Здорово, когда мы, взрослые, уверенные в себе, невероятно успешные родители с вниманием относимся к маленьким традициям, которые придумывает наш ребенок.
В разные периоды жизни дети придумывают ритуалы, которые помогают чувстовать защищенность и понимать, что в жизни есть хоть какая-то логика и безопасность. Так, например, в моей практике была девочка, которая решила, что ее зовут Питер Пэн. Почему? Потому, что ее мир и стабильность были нарушены частыми переездами родителей, профессиональных спортсменов, которые завоевывали золотые медали и прилагали серьезные усилия на пути к мечте. А ребенок понял, что мир вокруг непредсказуем. Услышав сказку о приключениях доброго инфантильного Питера из страны мечты, эта девочка решила, что взрослеть и расти не особенно интересно. Лучше остаться в мире иллюзий и веселья, который дарит ощущение солнечной беззабботности и осознания своей детской слабости и незащищенности.
И что было делать мне, педагогу, к которому шестилетняя девочка приходит на урок и говорит, что ее нужно звать исключительно Питер Пэн? Или в редком случае Покахонтас, когда у нее просыпается настроение поиграть в индейцев?
Я просто поверила, что мы, взрослые, должны понимать разницу между тем, что мы имеем сейчас во взаимоотношениях с ребенком, и тем, к чему можем получить доступ при условии, если делаем какие-то практические шаги. Я сделала практический шаг к тому, чтобы разгадать загадку этой девочки по имени Питер Пэн и позволить ей быть собой, такой необычной и по-детски смелой.
Очень легко недооценить то, что у нас уже есть. Это прекрасный ребенок, любящий учителя, одаренный гениальностью во многих областях науки и творечества, общительный, артистичный, физически здоровый и трудолюбивый, то есть ту реальность, которая перед глазами. Все это большое богатство, попавшее нам в руки, часто воспринимается как само собой разумееющееся. Мы привыкем к этому чуду.
Чудо детства постепенно перестает вызывыть интерес, потому что оно стабильно находится в мире нашей реальности. Порой мы самодовольно рассказываем о том, как много сделали для ребенка, как много хотим получить от него в будущем. Когда я так делала, то чувствовала, что права, но где-то внутри одна струна сердца немного фальшивила.
Ведь мне гораздо приятнее воспитывать ребенка, который понятен. Он живет хотя и немного поверхностно, без "особенностей восприятия" жизни. Легче растить детей, считая, что мы как родители обязаны восполнить только базовые потребности в еде, тепле, доме, воде, электричестве, интернет-безопасности, медицинском обслуживании, одежде и др.
Как говорят педагоги, у детей есть зона детского ближайшего развития. Но она реальна не только для ребенка, но и для родителя. Мы можем расти и разивать свой дар родительства. Как раз именно этот дар еще не совсем под нашим контролем. Он требует серьезной "прокачки навыков", умения понимать сложность отношений с теми, кто стал нашим сыном или дочерью.
Родительсто похоже на дерево, которое питается живой влагой через глубокие корни, как у высокого тополя, или общирные, как у пустынного кактуса. Эти отношения настолько сложны и уникальны, что находятся в совершенно другой плоскости психологического анализа. Родитель может пустить "корень" в глубину внутреннего мира своих детей, чтобы принять и подружиться со скрытой частью личности ребенка. Услышать отчаяние, которое привоит к компенсаторному поведению и патологиям психики, нарушениям умственного развития.
Способны мы услышать тоску ребенка? Способны ли отозваться из глубины сердца? Лично меня детская боль всегда толкает к пропасти. А на краю пропасти начинаешь верить в реальность чудес, важность цели, чтобы преодолеть дистанцию, которую создает на пути эта самая пропасть. Отчаяние ребенка позволяет пережить преодоление родительского страха и познать радость эмоциональной близости с ребенком.
Это парадокс. Но отчаяние – очень положительное состояние в жизни родителя. Оно помогает открыть не только внутреннее ухо, но и глаза на то, что находится не в сфере влияния взрослого. Мы тогда понимаем, что есть что-то большее всего того, что окружает каждый день. И это нам нужно пережить.
Такое состояние активного слушания ребенка в момент нашего или его отчаяния хотя и немного усиливает наше чувство дискомфорта, но в результате приводит в состояние баланса и гармонии с собой и ребенком.
В один прекрасный день я поняла, что могу сделать вылазку из привычной норки "ничегонехотящего" родителя. От меня это потребовало сделать то, что не очень легко: попросить у кого-то финансовое возмещение моих услуг на обеспечение моих "не совсем базовых потребностей", почувствовать не страх и смущение, а благодарность кому-то близкому, кто из доброты приехал и забрал нашего ребенка к себе на целый день, оставив огромную корзину деликатесов с виноградом и вином для романитического свидания с мужем.
Иногда это требует наконец-то начать говорить на иностранном языке с теми, кто тебе был непонятен, научиться мыть полы так, как никто не мог до тебя, рисовать акварелью лучше той девочки из художественной школы, станцевать только свой танец, придумать название своему бренду или просто выбросить старую сумку.
Умение и желание полноценно выслушать ребенка, до глубины, до самой последней слезинки или улыбки повышает шансы войти в состояние сопричастности с убегающим миром чистоты и детства. Это переживание настолько полно и самодостаточно само по себе, что опытный родитель будет делать для этого порою все, что кажется возможным.
Если спросить отчаявшегося человека, что делать, чтобы прийти в состояние спокойствия, то он скажет: "Нужно изменить все!"
Один день, когда родители внимательно выслушали детей, способен стать поворотным пунктом в судьбе будущих поколений.