Президент Российской Федерации сидел за столом напротив человекоподобного существа в ярко-синем балахоне. У гостя были огромные кошачьи глаза, зеленоватое лицо и необычно узкий для человека рот с тонкими губами.
Кабинет для приватных переговоров был наглухо закрыт от посторонних глаз. Это предписывал протокол, хотя часто подобная секретность являлась излишней. Однако именно сейчас любая иностранная держава, не торгуясь, пожертвовала бы солидной долей своей казны, лишь бы узнать, что здесь обсуждают.
– По Галактическому соглашению от времени седьмого сокращения Голубой Звезды ваша планета принадлежит к области нашего властвования, – прошелестел голос на грани слышимости, но на удивление отчетливо.
Последовала долгая пауза. Собеседники впились друг в друга изучающими взглядами. После чего гость кивнул, пресекая вопрос президента.
– Понимаю, что человеческая надежда найти в Космосе братьев по разуму лелеялась давно. Я – не землянин. Однако предложить вашей человеческой совокупности мир и дружбу не имею возможности. Галактическое соглашение обладает высшей силой, и по нему мы являемся полными хозяевами и распорядителями планеты Земля. Вы должны подтвердить это, приняв Договор.
Президент кашлянул.
– Вашей информации очень мало для каких-то выводов, а тем более решений. Кто вы – в смысле, кого представляете? От чьего имени говорите?
– Я посол Большой Связи. Это миры, объединенные в единую систему сожительства разумных рас. У нас общая система безопасности и общая иерархия. В ней вы сейчас находитесь на довольно низкой ступени по цивилизационному развитию. Но все исправимо и будет зависеть только от представителей Земли.
– Я не могу говорить за всю нашу планету, у меня нет полномочий вступать с вами в переговоры от лица всех правительств Земли…
– По нашим понятиям, государство, которое контролирует самую большую территорию на планете, является на ней главным и полномочно отвечать за всю планету перед Большой Связью.
Опять повисла пауза. Переварив полученную информацию, президент продолжил разговор:
– Вы требуете от нас безоговорочного подчинения, правильно ли я понял? Что вы намерены предпринять в случае, если мы откажемся?
Конечность переговорщика вынырнула из балахона и молниеносно прочертила на столе полосу, как раз между ним и президентом. Видимо, это был какой-то общепринятый в их Большой Связи жест, не требующий дополнительный пояснений. Догадавшись, что хозяин кабинета не понимает его, гость сообщил:
– Население вашей планеты будет уничтожено.
Президент слегка нахмурился. Потакать угрозам не числилось в его привычках. Наоборот, попытки выбить из него какие-то действия путем шантажа служили причиной жесткого ответа. Однако сейчас случай был мягко сказать, необычным. Прибудь переговорщик лет эдак сто назад, прошлый начальник кабинета назвал бы происшествие архиособым. Упредив реакцию собеседника, существо добавило:
– Речь не идет о том, что именно силы Большой Связи займутся ликвидацией землян. Для нас подобное было бы серьезным моральным преступлением. Мы дадим вам свою защиту. Можете поверить мне на слово, она вам необходима. Та часть Вселенной, где вы крутитесь на своей планетке, не такая уж и безопасная. Есть вирусы, способные превратить всех землян за считанные часы в полных безумцев. Есть астероиды, столкновение с которыми очень и очень реально. А есть опасности более высокие. Но тут надо просто посмотреть.
Конечность посла с невероятной скоростью приблизилась к глазам президента. Он не успел ее разглядеть, поскольку обзор тут же закрыла картина из иного мира. Похоже, посол держал в конечности нечто вроде совершенного экрана, дающего полное погружение в изображаемое пространство. Намного качественней земных технологий виртуальной реальности.
Увиденное заставило президента охнуть.
– Это что за…
– Видите ли, – с готовностью пояснил посол. – Во Вселенной существуют разные виды разумных существ. Есть вроде нас, что стремятся к компромиссу, договорам и включению иных видов в общее дело. Есть те, с кем вы бы стали отличными симбионтами. Иные же рассматривают все прочие виды разумных существ как врагов, которых необходимо уничтожить. Для них вы только источник полезных материалов. И не более. Удобрения для их полей, корм для их скота, если использовать земные образы. Есть и более страшные. То существо, которое вы увидели, по имени Тетет, просто уничтожало населенные планеты, не имея к тому внятных мотивов. К счастью, общими усилиями нескольких альянсов, ценой колоссальных потерь, его удалось уничтожить. Но не факт, что подобная тварь не появится снова. И тогда от нее вас спасет только Договор с Большой Связью.
– Вы умеете убеждать, – пришлось признать президенту, все еще не отошедшему от зрелища.
– Не в этом дело, – скромно ответил гость. – Мы просто даем разумным существам информацию и предлагаем сделать выводы. Если существа действительно разумны, они его делают. К обоюдной пользе.
Президент слегка склонил голову и произнес тяжело:
– Возможно, другие государства не смогут согласиться с тем, о чем мы с вами договоримся…
– В данном случае предусматривается стандартная схема. Мы нарастим возможности ваших вооруженных сил до уровня, который позволит вам подчинить все остальные государства, – парировал возражение гость, и тут же предвосхитил следующий вопрос. – Хочу заверить, что атомные бомбы и прочие виды вашего современного вооружения для нас не являются угрозой как таковой.
– Итак, предположим, я согласен. Что вы потребуете взамен за вашу защиту?
– От вас как руководителя страны необходимо согласие заключить договор с Большой Связью и тем самым ввести Землю в ее состав. Как подтверждение этого требуются поставки ряда материалов, а также солдат.
– Вот как. Солдат? – насторожился президент.
– В сравнении с общими силами вашей армии, совершенно ничтожное количество. Пять военнослужащих. Это практически формальность, символически показывающая, что вы наш союзник. Они будут проходить срочную службу на нашей базе дальнего действия. Просто служба, в боевых действиях они принимать участие не будут. Если сами не пожелают. Мы хотим, чтобы после прохождения срочной службы в Связи эти солдаты числились и у вас в качестве прошедших срочную службу. С учетом того, что они будут находиться в Дальнем Космосе, предполагается, что срок службы будет не год, как на Земле, а несколько меньше.
– По каким критериям их набирать?
– Это излишне. Они уже отобраны, – прошелестел гость в ответ. – Не думайте, что мы вам не доверяем или боимся, что в числе солдат вы пошлете своих шпионов. Мы провели предварительное сканирование возможных кандидатов и определили тех, чей организм будет меньше всего подвержен опасным космическим излучениям. Вот список.
Подполковник с седыми усами отодвинул от себя тарелку с супом, придвинул мои документы. Полистал военный билет и ухмыльнулся.
– Пожарный, значит…
Вздохнул. Сказал, не глядя в мою сторону.
– Одна проблема. У нас пожарных, товарищ младший сержант, до хэ-э-э… до пупа, значит. Зачем еще один? – подполковник пожал плечами. – Да тем более, ты же с екатеринбургской учебки?
– Так точно.
– Знаем ваше обучение, знаем, – и по тону его нельзя было понять, то ли с хорошей стороны ему известна учебка в Екатеринбурге, то ли с плохой.
Лично я выбирал второй вариант. Учили там спустя рукава. Однажды у нас даже случилось просто фееричное происшествие: загорелась сама пожарная каланча. Тушить было нечем, поскольку горели как раз средства пожаротушения. Над нами ржал весь город…
Подполковник потянул на себя трубку огромного красного телефона с дисковым набором.
– Петрович, тут пополнение Темрюков привез. Один боец. Младший сержант с учебки. С высшим образованием. Тебе оно надо?
– Блин, я Темрюка когда-нибудь убью, – пробурчала трубка в ответ, – Вот скажи, ему что, так нравится туда-сюда в Москву кататься? Что такое сержант с учебки и с вышкой – полгода у нас проваландается, а там на дембель. И опять нового бери, учи? Да спасибо большое, нам такое счастье даром не нужно!
Подполковник положил трубку и подвел итог беседе:
– Значит, не требуется.
– Так что, мне обратно, на распредпункт уезжать? – спросил я, переминаясь с ноги на ногу.
– Местечко мы тебе найдем где-нибудь. Не обратно же посылать. Есть взвод кинологической службы, есть взвод непосредственной охраны артиллерийских складов. Куда больше нравится – к собакам, или к снарядам?
– К снарядам, – сразу же ответил я. К собакам я особой любви никогда не питал. А со снарядами нас в учебке, где готовили на военных пожарных, все же худо-бедно познакомили. В том плане, что твердо дали понять: если они внезапно загорятся, тушить их следует минуть пятнадцать. Не удалось за это время потушить – ноги в руки и сваливай, куда глаза глядят, пока не бабахнуло.
Вызванный рядовой срочной службы, здоровый, белесый и конопатый, повел меня в сторону оружейки.
– Меня Михой зовут. Ты кто?
– Леха, – представился я.
– Тебя Темрюков привез?
– Ну да.
– И как он тебе? – тут Миха обернулся, я разглядел на нем потертую форму. Грязноватая подшива, неотглаженный китель. Сам он был с легкой щетиной, что являлось четким показателем – в этой части особо за внешним видом служивых не следят.
– Ну… – осторожно протянул я. – Странноватый он какой-то.
– Странноватый!? – вскинулся Миха. – Да он трахнутый на всю голову! В прошлый раз ему дали задание привезти из кинологического центра пять собак, так он нажрался прямо в вагоне, собак потом по всему поезду ловили. Слава богу, хоть в намордниках были и дрессированные.
Я моментально представил эту картинку и взрогнул. Недавно шел мимо кинологического участка. Огромные псины, едва не с медведя размером, приметив чужака, подняли жуткий вой. Слышно было, как они с остервенением ломились через жалобно стонущие стальные прутья вольеров. С такими пушистиками лучше не встречаться, даже если они в намордниках.
Проходя мимо надписи «Штаб», Миха кивнул в открытую дверь и голосом опытного экскурсовода поведал:
– Тут сидит наш товарищ по взводу Макс. Компьютерный мальчик. Пока мы таскаем бревна и мерзнем на охране объектов, он в тепле стучит приказы на компе. Ряху такую отъел, что мама не горюй.
За открытой дверью в глуби кабинета, у самого окна сидел за компьютером хмурый солдатик и что-то сосредоточенно выбивал на клавиатуре, щурясь в экран. Миха махнул ему рукой, тот вяло ответил, едва подняв худенькую ладошку. Немедленно выглянул молоденький щеголеватый офицер с погонами лейтенанта.
– Чего пялитесь? Цирк? – пропел он тонким мальчишеским голосом и захлопнул дверь.
– А это командир нашего взвода товарищ лейтенант Степанов, – представил Миха. Благоразумно отойдя от двери на почтительное расстояние, добавил:
– Форменный классический неудачник. Наш прапор, Петрович, рассказывал, что он попал к нам после того, как его из ГИБДД вытурили. Была, вроде, там такая занятная история. Он единственный в отделе не брал взяток. Над ним все смеялись из сослуживцев. И вот однажды он не утерпел насмешек, остановил случайную машину и сам взятку потребовал. Но надо же было так случиться, что там ехала теща начальника ГИБДД. Вот после этого его оттуда и…
Тут Миха сочным движением пнул воздух перед собой.
– Потом он пришел на контракт в военную часть. Вроде как до ГИБДД закончил военный артиллерийский вуз. В части по офицерам как раз недобор, брали всех подряд, и этого недоумка тоже взяли. Одна радость для Тетери: Степашка исполнительный, как китаец. В лепешку расшибется, но сделает показатели.
– А Тетеря у нас кто? – деловито осведомился я.
– Наш командир части. Царь и бог этого захолустья.
Мы прошли перед дверью в столовую, где двое дежурных из числа моих новых сослуживцев устроили сражение на швабрах.
– Рексы, опять косточку не поделили, – весело прокомментировал действо Миха. Рекс на армейском жаргоне – ефрейтор.
Мы прошли дальше по длинному коридору, прямо к выходу из административного здания. У самых дверей в небольшой застекленной каморке сидел усатый худощавый офицер, погон рассмотреть не удалось из-за накинутого на шею широкого вязаного шарфа. Он увидел нас, простуженно просипел:
– Что, новенький? Давай, Алексей, божий человек, подходи, записывайся. Тут как раз после крайнего дембелёнка освободилась отличная ружбайка. Заполняй пока бумажки.
Мне записали в военный билет номер бронежилета. Я покривился, когда офицер вывел «бронежелет», еще раз покривился, когда он в качестве оружия указал РПК-74. Длиннющая такая дура весом под пять килограммов. Вроде как пулемет, но больше напоминает слегка удлиненный автомат с сошками для более точной стрельбы. Еще и магазин к нему на пару хороших очередей. То ли дело ПКМ, к которому прилагается коробка с сотней патронов – нажал спуск и во врага летит настоящий свинцовый ливень.
– Да чего ты жмешься, отличная техника. На хорошего пулеметчика весь взвод молится, – со знанием дела отметил офицер. Я поднял глаза на него, присмотрелся еще раз. Усатый, поджарый, лет под сорок-пятьдесят. На гражданке мне приходилось плотно пересекаться с ветеранами-афганцами, они практически все были вот такой формации. И почему-то через одного носили усы.
– Вы в Афганистане служили?
– Сам догадался? – хмыкнул довольно офицер.
– Так точно.
– Поздравляю, – сказал он спустя некоторое время, пошарив взглядом в журнале. – Сегодня же ночью тебе придется заступать на дежурство, склады охранять. Ну да ничего. С тобой будет лейтенант Степанов, он подскажет, как и что.
Сепраи города-империи получили команду «общий сбор». Сигнал привел пятерку императоров со свитами в Главный зал, где они заняли места, согласно иерархии, и приготовились принимать новую информацию от космических властителей.
В Главном зале уже находились человекообразные кванги. Их было двое. Над ними горели сигналы «внимать и повиноваться». Вассалы замерли, устремив усики приема информации к гостям. Кванги сразу перешли к делу.
– Мы знаем, что вы используете человекообразных существ для своих нужд. Мы хотим знать подробнее об этом.
Им ответил император-преобразователь.
– Согласно традиции, мы берем разумных существ во время походов в земли конкурентов для собственных нужд. Лепраи воспитываются…
– Скорее, превращаются в ваших рабов.
– Есть только одно правильное воспитание – воспитание сепраев и все остальные неправильные, – простодушно пояснил император-воспитатель. Кванги скептически посмотрели на него сквозь округлую белоснежную маску, которая защищала от пагубного воздействия атмосферы, но спорить не стали. Глава сепраев был настолько уверен в непогрешимости системы управления и воспитания своего вида, что переубеждать его не имело смысла.
Император-преобразователь продолжил пространное объяснение.
– Лепраи обладают большой силой, и мы даем им возможность помогать империи в качестве переносчиков больших предметов. Кепраи умеют летать, отличны в охоте и поиске новых ресурсов. Человекообразные существа видят то, что скрыто от нас. Для этого мы их используем.
– Как именно?
– Существуют паразиты, которые живут в наших залах и коридорах, пользуются нашими ресурсами. Иногда они безнаказанно убивают сепраев, поскольку полностью скрыты от органов чувств сепраев, лепраев и кепраев. Однако человекообразные существа легко их отличают. Они указывают нам, где прячется паразит, мы за это обеспечиваем их пищей.
– Сколько у вас человекообразных?
– Было десять. Сейчас один. Паразиты в последнее время стали активно их уничтожать, догадавшись, что они очень опасны.
– Откуда в городе-империи человекообразные существа, ведь на вашей планете они давно вымерли?
– На небе была битва много обращений светила назад. Летали подобные вашим устройства и взрывались. Упавшие испарялись, но не все. Во время походов наши разведчики иногда находили остатки этих устройств и в них обнаруживали тела человекообразных. Если они не были серьезно повреждены, мы их восстанавливали, воспитывали и отправляли на полезные нам работы.
Кванги повернулись друг к другу. Видимо, общались недоступным пониманию сепраев способом. Потом тот из них, что ранее молчал, повернул голову к императорам.
– Отдайте нам последнего человекообразного воспитанника сепраев. Теперь, когда вы обнаружите подобных существ еще, отдавайте нам. Мы в ответ наградим сепраев редкими и полезными ресурсами.
– Эй, парень! Да, да, ты. Заработать не хочешь?
– Ну?
– Что «ну?». Хочешь или нет?
Мужчина из большой и дорогой машины смотрел поверх модных очков ясными голубыми глазами. И весь его облик, все его существо просто вопили, как он богат.
Окликнутый им парень боролся с противоречивыми чувствами. С одной стороны, взгляд выдавал незамутненную классовую ненависть к сидящему в авто буржую. С другой стороны, было ясно, что ему действительно в нынешнем состоянии очень не помешали бы деньги.
– Может, и хочу, но интересно еще, что ты предложишь.
Мужчина криво усмехнулся и мотнул головой.
– Садись в машину. Тут долго рассказывать надо.
Когда парень сел, богач воровато обвел взглядом узкую кривую улочку и наглухо закрыл окна автомобиля.
– Меня зовут Сергей… Анатольевич, – представился мужчина, замявшись на отчестве, поскольку запоздало решил, что его собеседник еще слишком молод, чтобы общаться на равных.
– Леха, – кратко бросил парень. Рук они не жали и даже улыбками этикета, мол, очень приятно познакомиться, не обменялись.
– Говоря кратко, ты похож на одного человека и должен будешь его подменить на пару недель.
– В чем подменить? – настороженно спросил парень.
– Успокойся. Не интим, не сетевой маркетинг. Ты в армии служил?
– Месяца два как на дембеле.
Сергей Анатольевич посмотрел на него еще раз, и все для него встало на свои места: человек действительно нуждался в деньгах. Недавно пришел с армии, на работу еще не устроился, а накопленное до этого уже потратил, празднуя возвращение на гражданку.
– А мой сын только уходит, – доверительно сказал Сергей Анатольевич.
– Ты же вроде богатый, – произнес Леха, не обращая внимания на то, как поморщился собеседник от панибратского перехода на «ты». Последний был из породы тех, кто привык к подобострастному отношению окружающих. С другой стороны, ему нужен был Леха, поэтому Сергей Анатольевич не хотел рисковать ставить молодого человека на место. Может послать и уйти, судя по характеру, с него станется.
– Вроде богатый.
– Чего не купишь военкома? Мажоры дома должны сидеть. Им в армии не место.
– С чего ты взял, что у меня сын – мажор? – вскинулся Сергей Анатольевич.
– А что, нет? – искренне удивился Леха. Сергей Анатольевич задумался, потом неожиданно кивнул.
– Да.
– Может, ему на пользу будет служба-то?
– Не уверен. И проверять не хочется, – вздохнул в ответ Сергей Анатольевич. – Слабый он у меня характером. Не так воспитывал. А теперь уже поздно. Какой есть. Ладно, хватит лирики, к делу. Если согласишься, я тебе дам пять тысяч евро.
– Это понятно, за гроши я на такое не соглашусь, – спокойно отозвался Леха. И торговаться он не стал, хотя, по оценке Сергея Анатольевича, вряд ли вообще когда держал в руках подобную сумму. – А не лучше ли было на те же деньги подмазать военкома?
– Не лучше. Ему уже и часть определили. Им отчего-то требовалось заполучить в армию именно моего сына.
– Кому – «им»?
– Моему начальству. Самому высокому.
Сергей Анатольевич погрузился в размышления. Его сын, Володя, был заурядным очкастым и худосочным парнем, любителем аниме и невинных тусовок таких же почитателей «японских мультиков», как звал эти художества отец. Закончил вуз – пробил час отдавать долг Родине. Зная, что долг платежом красен, заботливый отец сразу подкатил к военкому. Тот поначалу согласился выдать молодому человеку белый билет за энную сумму. Даже задаток взял. Но потом неожиданно отказался помочь. Помявшись, объяснил это тем, что на Володечку пришел особый приказ «с самого верху». Попытки выяснить, подключая свои связи, кому же он так насолил в высших эшелонах власти, не увенчались успехом. Однако указание действительно шло едва ли не с кабинета президента. По целевому распоряжению призывнику Володечке уже провели медкомиссию и дали твердое «годен».
Смирившись с тем, что сынок покинет отчий дом на целый год, топтать казенные кирзовые сапоги, Сергей Анатольевич решил сделать так, чтобы его сын хотя бы служил рядом с домом. Он договорился с командиром воинской части, что была неподалеку, пообещав щедрую спонсорскую помощь, если там с новобранца будут сдувать пылинки. И снова удар – неведомые недруги из «самого верха» уже определили особым распоряжением Володеньку в некую команду № 10.
– Ничего особого, связисты какие-то, – прокомментировал назначение команды военком, уточнив у начальника сборного пункта, куда новобранцы направлялись военкоматом, и где их распределяли на окончательные места службы. Нет, ребята, решил Сергей Анатольевич, сына я вашим мутным связистам ни за что не отдам. Если кто-то из недругов «наверху» вел свою игру, это не значило, что Сергей Анатольевич готов ему потакать.
Сергей Анатольевич посидел с военкомом в дорогом ресторане за чашечкой сакэ, после чего они выработали дальнейший план действий. Он заключался в том, чтобы найти человека, похожего на Володеньку. «Двойника» Володеньки (особого сходства и не нужно было, кто там их сверяет?) отправляли вместе с командой № 10 в неизвестные дали. А сам Володенька в это время поедет служить рядом с домом, в часть, командир которой уже потирал руки, ожидая, как будет осваивать щедрые спонсорские вливания папаши новобранца.
Через две недели «двойнику» можно сваливать с места службы. Преследовать Володеньку не за что – подумаешь, произошла путаница на сборном пункте и не того парня вместо него отправили? Он не дезертир, не уклонист. Честно служит, правда, в другой части. А уж командир этой части пообещал костьми лечь, но не отдать Володеньку в другое подразделение.
– Как именно мне сваливать с места службы? – остановил рассказ Сергея Анатольевича Леха.
– Как угодно. Это же не тюрьма. Можешь молчком сбежать, можешь прямиком идти к их командиру части и говорить, что они взяли не того человека.
Леха тяжело задумался.
– Как бы они меня на второй раз служить не оставили. Знаю я этот суровый армейский юмор.
– Я тебе дам свой адрес. Если не получится вырваться, напишешь весточку или позвонишь, я вышлю своего адвоката, он тебя вызволит.
Видя, что окончательно не убедил Леху в надежности плана, добавил:
– За все отдельные трудности я тебе отдельно заплачу сверх оговоренного. Тем более, чего тебе бояться, ты же служил? Будешь там как рыба в воде.
– Мне иногда в кошмариках снится, будто я снова в армию пошел, – сумрачно ответил Леха. – Пришлось… хлебнуть по полной.
Только тут Сергей Анатольевич заметил, что у парня довольно битый вид: нос явно ломали и не единожды. Над бровью шел узкий шрам. На правом предплечье, в той части, что не скрывал короткий рукав потасканной футболки, красовался странный след от ожога размером с пятирублевую монету, окаймленную чем-то вроде изящной татуировки. Что превращало шрам в красное солнце с черными лучами.
Если хоть малая часть из оставившего отпечатки на его теле случилась с ним в армии…бр-р-р.
Сергей Анатольевич еще крепче уверился в том, что поступает правильно: сын должен служить рядом, в хорошей части с контролируемым командиром.
Космическая обитель ушла от столкновения изящным маневром, но поздно: противник уже был внутри, сумев поймать на миг ее в статике и запустив телепортационный десант. Команда торопливо впрыгивала в защитные костюмы, а группа прикрытия спешила на перехват абордажной группы.
Капитан корабля по имени Афраи, второй во флоте, пальцем указал мозгу судна на поверхность нейтральной планеты. Затем он позвал свою помощницу.
– Чваки, дай нам семьсот вздохов, чтобы успеть сесть!
– Будет, – твердо пообещала Чваки, закрывая боевой белоснежный шлем продолговатой формы. Жаль, это только гражданский вариант. Ее настоящее боевое облачение, переданное по наследству, с которым она могла разнести на куски весь флот противника, осталось в хранилище Верховного Троуна рода Сей.
На скулах шлема загорелись символы: «Союзникам оказывать всемерную поддержку!», «Работникам системы жизнеобеспечения уйти из зоны поражения!», «Цепь готова к разрядке!».
Далее все перемешалось в памяти. Огни, слепящие удары Прожигателей, брызги искр, крики боли, вопли умирающих. Треск принимающей на себя удары брони и вспышки дико яркого света… Но теряя сознание от потери крови и больших перегрузок, в самый последний момент ощущая, как бьет днище корабля о мягкий песок нейтральной планеты, она понимала, что выполнила просьбу капитана. И значит, может умереть спокойно…
Чваки очнулась от воспоминаний, вскинулась, поднимая голову. В пещере сепраев, достаточно большой для комфортного передвижения и достаточно светлой, поскольку стены горели холодным люминесцентным сиянием, она увидела стоящих перед нею в ожидании двух рабочих муравьев.
– Сестра проснулась! – издали они мысль, заметив ее открытые глаза. У сепраев вообще не существовало таких потребностей организма, как сон или дремота. Однако в принципе они понимали, что отключившийся человек или кепрай не мертв, а просто временно пребывает в особом состоянии сознания и не ощущает внешний мир.
В зеркальных глазах сепрая Чваки увидела себя. Некогда пышные серебряные волосы теперь висели грязноватыми клочками. Вода в городе-империи была в дефиците, не всегда и попить хватало. Что говорить про умывание. Лицо осунулось и лишь яркие фиолетовые глаза все также задорно горели двумя огоньками.
– Проснулась, проснулась, мои дорогие мураши, – пробормотала она устало, поднимаясь. – И готова с радостью работать на пользу империи.
– Империя сепраев лучшее, что есть, – на всякий случай уверили «сестру» сепраи-рабочие.
Чваки с сомнением хмыкнула, вспоминая сотни занятных и восхитительных мест обитаемого Космоса, которые могли дать фору этому местечку. Но дипломатично сменила тему разговора.
– Ваша смена отличается от прошлой. Что у вас на передних парах конечностей?
Один из рабочих поднял передние лапки и для наглядности щелкнул перед носом девушки новым оружием.
– Император-преобразователь счел наши передние конечности недостаточными для эффективной борьбы с паразитами и переделал в клешни.
«Почему же не в излучатели абсолютного прожигателя?» – подумала Чваки. Саму ее давшие прибежище, корм и работу сепраи пустили против паразитов с голыми руками. Правда, запрета на самостоятельный поиск оружия не было. А еще император-преобразователь по доброте душевной предложил переделать руки гостя-пленника в более удобные для убийства инструменты. Чваки поблагодарила и отказалась.
Поначалу она думала, что подручные сепраи сделают всю работу за нее, а она только покажет им, где прячутся паразиты. Да и при слове «паразит» рисовался образ не самых опасных существ.
При близком знакомстве с местом обитания сепраев оказалось, что среди паразитов были огромные дикие тараканы, которые в один присест могли сожрать двух таких, как Чваки. Были брызгающие ядом клопы, высасывающие внутренности спиралевидные черви, но самое страшное – мимикрии, чей исходный вид никто не ведал. Имелся ли он вообще – кто знает.
Мимикрии легко превращались в сепраев, «перевоспитанных» кепраев и лепраев. Пользуясь сходством, прекрасно жили в империи, и, улучив момент, нападали исподтишка, кормясь зазевавшимися одиночками-работягами, разведчиками и солдатами. Их никто из муравьеобразных не мог распознать. Только люди, поскольку мимикрирующие под муравьев паразиты озаботились созданием идентичных запахов и формы, схожих повадок, но вот цвет имели, в отличие от сепраев, ядовито-зеленый, в красные мелкие пятнышки. Естественно, для человека отличить их от черно-серых в полосочку сепраев не составляло труда.
Подручные сепраи из числа рабочих отличались энтузиазмом и бесстрашием, однако похвастаться боевыми навыками не могли. Каждая схватка с паразитами стоила больших потерь, пока Чваки не взяла на себя всю работу по уничтожению противника.
Проведя несколько жестоких «охот», Чваки еще сильнее затосковала по холодным просторам вольного Космоса. Но вырваться из лап гравитации этой планеты требовало огромной энергии, которой она не имела. Выйти в Ширь, встать на Луч – все обычные способы покорения расстояния, которыми она владела, не действовали в душной атмосфере местного мира.
Оставалось только возносить просьбы к Мирозданию. И ждать. Одним из функциональных прозвищ Чваки было Возлюбленная Мироздания. Оно указывало на редкую удачливость девушки. Само мировосприятие племени Чваки не позволяло и капли сомнения в том, что просьба, обращенная к Мирозданию, не будет услышана. Вот только решить ее судьбу Высшему Сплетению Всего предстояло по собственному усмотрению. А пока она время от времени давала знать Мирозданию о себе вечерними просьбами-молитвами и усердно работала во славу империи сепраев.
Со временем Чваки выработала тактику взаимодействия с приставленными к ней помощниками-сепраями: обнаружив мимикра, она подавала условный знак. Паразита окружали и мгновенно схватывали классическим для муравьиных рукопашных боев приемом – каждый из подручных сепраев цеплял по одной конечности врага и тянул в свою сторону. После чего беззащитного паразита-хищника оставалось только добить.
Тактика строго требовала, чтобы добиванием занималась именно Чваки, поскольку внутренности и кровь мимикров обладали особым веществом, которое бурно реагировало при контакте со жвалами сепраев-рабочих. Проще говоря, если сепрай вонзал в мимикра свои жвалы, происходила мгновенная химическая реакция и мощный взрыв обдавал все вокруг жгучей убийственно-ядовитой жидкостью.
Сначала Чваки использовала для добивания метательные камни. На ее родной планете деревья практически не росли, поэтому племя Чваки начинало пробивать себе дорогу к господству над прочими видами существ именно с помощью камней, в то время как на Земле уже использовали копья и дубины. С развитием общества простые булыжники сменились на более изощренные метательные снаряды. К примеру, в Срединных веках уже начали применять разрывные камни, камни с самонаведением и камни-ослепители. И сейчас у Чваки имелся целый пояс подобного вооружения – более совершенные требовали соответствующего технологического оборудования, которого естественно, у нее не было. Но опять же – в коридорах сепраев не всегда получалось применить эти камни, не задев союзников ядовитыми брызгами при поражении паразита. А тем более, в условиях, когда противник мгновенно выскакивал из-за угла и сразу приходилось вступать в рукопашную схватку.
Потому со временем она обзавелась копьем и полагалась только на него. Подобное оружие она видела у некоторых диких племен во время своих космических путешествий в составе флота Афраи. Правда, как его создавать из подручных средств, не представляла. Выручил случай.
Это оружие досталось ей от «перевоспитанного» представителя рода кепраи. Кепраи, гигантские полуцивилизованные осы, стояли на ступень ниже сепраев в индивидуальном и общественном развитии, однако были раза в три крупнее, умели летать, а их хвост состоял из трех полутораметровых копий-жал. «Перевоспитанный» кепрай был спален огнеметным клопом на одной из охот. Произошло это, когда стая клопов-паразитов решила разбить свою колонию прямо в яйцехранилище Зала Воссоздания (по мнению сепраев – именно мнению, а не вере – все их личинки являлись воссозданием погибших, только в улучшенном виде, поэтому они и на смерть смотрели не очень печально). Сказалось, что коридоры сепраев были узки для большого тела кепрая, и увернуться ему было попросту невозможно. Особенно от широкой струи адского пламени смертельно напуганного огнеметного клопа. Когда же пепел от сгоревшего тела опал на утоптанную землю коридора, выяснилось, что одно из жал уцелело. Его Чваки подобрала уже после расправы над клопами, растратив по ним все свои убойные камни.
Печально было то, что сепраи среднего звена руководства не придавали истреблению паразитов большого значения и в подручные Чваки выдеяли либо «перевоспитанных» насекомых, либо простых рабочих, причем, довольно потрепанных, а зачастую и просто инвалидов. Выпросить несколько солдат удавалось только в редкие моменты охоты на опаснейших вирусных мимикров, зараженных мицелием особого гриба, что перехватывал управление мозгом мимикра и заставлял не убивать жертв, а заражать. И чем больше, тем лучше, быстро распространяя свои споры по жителям империи. Получался суперпаразит. Если подобного вовремя не изобличить и не уничтожить, вымирание грозило всем сепраям. Именно при таких угрозах под ее начало отдавали лучших солдат города-империи.
Все-таки сепраи были сепраями, а не гуманоидами. Периодическую смерть некоторого числа не самых ценных представителей своего вида, ставших жертвами паразитов, они не рассматривали как большую трагедию. Да и как трагедию – вряд ли. Вот гуманоидное племя наверняка устроило бы сразу бой паразитам и не успокоилось, не перебив полностью всех. Сепраев заставляла шевелиться только угроза общего вымирания.
От раздумий Чваки отвлек резко поднявший усики подручный сепрай, который уловил новый приказ руководства. Судя по широкой амплитуде качающихся антеннок, сигнал шел издалека, с самого центра города-империи. Скорее всего – от императоров. Наконец сепрай привел усики в обычное скрюченное состояние и повернул голову к человеку.
– Прилетели кванги и просят тебя явиться к ним.
«Просят» означало – приказывают. Чваки уже знала из общения с сепраями, что «самый лучший из существующих» город-империя являлся вассалом могущественных космических существ. На них была определенная надежда по вызволению из плена этой душной планеты. Но сепраи сразу дали знать, что космические господа появляются крайне редко. А осторожность шептала, что еще неизвестно, насколько безопасны гуманоидные чужаки. Возможно, жизнь с сепраями покажется ей курортом по сравнению с квангами. Тем более если они будут враждебными по отношению к ее племени. Врагов у того в Знакомом Космосе хватало. Положа руку на сердце, можно было пересчитать по пальцам одной руки те цивилизации и альянсы, которые были если не дружественными, то хотя бы в нейтралитете. Оставалось надеяться, что человекообразных прислало Мироздание, услышав ее просьбу о помощи.
Взяв в руки свое крепкое копьецо и проверив, в порядке ли метательные камни на поясе, Чваки кивнула:
– Хорошо, выдвигаемся.
Подручные чуть качнулись из бока в бок, предлагая сесть к ним на спину и прокатиться верхом. Сепраи, что ни говори, в своих коридорах перемещались заметно быстрее человекообразных. А унести не самую тяжелую в своем племени Чваки для них не составляло проблем.
Выбрав соратника-сестру покрепче (все сепраи-рабочие были женского пола), Чваки вскочила ей на спину, удобно устроившись на мощной защитной пластине. Копьецо положила поперек.
Сепраи-рабочие быстро миновали Запасной ход, который чистили симбионты – гусеницы. Далее шел огромный зал кладбища империи, где постоянно работали над утилизацией мертвых сепраев огромные жукообразные существа. Руководство тщательно следило за санитарным состоянием всех жилищ, для чего сепраи разводили разного вида симбионтов.
Подручные Чваки миновали встречную вереницу сепраев-рабочих, которые несли на кладбище империи целую партию забракованных и намеченных к уничтожению яиц. Ношу высыпали в кучу у входа. Сразу несколько жукообразных гигантов сонно повернули в сторону этой кучи свои рыла и поползли к ним по горе своих экскрементов, кои также шли в дело. Они использовались сепраями в качестве почвы для выращивания питательных грибов.
Раньше, до контактов с этим видом разумных веществ, Чваки считала, что инсектоиды если и переговариваются между собой, то только на утилитарные темы – где лежит добыча, голоден ли сотоварищ, есть ли опасность. Неожиданно оказалось, что сепраи довольно общительные существа, болтают постоянно и обо всем на свете.
Вот и сейчас сестры-рабочие трещали без умолку. Про новое оружие на своих лапах, про странных квангов, про их устройство для полета на «самый верх». Про то, что однажды они мимоходом сообщили, будто там, в «самом верху» имеются и другие территории, где живут подобные сепраям существа. Про то, что дальняя разведка по тонкому мосту за огромный Поток не увенчалась успехом. Про новую болезнь среди кепраев, которая серьезно ослабила их вид… Под это неумолчное болтание они и добрались до Главного зала, где их ждали руководители города-империи и два кванга.
Внешне императоры-сепраи отличались от простых рабочих наличием коротких крылышек, вдвое большей головой и огромными антеннами. Сейчас антенны были подобраны к затылку – в знак подчинения космическим гостям. Крылья императоры также сложили.
– Всех сепраев прошу удалиться из Зала, – приказал один из квангов. Те послушно проследовали к выходу. В помещении остались только кванги и Чваки. Она разочарованно вздохнула, рассмотрев истинных хозяев города-империи. Чваки надеялась, что это будут хотя бы представители если не родного племени, то близких к нему или дружественных человекообразных. Квангов в ее народе звали пыльниками. В честь породы камня, который считался абсолютно бесполезным и не шел в обработку. От пыльников ожидать добра не приходилось. Уж слишком часто ее племя устраивало им кровавые взбучки.
Безмолвие кванги нарушили не сразу, пристально изучая человекообразное существо перед собой. Как догадалась Чваки – не только глазами, но и различными сенсорами искусственного происхождения.
– Мы думали, что баллоты, приняв бой от мерзостных аграи куп пеле, были уничтожены полностью. Просто случайность, что тебе удалось выжить.
Кванги были мужского пола, это угадывалось по голосам и фигурам. Чваки поневоле почувствовала некоторое полузабытое чувство смущения. В среде сепраев она ходила в довольно удобной, но короткой юбочке, а грудь вообще не закрывала. Тепла от недр планеты хватало для комфортной жизни нагишом.
В среде космической вольницы, большую часть времени закованной в плотные защитные одежды, такое обнажение выглядело довольно откровенным.
– Почему ты молчишь? Наши сенсоры явно указывают, что ты нас понимаешь.
– Я понимаю вас, – нехотя отвечала Чваки. – Спрашивайте.
– Был бой, и вы проиграли? – настойчиво спросил кванг.
– Был бой, – отвечала Чваки. Лгать ее племя считало зазорным даже для спасения от плена. Поэтому подумав, она добавила. – Все проиграли. Потому что все погибли. Я при смерти мало пострадала телесно и была воскрешена сепраями в числе еще некоторых.
Это соответствовало истине, поскольку то состояние, из которого сепраи вытащили и Чваки, и прочих человекообразных, нельзя было назвать иначе как смерть. У сепраев имелось много недостатков в плане общественного развития, в противном случае они бы не попали в подчинение к пыльникам. Но вот биохимическая составляющая знаний была на высоте. И для них вырвать из лап смерти даже очень сильно пострадавших человекообразных не составляло труда. Правда, платить за новую жизнь воскрешенным предстояло «перевоспитанием». Однако зомбирование на Чваки, в отличие от девяти других воскрешенных, которые все оказались из числа противников, не подействовало. Сознание представителей ее достойного рода Сей умело распознавать чужое воздействие и откатывать свое состояние к этапу, предшествовавшему психоатаке. Может, поэтому ей и удалось выжить. Ведь остальные человекообразные стремились как можно лучше и эффективнее послужить империи сепраев, а чрезмерное усердие в таком опасном деле, как охота на паразитов, вело только к пусть и славной, но скорой гибели.
«Воспитанных» на всякий случай держали отдельно друг от друга. И только спустя некоторое время император-преобразователь походя обмолвился, что человекообразных больше не осталось в империи, все один за другим погибли. Кроме нее.
– Кто ты?
– Меня зовут Чваки.
Свое имя она выговорила с таким гордым выражением, будто каждое существо Вселенной обязано его знать. Лгать нельзя – учило ее племя. А не назвать свое имя для него было еще большим бесчестьем, нежели ложь.
– Чваки?! – кванги переглянулись и сделали шаг назад. Их сенсоры мгновенно выдали результат по анализу имени, раскрыв его бытовой вид в полную форму. Чваки поняла, что далее играть в недомолвки не получится.
– Черорваукаи рода Сей аграи куп пеле, Возлюбленная Мироздания, Создающая и Забирающая Ширь, Шагающая по Лучу, Поющая Грустные Песни, – представилась полностью Чваки, добавив все свои умения, как было принято в ее племени. Прятаться уже не имело смысла.
– Аграи куп пеле! – испуганно воскликнул один из квангов, запоздало догадавшись, кто перед ним. Они совершили роковую ошибку, приняв опаснейшего из врагов за союзника, поздно вскинули щиты холода и теперь пожинали плоды своей беспечности. Будь перед ними представитель другого космического племени, у них имелся бы шанс. Закрыться щитами, вызвать заряд и смести врага одновременным ударом, исключив возможность увернуться. Превратить в пепел плазменной бурей. Но эти операции требовали от них времени на пять вздохов. А столько ни один из аграи куп пеле им бы не дал, не пожелай сам обратного.
Чваки метнула копье в грудь ближайшего кванга, который не успел даже поставить щит. Оружие, зашипев по-змеиному, пронзило насквозь защиту космического облачения. Тонко и коротко вскрикнув, кванг упал на тщательно утрамбованную землю Главного Зала. Поверженный был вне внимания Чваки уже после броска копья. Она сразу переключилась на второго кванга. Вид её рук размылся от стремительных движений – натренированные кисти рвали с пояса камень за камнем и те разъяренным роем шершней ударили в противника. Щит холода испарился уже на третьем камне, сам кванг не выдержал и первого прошедшего в его тело удара. Камень с убийственной точностью попал между глаз, вмял гибкую ткань защитной маски, взорвался ослепительной вспышкой.
Все завершилось за два-три спокойных вздоха.
Во время жизни среди сепраев Чваки отыскивала определенные породы камней, питала их энергией, «учила» особой убойности, подозревая, что рано или поздно они ей пригодятся. И вот пригодились.
Теперь главное не мешкать. Пока квангов не хватились их соплеменники, нужно собрать из двух пробитых космических оболочек одну целую. С этим расчетом она и убивала первого кванга ударом в грудь, а второго поразив в шлем-маску. Теперь же сняла шлем-маску с убитого копьем, сняла основное боевое облачение с пораженного камнем. Белый диск аппарата для выхода в Космос находился в Зале. Все отлично. Теперь требуется вырваться за пределы гравитационного поля этой поганой планеты, а там она сумеет добраться до дома. Уже не нужны будут никакие оболочки и устройства для перемещения. Не зря ее зовут Создающая и Забирающая Ширь, Шагающая по Лучу.
Чваки осмотрела трупы квангов. Вырвала из тела первого свое копье. Взять с собой его не могла, оно наверняка бы сгорело в открытом Космосе, да и не удержать копье, двигаясь по Лучу через Ширь.
– Спасибо тебе, мое оружие, – поблагодарила она его и аккуратно положила на пол. Погладила на прощание черное древко, где на миг вспыхнули желтым цветом ее тайные знаки. – Служи достойному.
Все то время, что Чваки обладала копьем, оно щедро пило ее энергию и кровь пораженных ею врагов. Именно это усиливало с каждым новым убийством способность оружия пробивать самую крепкую броню и наносить повреждения все более страшные. Любовно взращённое умелыми действиями дочери своего боевого племени копье теперь могло само находить в теле врага наиболее уязвимые места и шло туда, практически не требуя усилия от владельца.
Чваки собрала разбросанные камни – из тех, что не разорвались. Не спеша повесила на пояс и приблизилась к устройству перемещения квангов.
– Аграи куп пеле – очень дружелюбное племя, – церемонно поклонилась убитым Чваки. – Мы гостеприимны, ценим доброе отношение. А все, кто считает иначе и говорит о нас плохо, будет убит.
– Курашов! Курашов, мля!
– Здесь! – крикнул Леха, очнувшись от дремы.
Всю ночь он провел в ночном клубе, активно празднуя получение больших денег. Поскольку в будущем ожидалась сумма покруче, отрывался Леха на полную. Средств не жалел. Как добрался домой в пьяном угаре, уже и не помнил.
Но ровно в шесть утра неодолимая сила привычки вырвала его из сна, подняла и отправила умываться, чистить зубы и принимать душ. После чего он сел в трамвай и отправился в военкомат.
Его родители давно променяли городскую жизнь на сельскую идиллию. Квартиру оставили отпрыску. Он и до армии не жаловал их частыми посещениями. И тут хватило звонка, в котором рассказал, что нашел работу вахтовым методом, уезжает на пару недель в тайгу на валку леса, а там как получится. Передал привет дяде Толе, на том и все прощания. Родители были спокойны: чадо при деле, значит, все нормально.
Военком был в теме, поэтому встречал его с Сергеем Анатольевичем уже на пороге, как родного. Проблем с документами, разумеется, не возникло. И вот уже старый новый призывник вместе с парой десятков молоденьких пацанов погрузился в автобус и отбыл на сборный пункт. Сергей Анатольевич прощально помахал рукой и отправился к своему навороченному авто.
– Команда номер десять. Встать в строй! – грубо рявкнул офицер со списком, указав Лехе, а по бумагам – Владимиру Курашову, место справа от строя призывников на плацу. К суровым армейским будням Леха был привычен и поэтому также грубо бросив офицеру «есть!», пошел в указанном направлении.
Кроме него направо вызвали еще четверых человек. Один из них, высокий, тощий, с большими блестящими глазами осмотрел компанию и спросил с надеждой:
– Мы в танкисты пойдем?
Адресовал он свой вопрос почему-то Лехе. Тот отмахнулся.
– Я почем знаю. Мне вообще пофигу, хоть в конные водолазы.
Другой член команды, среднего роста с длинными соломенными волосами и худощавым скуластым лицом переливчато засмеялся, оценив шутку. За что словил недовольный окрик офицера «кто там ржет, как лошадь!?»
– Эх, в танкисты бы, – вздохнул тощий мечтательно. Леха пожал плечами. У него болела голова и хотелось спать, а также похмелиться. В кармане завалялось несколько мятых крупных купюр. С прошлого визита на сборный пункт, а было это почти год назад, у него хранилось в памяти расположение заветной дыры в заборе, через которую призывники по ночам убегали в самоволку за водкой или отлучались к девчонкам. Офицеры сборного пункта, несмотря на всю суровость армейского уклада, смотрели сквозь пальцы на эти побеги, поскольку обычно все возвращались обратно. А кто не вернулся, так и черт с ним. Призывников было больше, чем по плану требовалось призвать. Многим из тех, кого отбракуют «покупатели» из частей, предстояло возвращаться домой восвояси, ждать нового призыва через полгода.
Так вот, дыру в заборе Леха решил использовать ближе к вечеру, между обедом в столовой и вечерней перекличкой. Сбегать до ближайшего магазина и купить немного спиртного, чтобы продолжить прощальный банкет.
Все шло по плану. Леха спокойно переждал построение, вернулся в зал сборного пункта, там завалился на скамейку, согнав пару призывников, которых смутил его хмурый потертый вид, сердитый взгляд и запах перегара.
Пока он дремал, вокруг него собрались все новобранцы из команды № 10. Они почему-то решили, что раз их организовали в одну команду, то и держаться должны вместе. Тот самый, который был без ума от танков, с упоением рассказывал, как круто ездить на Т-54. Остальные слушали, посмеиваясь.
– У меня между прочим, 54 % в WoT, – важно отвечал «танкист».
– Так ты задрот геймерский, – понятливо кивнул кто-то из команды. После небольшой перепалки все замолкли. Но ненадолго. Призывник, которого уже окрестили Танкистом, поинтересовался:
– А все-таки, кто знает, куда нас, в какие части?
– В связисты, – ответил проснувшийся Леха. – Выпить кто хочет? Не люблю один.
– Офицер сказал, что нашей группе ни в коем случае нельзя пить алкоголь. Особый приказ, – холодным тоном сообщил один из команды № 10, довольно пухлого телосложения, чернявый, с вечно настроженным выражением лица.
Леха вздохнул, всем видом показывая грусть от того, что судьба ему служить вместе с такими недалекими личностями.
– Я разве спрашивал разрешения? Я спросил – будет кто или нет?
Все дружно отказались.
– Ладно. Как перекличка пойдет, крикните за меня там. Я сбегаю до ларька.
Я смотрел на нее, она смотрела на меня. А может, и не смотрела. Кто ее знает, эту непонятную тварь. Была она ростом с метр, сочного розового цвета, усыпанная щупальцами отвратного вида. Вот одно из щупалец пошло прямо к ящику со снарядами, без усилий взломало деревянные доски и погрузилось внутрь. Затем вытащило артиллерийский снаряд 152-мм. В уродливом теле открылась огромная пасть и мгновенно поглотила боеприпас. Тварь икнула. На ее макушке вырос огромный пузырь, где зашевелился зрачок. Помотавшись вокруг оси пузыря, он, наконец, нашел меня и замер, фокусируясь.
Я же стоял, не шевелясь, хотя в моих руках уже лежал готовый к стрельбе пулемет.
Я бездействовал. Поскольку абсолютно не представлял, что говорит Устав караульной службы по поводу тварей, пережевывающих артиллерийские снаряды словно пельмени. Конечно, первым моим движением было завопить и влупить, не целясь, весь рожок в эту гадость. А там и запасной, если одного будет мало.
С другой стороны, с учетом диеты этой твари, были подозрения, что от пули она попросту сдетонирует. Опасность представлял и любой промах: если шальная пуля влетит в ящики, что за тварью, где хранились фугасы, а тем более, не дай Бог, уйдет к стеллажам с РСами от «Урагана» бабахать здесь будет пару дней точно. Только вот ни я, ни большая часть обитателей артсклада этого фейерверка уже не услышит.
Я слегка дернулся, поправляя прицел пулемета, дернулась в ответ и тварь – от меня. Что успокоило. По крайней мере, намерений после первого блюда в виде снаряда закусить мною в качестве десерта у животины не наблюдалось. Не сводя с меня своего безжизненного глаза, она выудила еще один снаряд и отправила в пасть.
В таком положении нас и застал разъяренный Степанов, врываясь в склад.
– Я не понял, Киселев! Ты почему дверь не закрыва-а-а-а-а… Что это за хрень?! Стреляй!!!
Глаза у него превратились в блюдца, лицо побледнело, а рука невидяще зашарила по кобуре в поисках пистолета. Я мгновенно очутился возле него и схватил за кисть с оружием. Сзади раздался резкий звук, мы, борясь, застыли, холодея от ужаса. Обернувшись, увидели, как тварь стремительно и беззвучно ускользает в щель между снарядными ящиками.
А затем во всем здании вырубился свет…
– Что это за тварь была!? – свистящим шепотом спросил меня Степанов, обдавая запахом чеснока. Руки его тряслись крупной дрожью. Я молчал, поскольку прислушивался к звукам вокруг. Возможно, существо, воспользовавшись отключением света, решило дополнить рацион мясными блюдами из двух военных. Пулемет уже не казался каким-то средством избавления. Но все равно оставался единственной соломинкой, которая могла бы спасти нас, так внезапно словно бы ставших героями фантастического триллера. Жуть.
Некоторое время мы неподвижно стояли, вслушиваясь в зловещую тьму склада с боеприпасами. Подкрадется ли чудище сзади, спрыгнет с потолка… или уже пробуривает своими щупальцами бетонный пол под нашими ногами?
Внезапно раздался скрип открывающейся двери, от резкого звука мы оба аж подскочили. Я едва удержался от того, чтобы окатить входящего свинцовым дождем из пулемета. Но вовремя узнал в силуэте вошедшего нашего складского электрика с соответствующим прозвищем Электроник.
– Электроник, мать твою! – заголосил Степанов срывающимся голосом. – Чего со светом?! Почему нет?! Мы тут друг друга едва не перестреляли!
Затем офицер прошептал мне, уже оправившись от шока:
– Не говори никому про тварь, потом сами разберемся.
Буркнув что-то подозрительно развязным голосом про предохранители, вылетевшие пробки и дублирующую подстанцию, Электроник дернул какой-то рубильник, и тут же во всем складе божественным светом избавления вспыхнули все лампы. Пару мгновений электрик опознавал на нас, потом пьяно икнул и молча поднял руки вверх.
Мы запоздало осознали, что в сторону Электроника одновременно смотрят и мой пулемет, и офицерский пистолет.
Когда лже-Владимир Курашов открыл глаза после недолгого сна на казарменных нарах, он снова увидел свою команду. Поначалу не понял, что именно в их облике переменилось, а когда дошло, расхохотался.
– Это кто вас так обкорнал, ежики?
– Сержанты на втором этаже из прикомандировочных, – охотно поделился Танкист, проводя ладонью по наголо обритому затылку.
– Они сказали, в армии нас будут плохо стричь, опасными бритвами будут сбривать все! Могут и ухо отрезать и скальп снять. А они всего за полтину вот так машинкой обработали, – подал голос еще один член команды, здоровый и мускулистый парень, гордо поглаживая свою бритую голову. Весь его вид говорил о том, как он доволен, избежав угрозы лишения ушей. – Ты сбегай, пока они еще не уехали, успеешь подстричься!
– Первый раз вижу таких олухов, – хмыкнул лже-Владимир.
– А чо это мы олухи-то, чо ты наезжаешь-то? – вскинулся, блеснув острыми глазами, еще один боец из их команды. Пухлый и чернявый. Но его взгляд споткнулся о насмешливые глаза бывалого солдата и пресекся.
– Ишь, какой четкий пацан. Причем здесь наезд? Вам на уши лапши навешали? Навешали. Вы деньги им свои отдали? Отдали. Так кто, если не олухи? – риторически спросил Леха, усаживаясь поудобнее. – В каждой части есть куча машинок для стрижки. Вечером у вас будет по два часа на подготовку к завтрашнему дню, хоть всю тыковку на сто раз перебрей, хоть подмышки сиди выщипывай.
Четверка сослуживцев угрюмо промолчала, оглядывая бритые головы друг друга. Один с убитым видом наконец надел кепку, остальные последовали его примеру. От чего Леха еще шире заулыбался. Он вкрадчиво позвал чернявого:
– Эй, четкий, а пошли лучше бухать?
– Куда? – настороженно спросил тот.
– Туда, – неопределенно махнул рукой Леха. – Через забор. На гражданку.
– А если нас хватятся?
– Ну-у-у, началось. Вроде с виду такой четкий пацанчик, а на деле мутный, – поддел его Леха. – Хватятся, и что? В угол поставят? Нам тут от силы день-два кантоваться. В стройбат не пошлют, мы уже закреплены за командой. В дисбат тоже, мы еще присягу не приняли. И команда без нас никуда не денется, и мы от нее тоже.
– А я все же попытаюсь, – встрял здоровенный малый с огромными кулаками и простодушным, но в то же время породистым лицом. Такими раньше рисовали на плакатах строителей коммунизма или советских солдат, протыкающих штыком всяческих зловредных фашистов. После того, как его постригли, это сходство только усилилось.
– Захар, может, не стоит? – тихо спросил его Танкист. Перехватив насмешливо-заинтересованный взгляд Лехи, пояснил. – Захар хочет в десант идти. Там на плацу их «покупатели» сейчас отбирают себе бойцов. Как думаешь, получится у него?
Леха избразил на лице глубокое раздумье, степенно пожал плечами, поскольку команда явно ожидала его совета, увидев в нем опытного человека. А в местах, где все непонятно, и никто ничего толком не объясняет, подобные всегда на вес золота.
– Попытаться можешь, конечно. Но сразу скажу – скорее всего, они как услышат, что ты в десятой команде, просто тебя пошлют. Нас строго запрещено переводить в другие команды, вы уж поверьте.
– Попытка не пытка, – громыхнул Захар после затяжного раздумья. Леха артистично развел руки в стороны.
– Поступай как знаешь. Мое дело – предупредить. Кстати, мы так и не прояснили, кто со мной за линию фронта, бухнуть напоследок? Я оплачиваю.
Команда переглянулась. Захар помотал головой, у него были свои планы на вечер, предусматривающие визит к десантникам с просьбой взять к себе. И предложением устроить проверку силы и выносливости. Он был уверен, что командиры из ВДВ, узнав, что могучий кандидат может отжаться 100 раз на кулачках, ахнут и возьмут его к себе без всяких разговоров. Леха его напутствовал добрым советом – если уж не впечатлит десантуру сила и выносливость Захара, пусть зайдет с козырей и скажет, что готов подписать контракт.
Парень, которого Леха уже окрестил Четким, также отказался идти пьянствовать. Ему опытный новобранец не понравился и поэтому он не захотел с ним пить даже за его счет.
– Танкист, айда со мной?
– Ну пошли, – кивнул тот. Потом обернулся к четвертому из команды. – Пошли?
Тот выдернул наушники из ушей и громко переспросил.
– Чего? Бухать?
С соседних лавочек живо обернулись на волшебное слово.
– Оно самое, – понизив голос, сказал Леха. – Как свечереет, сразу за забор, а там я знаю один веселый бар…
Потом он вытащил из кармана смартфон и передал его Захару.
– Будь другом, если нас будут сильно искать, ты звякни. Мы быстро прилетим. Ага?
– На какой телефон звякать? Ты же мне свой отдал.
– У меня еще есть, – просто отвечал Леха. – Вот в контактах номер…
– Возьмите меня в ВДВ!
Огромные мужики в издали узнаваемых тельниках десантных войск повернулись к новому кандидату. Два сержанта стояли перед расположенной прямо на плацу обычной школьной партой, за которой сидел офицер и что-то записывал в толстой замусоленной тетрадке. Рука, более привыкшая к оружию, неохотно водила ручкой по бумаге.
– И на кой ты нам? – безразличным тоном спросил офицер, даже не отрываясь от своего занятия.
– Я сильный! Я могу сто раз на кулачках отжаться!
Сержанты хмыкнули – мол, нашел чем хвастаться.
– Удивил, – скривил губы офицер, не поднимая глаз от писанины. – Мы любого дрища можем взять и накачать так, что он хоть тысячу отожмется. И на кулачках, и на пальчиках, и с прискоком.
Некоторое время Захар простоял молча, понимая, что все заготовленные доводы иссякли. Тут он вспомнил про напутствие Лехи и выдал последний козырь:
– А еще я хочу служить по контракту.
Офицер поднял голову.
– Вот это уже интересные вещи пошли. Как зовут?
– Захар Молчанов.
– Спортом занимался? В военно-патриотические клубы ходил?
– Пять лет кикбоксинга, борьбой с шести лет. В военно-патриотическом клубе два года.
Офицер хмыкнул.
– Неплохие данные. Ты еще не в командах?
– В десятой.
Офицер разочаровано вздохнул и махнул рукой – мол, ступай прочь.
– Иди в свою команду. С десятой приказано никого не забирать.
– Я подтянуться могу…
– Ты что, глухой?! – рявкнул офицер зычным командирским голосом, да так, что от него отшатнулись даже собственные сержанты-десантники, а Захара едва ли не снесло прочь. Он грустно вздохнул и пошел в курилку. Сам не курил, но там находился Четкий – прозвище за ним закрепилось практически моментально. Теперь уже все, кто его знал ранее, только смутно помнили, что звали того… Женя… хм, или Витя. Или еще как-то. Да ладно – Четкий – так проще и запомнить, и не перепутать! А этих Жень или Вить среди полутысячного населения сборного пункта хоть пруд пруди.
Четкий разлегся на лавочке в курилке, затягивался сигаретой и мерно выпускал дым из носа, круг за кругом. Он проводил взглядом Захара, присевшего рядом с сокрушенным видом.
– Обломили, – констатировал Четкий. Облик Захара говорил сам за себя.
– Не знаю, даже, чего им надо. Я ж отжимаюсь на кулачках…
– Наш выпендрежный дружок правду, значит, сказал. С десятой команды хода нет.
Захар угрюмо кивнул. Печально сознавать, что его поступок был заранее кем-то просчитан и заранее обречен на неудачу.
Четкий пыхнул еще раз. Хотел сделать тройное колечко, но не получилось, слишком резко дохнул и закашлялся. Сплюнув, он спросил Захара:
– Слушай, а этот наш прошареный дружок, он же Лехой представился?
– Да.
– А почему тогда его на вечерней поверке зовут Владимиром?
– Да не пофиг ли, – пожал плечами Захар. – Может, Леха – это прозвище. У нас в группе был такой. Зовут Вася, а мы его Удодом кликали.
– Удодом? – прыснул Четкий. – Есть такое имя?
Лицо Захара окаменело в тягостном раздумьи.
– А что, нет?
Внезапно ожил громкоговоритель на плацу. Тем более неожиданным был его голос, ведь уже прошла вечерняя поверка, и народ после перекура постепенно подтягивался в казармы, готовиться ко сну. В такое время никогда никого не вызывали.
– Десятая команда, через пятнадцать минут строиться на плацу! С собой иметь все вещи и документы! Будет отправка!
Захар с Четким аж подскочили на месте. Четкий метнул в урну (не попал) недокуренную сигарету и с криком «Наконец-то!» рванул к своим вещам, которые оставил под честное слово присмотреть дежурному по КПП. Призывникам в казарме он не доверял.
У Захара вещи лежали в казарме, там же, где оставили их и ушедшие в самоволку товарищи по команде. Но, верный обещанию, он в первую очередь позвонил ушедшим в загул. Долгое время шли гудки, наконец голос Мафона, как прозвали третьего из команды за привычку постоянно напевать песенки под нос, отозвался:
– Да?
– Вы где пропадаете? Нас вызвали на плац! Будут отправлять!
– Нифига себе, – ругнулся Мафон. – Тогда бежим!
Фоном слышались стуки бокалов, пьяные крики и визгливый шансон.
Далее потекли минуты, казавшиеся Захару вечностью. Ведь спрашивать, где остальные, будут с тех, кто не ушел в самоволку. А что им сказать? Дурочку включать, мол я не сторож брату моему, Авелю? Леха, привычный к армейской жизни, так бы и сделал. А вот Захар запаниковал.
Четкий в это время уже забрал свои вещи и документы, неспешно прошелся до плаца и занял место у цифры «10». В это время со стороны КПП уже подходили двое. Один – незнакомый высокий тощий офицер в длинном плаще с высокой форсистой фуражкой и в перчатках, что для начала лета выглядело очень тепло. Вторым был начальник сборного пункта. И по виду его казалось, будто их посетил сам министр обороны, если не президент.
Увидев на плацу только одного новобранца, начальник дико выкатил глаза и злобно прошипел в лицо Четкому:
– Где остальные?!
Четкий сплюнул на пол перед собой и ответил с легким презрением к окружающему миру:
– А я откуда знаю. Я им не начальник.
– Они еще собираются! – сообщил подбежавший со своим скарбом Захар. «Покупатель» повернул к нему лицо, закрытое черными очками. Прошепелявил на пределе слышимости, почти не разжимая тонких губ.
– У нас мало времени. Беги и поторопи их.
Едва Захар стартовал с места, как остановился, с облечением увидев, что от забора к ним направляется вся загулявшая троица. Правда, сердце опять заволновалось, когда он заметил, как их всех качает. А Леху вообще едва ли не тащили под руки.
– Вон они плетутся, – лениво констатировал Четкий, махнув в их сторону рукой.
«Продавец» шумно втянул воздух ноздрями и брезгливо поморщился.
– Да они пьяные.
– Имеем право, прощаемся с гражданкой! – задиристо подал голос Танкист.
– Черт с вами, по пути протрезвеете, – торопливо бросил начальник сборного пункта. – Давайте на перекличку.
Он бегло начал зачитывать фамилии, названные быстро отвечали «я!».
– Все тут, – подвел итог начальник сборного пункта, блеснув глазами в сторону Лехи. Того качало, как при сильном шторме на корабле. «Покупатель» махнул рукой. По его знаку на КПП открыли ворота, въехала новенькая желтая «Газель» с наглухо тонированными стеклами.
– Полезайте внутрь. И дружка своего туда заволоките.
– Я… с-сам! – воспротивился Леха. Поморщившись, «покупатель» взял его за шкирку и без особых усилий швырнул прямо в открывшийся проем двери машины. Остальных призвал поторапливаться с посадкой.
Когда они сели, к ним повернулся огромный водитель – в черных очках, как и «продавец».
– Пристегнитесь, – сказал он сиплым голосом.
– А черные очки нам тоже дадут? – спросил очарованный его модным внешним видом Танкист.
– Если хорошо попросите, – ответил офицер, вваливаясь в «Газель». Он сел рядом с водителем. Последний с готовностью рванул передачу и нажал на газ.
– Я буду очень хорошо просить, – пообещал Танкист. – А где мы будем служить?
– Далеко.
– Связистами?
Командир выдержал задумчивую паузу, после чего кивнул.
– В какой-то степени. В войсках Связи.
Резко тряхнуло, показалось, будто микроавтобус куда-то падает, затем всех накрыла темнота и беззвучие. Леха почувствовал, как его начало клонить в сон. Он нашарил в кармане мобильник, включил его и приподнял над собой, оглядываясь. Танкист и Мафон спали на соседнем ряду, склонив друг к другу головы. Перед ним храпели Захар с Четким. Еще далее… тут Леха икнул, дав зарок завязать со спиртным.
Водитель переменился. В неясном сиянии экрана мобильника его голова теперь походила на огромную медвежью башку. Уловив направленный на него свет, водитель начал поворачивать голову. На все 180 градусов, не отвлекаясь от руля. Его горилловидное лицо с огромными волосатыми ушами имело сразу четыре глаза. Два огромных, на месте, положенном у людей, и еще по два маленьких, ближе к затылку. Широкий сплюснутый нос и огромный рот с заметными клыками, проступающими через коричневую кожу, дополняли картину.
Леха отстранённо подумал, что надо бы заорать от ужаса, но сил уже не было… Ладно, как проснусь, так сразу, решил он. Закрыл глаза и обмяк.
– Командир, сонное вещество неэффективно. Последний из новобранцев уснул только сейчас.
– Главное, что действует, – равнодушно отвечал командир. В отличие от своего спутника, он не изменил свой вид, только снял очки. – А то бы гоминиды не выдержали перегрузок выхода в Ширь.
– Ты сказал местному лидеру, что выбирал на службу тех, кто лучше переносит космическое излучение. Это правда?
– Разумеется, нет, – в глазах командира блеснул лукавый блеск. – Сам знаешь, как туземцы стараются впихнуть на службу своих шпионов. Лезут те потом куда не надо, задают много вопросов. Я взял список призывников и просто ткнул на фамилии, которые мне показались самыми забавными.
Водитель довольно хрюкнул.
– Дальше куда?
– К Погибшей планете. Местный лидер просил встречи.
– Опомнился.
– Опомнился. Только уже поздно, – отозвался командир. – Там произошла какая-то колоссальная стычка, жителей уже практически не осталось. Хозяйничают Проклинатели. Они напоследок дали ему возможность провести одну встречу, и он позвал нас.
Водитель глухо зарокотал, что было проявлением гнева. Он очень не любил Проклинателей.
Неспешные теплые капли падали прямо на закрытые глаза. Едва очнувшись, Леха прикрыл их ладонью и приподнялся.
Он лежал на мягкой поверхности пола в большом светлом зале с округлыми стенами. Над ним возвышался все тот же знакомый по военкомату «покупатель». Только на этот раз он сменил военную форму на какой-то сочный ярко-синий балахон, мокрый, словно недавно побывал под дождем. С него-то и капала влага.
Макушку командира украшало нечто вроде сдвинутой вверх карнавальной маски длинноклювой птицы.
– Вставай, солдат, – проговорил офицер. – Пора на службу.
– А где остальные? – Леха огляделся, но больше никого не обнаружил.
– Остальные еще не пришли в себя. Вставай, надевай облачение. Будешь меня сопровождать на высадке.
– А почему я?
– Интересный вопрос, – кивнул офицер, подавая ему нечто среднее между шлемом и карнавальной маской. – Согласись, кого бы я из ваших ни разбудил, он был вправе его задать.
Что-то проворчав недовольное, Леха надел на голову шлем-маску. Она хоть и казалась практически невесомой, в то же время не позволяла крутить головой, поскольку ее личина была в два раза длиннее человеческого лица и та часть, что по идее должна закрывать подбородок, доходила до уровня диафрагмы.
– И куда я буду вас сопровождать, товарищ командир?
– На Погибшую планету, – просто ответил командир, даже не вдумываясь, значит ли этот адрес что-то для новобранца или нет.
– Какую еще планету? – хмыкнул Леха. – Мы что, в Космосе?
Офицер посмотрел на него пристально и насмешливо.
– Я тебе открою секрет. Ты всегда в Космосе. И когда на Земле, и когда вне ее.
– Значит, в Космосе. Круто.
– Мы вам впрыснули немного успокаивающего вещества, чтобы без истерик восприняли эту информацию. Ваша команда необычная. В том плане, что вы по договору с земным руководством переходите в подчинение войск Большой Связи и проходите срочную военную службу в Космосе на базе Дальнего действия.
– Да ты гонишь! – еще раз недоверчиво хмыкнул Леха без тени армейской субординации, попытавшись сдернуть шлем, но тот как будто прирос к лицу. Вдобавок, из затылка шлема-маски вниз заструилась ткань такого же синего балахона, что и на офицере.
– Я командир базы Дальнего действия Большой Связи со всеми полномочиями на время выполнения рейда. Вы полностью в моем распоряжении.
Леха выдержал паузу, не до конца осознавая значения слов собеседника. Тот же сделал несколько движений руками, видимо, давал таким образом команды. Однако они остались неразгаданными новобранцем. В итоге командир вздохнул.
– Ладно, сейчас включу для тебя Понимание, чтобы ты не совсем тупил на выходе.
Тут командир сделал рукой неуловимый для взгляда жест, после чего Леха содрогнулся. Как от удара в лоб. И внезапно мир стал на шаг ближе и понятней. Голова сама собой повернулась в сторону офицера. Тот уже надел свой шлем. Теперь он напоминал врача из Средневековья, который ходил по чумным селеньям в подобном костюме, достойным Хеллоуина, надеясь отпугнуть болезнь страшным видом. Его глаза защищали округлые выпуклые «иллюминаторы», а между ними находился вырост, похожий на клюв вороны с локоть длиной.