ГЛАВА ПЕРВАЯ
Мой партнер Джозеф Кипп уехал в форт Бентон за новыми припасами для нашей фактории, двое наших служащих рубили дрова для кухни; в тот незабываемый день в июне 1881 года я стоял один за стойкой в торговом зале, обслуживая толпу из черноногих, Крови, кри и метисов с Красной реки, которые принесли бизоньи шкуры и меха, чтобы обменять их на товары белых людей.
Зимняя торговля подходила к концу, и я был этому рад, потому что устал от своих обязанностей. Мне хотелось на волю, в лагерь к моим друзьям-черноногим, с которыми можно было охотиться на бизонов, что было увлекательнее любого спорта.
Помимо прочих, в толпе индейцев были Летящая Женщина и стоявшая особняком ее мать, Сатаки. Они были заметными фигурами в племени Кровь, входившем в племенной союз черноногих, потому что отцом Летящей Женщины был Три Звезды – великий воин, и очень богатый. Мне неудобно было заставлять их ждать, потому что они были моими соплеменницами – я был принят в племя пикуни, самое сильное в союзе. К тому же мне нравилась стройная юная темноглазая Летящая Женщина, хотя сама она меня избегала. Наконец я повернулся к ним.
– Ваша очередь, – сказал я им.
– Нет. Мы пришли не торговать, а поговорить с тобой, наедине и по секрету, – ответила Сатаки.
– Здесь много людей; я должен с ними заниматься, – неохотно ответил я
– Мы подождем, когда ты закончишь; то, что мы хотим тебе сказать, очень-очень важно.
– Тогда пойдите в столовую, к Земной Женщине и Вороне, посидите с ними, а я приду к вам, как только освобожусь, – сказал я, они повернулись и вышли.
Двое наших служащих, Франк Пирсон и Чарльз Роуз, сыновья старых служащих Американской Меховой компании и матерей из племени черноногих, сменили меня в двенадцать часов, и я пошел в столовую, домик из двух комнат, стоявший за факторией. Там жили две моих почти-матери и хранились необходимые припасы. Земная Женщина, вдова капитана Джеймса Киппа из Американской Меховой компании и мать моего партнера, была из племени манданов, а Ворона, с которой она дружила с детства, была из племени миннетари.
С тех пор как я в 1877 году восемнадцатилетним юношей, ищущим приключений, приехал на равнины Монтаны, эти две женщины кормили меня, следили за тем, чтобы мне было удобно жить и шили мне одежду из оленьей кожи. Так что неудивительно, что я стал звать их почти-матерями: Земная Женщина была высокой, сильной, стройной, очень доброй и мудрой, а Ворона – невысокой, широкой в кости, трудолюбивой и серьезной.
Я нашел Сатаки с ее дочерью сидящими вместе с моими почти-матерями в тени большого хлопкового дерева перед хижиной, и присел рядом с ними. Ворона протянула мне трубку с чашечкой из камня и длинным чубуком, наполненным смесью табака и душистых трав, и спички. Я зажег ароматную смесь и закурил; все молчали, и наконец я сказал Сатаки:
– Говори. Я не могу надолго здесь оставаться.
– Да, скажу, – ответила она. – Я верю, что ты сможешь помочь нам в большой неприятности, потому что вы, белые, намного мудрее нас, живущих в горах и на равнинах. Разве мы можем делать огненные лодки? Или ружья, топоры и ножи, которые продаете нам за наши меха? Только вы можете делать все эти вещи и еще множество других. И наверняка вы можете сделать большее: разрушить силу тайного дурного знахарства. Поэтому мы хотим, чтобы ты уничтожил результат усилий того, кто с помощью любовной магии кри пытается сделать мою дочь своей женой.
– Я не понимаю, – сказал я. – Объясни подробнее, чего ты от меня хочешь.
– Да. Начну так: две ночи назад, когда моя дочь и я были в толпе, которая смотрела на военный танец кри и воинов нашего племени, моя дочь почувствовала, как кто-то дернул ее за кончик косы. сначала она не обратила на это внимания, но на следующее утро, причесывая волосы, обнаружила, что этот кончик косы отрезан!
Мы сразу поняли, что это значит. Кто-то взял эти волосы, чтобы с помощью магии кри заставить ее прийти к нему и стать его женой, даже если она ненавидит его и вид его ей противен.
Весь день мы со страхом смотрели, кто сейчас появится. Он пришел не к началу ночи, а когда часть ночи уже прошла. Он пришел и запел любовную песню кри, танцевал вокруг нашего вигвама и пел эту песню снова и снова – песню, которая заставляла мою дочь дрожать и прижиматься ко мне. Мы не говорили, лежали под одеялами и думали, что это никогда не кончится, но наконец он все же ушел.
Ушел для того, чтобы вернуться. Когда утром мы вышли за едой и водой, он стоял перед нами – красиво одетый, причесанный и раскрашенный, он улыбался моей дочери и касался пальцем маленького желтого мешочка на груди – несомненно, своего талисмана. Сперва он пошел за нами. Когда мы вернулись, он был на том же месте, так же улыбаясь, так же касаясь своего талисмана, и пел на нашем языке: «Летящая Женщина, она моя возлюбленная, Летящая Женщина».
Он ворвался в наш вигвам и оставался там, покуда не ушел. И кто, как ты думаешь, был этот негодяй? Ты его знаешь, часто видишь его. Это тот самый молодой человек, который охотится, чтобы снабжать мясом вождя полукровок кри. Мы не знаем его настоящего имени; мы его называем Волосатое Лицо.
– Да, я его знаю; он торгует с нами, – ответил я. – Это Луи Риэль1, а его охотника, который снабжает его мясом, зовут Короткий Лук.
– Ах! Теперь, раз ты все знаешь, ты нам поможешь; ты уничтожишь силу знахарства Короткого Лука!
– Но почему вы пришли ко мне? Почему не сделает этого ваш шаман, Три Звезды?
– Ты не знаешь, не слышал об этом? Три ночи назад Три Звезды ушел от нас, повел отряд в сорок человек в набег на Ворон.
– Я знал, что военный отряд пошел на юг, но на знал, что его повел Три Звезды.
– Это так. Вот почему ты, Апикуни, мудрец, должен нам помочь.
– Слушайте меня, Сатаки и ты, Летящая Женщина, – сказал я. – Все что вы здесь сказали, ваша вера в силу знахарства кри кажется мне смехотворной. У этого знахарства силы не больше, чем у комочка земли, который я могу поднять и положить в сумку. Когда Короткий Лук в следующий раз придет, чтобы танцевать вокруг вашего вигвама, смейтесь над ним и говорить, что он сошел с ума, а его знахарство не имеет никакой силы. Дразните его, стыдите его, и он уйдет, чтобы больше вас не беспокоить.
Широко раскрытыми глазами обе они уставились на меня, и вместе с ними мои почти-матери – словно они не верили своим ушам. Потом Летящая женщина закрыла ладонями свое красивое смуглое лицо и заплакала, а остальные обрушили на меня поток упреков. Я, должно быть, сошел с ума, раз даю такие советы, говорили они. Сила любовной магии кри хорошо всем известна: открыто бросать вызов тому, кто ею владеет, очень опасно. Бороться с ней можно только тайно, магия против магии. Они считают, что я, белый, должен такой магией обладать.
Я ничего не ответил и продолжил курить большую трубку, но когда женщины умолкли, и Летящая Женщина прекратила плакать, я спросил ее:
– Ты не любишь этого человека. Зачем же обращать внимание на него и на то, что он делает?
Говорил я спокойно, но в ожидании ее ответа мое сердце забилось быстрее.
– Ты этого не понимаешь; может быть, не понимаешь потому, что ты белый, – ответила она дрожащим голосом. – Я ненавижу этого Короткого Лука! Но его знахарство заставляет меня дрожать; его сила влечет меня к нему. О, я боюсь, что отдам себя в руки того, кого презираю, а ведь он из этих ничтожных кри.
– Но ведь я говорю тебе, что эта магия имеет не больше силы, чем комочек земли – настаивал я. Смелее! Скажи себе, что он для меня ничего не значит, этот кри; его знахарство не имеет силы. А когда он снова заявится, смейся над ним, и он уйдет пристыженным.
Глаза Летящей Женщины потемнели, она не могла унять дрожь, и ее мать сказала:
– Как же мало ты об этом знаешь!
– Апикуни, – сказала Земная женщина, – любовное знахарство кри обладает огромной силой, и это было доказано много-много раз. Я сама видела действие этой силы. Много зим назад мой двоюродный брат, Большой Лось, полюбил девушку из моего племени, но она не хотела его замечать. Он пришел в лагерь кри, который был рядом, и, дав шаману лошадь, попросил его о помощи. Кри дал ему мешочек с талисманами и сказал ему, что он должен делать, чтобы завоевать эту девушку.
Он вернулся домой и попросил сестру помочь ему. Она пришла к той девушке и предложила ей помочь расчесать и заплести волосы. Делая это, она украла несколько волосков и принесла их Большому Лосю. Он положил эти волоски в мешочек с талисманами, надел его на шею, пришел в вигвам родителей девушки и сел.
И тут же впервые она приветливо заговорила с ним, улыбнулась и поставила перед ним блюдо с угощением. Она продолжала говорить с ним, радостно, болтая всякие глупости, и вообще вела себя как дурочка. Он говорил мало. наконец он сказал, что должен возвращаться в свой вигвам. Она пригласила его приходить снова и снова. Он ответил, что должен много охотиться, сильно устает, когда возвращается, и часто к ней заходить не сможет.
С этими словами Большой Лось вышел из вигвама. Девушка пришла в такое беспокойство, что несколько раз отбрасывала мокасины, верх которых расшивала илами дикобраза, потом выбежала и побежала к его вигваму. Уже наступила ночь, и она сказала его родителям, что хочет, чтобы Большой Лось стал ее мужчиной, и был им до конца ее жизни. Его родители не возражали, она наполнила чашу тушеным мясом и кукурузой, пришла в его вигвам, поставила его перед ним, и он принял угощение и съел его, сказав ей, чтобы она сидела перед ним. Так, благодаря любовной магии кри, девушка, которая презирала Большого Лося, стала его любящей женой.
Потом Женщина-Ворона рассказала мне длинную историю об очень богатом, но низкорослом и уродливом молодом охотнике из ее племени, который влюбился в красивую девушку по имени Желтая Птица. Но девушка смеялась над ним и при каждой возможности, когда он мог это слышать, говорила о нем всякие гадости – помимо прочего, что лицо его так уродливо, ноги такие кривые, а тело такое короткое и широкое, что она не представляет, что найдется женщина, которая готова будет поставить с ним вигвам.
Несмотря на это, Одинокий Медведь, уродливый охотник, продолжал свои ухаживания и наконец попросил ее стать его женой.
Она уставилась на него и начала хохотать, а потом ответила так громко, что все это могли услышать:
– Я стану твоей женщиной? Ты, верно, сошел с ума, если говоришь об этом, уродливое ничтожество. Даже если ты останешься последним мужчиной в прериях, я даже не посмотрю в твою сторону.
Тогда Одинокий Медведь, сильно расстроившись, поехал далеко на север, в лагерь кри, и отдал двух быстрых лошадей за сильное знахарство. Когда он вернулся домой, под его рубашкой был мешочек с талисманами.
Он вернулся домой и одел свою самую плохую одежду. Одетый так и нераскрашенный, он вышел, четыре раза обошел вигвам, в котором жила Желтая Птица, остановился и немного постоял рядом с ним. Наконец вышла Желтая Птица; она уставилась на него и не могла отвести от него глаз. Потом она сделала шаг или два в его сторону, испустила испуганный крик и убежала назад в вигвам.
Одинокий Медведь прошел по лагерю, и, когда он возвращался к себе, Желтая Птица шла за ним. Когда наконец он вернулся в свой вигвам, она принесла ему большую чашу с едой и попросила разрешения сесть с ним рядом.
– Нет, нет! Я ничего не возьму! – проревел он. – Убирайся! Поди прочь, пока я тебя не ударил!
Она выбежала, уронила чашу с едой и не стала ее поднимать.
Мать Одинокого Медведя укоряла его:
– Сын мой, как ты мог отказать ей! Ведь она такая красивая, а ее отец так богат, у него множество лошадей и мехов!
Одинокий Медведь вытащил мешочек с талисманами, поднял его и ответил:
– Вот почему я могу отказать ей и даже возненавидеть ее за все гадости, которые она обо мне говорила. Это сильный талисман; он позволяет мне не любить ни ее, ни других девушек!
– Это плохой талисман. Сожги его немедленно. Мы хотим, чтобы у тебя была жена и у вас появились дети – это твой долг перед племенем, – сказал ему отец.
– Так и будет, когда я накажу Желтую Птицу за все гадости, которые она мне сделала, а потом я найду другую женщину, которую полюблю, – ответил Одинокий Медведь.
Несколько дней после этого Желтая Птица ходила за Одиноким Медведем по всему лагерю, где бы он не появлялся, и наконец она подошла к нему, когда он в числе многих других смотрел за стрельбой по мишени и перед всеми сказала ему:
– Одинокий Медведь, могучий воин, убийца бизонов, благородный, пожалей меня, позволь мне быть твоей работящей и любящей женой.
Он ответил:
– Убирайся, обладательница грязного языка! Никогда больше ко мне не подходи! Даже если ты останешься последней женщиной на равнинах, я не взгляну в твою сторону!
Толпа засмеялась, и кто-то крикнул:
– Молодец, Одинокий Медведь! Ты отлично отплатил ей за все, что она тебе сделала!
Девушка заплакала, повернулась, и, провожаемая насмешками толпы, ушла домой.
Тут Женщина-Ворона прервала свой рассказ и посмотрела на меня. Выдержав паузу, она продолжила:
– На следующее утро Желтая птица пропала из вигвама, но скоро ее нашли. Она была мертвой и уже окоченела, потому что повесилась на сосне, в роще недалеко от поселка. А теперь скажи, Апикуни, ты все еще считаешь, что любовная магия кри не имеет силы?
Мог ли я сказать этим женщинам, что вся эта сила заключена в их вере в нее? Нет.
– Из твоего рассказа видно, что это могучая сила, – ответил я.
– И ты, Апикуни, и все люди твоего рода обладают большой силой. Ты должен избавить мою дочь от чар Короткого Лука, которыми он опутал ее. Она, девушка из племени Кровь, не должна стать женой человека из этого ничтожного племени лгунов.
– Я попробую, – сказал я. – Возможно, я найду способ вам помочь.
Про себя я подумал, что действительно нужно что-то придумать. Невыносимо было смотреть на то, как Летящая Птица больше не улыбается и дрожит, как это было сейчас.
Она хотела спрятаться, чтобы Короткий Лук не нашел ее, и Женщина-Ворона мягко сказала ей:
– Ты можешь оставаться здесь с нами, в нашей спальне. Мы будем тебя защищать.
Когда все устроилось, я вышел от них.
В то время несколько племен разбили лагери около нашего торгового поста – черноногие, Кровь, кри, и вместе с ними французские метисы Луи Риэля. На следующий день после того, как Летящая Женщина спряталась в нашей столовой, к нам прибыл Луи Риэль со своим охотником, на своей двуколке с большими колесами, за очередной партией припасов.
Луи Риэль был среднего роста, худощавым метисом, сыном француза и индианки из племени кри. Он получил образование в школе иезуитов, но потом порвал с ними и стал причиной множества неприятностей для канадцев. Он планировал поднять большое восстание против правительства. Мы с моим партнером убеждали его выкинуть из головы эти мысли, но он нас не слушал. Он был уверен, что непременно победит и заставит канадцев вернуть ему и его сторонникам все их права и все, что было у них отнято.
В тот день, как всегда, Риэль был разговорчив и, уговорив нас привезти к зимней торговле побольше винчестеров и патронов, сказал:
– Друг мой, читал ли ты Библию? Нет? Ну так вот, там есть одна история о человеке, который был избран Господом для того, чтобы вывести свой народ из египетского плена для свободной жизни на своей земле. Я – второй Моисей, призванный вывести из рабства мой бедный угнетаемый народ! Я знаю, кто я – Господь много раз являлся ко мне во сне!
– Ну, раз уж ты наделен такой силой, – ответил я, – может быть, ты сможешь освободить мою подругу, девушку племени Кровь.
И я рассказал ему, как его охотник домогается Летящей Женщины с помощью любовной магии кри.
– Но друг мой! – воскликнул он, когда я закончил, – я не могу в это вмешиваться. Это станет невозможным! Некоторым кри не нравится мой план сражаться с канадцами за свои права. Я не должен делать ничего такого, что побудит их отвернуться от меня. Ты один из племени черноногих; эта девушка под твоей защитой. Это ты должен сказать Короткому Луку, чтобы он держался подальше от нее.
– И потерять торговлю с кри? У этого Короткого Лука множество друзей и родни, и они тоже станут моими недругами.
– Да, так и есть! Никто из нас вмешаться не может. Какую цену имеет эта простая девушка по сравнению с моими планами избавить от страданий мой несчастный народ и твоей торговлей? К тому же Короткий Лук все равно ее заберет – ведь любовная магия кри, друг мой, очень и очень сильна.
Расстроенный, я отвернулся от него, потом повернулся снова и сказал:
– А не мог бы ты сделать так, чтобы твой охотник был сильно занят и у него не оставалось бы времени на то, чтобы преследовать девушку?
С легкой усмешкой Риэль спросил:
– Ты сам хочешь заполучить эту милашку?
– Нет, нет! Ничего подобного. Но ее отец, который сейчас ведет военный отряд в набег на Ворон, устроит большие неприятности, когда вернется и обнаружит, что его дочь стала женой кри.
– Ты считаешь, что кри не столь хороши, как черноногие? Ха! Да они намного лучше!
– Не имеет значения, что думаю я. Дело в том, что думают о них черноногие – особенно Кровь и пикуни, которые называют их трусами и ничтожествами!
Это привело его в некоторое замешательство, и мгновение спустя он с печалью в голосе сказал:
– Так и есть. Вот почему я не могу склонить их присоединиться ко мне и моим кри и начать войну против наших угнетателей. Они все время отказываются, но вслух о причинах отказа не говорят. Ладно, друг, я сделаю что смогу, чтобы загрузить работой своего охотника.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Но вернемся немного назад, чтобы прояснить, какая ситуация сложилась в то время на верхней Миссури: казалось, что мы живем на ящике с динамитом, который может взорваться в любой момент.
Весной 1880 года мы с моим партнером обратили внимание на то, что бизоньи стада быстро уменьшаются. Но они были еще довольно многочисленными на территории площадью примерно восемнадцать сотен квадратных миль, покрытой горами и равнинами. Центром этой территории изобилия была река Миссури, к югу от Волосатой Шапки, восточного отрога Малых Скалистых гор. Так что мы с Джозефом Киппом решили поставить временную факторию где-нибудь в верховьях Миссури на то время, которое еще оставалось для торговли – предполагая, что три племени конфедерации черноногих согласятся приходить туда, чтобы торговать с нами.
Пикуни стояли лагерем к западу, Кровь – на реке Живота, черноногие на реке Лука; для всех них в этих местах еды не хватало, и они должны были возвращаться туда, где дичи было в достатке, как всегда это делали. Предположения наши оправдались. Да, все три племени снялись с места и, медленно передвигаясь и охотясь по дороге, должны были прибыть к нам в месяце Опадающих Листьев, октябре.
Так что мы отправились в форт Бентон на фургоне, запряженным быками, загрузили его товарами, переправили через реку и отправили вдоль реки вниз по течению к месту расположения нашей предполагаемой фактории. Несколько дней спустя мы сели на борт парохода «Красное Облако» вместе с нашим охотником, высоким и неутомимым Эли Гуардипом, и несколькими женщинами, и без приключений спустились на нем. Когда мы прибыли к устью реки Джудит, то увидели там первые стада бизонов, которые покрывали берега реки и окрестные холмы; они постоянно были в поле нашего зрения, как и бесчисленные стада оленей, лосей и антилоп. Воистину, сердца наши наполнились радостью; мы были уверены в том, что торговля наша будет удачной.
Тридцатью милями выше устья реки Устричных Раковин мы вышли на берег со всеми товарами на месте для высадки, которое называлось Кэрролл, и там нашли тех, кого послали вперед – наши работники и фургонщики интенсивно трудились в роще хлопковых деревьев, которая покрывала большую часть длинной и широкой речной долины. Они уже свалили много деревьев и перетащили их на место, где мы спланировали поставить факторию; мы сразу указали точное место, на краю рощи примерно в пятидесяти ярдах от речного обрыва высотой примерно в десять футов.
Двадцатого августа строительство фактории было закончено, и мы стали ждать прибытия черноногих.
Начался и закончился сентябрь, и однажды в начале октября мы увидели длинный караван из всадников, который спускался по склону долины, который был напротив нас. Мы сели в лодку, которую сами сделали – Кипп, Эли и я, и погребли им навстречу, чтобы поприветствовать их, желая узнать, какое из трех племен первым прибыло к нам.
Вот те на! К нашему изумлению и смущению, это оказались кри, их было около тысячи. Бедно одетые, неопрятные кри были так бедны, что многие из них шли пешком. Широкоплечий, смуглый, мощного сложения мужчина пожал нам руки и на вполне понятном языке черноногих сказал, что он – вождь кри, Большой Медведь, и что он со своим племенем пришел сюда на всю зиму, чтобы охотиться на наших бизонов и продавать нам их шкуры.
Ничего другого не оставалось, кроме как пригласить его и других вождей попировать и покурить; до наступления вечера вся группа на плотах или вплавь переправилась через реку и поставила свои вигвамы в верхнем конце долины. У них было много шкур и мехов, и они готовы были отдать их за чай и сахар.
Тем вечером у нас состоялся совет с Большим Медведем и его вождями, Эли Гуардип был переводчиком, потому что он в совершенстве владел языком кри, так же как языками черноногих, Змей, сиу, французским и английским! Мы сказали нашим гостям, что скоро сюда прибудут черноногие, Кровь и пикуни, и посоветовали им перебраться на юг, поближе к Воронам, или на восток, к ассинибойнам, потому что черноногие и Кровь не особенно дружелюбно настроены к ним, и, если они здесь останутся, результатом этого может стать не мирная охота на бизонов, а кровопролитная война.
На это Большой Медведь ответил, что он и его люди не могут пойти ни к Воронам, ни к ассинибойнам, потому что те для них враги намного худшие, чем пикуни. Более того, он и Воронья Лапа, вождь пикуни – большие друзья, и, вне всякого сомнения, Воронья Лапа повлияет на вождей Крови и пикуни, чтобы те не позволили своим воинам мешать несчастным кри охотиться на бизонов. Здесь, в центре страны бизонов, он и его люди останутся и, если понадобится, будут сражаться с теми, кто попытается им помешать, потому что лучше погибнуть в бою, чем от голода.
И они получат помощь, добавил Большой Медведь, от своих сородичей – людей с Красной реки, которые скоро будут здесь, потому что они уже идут сюда, их больше пяти сотен под предводительством своего могучего вождя, Риэля.
Так мы впервые услышали о метисах, потомках французов и кри, которые находились в нашей части страны, и еще более упали духом. Сильные и агрессивные пикуни их тоже терпеть не могли, и мы очень боялись, что не сможем удержать их от того, чтобы схлестнуться с ними.
Мы решили, что у нас есть единственный выход из этой ситуации. Нужно посоветовать пикуни не приходить сюда на зиму и оставаться там, где они были сейчас – у гор Медвежье Лапы, где они так же могут охотиться для своего пропитания. Сделать это мог только Кипп, потому что Белый Теленок, вождь пикуни, всегда прислушивался к его советам, которые касались дел в племени. Так что Кипп покинул наш лагерь и через неделю вернулся, более чем довольный. Пикуни не только останутся там до весны, но весной, перед тем как вернуться в свою резервацию, продадут большую часть своих шкур и мехов в нашей основной фактории, форте Конрад.
Скоро пришел мудрый прозорливый Воронья Лапа с пятнадцатью сотнями черноногих, Бегущий Кролик с двумя тысячами Крови и Риэль с пятью сотнями метисов с Красной реки, и все расположились невдалеке от кри по широкой просторной речной долине. Мы были с краю, ежеминутно ожидая начала кровавого столкновения.
Только спокойные головы могучих вождей предотвращали столкновения, которых мы так боялись. У вождей было достаточно авторитета для того, чтобы удержать своих воинов от кровопролития. Но ссор они остановить не могли. Всю зиму не прекращались ссоры между кри и Кровью и между черноногими и кри. Поводом было все – женщины, охота, лошади, очередь в наш торговый зал, пока, наконец, черноногие и Кровь не перестали разговаривать с кри, а кри с ними.
Неудивительно, что мы жили, словно сидя на ящике с динамитом!
А теперь ко всему этому прибавилась проблема с Летящей Женщиной и Коротким Луком. Ее отец, Три Звезды, был мужчиной сурового нрава. Меня не оставляло предчувствие, что, вернувшись, он убьет Короткого Лука, что и вызовет войну, которой мы так боялись.
Летящая Женщина по-прежнему пряталась в нашей кухне. Две ночи прошли спокойно, а на третье утро Сатаки сообщила, что Короткий Лук появился в лагере, когда все уже улеглись, и ходил кругами вокруг ее вигвама, распевая любовную песню кри. Наконец она вышла и на языке знаков сказала ему:
– Убирайся, мерзкий кри. Моей дочери здесь нет; она ушла к нашим родственникам на север.
На что он ответил:
– Ты лжешь. Она здесь, в твоем вигваме, и слушает мою песню. Вот, мое знахарство приведет ее ко мне. Она сопротивляется, но все время сопротивляться не сможет. Даже сейчас она хочет прийти ко мне, и когда-нибудь придет, и она будет моей.
Сказав это, он продолжил танцевать и петь, делая круги вокруг вигвама, и делал так почти до полуночи, а потом сел на лошадь и уехал.
Позвали на завтрак, и Сатаки вместе со мной пошла на кухню. За столом сидела Летящая Женщина, утомленная постоянным беспокойством, в котором пребывала последнее время; она собиралась вернуться в свой вигвам и заняться обычной домашней работой – разжечь очаг, приготовить еду, принести воды, поболтать с подругами. Она полагала, что вполне спокойно сможет все это сделать. Разве вождь французских кри не удержит Короткого Лука в лагере?
– Но ведь он приходил прошлой ночью, и долго пел и танцевал вокруг нашего вигвама, – ответила ей мать.
– Мне нет до этого дела! – крикнула Летящая Женщина, не обращая внимания на ее увещевания. – Я не могу торчать день за днем в этом доме с длинными стенами!
– Тогда иди домой и становись женой этого противного кри, уходи к нему и живи с ним и его мерзкими соплеменниками, и никогда больше не приходи ко мне, потому что ты мне больше не дочь – сердито ответила Сатаки.
При этих словах Летящая Женщина выскочила из-за стола, выбежала в соседнюю комнату и зарыдала; потом она пообещала оставаться в домике до самого возвращения ее отца.
Скоро Короткий Лук должен был узнать, что Летящая Женщина прячется от него в нашей кухне. Двумя ночами позже наш сон был прерван доносившимся снаружи его пением. Эли Гуардип и я услышали его, лежа на своих койках в дальнем конце торгового зала.
Я некоторое время лежал спокойно, но меня это все более и более раздражало; наконец я вскочил, натянул брюки и сказал Эли:
– Этот проклятый кри со своими тошнотворными песнями! Надо его угомонить, чтобы он больше не пел тут!
– Ну, ну, дружок, успокойся; не стоит тебе выходить наружу, – ответил Эли.
Но я уже схватил ружье и был готов выйти. Он в своей длинной рубашке выскочил за мной. Догнав меня, когда я уже заворачивал за угол, он схватил приклад моего ружья.
– Ты что, с ума сошел? – сказал он. – Подумай, как дальше пойдет торговля, что скажет тебе Кипп, если ты сделаешь этому юнцу что-то плохое!
Он был прав, и я это знал, но продолжал вырываться, хотя и без особого старания, потому что его слова возымели должный эффект. Наконец я сказал:
– Хорошо, забери ружье. Я только отругаю его и скажу, чтобы он не приходил сюда по ночам и не будил нас своими воплями.
Короткий Лук стоял прямо перед дверью нашей столовой и смотрел на нее, пританцовывая под ритм собственной песни, он обернулся, когда я окликнул его на языке черноногих:
– Эй ты, Короткий Лук! Поди прочь отсюда!
И когда он повернулся, я повторил ему словами и знаками, чтобы он не мог говорить, что не понял меня:
– Убирайся! Немедленно! И не смей больше приходить сюда по ночам!
При ярком лунном свете я хорошо мог его разглядеть; лицо его было злобным, словно у загнанного в угол дикого кота, и он прошипел на языке кри и повторил знаками:
– Ты, белый торговец, я тебя знаю, и вижу, что в твоем сердце – ты хочешь завладеть девушкой в доме, хочешь сделать ее своей женщиной. Белый человек, ты ее не получишь. Она будет моей женщиной. У меня сильный талисман. Даже сейчас он тянет ее ко мне: скоро она убежит ко мне и станет моей женщиной.
– Убирайся отсюда! Немедленно! Не приходи больше по ночам и не мешай нам спать. Если ты еще раз так сделаешь, я заставлю тебя пожалеть об этом! – ответил я.
Мгновение он оставался неподвижным; затем, вытянув руку и указав на меня пальцем, сказал:
– Белый торговец, я не уйду! Девушка, которую я заберу…
Он внезапно замолк и резко повернулся к двери домика, без сомнения ожидая. что девушка сейчас выйдет к нему. Но вот те на! Это была Ворона, она выскочила наружу, размахивая своим скребком для выделки шкур, сделанным из лосиного рога со стальным лезвием. Всегда спокойная, она выглядела как фурия – ее волосы развевались, глаза горели, она кричала, что сейчас посмотрит, какие мозги у этой собаки кри!
Она подскочила к нему и при следующем шаге была готова привести в исполнение свою угрозу, но он не стал ждать – вскрикнув от испуга, он повернулся и побежал в сторону леса. А она побежала за ним, выкрикивая угрозы.
Зрелище было забавное, и мы с Эли стояли и хохотали, пока ноги держали нас. Но длилось это недолго, потому что Ворона была неважной бегуньей, скоро она выдохлась и вернулась, а Короткий Лук продолжал выкрикивать из леса свои угрозы, которые должны были привести нас в чувство, Эли переводил мне:
– Белый торговец! Белый трус! Найди женщину, которая станет сражаться вместо тебя! Белый, ты никогда не получишь эту женщину! Я приду и убью тебя!
– Скажи ему, пусть придет и убьет меня прямо сейчас, – попросил я Эли.
Но было уже поздно, Короткий Лук вскочил на свою лошадь, которая дожидалась его в лесу, и поскакал по тропе.
Подойдя к нам, Ворона сказала мне:
– Апикуни, когда мы говорили тебе о силе любовной магии кри, мы видели твои глаза, видели твою улыбку, видели, что ты в этом сомневаешься. Вот тебе еще одно доказательство этой силы: когда эта собака кри начал петь и разбудил нас, Земная Женщина шепнула мне: «Лежи тихо, ничего не говори, смотри за девушкой.»
Та уже начала вздыхать и что-то бормотать. Скоро она сбросила одеяло и встала; сделала шаг к двери, потом еще один и остановилась, заплакала, взмолилась о чем-то и снова пошла. Тут Земная Женщина толкнула меня и шепнула: «Мы должны ее удержать.» Мы обе вскочили и сделали это. Она не сопротивлялась и обмякла в наших руках; когда мы уложили ее обратно, она простонала: «Спасите меня; держите меня, чтобы Короткий Лук меня не схватил.»
Ха, и тут я разозлилась! Я схватила свой скребок для шкур и выбежала, чтобы прибить эту собаку; вы сами видели, что я не смогла его догнать. А вы двое стояли тут, сильные мужчины и с ружьями, и ничего не делали. Почему вы его не убили?
– Почти-мать, – ответил я, – если бы мы его убили, то кри не стали бы больше с нами торговать, все племя, а возможно, они бы напали на нас. Мы не должны были этого сделать, так сказал нам Вороновый Колчан (то есть Кипп).
– Ах! Ах! Верно! Верно! Я об этом не подумала; я так разозлилась, что не подумала об этом. Да, вы не можете убить его, разве что сделаете это тайно, а это невозможно....
Эли с улыбкой ответил:
– Ворона, ты сама можешь его убить. Какими бы они мерзавцами не были, эти кри, с женщиной они воевать не станут. Они увидят, что вы поругались и произошло нечто забавное – женщина убила воина своим скребком для шкур.
– В твоих словах истина! Отлично! Отлично! Я убью его! Смотри, и ты увидишь, как я это сделаю! – крикнула она, вбежала в дом и закрыла дверь.
Она была храброй женщиной и была полна желания защитить Летящую Женщину. Я не мог помешать ее желанию покончить с Коротким Луком. Казалось, что так и складывалось – только она могла покончить с притязаниями Короткого Лука на Летящую Женщину, не втягивая всех нас в кровопролитную войну между племенами. Но у меня было сильное чувство, что это я, а не Ворона должен довести все это дело до конца.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Летящая Женщина следующим утром к завтраку не появилась, и ее мать оставалась с ней вместе в другой комнате. Земная Женщина и Ворона были тихими и молчаливыми. Мы с Эли торопливо поели; мы были рады наконец уйти оттуда и оказаться в торговом зале.
– Что-то ты сегодня очень спокоен, – сказал Эли.
Причину он прекрасно знал. Я очень беспокоился о Летящей Женщине. Но говорить об этом я не хотел.
– Размышления успокаивают, – уклончиво ответил я. И добавил, говоря теперь о том, что действительно меня беспокоило: – Мне грустно видеть, как уменьшается число бизонов в этой стране. Через два или три года бизоны исчезнут, индейцы будут голодать, а долины наводнят другие люди, одержимые безумными мыслями. Не останется ничего из того, чем сейчас мы живем.
– Да, и уже знаю, чем заниматься дальше, и хорошо бы и тебе тем же заняться, – ответил Эли. – Я найду женщину и поселюсь с ней в резервации у подножия гор, рядом с озером Двух Талисманов. Там много оленей, лосей и толсторогов, и множество животных, на которых можно ставить капканы. Белые нам не помешают; там можно неплохо прожить.
– Хороший план; я готов последовать за тобой.
– Хорошо, и с Летящей Женщиной, – понимающе поддержал меня Эли. – Самая красивая девушка во всех наших племенах. И характер прекрасный, скромная, чистая, работящая. Бери ее: лучше ты не найдешь.
– Она мне ни разу даже не улыбнулась.
– Ха! Все девушки такие скромницы. Она непременно поставит с тобой вигвам. а что до меня, то я уже выбрал себе женщину – это Женщина-Флаг, дочь Раскрашенного Красным. Она обещана мне. А ты делай все, чтобы Летящая Женщина стала хозяйкой в твоем доме.
Я сказал, что обязательно подумаю над этим предложением, и действительно призадумался.
На следующий день, в полдень, Луи Риэль со своими метисами с Красной реки на своей скрипучей повозке прибыл к нам, чтобы торговать. Риэль первым вошел в торговый зал, поклонился и приветливо улыбнулся.
– Ну что же, дружище, – сказал он мне, – чтобы сделать тебе приятное, мне пришлось расстаться со своим лучшим охотником, Коротким Луком.
– Он не может быть мертвым – такой радости он нам не доставил, – ответил я. – Прошлой ночью он был здесь, вопил и танцевал, пока Ворона не прогнала его, а потом он грозился убить меня.
– Это точно. Я велел ему не приходить сюда без меня. Прошлой ночью, когда мы уже улеглись спать, он оседлал свою лошадь и уехал; вернулся сегодня рано утром. Я спросил его, где он был.
– У фактории – ответил он.
– Но ведь я велел тебе не отлучаться отсюда, – сказал я
– Я буду ездить, куда хочу. Кто ты такой, чтобы приказывать мне не делать того и другого? – завопил он.
Я прервал его и сказал, что он не должен так со мной разговаривать. Он собрал свои пожитки, привязал их к седлу и уехал, крича, что ненавидит всех метисов с Красной реки и всех белых, и что есть один белый, который еще заплатит ему за то, что сделал.
Риэль замолчал и устремил на меня осуждающий взгляд.
– Да, я этот человек, – с вызовом сказал я. – И если мне придется ждать, когда Короткий Лук меня убьет, мне суждена долгая жизнь.
– На твоем месте я бы глаз с него не спускал, – сказал Риэль.
– Верно. Влюбленный индеец опасен, – вставил Гуардип. И рассказал метисам о том, как Ворона грозилась вышибить мозги Короткому Луку своим скребком для шкур и как он от нее убежал.
Они хохотали, хлопали ладонями и сказали, что Короткий Лук конец этой истории услышать не должен.
Прошло несколько ночей, когда Короткий Лук нас не беспокоил, и мы уже стали надеяться на то, что Короткий Лук забыл о своих попытках приворожить Летящую Женщину. От других людей из его племени мы узнали, что он в свой лагерь вернуться не должен. Эли решил, что он отправился в самостоятельный набег на Ворон или ассинибойнов, поэтому может вернуться с вражескими скальпами и лошадьми и продемонстрировать их Летящей Женщине как доказательство своей храбрости.
Торговля тем временем шла на убыль. Я проводил время в фактории, изнывая от безделья, и когда Эли сказал, что собирается поехать в овраги, чтобы подстрелить оленя, я решил поехать с ним. Мы оседлали лошадей и двинулись в путь.
Местность ниже нашей фактории представляла собой череду оврагов, разделенных узкими хребтами. Там, где овраги начинались, были сосновые рощи, где олени укрывались в течение дня, а вечером они спускались к реке на водопой.
Отъехав подальше от фактории, мы с Эли разделились, каждый поднялся на хребет, а между нами был глубокий овраг. На моем хребте была звериная тропа со свежими следами оленей, и, приблизившись к сосновой роще, я замедлил ход, внимательно высматривая признаки животных. Эли двигался по хребту слева от меня, и он знаками показал мне, что тоже нашел свежие следы оленей. Я тщательно осматривал свой хребет и тот, что справа от меня, но первым дичь заметил не я.
Мой пони вдруг остановился ненадолго и глянул на хребет справа, увидев их раньше меня – двух больших оленей, неторопливо поднимавшихся по хребту. Но мы искали молодых, с нежным мясом, поэтому позволили этим уйти.
Полчаса спустя мы с Эли приблизились к большой сосновой роще, где начинался овраг, который был между нами, и внезапно в сотне ярдов от нас выскочил большой олень, за ним еще один, а за ними целое стадо олених и молодых оленей, которые проломились через кустарник и словно безумные мчались прямо ко мне. Мой пони остановился, я отпустил поводья, и он замер, как скала, когда я выстрелил, а потом еще и еще раз, каждым выстрелом убивая молодого оленя. Когда стадо убежало, Эли окликнул меня и знаками сказал:
– Отлично. Я сейчас подъеду к тебе.
– Давай, – ответил я.
Подъехав к своей добыче, я спешился, достал свой нож и начал свежевать оленя, который был ближе. Я разрезал шкуру от подбородка через горло и живот до хвоста и начал сдирать ее с передних ног, когда вдруг пуля ударила в куст рядом со мной, потом прозвучал выстрел, и я, растянувшись на животе, заметил облачко дыма, поднимавшееся над кустом на хребте справа от меня.
Я схватил ружье за цевье, прополз, как змея, к краю кустарника, и стал осматривать хребет. Как и следовало ожидать, никого я там не увидел, и никакого признака движения в верхней или нижней его части. Не поднимаясь с живота, я снял свое пальто и обернул его вокруг небольшого куста, который тут же и срезал. Потом я надел свою шляпу на конец ружейного ствола и, держа их рядом, поднял все это над кустарником. Но я напрасно ждал вражеского выстрела. Потом я услышал, как Эли приближается ко мне. Когда он был рядом, я вскочил и побежал к своей лошади, крича:
– Вернись в овраг, скорее! Кто-то стрелял в меня с соседнего хребта.
– Я слышал выстрел. Ты уверен, что стреляли в тебя?
– Пуля попала в куст в футе от меня, – ответил я, когда мы укрылись в овраге.
– Ладно, давай пройдем немного назад, высунемся над хребтом и осмотримся.
Мы так и сделали, но никого не увидели.
Обсудив положение, мы спустились по оврагу на полмили или чуть больше, пересекли мой хребет, спустились по его противоположному склону и поднялись на соседний хребет, где нашли свежий след лошади! С этого места всадник вполне мог бы меня увидеть. таким образом он совершенно спокойно мог бы меня преследовать, а потом, выбрав удобный момент, выстрелить в меня.
– Это Короткий Лук тебя выслеживал, он стрелял в тебя! Я в этом уверен, – сказал Эли.
– Это мог бы быть какой-нибудь воин сиу, охотник за скальпами, – возразил я. – После всего, что было, я не жду вреда от Короткого Лука.
– Ха! Вот только он одержим мыслью о том, что ты хочешь взять себе Летящую Женщину и что ты обладаешь магической силой, которая сведет на нет любовное знахарство кри. Поэтому он стал твоим врагом, и самым опасным.
– Может, ты и прав, – неохотно согласился я.
– Ну, впрочем, в одном можно быть уверенным, – продолжил Эли минуту спустя. – У Короткого Лука ружье, которое заряжается с дула, поэтому шансов против нас двоих у него нет. Так что давай вернемся и продолжим разделывать твою добычу.
Мы так и сделали, я продолжил разделывать оленей, пока Эли стоял на страже. Потом, привязав к седлам шкуры и лучшие куски мяса, мы пустились в обратный путь. Мы задержались у маленького лагеря недалеко от нашей фактории и спросили женщин, не видели ли они недавно молодого кри, Короткого Лука.
– Да, – ответила молодая женщина из племени Кровь. – Я видела его сегодня рано утром. Он вышел из вигвама кри, того маленького, самого дальнего, и пошел туда, в сторону леса.
– Ну вот все как я и говорил, – сказал мне Эли. И добавил, когда мы вернулись на факторию: – Тебе остается только жениться на этой девушке и тем положить конец всему этому. Поговори сегодня вечером с Летящей Женщиной; скажи ей, что хочешь ее.
– Это сделаешь ты; скажи это за меня, – сказал я.
Это среди черноногих было принято: друг жениха шел к девушке и ее родителям, всячески расхваливал его и просил девушку стать его женой.
– Нет, сэр, ты должен сказать об этом сам. От тебя именно этого ждут, белый храбрец, и чем более откровенно ты об этом скажешь, тем сильнее девушка тебя полюбит.
– Ну, сходи, помоги мне. Я тебе тоже помогу.
– Нет! Я свои проблемы сам решу, и ты должен так же поступать.
Мы не говорили о Коротком Луке, пока не сели ужинать, Летящая Женщина и ее мать присоединились к нам, и тогда Эли во всех подробностях рассказал о всех наших сегодняшних приключениях и о попытке убить меня. Летящая Женщина бросала на меня ласковые взгляды, в которых я чувствовал симпатию, и я с нетерпением ждал окончания ужина, чтобы по совету Эли поговорить с ней.
Но когда мы с Эли вернулись в торговый зал, чтобы подождать, когда женщины завершат свои вечерние дела, я понял, что терпеть больше не в состоянии. Наконец Эли убедил меня вернуться в столовую и зайти в комнатку, где женщины отдыхали, разговаривали и шили при свете свечей, сделанных из бизоньего сала.
Наконец я громко сказал девушке, сидевшей рядом с матерью:
– Летящая Женщина, я очень сильно тебя люблю. Станешь ли ты моей женой?
Она снизу вверх посмотрела на меня своими печальными, полными слез глазами, и тихо произнесла:
– Нет.
И бросилась в объятия матери, ища в них защиту.
– Но ты не можешь отказать ему, он такой хороший, такой добрый, – сказала Сатаки. И все – Земная Женщина, Женщина-Ворона и даже Эли стали расхваливать меня и уговаривать ее изменить свой ответ.
После долгого молчания она вдруг села, выпрямилась и сказала:
– Не говорите мне больше об этом; это причиняет мне боль. Я не могу стать его женщиной. Если бы вы только знали, какие ужасные сны мучают меня ночь за ночью. Всегда я вижу человека в плаще из бизоньей шкуры, который закрывает его лицо до самых глаз, маленьких, горящих злобой глаз; на лбу у него красная лента; он уговаривает меня уйти к Короткому Луку. В последнюю ночь, да в последнюю ночь, он сказал мне, что, если я уйду к другому человеку, тот, кого я полюблю, умрет, и скоро.
Те, кто ее слушал, издали горестные восклицания. Даже Эли был поражен. Я прекрасно понимал, что любые попытки убедить ее в том, что все это ничего не значит, не принесут результата. Слишком сильна была ее вера в то, что, когда человек засыпает, его тень – то есть душа – оставляет тело и путешествует по другим мирам. В молчании я вышел и вернулся на свою лежанку.
Следующий день почти до самого ужина прошел спокойно. Потом Сатаки ворвалась в торговый зал с криком:
– Готовьтесь; будьте мудры! Множество всадников вошло в наш маленький лагерь – все они молодые кри. Их предводитель – Короткий Лук. И все они в военной раскраске!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Минули дни, когда фактории представляли из себя маленькие крепости. Наша была обычным большим зданием, длинным, с бревенчатыми стенами и земляной крышей, в торговом зале для освещения были сделаны два больших двустворчатых окна в передней стене и два в задней. Так что мы были во власти врагов, которые решат напасть на нас – потому что никакого вражеского нападения мы не ждали.
А теперь тут был Короткий Лук со своими друзьями кри в военной раскраске, который явно вознамерился устроить нам неприятности!
– Мы не должны закрывать дверь, – сказал я Эли, когда Сатаки побежала собирать остальных женщин. – Лучшее, что мы сможем сделать – собраться здесь и позволить им войти.
– Другого не остается, – согласился он.
Мы заняли каждый свою позицию: Роуз и Пирсон за длинной стойкой, спрятав за ней карабины Генри, готовые в любой момент схватить их; мы с Эли за другой стойкой, он прятал за стойкой ружье, я, с двумя револьверами на поясе, стоял так, что за стойкой их не было видно.
Клеркам я сказал:
– Идите сюда, вы двое; языком не болтайте и делайте вид, что все как обычно, и не стреляйте, пока не станет ясно, что нужно или стрелять самому, или быть застреленным.
Потом вошли четыре женщины, сильно взволнованные, Ворона сказала, что кри оставили своих лошадей в маленьком лагере ниже, а сами идут сюда с ружьями в руках. Я велел женщинам идти на склад и запереть дверь, но Земная Женщина и Ворона вошли в комнату и заявили, что останутся здесь.
Летящая Женщина, конечно, побежала на склад, ее мать спешила за ней. Я знал, что девушка боится не смерти, а того, что Короткий Лук с помощью своей магии уведет ее.
Мы услышали звук, издаваемый множеством обутых в мокасины ног, и скоро кри, ведомые Коротким Луком, вломились к нам, их было около двадцати человек, все в боевой раскраске и с ружьями в руках. Их лица были хмурыми, глаза сверкали, когда они вошли и встали, глядя то на меня, то на своего предводителя.
На сгибе локтя левой руки Короткий Лук держал свое ружье, на правом плече висел сверток бобровых шкур. Его последователи одеты были бедно, но на нем самом были новые, красиво расшитые леггинсы из оленьей кожи, украшенные бисером мокасины, расшитая бисером рубашка из оленьей кожи и новое белое одеяло, а его длинные волосы были аккуратно заплетены. Я должен был признать, что он мог бы привлечь женский взгляд.
Но сейчас его раскрашенное лицо было хмурым, а губы сжались в тонкую линию, когда он посмотрел на меня, пытаясь вывести меня из равновесия. Этого я, безусловно, допустить не мог, и через несколько мгновений, показавшихся мне очень долгими, он заколебался, повернулся к Эли и сказал ему на языке кри:
– Переведи для меня, ты, говорящий на моем языке. – И затем, положив на стойку сверток бобровых шкур: – Скажи этому белому торговцу, что мне нужны пули и порох за эти две шкуры.
Обе шкуры были хорошего размера и с превосходным мехом. Я спрятал их под стойку и положил на нее фунтовую жестянку с порохом и два мешочка, по фунту каждый, с пулями двадцатого калибра, и сказал ему, когда он велел одному из своих последователей забрать это:
– Ты не должен был приносить эти бобровые шкуры, чтобы иметь предлог войти сюда и убить меня. Смотри, дверь для тебя открыта, и нас здесь всего четверо – нет, с Вороной пятеро. Ну, давай – стреляй!
Еще до того, как Эли начал это переводить, Короткий Лук как-то сник. Он стал озираться вокруг, избегая смотреть на меня; то и дело он поглядывал на своих заволновавшихся последователей и наконец сказал им, то ли желая сохранить лицо, то ли действительно в это веря:
– Они поставили нам большую западню, или они просто не хотят, чтобы мы входили сюда. Мы уходим.
С этими словами он развернулся к двери, кинув на меня пристальный взгляд, и вышел; его товарищи последовали за ним, ускоряя шаг, пока последний из них не покинул комнату.
Так закончилась эта стычка с моим врагом. Мы успокоились, расслабились, и начали это обсуждать. Летящая Женщина и ее мать вернулись со склада, девушку трясло, и она дрожащим голосом спросила:
– Он ушел, точно ушел?
– Да. Они ушли, все, как испуганные собаки с поджатым хвостом, – ответила Ворона, а Земная Женщина описала, как я понял, что Короткий Лук замышляет недоброе, и заставил его отказаться от своего намерения.
Сатаки сказала:
– Сильна, очень сильна магия талисмана, который носит с собой Короткий Лук; хотя мы были за закрытой дверью, Летящая Женщина почувствовала сильное желание выйти к нему.
Летящая Женщина с тоской посмотрела на меня и простонала:
– Он делает меня такой больной, такой усталой! Можешь ли ты сделать так, чтобы он больше не приходил сюда?
– Если только убить его…
– Этого мы сделать не можем, – вставил Эли. – Подумай только, что скажет нам Вороний Колчан, если следующей зимой по нашей вине кри следующей зимой откажутся с нами торговать?
Сатаки сердито добавила:
– Ничего, все изменится, когда наши люди вернутся из набега на Ворон, уж они-то положат конец проискам Короткого Лука!
Эли бросил на меня хмурый взгляд. Он хорошо знал неуправляемый темперамент, которым обладал Три Звезды. Судя по всему, война между Кровью и кри была неизбежна!
– Не нужно ничего говорить Короткому Луку о том, что он пытался сделать с тобой там, в оврагах! – сказал Пирсон.
– Как и о том, что ему это не удалось, – ответил Эли. – Мы должны повнимательнее за ним наблюдать, а он пусть расслабится в своих попытках преследовать нас.
– Я не хочу убивать Короткого Лука, – сказал я.
– Разумеется, лучше позволить ему убить тебя, – ответил Роуз.
Ночь прошла спокойно. Утром, уже ближе к полудню, пароход «Красное Облако» вернулся, привезя Киппа. Все мы приветствовали моего партнера, а потом занялись товарами, которые он привез, и делами со скупщиками меха, которые также прибыли на «Красном Облаке».
Мы ждали скупщиков меха, и с их прибытием для нас настали суматошные дни. Меха требовалось под присмотром скупщиков рассортировать по размеру, качеству меха и выделки – каждую из 4113 бизоньих шкур им нужно было показать, сперва со стороны меха, потом с внутренней стороны, а это требовало много времени и больших трудов. Они на взгляд оценивали качество шкур: самыми ценными были с темным мехом, добытые в ноябре и декабре. Затем шкура переворачивалась и ее мяли с внутренней стороны, чтобы оценить качество выделки.
Однажды вечеров во время этой проверки Джон Говей, торговец из Бостона, спросил меня, сколько бизоньих шкур из всех, добытых индейцами, выделываются таким образом.
– Примерно одна из десяти, – прикинул Кипп.
– Но ведь здесь четыре тысячи шкур, значит, за эту зиму убито было сорок тысяч бизонов? – изумился Говей.
– Убито было намного больше. Каждая индейская семья использует множество шкур для собственных нужд – для одежды, одеял, вигвамов. Возможно, племена, с которыми мы торгуем, с последней осени убили не меньше шестидесяти тысяч бизонов.
– В прошлом году, тоже весной, в форт Бентон было отправлено тридцать тысяч шкур бизонов. После 1860 года каждый год отправлялось примерно столько же, это значит, что черноногие и еще пара племен каждый год убивали по триста тысяч бизонов: другими словами, шесть миллионов за последние двадцать лет, – влез в разговор Чарли Конрад, торговец из форта Бентон.
– Чудовищная бойня, – подытожил Джон Говей.
– Вы забываете, что мясо бизонов для индейцев – основа жизни, – сказал Кипп.
– Верно. Но индейцы никогда не истребляли так стада бизонов до того, как торговцы начали просить у них шкуры. Торговцы – вот причина того, что стада северо-запада исчезают, и когда они окончательно исчезнут, а ждать этого осталось недолго, как будут жить индейцы?
– Им не выжить; они будут голодать, если только правительство их не накормит! – выкрикнул Эли, и с этим мы, в подавленном настроении, отправились спать.
На шестой день торговцы осмотрели последнюю партию шкур и выдали нам свои предложения. Самым выгодным было предложение Джона Говея – семь долларов тринадцать центов за шкуру. Чек, который он нам выдал, был на 25325 долларов и 69 центов, что означало для нас прибыль в 12000 долларов. Затем, за шкуры волков, бобров, оленей, лосей и антилоп он выдал еще один чек – на 4700 долларов. Кроме этого, у нас было еще вяленое мясо, которое мы продали торговцу из Стэндинг Рока. Да, эта зима для нас была весьма прибыльной.
Мехоторговцы уплыли вверх по реке на пароходе, а мы стали упаковывать шкуры для отправки в Бостон.
Тем временем о Коротком Луке мы ничего не слышали. Я удивлялся – не случилось ли так, что он потерял веру в силу своего любовного знахарства.
– Даже не надейся, – сказал мне Эли. – Он будет стараться заполучить Летящую Женщину до тех пор, пока не получит, и этим еще втравит нас в большие неприятности.
Кипп кивнул, соглашаясь с тем, что ситуация сложная.
Наступил день, когда, наконец, все шкуры были упакованы и приготовлены к отправке – их вынесли на берег, аккуратно сложили и накрыли брезентом, чтобы первым же пароходом отправить в Сент-Луис. И в этот день, когда я наконец был свободен и мог отправиться на равнины, чтобы поохотиться и провести в прериях несколько дней, наши неприятности получили новый поворот.
Несколько человек из лагеря Крови на ручье Армелла принесли печальную для Сатаки и Летящей Женщины новость: Три Звезды не было в живых!
С печальными лицами наши посетители поведали свой рассказ. Военный отряд, которым командовал Три Звезды, обнаружил лагерь Ворон на реке Толсторога, и, дождавшись ночи, увел множество лошадей и отправился с ними в обратный путь. Они считали, что их не найдут, но, когда он были недалеко от Лосиной реки (Йеллоустоун), увы! показался большой вражеский отряд, который преследовал их.
Три Звезды крикнул своим товарищам:
– Если наши преследователи нападут на нас, когда мы будем со своей добычей переправляться через реку, для нас это будет означать верную смерть. Готовы четверо из вас остаться со мной и удерживать преследователей, пока весь табун не переправится?
Согласились все, и Три Звезды сам назвал четверых. Сначала все погнали табун переправляться, а потом пятеро остались в ивовых зарослях.
Вскоре те, кто переправился, услышали, как эти пятеро и Вороны стреляют друг в друга, услышали, как Три Звезды своим могучим голосом поет свою военную песню, его собственную песню, которую он всегда пел во время сражения. Течение реки было таким сильным, что их отнесло далеко от места переправы, пока они не смогли выбраться на противоположный берег. А потом песня, которую пел Три Звезды, стихла, замолкла навсегда, а в ивовых кустах, где принял свой последний бой Три Звезды со своими четырьмя товарищами, пели и танцевали Вороны, размахивая предметами, которые не могли быть ничем иным, как скальпами…
Глубоким было горе Сатаки и Летящей Женщины и печальными были их причитания. Сатаки по плечи обрезала свои длинные волосы и изрезала икры ног, чтобы показать свою печаль по тому, кого она так любила; Летящая Женщина хотела сделать то же самое, но мать ей строго запретила.
Но наши посетители с ручья Армелла принесли и другую новость, которая для этих двух женщин была благоприятной. Они сказали, что клан вождя кутенаи Красного Рога, в количестве пятидесяти вигвамов, пришел сюда из своей страны, лежащей по ту сторону Скалистых Гор, чтобы остаться здесь на все лето и охотиться вместе с Кровью.
А Сатаки и Красный Рог были братом и сестрой. Их мать, Лягушка, была из племени кутенаи. Их отец, Одинокий Орел, умерший несколько лет назад, был одним из вождей племени Кровь, достаточно известным. По всем понятиям Красный Рог принадлежал к племени Кровь, но северные кутенаи видели в нем своего настоящего предводителя и уговорили его стать их вождем.
Теперь Сатаки могла сказать Красному Рогу и его матери, что они уйдут к ним, где им будет хорошо. Ну, а мы с Эли наконец-то были свободны и смогли отправиться на равнины, и что могло быть лучше, чем проводить этих двух женщин к их родичам и самим остаться на некоторое время в вигвамах своих друзей из племени Кровь и принять участие в охоте на бизонов?
– Верно, так и действуйте, – сказал Кипп. – Поскорее уведите от меня этих двух женщин. Если начнутся неприятности с этим свихнувшимся от любви Коротким Луком, то я хотел бы, чтобы это произошло не здесь.
И на следующее утро, когда мы уезжали, он напомнил:
– Помните, вы оба, вы должны делать все, чтобы предотвратить любого рода столкновения между кри и нашим племенем, которые могут начаться из-за этого проклятого Короткого Лука.
Мы были спокойны: наш караван, двигавшийся на запад к ручью Армелла, кроме нас включал наших посетителей из лагеря Крови, четыре или пять семей из этого племени, которые жили в лагере у нашей фактории, и Сатаки с Летящей Женщиной, которые взяли с собой большой табун, принадлежавший Три Звезды.
Какой это был прекрасный весенний день! Какой прекрасный вид открывался на страну с этой поросшей травой возвышенности – поросшие темным лесом берега рек, волнистые возвышенности, равнины, на которых паслись стада бизонов и антилоп. Мои попутчики, за исключением погруженных в свои переживания Сатаки и Летящей Женщины, были счастливы, видя эти бесчисленные стада. Они пели и болтали всю дорогу.
Когда мы наконец прибыли на ручей Армелла, Эли и я проводили двух страдалиц в лагерь кутенаи. Когда мы приблизились к нему, они начали причитать по Три Медведя, а их родственницы вышли из своих вигвамов и начали причитать с ними вместе. Вождь Красный Рог, приятный в обращении человек, пригласил нас остановиться у него, но его вигвам был слишком маленьким для такого количества обитателей, так что мы отправились в лагерь Крови, где нас приветствовал вождь Бегущий Кролик и предоставил нам две лежанки в своем большом вигваме, сделанном из двадцати четырех выделанных кож, снятых с бизоних.
Лагерь Крови выделялся белым пятном в небольшой долине, поросшей зеленой травой и зеленым лесом, потому что все вигвамы в нем были совсем новыми. Они резко отличались от маленьких, прокопченных вигвамов лагеря кутенаи, большинство которых были сделаны из лосиных шкур.
Но в большом лагере царила непривычная тишина; не было слышно песен, не было танцев или других проявлений веселья – большинство семей проявили свое сочувствие к семьям, горевавшим из-за смерти Три Звезды. И когда мы с Эли сели на свои лежанки и закурили, он сказал нам, что Рога, самое сильное и воинственное общество Крови, готовится пойти в набег на Ворон, чтобы отомстить за убитых.
Скоро жены вождя поставили перед нами еду – жареные бизоньи языки и куски теста с содой, жареные в костном жире – это блюдо мы называли божьим тестом – и кофе. Пришло еще несколько гостей, мы курили и говорили о том о сем. Мы узнали, что Воронья Лапа, вождь черноногих, прислал известие о том, что скоро он должен приехать навестить нас. Наконец мы легли спать; на холмах по краю долины завыли волки, им ответили собаки в лагере. Но скоро мы уснули и ничего больше не слышали.
Следующим утром, едва мы проснулись, пришел юноша кутенаи и передал нам приглашение от Красного Рога – он звал Бегущего Кролика, Эли и меня позавтракать с ним. Мы с радостью согласились и скоро были в маленьком вигваме вождя кутенаи.
Красный Рог пригласил нас сесть на лежанке слева от себя. Напротив нас сели Сатаки и Летящая Женщина. Первая тепло приветствовала нас, хотя сама была невесела. Последняя даже не посмотрела, как мы вошли, и все время, пока мы там были, просидела, согнувшись, не говоря ни слова.
Сатаки тайком сказала нам знаками:
– Она не будет говорить и не будет есть. Я за нее беспокоюсь.
На лежанке слева от входа сидела старая женщина – с острым взглядом, совершенно белыми волосами и красивым лицом, которой Красный Рог представил меня и Эли на языке кутенаи. Она улыбнулась, сказала, что слышала о нас много хорошего и рада, что мы пришли. Это была Лягушка, мать Красного Рога и Сатаки.
Жена Красного Рога, привлекательная женщина лет сорока, тоже тепло нас приветствовала и скоро поставила перед нами угощение, жареные бизоньи ребра и жареные клубни камасса. Мы с удовольствием поели, особенно налегая на сладкий камасс, напоминавший по вкусу подслащенный картофель.
Потом мы выкурили большую трубку, передавая ее друг другу, и в разговорах провели целый час.
Когда мы уходили, я сказал Летящей Женщине:
– Не падай духом. Будь мужественной, разговаривай, улыбайся.
Но она, казалось, меня не слышала.
Весь день мы с Эли провели в безделье, слоняясь вокруг лагеря. Ближе к вечеру к нам пришел юноша, принеся известие от Красного Рога, который хотел посоветоваться с нами по некоторым вопросам. Приблизившись к лагерю кутенаи, мы увидели сидевших недалеко от него Сатаки и Летящую Женщину: мать то и дело начинала стенать, повторяя имя того, кого потеряла, дочь сидела, клонившись, молчала и не двигалась.
Красный Рог встретил нас у входа в свой вигвам и, указав на них, сказал:
– Ты видел мою племянницу, она сидит так весь день – ничего не говорит и словно не слышит наших вопросов.
Потом, когда мы вошли внутрь и сели, добавил:
– Друзья мои, совершенно ясно, что у нее неприятности. Этот ничтожный кри так околдовал ее своим любовным знахарством, что она не в силах даже оплакать смерть своего отца, она думает только об этом кри, тоскует по нему, хотя так презирает его, что ее голос дрожит, когда она произносит его имя. Что ж, друзья, мы, кутенаи – хороший народ; для кого-то из нас вступить в брак с кри – о, какой же это позор! Мы не можем позволить, чтобы это случилось. Поэтому я говорю вам: если Короткий Лук появится здесь и начнет приставать к моей племяннице, я его убью.
– Нет, нет, ты не должен этого делать, – начал я, но Красный Рог тут же прервал меня.
– Это говоришь ты! Ты, кого этот мерзкий кри пытался убить! Моя сестра все мне об этом рассказала!
– Но больше он не попытается этого сделать, – в свою очередь прервал его я. – Красный Рог, всю зиму вожди, Вороний Колчан и я с огромным трудом пытались сохранить мир между племенами, и теперь этот Короткий Лук не станет причиной того, что все наши усилия окажутся напрасными. Если ты его убьешь, это станет причиной гибельной войны между племенами.
– А вы с Вороньим Колчаном потеряете свою торговлю! Не так ли?
– Да. Разумеется, потеряем. Но подумай о бедах, которые принесет война племенам. Сколько воинов будет убито! Сколько женщин и детей будут оплакивать своих близких! Здесь все мы живем, у последних бизоньих стад. Скоро придут беды – нужда и голод. Ты сам должен понять, что единственное, что нам остается – жить в мире и дружбе.
– И я, значит, должен позволить этому поганому кри делать с моей племянницей все, что он захочет? Ха!
– Она здесь, с тобой, в твоем вигваме, под твоей защитой. Ты сам, твоя жена, ее мать смогут защитить ее от кри, если он появится.
– Твои доводы сильны; ты убедил меня, – согласился Красный Рог.