоришь? – прищурилась рыжеволосая.
Я скромно кивнул.
– Вакаш – это полуразумные зеленые коротышки. Мерзкие твари. Вечно бегают толпой и нападают на беззащитных. На вид слабые и тупые, но очень шустрые и подлые, – последнее она почти рыкнула, аки зверь. – Я встречала их единожды. Пять лет назад. Двадцать этих уродцев прорвались через Каменную Границу и как-то добрались аж до нас. Похитили девочку, Милду. Ее нашли потом в лесу, истерзанную.
Она поежилась и придвинулась ближе ко мне.
– Мне отец ничего не рассказывал, но я подслушала их разговор с Мариа. Он говорил, – ее голос задрожал, – что они насиловали ее пока она не умерла. А потом питались ее телом.
Меня передрогнуло от такого финала юной жизни. В голову заползли мысли о том, что Лизи могла оказаться в руках этих гоблинов, и внутри поднялся жуткий страх. Страх от невозможности на это повлиять.
– Это был не последний раз, когда о них слышали на освоенных территориях. Поэтому опасность встретиться есть всегда, так как за Каменой Границей много чего жуткого. Хорошо, что до нас редко доходит, да только чем выше на юг и ближе к границе – тем чаще всякая жуть появляется. Говорят, многих создали древние маги, как и еще немало чего ужасного, – последнее девушка сказала почти шепотом.
– Нда, Сорас не рассказывал мне всего этого, – сказал я больше себе. – А что насчет фойре?
– Для меня это тоже загадка. Нажитого у нас не так много, да и время не для караванов… – протянула она задумчиво.
– Ну, как я понимаю, вас в рабство забрать хотели! Небось, за раба много дают! – удивился я. Мне казалось это самым очевидным.
– За нас? Тьфу ты. За нас гроши! Кому нужны простые крестьяне? Корми, пои – ошейники дороже стоить будут! Нас скорее убили бы всех.
Я удивился.
– Ну и зачем же тогда им сюда переться? Неужели ради развязки войны?
– Да кто их знает. Но не были они похожи на солдат. Особенно тот…фойре, – сказала девушка и уставилась в темное небо. – Ты ведь правда спас меня, Каин. Уж не знаю, что ждет меня дальше, но я благодарна тебе.
Я грустно улыбнулся и интуитивно потянулся приобнять ее, но одернул себя. В голове возник образ Саи, а в груди ноющая пустота. Не хотелось превращать этот разговор во что-то другое, тем более, что завтра меня уже не должно быть в этом месте.
Хотелось еще много чего узнать, но как и в случае с рябым Аруном, я не понимал, что именно спрашивать.
Но все же нашлось кое-что важное для меня на данный момент.
– Слушай, а как нанимаются в Гильдию?
– Да в общем-то, просто. Приходишь в ближайший штаб, и тебя проверяют на цвет. Если Желтый и выше – ты принят. Больше я не знаю.
– А где ближайший штаб? – спросил я.
– Каира. Вверх по торговому тракту, не ошибешься, – грустно сказала она и глянула мне в глаза. – Я знаю, что это прозвучит глупо, но …ты уверен, что хочешь уйти? В такое время здесь будут очень нужны мужчины…
– Уверен, Норса. На все сто.
Хотел бы я ответить иначе, но не мог. Я уже жил в одном месте, в одном мире. И насмотревшись на здешние крестьянские реалии, очень не хотелось прогибать спину перед каждым сопляком, которому повезло родиться Желтым. Тем более, что впереди ожидало еще больше неизвестного и…Лизи. Я должен найти сестру.
И брата, который должен умереть.
К тому же, если Гильдия такая могущественная, значит есть шанс, что через них можно отправиться на другие планеты. Это мой единственный шанс. Даже беспамятный Я решил так.
– Извини. Я понимаю, что вам сейчас будет нелегко, но от того, что здесь появится еще один слабак – проще точно не станет, – сказал я уверенно. – Кстати, ты не ответила на вопрос на счет поддержки. Местный барон ведь должен выслать помощь и как-то отреагировать на все это!
– Должен, но кто к нему пойдет? Коршак сидит себе в замке и просыпается, только когда нужно налоги собирать. Сейчас даже послать некого, – пожала она плечами.
Ясно. Намек понят. Если не останусь, то хоть забегу предупрежу.
– Я зайду, если его обитель по пути в Каиру.
– По пути. И караван останавливается у него, – уверенно сказала она.
– А откуда знаешь-то? – спросил я.
Норса вздохнула и задумчиво ответила:
– Отец возил в Гильдию, чтобы проверить цвет.
– Ясно.
– Ага.
Мы посидели так еще около часа. Просто глядя в ночь.
Меня поразили эти люди. Поразило их отношение к смерти и продолжению жизни тех, кто остался. Может, и у нас так было? Когда каждый человек мог умереть от простой царапины или другой случайности. Когда жизнь крестьян напрямую зависела от того, у кого в руках клинок или власть. Или и то, и другое. И это не мифическая опасность, которая может подстерегать каждого за углом большого города, а вполне реальная смерть от всего подряд. Они привыкали к таким сюрпризам, и смерть была не таким потрясением, каким стала для живущих после появления пенициллина, антисептиков, развития медицины в целом…
Женщины и девушки Пантоа похоронили своих мужчин, но не впали в безумие от потери. Я видел их глаза, и в них было море печали и грусти, но не отчаяния. Страх от того, что они остались беззащитными, перекрывал боль потери. В их глазах был поиск надежды выжить. Думаю, выжившим мужикам придется не скучно во всех смыслах.
Но мне не по пути с этими людьми, ибо самому нужно разгрести кучу дерьма.
– Почему среди них нет ни одного целителя? – спросил я себя, когда остался в выделенной мне комнате один.
Да потому что Гильдия забирает всех. Точнее, все спешат отдаться Гильдии и уходят. И все вполне объяснимо, мало кто на заре своей юности захочет выживать в деревне, тем более Желтых рождается не так уж и много.
Вообще, я так понял, рождение со второй или третей ступенью Сосуда достаточно редкая штука, чтобы сделать таких людей привилегированным классом. И если бы я не насмотрелся в своем мире на искусственные ограничения, я бы, может быть, и не заподозрил в местной системе свитков ничего ужасного. Но теперь, когда я ко всему прочему узнал про контроль маны и ненужность этих бумажек, все стало предельно ясно.
Вздохнув, я поднялся с постели и покинул комнату. Доплелся до двери девушки и тихо постучал. Дверь скрипнула, и взъерошенная Норса высунула голову в приоткрытую дверь.
– Нужно поговорить, – сказал я шепотом.
Она удивленно кивнула и скрылась в комнате.
Время близилось к утру, и мои вещи были уже собраны. Заплечный мешок, который мне выдал Сорас, охотничий лук, меч фойре, постиранные вещи и тонна лени. В этот момент хотелось вызвать такси и рвануть в аэропорт. Перспектива шагать пару недель по бугристым дорогам и спать непонятно где не очень-то привлекала, учитывая то, что каждый раз есть риск нарваться на хищников или местных отморозков. Я как человек города просто не был готов к такому пути, но выбора не было.
Когда завернутая в плед Норса появилась, мы вы вышли на улицу. Несколько раз крикнул местный будильник, и заспанные глаза девушки, заметив мою готовность к дороге, покрылись влагой.
Я не стал тянуть резину и устраивать объясняшки. Роль человека, который постоянно сбегает, мною уже давно обкатана, и сейчас я хотя бы прощался по-человечески.
– Слушай, – сказал я, глядя в ее темно-карие глаза. – Перед тем, как уйти, я хочу кое о чем рассказать тебе.
Она молчала.
– В лесу я встретил человека, который сказал мне, что свитки для изменения ступени Сосуда не нужны. Нужно научиться контролировать свою ману. Сосуд поймет, что ты готова, и не будет сильно сопротивляться, отдавая ее тебе. Так ты сможешь обнулять себя без свитков. Понимаешь меня?
– Д-да, наверное, – кивнула она резко.
– Я не знаю, как учиться контролю маны, но это ключ ко всему. Я стараюсь чувствовать ее и понимать, сколько уходит и восполняется. Стараюсь представлять себе ману и мысленно прикасаться к ней. Постоянно выпускать ее и сознательно наблюдать за этим процессом. Я маг разрушения и, опустошив себя наполовину…
– Как… – вырвалось у нее.
– Опустошив себя наполовину, я смог ослабить его структуру, – закончил я. – Я бы не хотел брать ответственность за твою жизнь, но в тебе еще горят амбиции, и возможно, у тебя получится. Только не спеши. Не умри, прошу тебя.
Я крепко обнял Норсу, так напомнившую мне сестру и, резко развернувшись, пошагал прочь. Не оглядываясь.
Глава 25
Покинув территорию деревни, я сделал полукруг и вышел на тракт, ведущий на север.
Обочины дороги снова начали покрываться густой растительностью, переходя в почти лишенный листьев лес, и под тяжелое колыхание высоких крон я задумчиво поплелся вперед. В целом, было не холодно, но ветер то и дело предпринимал попытки пробраться под куртку. Я ежился и недовольно бурчал.
Несколько раз попадались возницы, но несмотря на мои добросердечные улыбки и размахивания руками, никто не останавливался. Погрешив на выглядывающий меч, я тем не менее не нашёл, куда его спрятать. Кожаная куртка была чуть ниже пояса, и запихнув клинок в штаны, я сомневался, что смогу идти, не сгибая колено одной ноги.
Когда остался один, в голове начали крутиться мысли о семье, из которой у меня осталась сестра и отец, которые неизвестно где. Перед глазами то и дело мелькало лицо Эммы – матери, которая внезапно исчезла на шесть долгих лет, бросив нас. И которая так внезапно появилась в самый дерьмовый день, который только можно было выбрать. Где она была? И почему придумала ту сказку об амнезии? И зачем пообещала решить вопрос с братом?
– Такое себе обещание, мама, – сказал я, глядя в даль. – Учитывая, что он убил тебя.
По дороге я то и дело подбирал валяющиеся на пути камни и ветки, выпуская в них ману. Вспомнив стычку с фойре, до меня дошло, что я не использовал никаких структур, чтобы ослабить его чары, и видимо, моя мана действует разрушительно сама по себе. Но не бывает все так просто, и если бы разрушители так легко уничтожали чужие структуры, они бы автоматически выпали из прослойки, нуждающейся в свитках. Видимо, здесь нечто иное.
Вливая ману в очередной стебель какой-то травинки, я наблюдал уже привычную картину желтизны, но не разрушения. Даже самый махонький листок только коричневел. Вывод: либо моя мана не способна неосознанно разрушать структуры, либо ее концентрация слишком слаба для этого. Но здесь же следует все тот же пример со свитками и разрушителями. Если бы все упиралось в ступень Сосуда – разрушители были бы на ступень выше любого мага, ибо ломать не строить. Значит, все-таки необходимо осознанное воздействие, а не бесконтрольный выпуск.
Время за испытаниями бежало быстро, и я опомнился, только когда красное солнце коснулось верхушек деревьев, на левой от дороги стороне леса. Нужно было выбирать место стоянки, и здесь я завис. Когда бегал по лесу, выбора не было, но сейчас мне попросту не было известно, где лучше оставаться. Забраться на дерево или разжечь костер вдоль дороги?
Решил все-таки развести костер, так как спать еще точно не хотелось, но под деревом, на которое можно будет в случае чего забраться.
Свернув направо, я стал углубляться в лес и услышал звон стали вперемешку с криками людей.
– Черт, этого еще не хватало, – пробубнил я себе, но все-таки пригнулся и пошуршал в сторону звуков боя. Ведь это были именно они.
Подобравшись ближе, я затаился неподалеку и стал присматриваться. Классика, в общем: две повозки с запряженными в них ревущих ватусси. Пара костров и толпа разумных, вальсирующая в танце смерти, звеня сталью.
Единственное, обо что сразу споткнулся глаз, – это три уже знакомых мне пернатых велоцераптора, привязанных недалеко к деревьям и спокойно наблюдающих за боем.
Конечно, можно было пройти мимо, но путешествие на колесах или живности, в благодарность за помощь, – весомый аргумент.
Я не мог знать, кто есть кто, поэтому искал сходства. По идее, банда должна выделяться чем-то, каким-нибудь опознавательным знаком. Так было принято среди земных группировок во все времена, но в глаза бросилась более очевидная подсказка.
Трое трясущихся мужиков забились под колеса одной из повозок. Трое рубились против пятерых. Вряд ли бандиты напали бы в меньшинстве – напрашивался логичный вывод.
О моем присутствии пока никто не знал, и приготовив лук, я решил помочь охранникам парой стрел, ну а потом, наверное, бежать, ибо мечом я размахивать не умею от слова совсем. Вообще не знаю, зачем я его прихватил.
Я поднял лук и под треск тетивы навелся на грудь одного из бандюг, но тут же сильно засомневался в своем решении.
"Я ведь собрался лишить жизни разумного!" – эхом отозвалась мысль в голове.
И ради чего? Ради удобной дороги?
Я с такой легкостью решил помочь защищающимся, и до меня не сразу дошло, что нужно будет убивать.
Совесть настойчиво запротестовала против этого решения, и поддавшись моменту, я решил просто сбежать.
Внезапно, пара мечей, насевших на одного охранника, все-таки дотянулись до него, и вечерний лес пронзил крик боли. Раненный попятился назад и, выпустив из рук оружие, махнул рукой. Каменный шип мгновенно вспорол шею его противнику. Тут же появился второй такой же и точно так же прошил брюхо следующего разбойника. Затем он обессиленно рухнул на спину и, завывая, скрутился.
Черт! Черт! Черт!
Стараясь не смотреть в лицо будущей жертве, я снова поднял лук и отпустил тетиву. Тихо свистнув, стрела проткнула грудь замахнувшегося мечом мужика, и он машинально схватился за торчащую из груди смерть. Тут же сталь чужого меча под рычащий хрип прошила ему брюхо.
– Ааркош, здесь…луч…ник, – хлюпая кровью выдавил падающий разбойник.
Ааркош развернулся в мою сторону, но вторая стрела уже была наготове и, опередив его выкрик, устремилась к цели.
Бандит вовремя присел, и наконечник проскочил прямо над головой. Он тут же рванул ко мне, и я уже собрался бежать, но один из охранников, словно появившись из ниоткуда, подставил ногу, и тот вспорол носом землю.
Сверху прыгнул другой охранник и, не мешкая, выдохнув "ха", вогнал в грудь лезвие.
Я нервно выдохнул и заметил, что остальные члены банды уже лежат с красной лужей под телами.
– Эй, неизвестный союзник, выходи. А то мы и так на взводе, – рявкнул тот, что сбил с ног Ааркоша, вглядываясь в темноту. Это мне было нормально видно, что к чему, он же находился со стороны света.
– Выхожу, только не надо нервничать. Все стрелы в колчане, – отозвался я громко и вышел из тени леса.
– Ладно, – выдохнул охранник и, обтерев клинок о тело бандита, сунул его в ножны. Второй поступил так же. – Ты откуда такой появился?
Я кивнул в сторону Пантоа и сказал:
– На ночевку устраивался да возню вашу услышал.
– Возню, говоришь? – хмыкнул второй. – Как звать тебя?
– Каин, – представился я и подошел ближе.
– Я Ворак, – сказал плечистый и кривоносый охранник. – Тот, что корчится, Карис.
– Я Сокш, – сам отозвался второй. Он был высоким и худощавым, с редкой светлой бородкой и маленькими хитрющими глазенками.
Торгаши выползли из под телеги и подобрались.
– Мы купцы-караванщики, – прокряхтел самый старый на вид. – Держим путь из Титану в великий город-защитник Фроу. Спасибо за помощь, незнакомец.
– Да не за что, каждый на моем… месте… – начал было я, но меня уже никто не слушал.
Кривоносый подошел к воющему Карису и сунул ему в руку амулет. Через минуту охранник стих и вырубился. Затем они с напарником прошлись по трупам банды и профессионально обшмонали всех. Не тронули только того, в ком торчала моя стрела. Я понял намек и сделал свое дело – не глядя, выудил горстку каких-то монет, не спуская глаз с остальных.
Все еще очень мерзко и жутко ощупывать бездыханное тело совсем недавно живого разумного. Да и вообще, трупы живых существ. Но выбора не было, поэтому, не кривя лицо на публику, я хладнокровно обыскал мертвеца.
– Каин, – окликнул меня кривоносый, – помоги оттащить трупы, а то лесные зверушки придут на пирушку.
Долговязый поддакнул рифмоплетцу своим карканьем, и мы принялись относить трупы вглубь леса, сбрасывая в маленький овражек.
Я молчал, не рискуя нарваться на какие-нибудь подозрения этих рубак. Сомнений, что они не станут церемониться, почему-то не было. Да и нечего было говорить. Устраивать с ними задушевные разговоры, как с рябым Аруном или Норсой, не было никакого желания.
Когда с трупами было покончено, мы затащили раненного в крытую повозку и отвели стоянку еще дальше. Костры снова запылали. Я уселся возле одного в ожидании расспросов, которые однозначно были неизбежными, и периодически косился в сторону молчаливых ездовых, так напомнивших мне пернатых велоцерапторов.
– Ну, что, – как по часам, подсел ко мне кривоносый Ворак, – рассказывай.
Я вопросительно поднял брови.
В свете костра его лицо выглядело очень смуглым, и кроме кривого носа в глаза бросился длиннющий шрам, падающий от лба к подбородку. Глаз, тем не менее, выглядел абсолютно нормальным.
– Куда путь держишь и почему один по лесу шастаешь, – протянул Ворак и, вытянув клинок, начал его старательно протирать какой-то тряпкой.
– В Каиру иду, хочу в искатели податься, – ответил я приготовленной фразой.
– Искатели, гы-гы, а цветом-то вышел? – уселся с другой стороны Сокш.
Я ответил спокойно:
– Вот и узнаю. Я лесной, вообще, – на всякий случай подстелил соломку.
– Для лесного стрелы пускаешь хреново, – хмыкнул Ворак.
Сокш снова поддержал поэтические стремления соратника громким карканьем. А его, в свою очередь, поддержали то ли вороны, то ли еще какие пернатые, мною доселе не видимые. Но было очень похоже.
– Не всем быть стрелками. Рогача или сероволка подстрелить могу да и вам подмог, – прокомментировал я внятно.
Трое торгашей расселись у второго костра и принялись что-то тихо обсуждать.
Спешить и напрашиваться в попутчики я не торопился, не желая, в случае чего, зря расставаться с монетами. Если уж до утра не предложат, выбора не останется.
– Пошутил я, не обижайся уж, – поправился кривоносый Ворак. – Твоя помощь действительно оказалась к месту.
Я кивнул.
Голоса у них были ровные, а речь, снова же, в сравнении с рябым Аруном, чистая.
– А вы, стало быть, охранники торговцев? – спросил я, глядя на второй костер.
– Стало быть, – подтвердил Ворак, не отрываясь от меча.
– И часто на вас вот так вот нападают в пути?
– Бывает. Но сегодня сами сглупили. Расслабились, – фыркнув, ответил Сокш. – На этом пути обычно ничего серьезнее Белых рубак не попадается, а нам они на один зуб. Наш Карис – Жёлтый, и обычно хватает выпустить одну ледышку, чтобы всякое отребье не цеплялось.
– Сегодня было не так? – поддержал я.
– Еще бы! Наши, – перешел на шепот, – наниматели решили, что переплачивают нам, раз даже мечи не вынимаем. Вот и получилось.
Недовольно кивнув на троих торгашей, он сплюнул в сторону.
– Но, видать, Марэ сегодня на нашей стороне, – тяжело поднялся Ворак и пошел к крытой повозке со спящим Карисом.
Сокш повернулся ко мне.
– Слышь, а ты чего один-то идешь в самый Каир? Туда пешим не меньше недели топать, а если учесть всяких недоумков, сидящих по лесным лагерям, то можно вообще не добраться.
– Вышло так. Не с кем мне идти, а платить за перевозку нечем. Я ж лесной! – выдохнул я и театрально развел руками.
Сокш втянул носом и, хлопнув меня по плечу, расхохотался.
– Ну тогда, тебе, считай, повезло, парень. Если не будешь отсиживаться, в случае чего, можешь позади плестись, не прогоним!
– Да-да, молодой человек, – вклинился в разговор старик торгаш. – Если не будете отсиживаться, не погоним. А сегодня уж, за оказанную услугу, дозволяем вам заночевать в нашем лагере.
– Благодарю, – сказал я сухо.
Хотелось сказать еще что-нибудь, но промолчал. Если бы я не появился, не факт, что они бы справились, и можно было бы завернуть в эту сторону да выразить недовольство. Но к сожалению, за моей спиной нет силы, и я не знаю местных дорожных обычаев.
Да и вообще, каждый раз убеждаюсь, что я нихрена не знаю. Кто такой Марэ? Кто такой Са-арг?
Следует плотнее заняться местной мифологией.
Глава 26
Пока я размышлял о высоком, появился Ворак и под карканье товарища установил над костром вертел. Молча подвязал тушку рогача и плюхнулся на камень.
– Угостим тебя сегодня, – сказал он и, опрокинув бурдюк, занюхал рукавом. – Будешь?
– Нет, благодарю, – отказался я от протянутой, по-видимому, выпивки.
Он снова опрокинул бурдюк и, удовлетворенно причмокнув, занюхал.
– А зря. Сильная вещь. Хух. Говорят, – перекинул Сокшу, – делают по рецепту неприкасаемых коротышек. Но знаешь, нам в самый раз. Ахахаха.
Сокш, прыснув, поддержал его своим карканьем и снова прильнул к бурдюку.
– Ты это, не серчай на торговых, они даже внутри себя такие хитрющие и вечно всех хотят оболванить. Такие уж порядки на Фариде. А мы наемники простые. Ежели б не торговые, то разделили бы с тобой всю дорогу, как полагается.
– Да я понимаю, не первый день живу, – успокоил я его.
– Вот и ладно, – кивнул Ворак и снова принялся за переданный ему бурдюк.
Я посидел с ними еще немного, в ожидании баек или еще чего просветительного лично для меня, но так ничего и не дождавшись, отчалил к ближайшему дереву. Собрал по кругу сухих веток и, позаимствовав горящую палку, поджег свой костер. Добавив в огонь своей маны, в очередной раз уловил слабую ментальную дрожь.
Что у нас получается?
От города к городу бегают торгаши и нанимают Желтых магов. К тому же не Гильдейских, ибо парочка у костра прожужжала бы мне об этом все уши.
Да и банда, что напала на Ройана, тоже была забита Желтыми. Видимо, вторая ступень Сосуда здесь весьма распространенная.
Может, Гильдия не так уж и хороша, а я прусь туда, как идиот?
Я глянул в сторону обсуждающих что-то очень веселое, судя по гыгыканью, парней.
Нет. Все проще. Просто этим ребятам от космоса и других планет ничего не нужно. Вероятно, возможность выбраться с Фариды – одна из основополагающих причин присоединяться к Гильдии.
Чтобы зря не тратить время, я выпустил всю ману, взяв в руку горсть еще зеленой травы, и сбросил уже коричневую.
Слишком долго. Слишком много телодвижений. Пока я буду выпускать ману, меня попросту изрешетят всем, чем угодно.
Но как обезопасить себя от внезапных и быстрых атак? Чем защищаются обычно в бою?
Бронежилет, щит, скорость, повышенные чувства.
Как защищают себя обычно маги? Магическим щитом.
Вспомнив бой Ройана, собратья которого натворили столько бед в Пантоа, перед моими глазами возник образ тающих ледяных конусов прямо рядом с его телом. Что это может быть ещё, как не магический щит?
Значит, мана может останавливать чужие структуры.
Возможно, здесь вся соль её специфики. Сорас говорил, что мана у всех разная, именно так получаются маги разных видов. Ройан уклонился, когда в него полетел огонь. Потому что у него закончилась мана? Возможно. А может быть потому, что его огненная мана не могла блокировать другую такую же.
Но как он затушил чужой огонь на себе, в то время как несколько атланов беспомощно сгорели?
Привычно пошерудив костер, я достал из мешка покрывало и хорошенько укутался. Ночи с каждым днем становились все холоднее, и я серьезно опасался начать чихать.
Вероятно, здесь повязаны все факторы. Насыщенность маны, ступень Сосуда, уровень структуры и, конечно же, сама стихия.
– Черт, – вспомнил я рогатого.
Если мне этого никто не расскажет, придется провести тонну экспериментов с возможностью убить себя.
Тяжело выдохнув, глянул на темное небо, и мне снова вспомнилась черноглазая воровка. Ее уверенные и простые слова о ненужности свитков, возможно, изменили все мое будущее в этом мире. С ее слов это звучало как простая истина, как если бы кто-то сказал, что для дыхание нужны только легкие, которые есть у каждого.
– Эй, парень, – махнул рукой Воран, выудив мой разум из тяжких дум, – отведай с нами рогача. Я ведь обещал, что угостим.
– Да, давай, лесной, – поддакнул Сокш и смачно вгрызся в бедро.
Поужинать было бы неплохо, поэтому я не стал отказываться и, сбросив покрывало, направился к костру.
Мы просидели еще около часа, и набив желудок на удивление годно прожаренным мясом, я поплелся к своему потухшему костру. Влил в него ману и почти моментально впал в мир грез.
…
– Слышь, лесной, а слышал историю про мага каменщика? – спросил Сокш, и его Мямля гортанно крякнул рядом с ухом.
Я вздрогнул от неожиданности и, вздохнув, повернулся к охраннику:
– Нет, Сокш. Но ты ведь с удовольствием поведаешь мне.
– Ага, надо же просвещать молодых, – оскалил зубы охранник.
Передвигаться на крытой повозке было определенно лучше, чем своими ногами, и когда я не услышал предложения от торговцев, подошел сам и расстался с целым серебряным. Ворак и Сокш были определенно не против такого расклада, так как лишняя стрела всегда в помощь.
– Значица, был один древний маг каменщик… – начал Сокш и выжидательно зыркал на меня своими маленькими гляделками.
– Почему каменщик? – спросил я, заставив его немного понервничать в ожидании моего, казалось бы, закономерного вопроса.
– Потому что в его голове были такие же камни, как и у Сокша, – раздался голос Ворака с другой стороны.
Я сидел в задней части первой повозки и, свесив ноги, мерно покачивался из стороны в сторону. Вытянуться, к сожалению, возможности не было никакой из-за нагроможденных сундуков и мешков, но все остальное меня устраивало.
Осеннее солнце совсем не жгло, наоборот, было приятно ощущать на себе его слабые лучи в такую прохладную погоду.
– Ворак, ты создаешь неправильное впечатление обо мне у нашего спутника! – надулся Сокш, но глазенки все равно смеялись.
– Ты создаешь его перед каждым встречным, когда открываешь свой клюв, – довольно оскалился Ворак.
Сокш заржал, и пернатый Мямля поддержал его своим кряком. Я снова спонтанно дернулся от этого звука, так как все еще никак не мог привыкнуть к такому близкому контакту с этими каатор, как их называют местные. В памяти то и дело всплывали наброски новоявленных пернатых велоцерапторов, с которыми я так лихо их сравнил. Снова эта вселенная подбрасывала мне нескромные намеки на свое творческое однообразие.
– Ладно, шутки шутками, а легенда и правда существует, – отсмеявшись продолжил Сокш.
– Да знаю я твои легенды, – хмыкнул Ворак, – ты сочиняешь на ходу, дай только свободные уши.
Сокш возмущенно замахал длинными ручищами и поспешил объясниться:
– Не-не, на этот раз по-настоящему! Мне ее перед этим заказом рассказал старик Кранк за кружкой браги в Черном Жереке! Ты же знаешь, что этот старый дуб шастает по Фариде столько, что с него вот-вот труха начнет сыпаться.
– Знаю, кто ж его не знает, – вполне серьезно ответил Ворак. – Ну давай, и я тогда послушаю, раз такое дело.
– Господин Ворак, вам не кажется, что вместо баек вам следует осматривать местность и вести разведку? – раздался голос одного из торгашей.
Вроде бы его имя Марикаш, хотя за эти полдня я с ними еще толком не общался, чтобы запомнить каждого. Все трое обычно не высовывались из второй повозки, за исключением смены управления вожжами первой. Ну и конечно же, внимательно следили за тем, чтобы я чего не стащил у них. Как будто мне делать больше нечего, чем взваливать на себя кучу барахла, в стоимости которого я не разбираюсь, да и попросту не дотащил бы на своем горбу до ближайшей торговой точки.
– Господин Марикаш, давайте каждый будет заниматься своим делом и не учить, как работать, профессионалов! – гаркнул Ворак, не оборачиваясь.
Они вообще особо не церемонились с заказчиками и могли откровенно грубить торгашам. Видимо, в таких ребятах, как эти охранники, был хороший спрос, а предложений слишком мало.
Марикаш закряхтел что-то напарнику и не стал комментировать ответ кривоносого Ворака.
– Давай, Сокш, не томи, а то эти выкидыши погана так и будут глазами спину сверлить.
– Хе-хе, ладно. Слушайте, значица. В древние времена жил один маг тверди по имени Каменщик. Никто не знал его настоящего имени, поэтому Каменщиком он и остался в легендах, – начал Сокш.
– Ворона ты бескрылая, не нужно столько деталей! Я же сказал – не томи! – нервно вздохнул Ворак.
– Не получится не томить, гоблин ты кривоносый. Старикан Кранк так рассказывал, и я половины уже не помню! – праведно возмутился долговязый.
Ворак что-то прорычал несвязное, но не стал отвечать. Видимо, решил, что спор займет больше времени, чем его рассказ.
– Так на чем я… а, но это был не простой древний маг, а маг – коротышка. Смышленый был гаденыш, и как каждый из этих ушлых выкормлешей погана, дни и ночи возился с камнями. Мечтал он, значица, сотворить жизнь из камня!
– Тьфу ты. Какой ж он древний маг, если големов даже Желтые сотворить могут? – удивился Ворак.
– Да не голема, кривоносый ты забулдыга, а жизнь! Не чуешь разницу? Голем – это ж просто тупой булыжник, а он хотел сотворить именно жизнь. По крайней мере, старикан так сказал, – гаркнул Сокш и запыхтел.
Его Мямля, словно чувствуя недовольство хозяина, нервно замахал зубастым клювом и пару раз крякнул. К слову, кааторы Ворака и Кариса не были такими разговорчивыми, а тот, что принадлежал раненному охраннику, вообще плелся, привязанный к задней повозке, где отдыхал его хозяин.
– Ладно, не гуди, продолжай, – примирительно сказал кривоносый.
Сокш поправился на спине Мямли и, пару раз кашлянув, продолжил:
– Жаждал он создать каменную жизнь, значит. И настолько ему посерел весь остальной мир, что ушел от коротышек и забился в какую-то пещеру посреди Серых песков. Только тогда они еще небыли Серыми. Он не выбирался под солнце, от слова вообще, и думал только о своей маниакальной мечте. Так прошли сотни лет, и имя Каменщика превратилось в обычную сказку про безумца, который настолько заигрался чарами, что сошел с ума. История множилась и обрастала новыми подробностями, в конечном итоге добравшись даже до атлан…
– Хе-хе, – снова перебил Ворак и похлопал по бурдюку с пойлом, поклажей висевшем на боку каатора. – Видимо, мы и раньше перенимали от коротышек все самое дурное.
Сокш начал было весело скалиться, но опомнился и нахмурил брови.
– Все-все. Молчу-молчу, – поднял кривоносый примирительно руки. – Это я просто лесного просвещал. Продолжай.
Глава 27
В общем-то, я был согласен с недовольством Сокша, ибо эта история мне начинала нравиться. И вообще, я готов был слушать любые легенды и мифы. Довольно часто они рассказывают больше правды, чем слова ученых историков, отрабатывающих гранты и политические заказы.
– Но уже немолодой маг сам себя не считал сказкой и все эти десятилетия пытался найти путь. Так и не добившись успеха своими силами, он предпринял немыслимое – вызвал соре’кхи из самих чертогов Са-арга! – округлил свои хитрющие глаза Сокш и потряс руками, видимо имитируя, сам призыв. – Соре’кхи-то только повод дай заявиться сюда! Договорившись о плате, рассказали они ему как сотворить то, что он желал, и стали ждать.
– Кхм, – привлек я внимание, решив, что соре’кхи – местный вид чертей или демонов, – извини, что перебиваю, но мне интересно – какую плату они запросили у Каменщика.
Повозка хорошенько скакнула, и я, еле удержавшись, чуть не вывалился на пыльную дорогу.
– Это тебе за то, что перебиваешь, – самодовольно буркнул Сокш. – А запросили они его самого! Пообещали прийти через сто лет да только обманули. Как только исполнил маг свое желание, демоны мигом перебросили безумца в чертоги Са-арга!
– Утащили! Дубина ты долговязый, – раздался тонкий голос плешивого торгаша.
– Че? – обернулся Сокш.
– Говорю, не перебросили, а утащили! – повторил торговый, чья очередь сейчас была упряжь держать. – Если уж тратишь впустую наши деньги, так хоть пересказывай нормально.
– Я нормально пересказываю. Все, как Кранк говорил! Думаешь, я идиот? – гаркнул Сокш в ответ и, повернувшись к нам, добавил. – Я сам поправил его, а он как зыркнул на меня своими белющими, как Ночные Свидетели глазами, что перехотелось зубы от кружки отрывать.
– Ладно уж, не все ли равно, что они там с ним сделали? Давай, заканчивай, да надо местность разведать, а то и правда нарвемся на кого-нибудь, – махнул рукой Ворак.
Сокш поиграл скулами и продолжил.
– В общем, забрали они его, а чудище его осталось! Да так осталось, что чумой по Фариде прошлось, уничтожая все на своем пути. И все из-за того, что хозяина его – тю-тю – забрали. А когда упокоили его, все изничтожить смогли, да только сердце оказалось нерушимым, как сам мир, – закончил он пафосно.
С полминуты я ждал продолжения, и когда уже решил задать вопрос, снова дал о себе знать плешивый торгаш:
– А концовку-то чего не рассказываешь? Не так ведь заканчивается легенда Каменного!
– Как не так? – изумился Сокш.
– А вот и не так, дубина ты, – отозвался второй торгаш, глотнув воды. Вроде бы его звали Родерик.
Долговязый охранник открыл рот, но видимо, передумав спорить, захлопнул.
– Ну, если не так, то расскажи как!
Родерик надменно фыркнул:
– Да больно нужно басни травить тут.
Сокш оскалился довольно:
– Ну вот, значит и не надо влезать, раз не собираешься договаривать.
Несмотря на гонор нашего рассказчика, что-то в его поведении выдавало неуверенность. Глазенки бегали, а грудь вздымалась слишком часто для уверенного в себе человека. Подозрение на то, что он тупо забыл концовку, росло как на дрожжах. А ведь какая-то недосказанность в легенде и правда чувствовалась.
Ворак молча дал по крупу каатора, и тот, вильнув длиннющим хвостом, моментально рванул вперед, оставив за собой пыль.
– Пора осмотреться, – бросил нам охранник. – Сокш, не отставай.
Долговязый мгновенно посерьезнел и двинул следом за соратником.
Когда топот лап зверей стих, я от нечего делать решил испытать удачу переговорщика.
– Господин Родерик, простите, что отнимаю ваше время, – сказал я вежливо, – но ваши слова сильно уж заинтересовали мой несведущий лесной ум. Мне кажется, что Сокш, в отличие от вас, мог прослушать несколько деталей, отвлекшись на закуску.
Родерик, услышав меня, надул грудь и важно зацокал, усердно кивая:
– Да и еще раз да, молодой человек. Эти наемники вообще помнят только как железками размахивать, что, безусловно, бывает полезным в наше непростое время, но разумные атланы всегда должны уделять внимание деталям!
– Вашими устами словно сама истина глаголит, – восхитился я театрально.
Плешивый тем не менее, недовольно сжал губы и замотал головой. Видимо его моя игра не проняла.
– Ну, если вы так просите, уважаемый Каин, я так уж и быть поведаю вам известную мне концовку, – набрал воздуху Родерик. – На самом деле, это действительно небольшая деталь, но как бывает, она оставляет после себя еще больше вопросов и тревожит умы гильдийцев и артефакторов.
Я натянул на лицо воодушевление после услышанного и закивал в согласии.
– Видите ли, сердце, о котором упомянул этот узколобый рубака, считается очень сильным артефактом, которое, не сумев разрушить, воины прошлого, спрятали в месте, неизвестном доселе, – поэтично протянул Родерик. – Считается, что с помощью него можно снова призвать демонов, создать жизнь из любой магии и еще много чего удивительного! Но это учение было забыто со смертью самого Каменщика. Никто после него так и не смог достучаться до чертогов Са-арга. Я уже молчу про создание жизни.
– Удивительно! Вот это действительно интригующая концовка, – сказал я вполне честно. – Вы великолепный рассказчик, господин Родерик.
– Вы правы, молодой человек, – довольно кивнул торгаш и добавил, – вообще, любая история должна заканчиваться интригой и надеждой, какой бы темной она ни была. Будь то надежда на жизнь или ее уничтожение.
Я молча кивнул.
Дальше дорога была молчаливой. Только хруст деревянных колес по утоптанному тракту, сливаясь с голосами природы, создавал какофонию звуков. Ватусси, казалось, неутомимо тянули всю эту тяжесть, лишь добавляя дороге ездовой прочности.
По бокам тракта все еще бежал густой лес, поддерживая ветер шелестом неопавшей листвы и едва слышимым скрипом голых веток. Мои ноздри то и дело ловили запах гнилых листьев, трухлявости и мокрой земли. Таким лиственным лесам вообще свойственен запах смерти и преходящести жизни. Тем не менее, сейчас, сидя в сухости и относительной безопасности, мне нравилось находиться здесь. Даже увядающий осенний лес был полон жизни, а постоянные перекрикивания пернатых и четырехлапого зверья не давали об этом забыть.
С самого утра Сокш не давал мне покоя, рассказывая интересные, по его мнению, истории про разносчиц из Черного Жерека. Одна была слишком заносчива, другая податлива. Третья больно необъятна даже для его длинных лап. Это было настолько увлекательно, что я не знал, куда прятаться.
Тем не менее, общий взгляд на быт этих людей снова подтолкнул меня к мыслям о Земном средневековье и общем представлении о нем. Расписанные в сотнях и тысячах книг, будь то исторические романы или художественные выдумки, образы в голове разительно совпадали с этой реальностью.
Да и еще, благодаря этому болтуну, мысли о событиях в убежище не так плотно заполняли мою голову. Хотя, сознание так и норовило погрузиться в угрюмые и депрессивные думы.
Оставшись в тишине, я поддался этому позыву и принялся копаться в тягостных воспоминаниях.
Перед глазами тут же предстал улыбчивый образ Саи, девушки, которая умудрилась пробраться мне в душу. Я вспоминал нашу первую встречу возле внедорожника, во время поисков Лизи и Керниса. Стоя под проливным дождем, я думал, что нам всем конец, а она просто смотрела на меня и улыбалась. Если бы я в тот момент знал, что все закончится именно так, я бы свернул шею ублюдку и оставил тело валяться посреди дороги. И плевать, как на это отреагировали бы родители.
Приемные родители.
Я не злился на них ни сейчас, ни тогда. Да, узнал я это весьма дерьмовым способом, но они сделали все, чтобы мое детство было достойным, и винить их попросту не за что. Пока Эмма не исчезла на долгие шесть лет, я был счастливым ребенком, как и Лизи с Кернисом.
С тварью.
Поежившись, я сжал кулаки до хруста костяшек от бессилия и фатальности произошедшего, а в теле, вместе с участившимся сердцебиением, поднялась волна кипящего, как жерло вулкана, гнева. Взгляд затуманился, а сознание начало уплывать, словно погружаясь на дно самого глубокого океана.
– Эй, лесной, хватит спать – впереди Двор, – одернул меня голос Ворака. – Внутри отоспимся, да кружку местной кислятины опрокинем. Если у тебя, конечно, монетка-другая завалялась.
Я махнул головой и спрыгнул с повозки.
Уснул я или просто потерялся в воспоминаниях, а судя по солнцу, стрелка земных часов должно быть уже перебралась бы ближе к пяти вечера.
Перед моим взором предстало двухэтажное деревянное строение, первый этаж которого спрятался за высоким и по виду крепким забором. Телеги подползли ближе, и Ворак, подъехав вплотную к воротам на своем кааторе, несколько раз мощно ударил дверным молотком и стал ждать.
Спустя полминуты открылось знакомое мне окошко, и Ворак переговорил с привратником, лица которого я не видел.
Ворота дрогнули, и здоровенный бритый налысо атлан неспешно отворил сначала одну скрипучую створку, затем вторую. Мы втащились внутрь, и я, зайдя последним, старался не выпучивать глаза, рассматривая постоялый двор.
Сразу напротив врат располагался хлев, в котором уже пожевывали какую-то солому ватусси. Отдельной пристройкой стоял зверинец для ездовых животных, но там сейчас было пусто. Сам двор был не слишком широким, но почти до самых врат устлан длинными балками, исключая стоянку для повозок и подход к хлеву и зверинцу.
Трое торгашей вышли вперед и сразу направились к дверям главного здания, я же старался не отставать и выглядеть скучающим.
Внутри все выглядело совершенно ожидаемо и волнующе одновременно.
В главном зале было тихо, а из десятка крепких на вид столов, было занято только три. В глаза сразу же бросился большой камин с железными решетками, а теплый воздух моментально расслабил тело. Ноздри уловили запах чеснока и жареного мяса, да так хорошо уловили, что в желудке громко забурчало.
Я плелся следом за торгашами и старался не пялиться, как на экскурсии, но взгляд то и дело приклеивался к колоритному интерьеру. Впереди за широкой стойкой с полотенцем на плече стоял плечистый мужик да две бочки, выступающие из стены позади него. Видимо, здесь наливали только один вид горячительного.
Глава 28
– Вечер добрый, путешественники! – басовито выдал мужик за стойкой. – Я Корчаж, и это мой Двор.
Корчаж выглядел на лет пятьдесят. Здоровый и на вид крепкий, как дуб. Каштановая шевелюра с седыми проблесками переходила в баки и мощные усищи. Подбородок выбрит под ноль, но чернота щетины все равно выделялась даже на смуглой коже.
– И тебе добрый, Корчаж! Давно не виделись! – прокряхтел Марикаш и развел руки.
– Марикаш, старый ты пройдоха, давно не бывал у меня! – светанул зубами Корчаж и, потянувшись через стойку, хлопнул того по плечу.
Марикаш от такого приветствия пошатнулся и вцепился в стойку.
– А ты все не меняешься, как был здоровым, как жерек, так и остался, – проскрипел торгаш скривившись.
Корчаж ухмыльнулся и кивнул на нас:
– Твои новые подельники?
– Не подельники, сколько можно объяснять, а партнеры! – вяло поправил его торгаш.
Корчаж загыгыкал от души, да так, что уши заложило.
– Да ладно, шучу ж я, шучу, – он снова рванул через стойку, да Марикаш весьма ловко уклонился.
– Не надо по старым костям хлопать, а то нарушишь чего! Где я потом целителя искать буду? – обвиняюще возмутился Марикаш.
Снова раздался басистый смех хозяина Двора.
– Это Родерик и Панкар, – указал он на торгашей, – мои партнеры. А это наш случайный попутчик, который весьма кстати помог нам с какой-то шайкой расправиться.
– Я Каин. Хорошее у вас местечко, – доброжелательно улыбнулся я.
– Лучшее из лучших в лесу Гора! – гаркнул он и снова загоготал.
Я кивнул и усмехнулся максимально понимающе.
Входная дверь скрипнула, и раздался голос Ворака:
– Корчаж, здарова! Как ты, дуб столетний?
– Привет, Корчаж, – отозвался Сокш.
– Приветствую, – раздался неизвестный голос, и обернувшись, я увидел наконец поднявшегося Кариса.
У третьего охранника было вполне приличное лицо, без шрамов и деформаций. Тонкие губы, унылый взгляд и явно выраженная лопоухость. Единственное, что в нем было как будто не к месту, это ярко-голубые глаза.
– И вам добра, рубаки недалекие, – гаркнул в ответ хозяин Двора. – Сразу предупреждаю, кто к дочери или жене моей руки протянет – руки потеряет. Потом яйца и только в самом конце голову.
Его тон был полностью серьезным и даже угрожающим, что мои руки машинально спрятались за спину.
– Да ладно тебе, Корчаж, мы ж не первый день знакомы! – возмутился Ворак. – Я ведь дочурку твою на руках держал, когда ты с женой еще в Гвине жил.
– То было тогда, а это сейчас. Ты просто давно не видел Ларочку, – наставительно поправил его хозяин. – Потому и предупреждаю вас, лиходеи, уберегаю от смерти, можно сказать.
– Ладно, Корчаж, мы поняли, – примирительно сказал Ворак.
Они еще долго о чем-то гудели, но я не стал ожидать и, узнав стоимость койки, выложил медь и поднялся наверх. Как оказалось, я мог себе это позволить вполне легко, учитывая, что с тел мертвых фойре я обогатился на целых три золотых и двадцать серебряных.
До этого дня я не особо задумывался о ценности монет на Фариде, да и вообще о денежной системе рас. Очень сомнительно, что та часть разумных, которая не заперта на Фариде, а свободно перемещается по планетам, использует монеты в качестве денежной валюты. Здесь же, судя по всему, только монеты. Ну, еще некий алмид, о залежах которого упомянул рябой Арун. Я тогда не стал расспрашивать, усугубляя представление о своем лесном детстве, но очень интересно узнать, что из себя представляет местная нефть.
Оказавшись в довольно маленькой комнатке, я зажег жировую лампу и упал на узкую, но мягкую кровать.
– Да… Вот и мой первый постоялый двор в этом мире, – сказал я сам себе, вяло улыбнувшись.
Вытянув, как следует, гудевшие ноги, я вспомнил свое пробуждение в день падения метеорита. Что бы я подумал, лежа в своей постели, если бы знал, где мне придется ночевать?
– Черт, – ругнулся я.
Вспомнив Землю, мне голову услужливо залетели воспоминания с убежища, и в груди стало холодно и тяжело. Отсутствие возможности что-нибудь исправить или хотя бы отомстить просто разрывало мой разум.
Не в силах контролировать разгоняющуюся депрессию, я решил переключиться на более важную сейчас действительность. А важно было то, что я слаб по всем параметрам и моя никчемность никак не поможет мне отыскать сестру.
– Нужно помыться и подстричь бороду, – сказал я деревянному потолку. – Ну, и заодно постираться.
Кивнув себе, поднялся с постели и поплелся снова вниз, чтобы узнать о возможностях местных купален или что тут у них.
Соскочив с лестницы, я заметил за ближайшим столиком весь наш отряд, но проигнорировал их и бодро спросил у хозяина:
– Господин Корчаж, я хотел бы помыться, что может предложить ваша таверна?
– Во-первых, не таверна, а Двор Сумрачная Дархе, – поправил он меня спокойно, не отрываясь от протирания гладкой столешницы. – А во-вторых, купальни находятся во дворе.
– Ясно, прошу извинить, – кисло улыбнулся я.
– Ничего. Ларочка! – резко гаркнул он на весь зал. – Иди сюда, ласточка моя!
Из правой двери кухни выскочила чернявая девчушка лет двадцати. Низенькая, круглая, как бочонок, но симпатичная. Я вспомнил угрозы касательно этой девицы и решил, что Корчаж не зря запугал охранников.
– Да, папа, – мягко и приятно прошелестела Лара.
– Доченька, – нежно сказал Корчаж, – нужно господина постояльца проводить в купальни да проследить, чтобы он разобрался, где холодная и горячая водица.
– Да, папа, – со скромностью воспитанной принцессы склонила голову Лара и, кивнув мне, направилась к выходу.
Милая девочка оказалась великолепно воспитана. Хотя в такие времена дочери ее возраста, если я правильно оценил, уже бегали в женах.
Я двинулся следом за мерно плывущим бочонком и диву давался легкости ее шагов.
Мы прошли почти через весь двор, раздражая тихую ночь топаньем по деревянному настилу, и Лара остановилась перед прилично сложенным сараюшкой. От купальни исходил приятный запах горящей древесины и чего-то душистого.
– Вот, господин, – мягко указала рукой на дверь Лара. – Наша купальня рассчитана на нескольких человек, но сейчас, насколько мне известно, вы единственный.
– Благодарю, а что насчет стирки одежды? – спросил я, решив, что могу себе это позволить.
– Постирать тоже можно, но это обойдется вам в дополнительный медяк, господин, – прошелестела она.
– Конечно, без проблем. Я тогда оставлю одежду у входа. Что насчет чистого полотенца?
– Я сейчас же принесу вам, господин, – сказала она и развернулась.
Я провел пышку взглядом и, поежившись от прохладного воздуха, запрыгнул в двери купальни.
В предбаннике все оказалось довольно прилично, что приятно удивило. Светлые стены, скамейка и ящик для одежды выглядели новыми и чистыми. Внутри самой купальни меня встретил теплый пар, две большие деревянные бадьи и между ними глубокая емкость, полная горячей воды. Я обошел этот высокий таз, но не нашел места, где он пополняется и способ его разогрева.
– Я же в мире магии, черт возьми, – пробормотал себе и продолжил беглый осмотр.
Над каждой бадьей возвышался громоздкий металлический кран, вода из которого лилась такая же холодная, как в том ручье, где мне пришлось мыться перед крушением шаттла воровки.
В общем, меня удивила техническая составляющая купальни, ведь я ожидал чего-то менее инновационного.
Разбавив себе воду, я забрался в горячий рай и откинул голову. Тут же меня поглотило великое блаженство.
– Прекрасно, – выдохнул с удовольствием.
– Вас все устраивает, господин? – пропела Лара над ухом.
Я дернулся так, что долбанулся лбом об кран.
– Ч-что ты здесь д-делаешь? – проблеял я, как трусливый школьник. Перед глазами тут же возник здоровенный Корчаж и его кулаки-кувалды.
– Я принесла вам полотенце, – прошелестела Лара.
– Ага, с-спасибо, – нервно повернулся я и наткнулся на взгляд Лары.
– Вам потереть спину? – спросила она мягко и, переведя взгляд на середину бадьи, добавила, – или вас помыть полностью?
Ее розовые щеки налились красным, а грудь поднималась с такой же частотой, как стучало мое испуганное сердце.
Я поспешил отказаться:
– Н-нет, Лара, благодарю за предложение. Я позабочусь о себе сам.
– Но я бы могла помочь вам позаботиться о себе, – настаивала она вполне уверенно.
– Нет, спасибо. У тебя наверняка куча дел в зале. Наверное, сейчас все начнут ужинать, и отцу понадобится помощь.
Она замотала головой в стороны и глаза запылали фанатичным светом.
– Нет-нет, матушка начнет готовить примерно через час, так что у меня есть время, чтобы помочь вам.
– И все же, я хотел бы остаться в одиночестве, – деликатным тоном сказал я и постарался мило улыбнуться.
– Но я…
Она не успела договорить, так как с улицы раздался многоголосый ропот и ржание каких-то зверюг. Занервничав, Лара завертелась на месте, разрываясь между долгом и, судя по всему, более личными целями. В конце концов, она выбрала первое и, резко поклонившись, выскользнула из купальни.
Я нервно выдохнул и нырнул в бадью с головой.
"Это было весьма опасно", – проскользнула в голове мыслишка.
Тем не менее, когда опасность миновала, я даже улыбнулся глупости ситуации. Вряд ли на Земле со мной могло бы произойти что-то подобное.
Понежившись еще минут двадцать, я хорошенько распарился и отмылся.
Чувствуя себя заново родившимся, я накинул, к сожалению, грязную одежду и, не чувствуя вечерней прохлады, медленно поплелся в главное здание.
Внутри меня ждал сюрприз в виде забитых до отказа столов и стоящего гомона мужских голосов. Новоприбывшие были поголовно снаряжены в пластинчатые доспехи из красноватого металла и с одноручными мечами, сейчас покоившимися рядом со столами.
– Каин, давай к нам! – махнул мне рукой долговязый Сокш.
Видимо, торгаши уже отужинали, так как за столом сидели только трое охранников. Я упал на скамейку и, подозвав Лару, заказал поесть. Девушка спокойно кивнула, приняв заказ, и быстро уплыла. Было видно, что с пополнением Двора и кучей голодных ртов ей было не до посторонних мыслей. Оно и к лучшему.