– То есть костёр нам разведёт лично Господь? – решил на всякий случай уточнить рыцарь.
– Вы уж определитесь, сэр Брайан, вам нужен костёр или лицезрение личного Божественного вмешательства? – предложил монах.
– Сейчас мне нужен только костёр. Вмешательство понадобится позже, во время схватки с чудовищами.
– Костёр ему нужен, – процедил сквозь зубы Гудини. – Да вас самих за подобные разговоры надо отправить на костёр!
– Ничего не получится! – возразил брат Бацеолус. – Прежде, чем кого-то отправить на костёр, нужно этот самый костёр разжечь. А именно это и вызывает у нас затруднения.
– Ради такого случая я постараюсь развести огонь, – пообещал маг.
– Ничего у тебя не выйдет, – предсказала ведьма. – Дрова слишком сырые.
– Ты не ясновидица, потому грош цена твоим прогнозам! – отпарировал маг. – Вот прямо сейчас и разожгу!
Гудини направился к своей сумке, которую ему в целости и сохранности вернули монахи перед тем, как отпустить, и извлёк из неё небольшую металлическую коробочку. Держа её в руке, он подошёл к дровам, подготовленным для костра, и крайне осторожно снял крышку.
– Эй, Гудини! – вскричала ведьма. – Если у тебя там то, что я думаю, значит, ты тронулся разумом! Это опасно! Смертельно опасно!
– Не нервничай, – посоветовал маг. – Я отлично умею с этим обращаться.
– Как ты вообще это раздобыл? Оно стоит дороже, чем ты за десять лет заработаешь своими гастролями!
– Я за него не платил, как легко догадаться. Да и сейчас его цена значения не имеет. Мы все погибнем, это очевидно. А зачем мёртвому богатство? К тому же всё равно это не продать. Так что не жалко.
– Белый маг ворует и спокойно об этом говорит! А как же клятва Мерлина? Куда катится мир?
– Не чёрной ведьме попрекать меня нарушением клятвы! К тому же ты не знаешь всех обстоятельств.
– О да, белый маг найдёт оправдание любой мерзости, которую совершил или собирается совершить! Кто бы усомнился?
– А ну, немедленно прекратите ссориться! – прикрикнул на них рыцарь. – Гудини, что это такое?
– Сэр Брайан, это такое вещество, которое если загорится, то потом не погаснет, пока полностью не сгорит. Я называю его напалмом.
– Никогда не слышала такого названия. Оно на самом деле называется «греческий огонь». И это атрибут чёрной магии, а не белой!
– Название «напалм» я придумал сам, так что неудивительно, что ты его раньше не слышала.
– И что такое этот греческий огонь? – поинтересовался сэр Брайан.
– Изобретение византийских алхимиков, – пояснил ему брат Бацеолус. – И кроме них, никто его делать не может. Хотя многие пытались. Только это не атрибут магии. Чистая алхимия, то есть наука. Занятия наукой не противоречат воле Божьей. Да и византийцы, хоть и впали немного в ересь, всё равно остаются добрыми христианами.
– Наука, так наука, – отмахнулась ведьма. – А как ты его поджигать собрался? Или ты не знаешь, что он при воспламенении на пять шагов может разлететься? И на кого попадёт, тому лучше сразу умереть.
– Я знаю, что огонь обжигает, – буркнул Гудини. – И что греческий огонь обжигает очень сильно, тоже знаю. Я могу ударить по огниву издали. С трёх шагов. Это безопасно.
– Нет! – решил рыцарь. – Подожжёт ведьма. Захария, ты говорила, что породить искру тебе ничего не стоит. Вот и породи. Искры хватит, чтобы поджечь это дьявольское вещество?
– Хватит. Ну, раз это делаю я, все отойдите от костра! – распорядилась ведьма.
На самом деле костра как такового ещё не существовало, но ведьму поняли и от места будущего костра удалились. Сэр Брайан приказал и лошадей убрать подальше, хоть они и были привязаны на расстоянии, превышающем пять шагов. Ведьма вытянула вперёд правую руку в указующем жесте и издевательски выкрикнула:
– Господи Боже Авраама, Исаака, Иакова и прочих подобных! Услышь меня ныне в огне! Да познают все люди сии, что Ты делаешь всё по слову моему!
С её руки сорвался крошечный огненный шарик и полетел в то место, куда Гудини поместил адское вещество. Что произошло дальше, толком никто не видел, потому что все были изрядно ослеплены яркой вспышкой. Какая-то часть горящего напалма отлетела в сторону и упала в лужу болотной воды, однако и там некоторое время продолжала гореть. Разумеется, дрова моментально просохли и тоже запылали.
– Магам спасибо за огонь, – поблагодарил сэр Брайан.
– Ведьма передразнила святого пророка Илию, – сообщил брат Бацеолус. – Так или иначе, но костёр разгорелся, а значит, сие угодно Господу, ибо ничто не делается помимо воли Его. Приглашаю всех добрых христиан к костру, ну, и ведьму тоже, потому что…
– Потому, что я абсолютно не нуждаюсь в твоём приглашении и прекрасно без него обойдусь, – закончила за него ведьма. – Сэр Брайан, я хочу с тобой поговорить, прежде чем мы приступим к приготовлению ужина.
– Внимательно тебя слушаю, Захария. Или ты хочешь поговорить наедине, без посторонних ушей?
– Нет, пусть слушают, кому интересно. Ничего секретного я обсуждать не собираюсь. Дело вот в чём. Я так понимаю, вы будете кашу варить?
– Будем. Те припасы, которыми с нами поделились добрые монахи, не дают нам возможности сильно разнообразить список блюд. У нас очень бедное меню, как говорил один французский крестоносец, шевалье Пьер, друг сэра Чарльза, у которого я был оруженосцем, царствие ему небесное. В смысле, шевалье Пьеру, а не сэру Чарльзу, ведь сэр Чарльз жив и в добром здравии.
– Сэр Брайан, мне равно безразличны эти оба, без сомнения, доблестных рыцаря, уж прости моё равнодушие к их земной и посмертной судьбе. Я хочу поговорить исключительно о кулинарной стороне дела. Ведь без воды каши не сваришь, верно?
– Твои кулинарные познания, Захария, воистину внушают безмерное почтение.
– Воду собираетесь брать из болота?
– Я бы с удовольствием зачерпнул из Темзы, но она протекает уж очень далеко отсюда. Так что придётся удовлетвориться болотной водой.
– Дело в том, сэр Брайан, что болотная вода имеет мерзкий запах и противна на вкус, а кроме этого, от неё бывает понос и некоторые другие неприятности, ещё похуже.
– Мне остаётся только повторить, что чистая вода Темзы, как и всех прочих рек, находится от нас слишком далеко, чтобы мы могли её использовать. К тому же, как говорят маги-целители, если воду кипятить, то от неё не заболеешь.
– В общем, целители правильно говорят, в смысле, что от кипячёной воды риск заболеть намного меньше. Но всё равно остаётся. Если мне не веришь, Гудини тебе это подтвердит.
– В нашей академии этому учили, – сообщил маг. – Только я на тех занятиях слушал невнимательно. Дело в том, что тогда я в первый раз влюбился… Ну, не совсем в первый, но чтобы так сильно… Она была такая…
– Гудини, кроме тебя, всё это никому неинтересно, – прервал его сэр Брайан. – Захария, он твои слова подтвердить не смог, но я тебе и так верю. Что отсюда следует? Другой воды у нас нет. Не варить кашу?
– Ты ошибаешься, сэр Брайан. У нас есть другая вода. Та, которую вы называете святой. Её в изобилии предоставили монахи, которых ты назвал добрыми. Только совершенно непонятно, в чём заключается их доброта. Продукты тебе они ведь не подарили, а продали, причём втридорога. Пусть даже заплатишь им не ты, а твой барон.
– Я не хочу обсуждать доброту монахов. А насчёт употребления в пищу святой воды – идея хорошая. Если только это не святотатство. К счастью, у нас есть служитель церкви брат Бац, пусть он нам и растолкует, можно ли так делать или мы этим прогневим Бога. В таком месте, как Гибельное болото, гневить Бога очень не хочется.
– Для использования в кулинарных целях святой воды не вижу ни малейших препятствий, – вынес свой вердикт брат Бацеолус. – Мнение церковных авторитетов на сей счёт мне неведомо, но здравый смысл даёт нам однозначный положительный ответ. Ритуал поклонения Господу нашему Иисусу Христу не просто дозволяет, а неукоснительно требует от христианина регулярно поедать плоть Иисуса и пить кровь Его. Таким нехитрым способом мы впускаем Бога внутрь себя. То, что плоть и кровь заменяются своим символическим отображением в виде хлеба и вина, абсолютно ничего тут не меняет. Разумеется, даже намёка на святотатство в этом нет и быть не может. По аналогии, приняв внутрь себя святую воду, мы впустим благодать Духа Святого. Ничего святотатственного я в этом не вижу. Да, это у нас не принято, но восточные христиане святую воду пьют, и Господь их за это никоим образом не наказывает.