Эти жуткие глаза во тьме
Уронив бурдюк с водой и маленький холщовый сверток рядом с арленсийкой, погонщик направился к верблюдам. Напоследок он не отказал себе в удовольствии, бросив презрительный взгляд в сторону северянки. Его темные глаза сказали: «Мы не убийцы, вот тебе милость, но таким как ты не место в нашем мире. Умрешь – не велика потеря». Товары еще раньше погрузили на верблюдов, и караван ушел еще засветло, даже краешек солнца не скрылся за дюной. Оставалось непонятным, как караванщики успели похоронить Кураба за такое небольшое время. Но бросить мертвое тело подчиненные Харфиза, свято верующие в Валлахата, тоже не могли – не те они люди. Странно повел себя сам господин Харфиз: Эриса ожидала от него хотя бы каких-то слов на прощанье, но аютанец даже не глянул на нее. Наверное, так сильна была в нем ненависть к запятнавшим себя связью с темными нубейскими богами.
Присев на корточки, Эриса развернула холщовый сверток: три сухих как камень лепешки размером с ладошку и две горсти фиников, ломтик вяленого мяса. И воды всего один небольшой бурдюк. И то, кажется, неполный. Они ничего не попутали?! Это на пять дней?! Ладно с едой: здесь есть пальмы и можно изловчиться, собрать хотя бы зеленых фиников. Но вода! При такой жаре, стоящей с утра до ночи, бурдюк выпивается за день-два! Караванщикам просто наплевать на ее жизнь! А может они желают ей, поклоняющейся Леноме, мучительной смерти?! Наверное, так и есть.
У арленсийки нет ни огнива, чтобы развести огонь, ни оружия, кроме маленького ножа. А здесь вполне могут обитать гиены и звери покрупнее. Она осталась одна, и с наступлением ночи неизвестно какие опасности оживают в Хаш-Туум. Может, призраки города мертвых, который совсем рядом за стеной, приходят проверить, не задержался ли кто из людей. Может, духи древних нубейских стражей, которые, говорят, живы по сей день. Конечно, против них бесполезно обычное оружие. Оружие… И тут Эриса подумала: ведь у святилища Величайшей остался лежать мертвый науриец, а его меч так и не покинул ножны. Можно пойти и забрать тот клинок. Там же должен находиться его приятель – Хунам. Жив он еще – нет? Если жив, то вряд ли он уполз оттуда далеко. Ведь Эриса, после своей угрозы перерезать ему горло, не стала убивать наемника. Она просто ушла с храмовой площади, не обращая внимания на его хрипы и проклятия. Боги, нужно было забрать у него меч! Тогда, если Хунаму снова вернутся силы, столкновение с ним будет не столь опасным. Хотя как знать. Если он, играя, нанес тяжелую рану опытному Кемризу, то даже с вооруженной стануэссой может справиться голыми руками. Тем более если выследит ее и нападет из-под тишка.
За этими размышлениями, стануэссу осенило: их вещи! Вещи двух хвостовых охранников так и остались здесь. Караванщики, собираясь в путь, то ли побрезговали дорожными мешками наемников, то ли таковы их законы чести пустынников – не тронули чужое. А ей вполне может пригодиться то, что уже ни к чему тому же Губору. Может у него есть хотя бы огниво и кинжал или нож получше того, что достался как трофей от неудавшегося «рабовладельца».
Свернув от ступеней направо и пройдя с десяток шагов Эриса, сразу обнаружила кожаный мешок с лямкой и подстилку, толстую, из верблюжьей шерсти. Второй мешок с вещами валялся под пальмой. Какой из них принадлежал наурийцу госпожа Диорич не стала гадать: если она случайно ограбит Хунама, то боги простят эту оплошность. Стануэсса развязала узел и вытряхнула из мешка содержимое: несколько лепешек, крупный кусок вяленого мяса, натертый перцем, твёрдый козий сыр и пригоршня урюка. Неплохо. Она завернула еду в холщовую ткань. Также здесь была хорошая веревка с крюком, два головных платка и маленькая баклажка с жидкостью. Вряд ли в ней вода – воду в таких в пустыню не брали. Скорее всего в ней брум – очень крепкий напиток и мерзкий на вкус, хотя многим нравился. Имелись еще пустые ножны под кинжал и надорванный, но вполне пригодный ремень. Еще всякая всячина. В кармане мешка обнаружился хороший нож с крепким острым лезвием на черной рукояти, покрытой резьбой, и – удача – огниво. Две свечи и крошечный мешочек с солью, смешанной с перцем и пряными травами. Вот еще что-то увесистое. Кошелек в ее руке зазвенел монетами. Арленсийка высыпала на ладонь горстку серебра и несколько медяков, быстро оценив: не меньше трехсот салемов.
И Эриса мысленно произнесла: «Боги!.. Нет, Ленома, слава тебе! Спасибо за такую удачу на моем непростом пути!». Ведь если в ближайшие дни будет в Хаш-Туум караван, то она может купить себе место на верблюде до Эстерата или Даджрах, а не умолять караванщиков, выслушивая скабрезные шутки и оскорбления. Оставался открытым вопрос с водой. Должны же быть у наемников бурдюки. Обязательно должны. Но искать бурдюки и оценить содержимое второго мешка Эриса решила утром. Вечерело и нужно было скорее найти место для ночлега. Такое, чтобы чувствовать себя безопасно, если здесь появятся ночные хищники.
Недолго походив вокруг останков здания, служивших пристанищем для караванов, госпожа Диорич обратила внимание на искривленную пальму. Та выросла, придавленная обломками тяжелой колонны, и ствол ее под значительным наклоном тянулся к верху этого здания, поднимался над ним на значительную высоту. Если постараться, то можно было вскарабкаться по пальме и с нее забраться на плоскую крышу. Пока не стемнело, стануэсса так и поступила, решив, что сегодня уж точно обойдется без меча Губору. Все равно такое тяжелое оружие было ей не по силам, да и не имелось у нее навыков обладания им.
Сначала налегке Эриса все-таки забралась на пальму после нескольких попыток, немного поцарапав руки и колени. Ухватилась за край каменного перекрытия и, отталкиваясь ногами от ствола, вскарабкалась на самый верх. Плоская крыша была присыпана песком и сухими пальмовыми листьями, которые не успел еще сдуть ветер. Отсюда открывался вид на большую часть разрушенного города и окружающую его пустыню. Солнце уже село, но небо на западе до сих пор светлело широкой бледно-розовой полосой, кое-где загорались звезды. Любоваться открывшимся пейзажем было некогда. До наступления темноты стануэсса поспешила перетянуть наверх самое важное: бурдюк с водой и кожаный дорожный мешок с вещами, которые она для себя отобрала, а также подстилку. Вещей набралось много и пришлось лазать дважды. Во второй раз она даже смогла собрать еще охапку опавших пальмовых листьев. Их можно было положить под подстилку, чтобы соорудить удобное место для сна, из другой части сделать небольшой костер. Хотя костер сейчас вряд ли был полезен. Он только выдаст Хунаму место, где она устроила свое убежище.
Переживая в воспоминаниях события дня, Эриса легла на подстилку, положив под голову вещевой мешок и глядя в небо, где загоралось все больше звезд. Однако вместо звезд перед мысленным взором возникли янтарные глаза змеи – старшей эрфины. В самом деле, было ли это существо змеей или дух богини снизошел в черное шершавое тело, чтобы посмотреть поближе в глаза человеку, обращавшему к ней молитвы? И что Эриса хотела попросить у богини? Ведь она даже не заикнулась о возвращении кольца. Лишь говорила о своих грехах, быстро, словно одержимая перечисляла что-то совершенное в прошлом. Хотя все это… совершенное, вряд ли было грешным для нубейской богини – богини желаний, страсти и запретных знаний. В те минуты у алтаря, стоя под обсидиановым взором Всевидящей на госпожу Диорич словно нашло какое-то помешательство. Наверное, так было нужно нубейским богам или каким-то иным Вечным, управляющим ее судьбой. Иначе как объяснить, что арленсийка потратив бессмысленно время у алтаря лишь скомпрометировала себя в глазах караванщиков. И теперь изгнанная, пребывает в одиночестве среди опасных руин древнего города, вместо того чтобы двигаться с караваном к Эстерату для встречи со своим возлюбленным. Боги, как странно вы играете зариками Судьбы!
Следом она подумала о Губору, мявшем ее грудь, о постыдном желании ощутить его в себе. Скорее отбросила эту скверную мысль и постаралась погрузиться в сон.
Ей снился Лураций. Он держал кольцо, чтобы надеть на ее палец. Красивое кольцо с прозрачно-бирюзовыми, похожими на ее глаза камешками. Это кольцо не имело волшебной силы, но стануэсса знала, что оно для нее намного дороже, чем могущественное кольцо, украденное беглым рабом. Еще Лураций сказал: «Счастье дают человеку не боги, а он сам. Сам человек находит его в себе. Для этого не нужно просить Вечных, а нужно лишь понять себя, понять свое место в этом мире и выбрать свой путь». Эта мысль в ее сознании, погруженном в сон, прозвучала так ясно, что Эриса проснулась. Некоторое время она лежала неподвижно, не поднимая век, чтобы не спугнуть остатки сна, такого важного и дорогого ее сердцу. Слова Лурация она повторила много раз, словно пробуя их на вкус, углубляясь в значение и пытаясь понять, что они изменили в ней. И еще госпожа Диорич задумалась, почему она так любит этого человека, который уже не молод, не столь крепок телом и не так ненасытен в постели, как хотелось бы ей? Почему он вдруг стал главным мужчиной в ее жизни? Без сомнений самым-самым главным за всю ее жизнь! Любит, может за ту безмерную свободу, которую он ей давал, за его доброту и нечто неизмеримое вроде души или внутреннего света, который помогал ей найти, осветить собственный путь в этой жизни. Какими же незначительными в этом душевном свете были Дженсер, Кюрай, Магрум и другие мужчины, которых она успела познать за достаточно бурную молодость!
Она открыла глаза и смотрела на звезды, жемчужными россыпями мерцавшие перед ней. Поблескивая холодным голубым светом, вторая луна катилась к горизонту, желтая Мельда уже зашла, а значит близким было утро. Как стремительно пролетела ночь в этих волшебных снах! Эрисе по-прежнему не хотелось шевелиться, а остаться как есть, будто плывя в приятной ночной прохладе вместе со звездами в небесную вечность. И она лежала, снова закрыв глаза, пытаясь прикоснуться к остаткам ночных видений.
С востока, со стороны города мертвых раздался лай гиен. Одной вторила другая гадким завыванием. Еще и еще… Эти звуки окончательно вытянули арленсийку из сна. Она повернулась на бок и вдруг у самого края крыши ей померещился чей-то силуэт. Хищные, топазово-желтые глаза смотрели на нее. Боги! Сердце госпожи Диорич сжалось и стало превращаться в лед. Пальцы пытались нащупать рукоять ножа, но никак не могли – его не было в том месте, где она положила оружие перед сном. Жуткие глаза из тьмы мигнули, и голова чуть наклонилась так, что стало лучше видно маленькие острые ушки, венчавшие ее.
– Сармерс! Какая ты скотина! – вскочив на ноги, вскричала Эриса. – Зачем так пугаешь меня?!
– Цветочек, тише, – недовольно прошипел вауруху. – Ты мне охоту испортишь, – он наклонился, глядя с крыши вниз. И пояснил: – Там есть кто-то. Возможно, он вкусный.
– Ты вообще обнаглел?! Неужели тебе какая-то еда важнее меня?! Я так тебя ждала! – Эрисе в самом деле стало обидно. В первый миг она хотела подбежать, обнять летающего кота и даже поцеловать его шелковистую шерстку. А теперь… теперь передумала. Была готова опуститься на подстилку и безразлично смотреть на звезды в светлеющем на востоке небе.
– А чего ждала? Хочешь исполнить обещание? – Сармерс понял, что охоту придется отложить.
– Теперь нет, – выражая непомерную обиду она отвернулась от кота и поджала губы. – Ты хоть знаешь, что случилось со мной?
– Прости, наверное, проморгал. А что такое? – вауруху подошел к ней и, удобнее сложив крылья, сел на пальмовые листья.
– Вот! – Эриса поднесла к его носу палец, на котором больше не было кольца Леномы.
– Что вот? Насколько мне известно, в одном из совершенно идиотских миров этот жест обозначает «имел тебя я в попу», – Сармерс потрогал ее выставленный на показ палец своим, убрав когти. – Я правильно тебя понял?
– Ты что вообще слепой? У меня кольца больше нет! – в добавок к непомерной обиде госпожа Диорич начала злиться.
– Ах, кольца нет. Точно! У тебя его же украли. Прости, Цветочке, меня накрыло столько сумасшедших дел, что я совсем об этом забыл. Ну, прости, – он подсел ближе и обнял ее лапой, думая, как тяжело с этими существами – женщинами. Особенно такими.
– И тебе совсем безразлична моя судьба? – Эрисе захотелось заплакать.
– Дорогая моя киса, ты же сильная. Я-то знаю какая ты. И зачем ты сейчас уподобляешься капризным глупышкам, которым иногда достаются кольца. Признаться, таких хочется скорее съесть и не мучить себя их бесконечной придурью. Ну, Цветочек? – он приблизил свою мордочку к ее лицу, и теперь эти жуткие топазовые глаза с красным отблеском смотрели глубоко во влажные глаза стануэссы.
– Да, Самерс. Прости. Ты прав, – она вздохнула и прижалась к нему. – Хоть на немного захотелось стать маленькой и капризной, чтобы меня понянчили. Все, все… – она мотнула головой, потираясь о его черную шерсть. – Я больше не капризничаю. Итак, ты все знаешь. Скажи прямо, у меня есть шанс получить кольцо назад?
– Шанс, конечно, есть, но от меня здесь мало зависит. Я бы очень хотел, чтобы кольцо было твоим навсегда. Даже хотел бы не только это, а еще… чтобы ты жила долго-долго как вауруху. Но это лишь мои скромные хотелки, однако, как говорится, пути Величайшей неисповедимы. В общем не знаю. И, по-моему мнению, шанс твой крайне призрачный. Увы, пока так… на данный момент, – он махнул хвостом, отчего зашуршали разбросанные рядом пальмовые листья. – Выходит кольца у тебя нет и трубки курительной нет? – она кивнула и вауруху честно признал: – Хреново. В такой ситуации любой захочет покурить. И не только моа. Есть в других мирах травы поинтереснее.
– Я знаю, куда увезли мое кольцо. Вроде в Гог-Ха – это в Эльнубее. Может слетаем туда? Я перережу этому козлу горло, а ты откусишь ему руки и ноги. А? – Эриса подняла к нему взгляд и сообщила то, что хотела сказать в первые мгновенья из встречи: – Боги, какие у тебя жуткие глаза! Особенно в темноте! Нет! Я никогда не привыкну. Можешь их сделать добрее хотя бы когда смотришь на меня?
– Как же я их тебе сделаю. Разве что появляться перед тобой в черных очках? – вауруху показалось это забавным, и он зашипел от смеха.
– Что такое «черные очки»? – госпожа Диорич нахмурилась, пытаясь разгадать смысл произнесенных слов.
– Ну это… это такое. Очень важное или очень неважное, куда прячут глаза, – попытался объяснить летающий кот. – Ты у Лурация своего спроси. Он эту штуку от точно знает. Может даже носил когда-то.
– Слушай, не уводи от темы: мы полетим в Гор-Ха? – Эриса не прекратила хмуриться.
– Тихо! – Сармерс поднял лапу и прошептал: – Сюда кто-то лезет!
Арленсийка тоже услышала шорохи исходившие со ствола пальмы по которой она вскарабкалась сюда прошлым вечером. Через миг над краем перекрытия показалась красная чалма, а затем голова – голова Хунама. Выходит, наемник оказался сильнее яда эрфин – а его укусило как минимум две змеи. Да, он вполне выжил и при этом неплохо себя чувствовал. Чего его понесло наверх здания, оставалось только гадать. Наверное, услышал голос северянки и решил устроить ей неприятный сюрприз. Поначалу он не видел ее и крылатого кота, поскольку этот край скрывали свисавшие листья пальмы, и Хунам смотрел в другую сторону. Вауруху успел бесшумно вскочить и в один длинный прыжок оказаться возле аютанца. Хунам резко повернул голову, увидев прямо перед собой огромную оскалившуюся пасть. Алый язык в пасти затрепетал и из нее вырвался рык еще более грозный, чем львиный. Сердце аютанца сжалось, пальцы разжались, он тоже подал голос и с воплем полетел вниз.
– Какой он трусливый! – рассмеялся шипящим смехом летающий кот.
Эриса была уже рядом, поглядывая вниз на распластавшегося на камнях наемника.
– Господин Хунам, вы по-прежнему желаете пол чашечки брума? – с хохотом поинтересовалась она. – У меня есть немного в дорожном мешке. Чего вы там разлеглись, поднимайтесь к нам.
Наемник пошевелился и издал стон.
– Что за народ – шуток не понимают, – возмутился кот, поигрывая хвостом. – Кажется, я именно на него охотился, когда ты помешала. Но теперь он мне не интересен. Кстати, ты чего это предлагаешь брум всяким бескрылым летунам, а мне нет?
– А ты будешь? – Эриса изумленно уставилась на него, и улыбка на губах стануэссы стала еще шире.
– А что остается? Если у тебя нет даже курительной трубки, давай хоть напьемся, – Сармерс решительно направился к дорожному мешку.
– Ты снова врешь. Коты не пьют, – стануэсса присела на подстилку, недолго поковырявшись в вещах, нащупала баклажку: был ли в ней брум или нечто другое, она не знала – вчера так не довелось попробовать. И эксперименты лучше проводить не на себе: выдернув пробку, Эриса благородно протянула сосуд другу.
Саммерс не стал спорить на тему «пьют ли коты» – просто перевернул баклажку себе в рот и сделал пару глотков. Тут его скривило, даже глаза позеленели. Он сморщил пасть, высунул язык, часто и тяжко дыша. Наконец прошипел:
– Какая же гадость! Божественная гадость!
– Ну, это брум, правильно? – на всякий случай уточнила госпожа Диорич.
– Брум, брум… – согласился летающий кот, чувствуя, как запекло в животе. – Давай теперь ты, – он протянул арленсийке сосуд и покосился на краешек восходящего солнца.
Эриса тоже сделала глоток, быстро второй и, скривившись, потянулась к черствой лепешке.
– Дерьмо собачье! – выговорила она, когда смогла продышаться. – Только конченые идиоты могут пить это!
– Хуже того. Наверное, – предположил Сармерс, тоже отщипнув кусок сырной лепешки. – Знаешь, чем хорош брум? – он подсел ближе к стануэссе, и когда она мотнула головой, пояснил: – от него хочется трахаться. У тебя тоже так?
– Нет! – резко сказала она и отсела чуть дальше. – Я вообще его не пью. Второй раз только попробовала. Ладно, давай к главному. Ты мне так и не ответил: Мы полетим в Гор-Ха?
– Слушай, Цветочек, не уводи от темы, – вауруху выхватил у нее из рук баклажку и отпил немного еще. В этот раз его скривило меньше и глаза быстрее вернули красновато-желтый блеск. – Ты мне кое-что обещала. Было такое? Было… Я, собственно, за этим и прилетел.
– Что это я тебе обещала? Подарить курительную трубку? – Эриса сделала вид, что более не приходит ей на ум ничего иного, кроме как эта безвременно пропавшая трубка. И рука сама потянулась к баклажке: уж лучше этот гадкий напиток, чем еще кое-какие мысли.
– Слушай, киса моя, еще раз прошу: не уводи от темы. Трубки все равно нет. А ты обещала трахнуться со мной. Ну, – заботливо убрав коготь, он коснулся пальцем ее подбородка и приподнял его, чтобы посмотреть в эти честные глаза. – Обещала?
– Это ты не уводи от темы! Мы полетим в Гор-Ха? Отвечай! – госпожа Диорич припала к горлышку сосуда и сделала несколько немаленьких глотков. Во рту тут же запекло и будто пламя потекло в живот.
– Киса, я первый задал вопрос. К тому же я старше тебя. На сто миллиардов лет. А значит, по законам мироздания ты должна отвечать первой! – требуя ответа, вауруху наклонился к ней так, что его жуткие глаза оказались близко-близко.
– Ты врешь! – отдышавшись после огненного напитка, Эриса вытерла рот и не менее жутко посмотрела на него. – Снова мне врешь! Столько не живут! И нет таких законов в мироздании!
– Не увиливай от темы! – настоял крылатый кот. – Цветочек, ну скажи «да». Мы же трахнемся?
«Старше на сто тысяч лет. Конечно, он врет, – думала стануэсса, чувствуя, как печет в животе и как кружится голова. – Врет, но он совершенно точно намного старше. Боги, почему я начинаю любить стариков?»
– Да? – переспросил летающий кот, забирая из ее рук баклажку.
– Да, – она ответила Эриса будто прорычала. – Но есть одно условие и теперь ты клянись, что оно будет выполнено.
– Чтоб я сдох, – не задумываясь прошипел Сармерс. – Какое условие?
– Это будет происходить так, как пожелает того дама, – госпожа Диорич мило улыбнулась. Ее глаза снова стали добрыми и слегка пьяными.
– Давай, рассказывай. Хочу подробностей! – зашипел от смеха вауруху.
– Твой длинный шкодливый язычок станет нашим главным органом для этого безобразия. Такова воля дамы. О, боги, какая гадость… – она посмотрела на опустевший наполовину сосуд и потянулась к нему. – В общем, я почти готова. Можешь начинать. Сейчас только халатик развяжу.
– Ты – шетова плутовка! – возмутился Сармерс, хотя по его виду он был более чем доволен. – Развела меня! Дай сюда брум! Сейчас напьюсь с горя и упаду с крыши!
– Приступай. Начни с сисичек, – Эриса распахнула халат и легла на подстилку, подставляя тело ласке восходящего солнца и ожидая еще более приятных ощущений.
– Имей в виду, этим я не ограничусь! – пригрозил преданный Леноме и склонился над арленсийкой.
Его алый чуть шершавый язык лизнул ее подбородок и медленно опустился, повторяя изгибы шейки стануэссы. От волшебных ощущений Эриса чуть вздрогнула и запустила пальцы в шелковую шерстку кота.
– Вкусная киса, – прошипел Сармерс. Его язык лизнул ключицу госпожи Диорич и неторопливо, оставляя влажные узоры, опустился к груди. Тверды соски вауруху нежно сжал губами и втянул в себя, пробуя их на вкус.
«Боги!» – Эриса задышала чаще. Это было безумно приятно, ей захотелось прижаться к его мягкой шерстке всем телом, но она лишь прогнулась пуская его ниже. По животу пошел жар раньше, чем туда добрался язык вауруху. Он лизнул ее впалый пупок, опустился к складочке между ног и снова вернулся к груди, облизывая каждую с наслаждением, затем давая волю губам, снова играя с ее сосками.
Жар желания разливался по животу. Пульсировал волнами и между ножек госпожи Диорич стало совсем мокро. Она шире расставила бедра и в нетерпении надавила на голову летающего кота. К ее невыраженному возмущению он опускался туда слишком, слишком медленно, настолько, что Эриса заворочалась под ним и надавила сильнее. И когда мокрый, чуть шершавый язык Сармерса добрался до самого сладкого, стануэсса шумно выдохнула, подавшись ему на встречу.
– Моя сладкая киса, – прошипел он, нажимая лапой на ее бедро и лизнув ее сок.
От первого прикосновения ее розовый бутон совершенно раскрылся и стануэсса затрепетала от ласки нового любовника. Когда кончик его языка становился жестким и дразнил ее клитор, сердце Эрисы замирало, и ей казалось, что она сейчас взорвется. Судорожно сжав его шерсть, она простонала:
– Сармерс, мерзавец!.. Сейчас кончу!
– Хочешь, чтобы я вошел? – он приподнял голову и глянул на нее жёлтым глазом.
– Да! – она тоже оторвала голову от подстилки с возмущением глядя на него.
– Ну, ладно, – вауруху свернул свой длиннющий язык трубочкой и запустил в ее лоно.
– Ах-х! – стануэсса вскрикнула и выгнулась. Язык Сармерса затрепетал в ней, доставая кончиком до нежного донышка, щекоча его так, что арленсийку словно поразило сладостной молнией. Десятком молний. Она беспощадно вцепилась в его шерсть, притянула к себе и закричала, дрожа всем телом.
– Какая ты сумасшедшая. Больно все-таки, – сообщил он, вытащив язык, мокрый от потока ее соков. – Больно, но вкусно, – подытожил он, глядя на бывшую хозяйку кольца и понимая, что она сейчас не намеренна разговаривать.
Прижавшись к летающему коту, Эриса лежала часто дыша, но уже не подрагивая. Сердце успокаивалось, и тело погружалось расслабление словно в теплую божественную ванну. «Оказывается, кот умеет не только летать», – мелькнуло в уме госпожи Диорич, и она рассмеялась.
– Тебе весело? Ты мне шкурку попортила, – он лизнул ее в живот.
– Не ври, – она почесала его за ухом и прижала голову к себе. – Сармерс…
– М-м… – ответил он, и провел кончиком языка по ее складочке, по которой еще стекал сок. – Еще хочу. Иди ко мне, – Эриса повернулась на бок, опустилась ниже достав рукой до его возбужденного члена. Сжала его ладонью, проводя сверху вниз, ощущая как на нем распухают необычные твердеющие бугорки. Вернулась, трогая пальцем его острый кончик, отчего вауруху зашипел от блаженства.
– Все, ты меня вывела, Цветочек! – крылатый толкнул ногу стануэссу в сторону, делая позу удобной для себя и навис над ней.
Она ждала часто дыша, в предвкушении его проникновения. Острый кончик его члена прошелся по мокрой ложбине, несколько раз задел спелую вишенку ее клитора, стануэсса застонала, торопя кота, сильнее разводя в сторону ноги. И вцепилась в его шерсть, когда остренькое горячее тело нашло ее вход.
Сармерс погружался в нее так мучительно медленно, что Эриса стиснула зубки, чтобы не закричать от невероятных ощущений.
– Мой любимый котик! – прошептала она, сминая его шерсть, и выгнулась, когда кончик твердой плоти наконец уперся в нежное донышко. Он двинулся в ней по-прежнему медленно, постепенно наращивая темп их волшебной игры. Арленсийка чувствовала, как распухают бугорки на его члене, выпирают все сильнее, дразня чувствительные стеночки ее лона. От этого неведомого ощущения, захватывающего все сильнее, сладкий огонь потек по ее телу, разливаясь от живота в стороны, огненным столбом поднимаясь по позвоночнику. Эриса застонала, вонзая ноготки в своего сладкого мучителя, кажется, даже укусила его, укусила несколько раз, и ее бедра затряслись в диком танце оргазма.
Сармерс снова и снова вонзал в нее своего воина, ставшего огненно-горячим и наполнившим арленсийку без остатка. Он входил все чаще и жестче, от этих толчков тело Эрисы даже подбрасывало. Она вскрикивала, оставаясь где-то на границе сознания и запредельного удовольствия. Ее потряс еще один оргазм. А когда ее котик зарычал точно лев, и член его часто запульсировал, растягивая и без того до предела наполненное лоно, госпожа Диорич затряслась вместе с ним. Струи горячего семени ударили в нее и потекли по ногам.
Когда Сармерс покинул ее, стануэсса повернулась набок, обессилено уронив руки на подстилку.
– Киса, ты чего? Жива там? – полюбопытствовал вауруху через несколько минут, наблюдая за ее неподвижным телом.
– Нет. Ты меня затрахал, – отозвалась Эриса. Горячее семя все еще стекало с нее.
– Мне кажется ты врешь, – Сармерс тронул лапой ее ягодицу. – Если ты преставилась, то почему разговариваешь.
– Это не я разговариваю, – арленсийка по-прежнему не шевелилась.
– А кто? – убрав коготь, кот ткнул ей пальцем между ягодиц.
– Ай! – встрепенулась она. – Это брум разговаривает! – сообщила Эриса и повернулась к любовнику. – Вот теперь ответь мне: мы летим в Гор-Ха или нет? Только не пытайся увиливать.
– Нет, не летим. Разве не видишь, мы лежим на крыше какой-то развалины, – заметил преданный Всевидящей, удобнее сложил крылья и лег на спину.
– Знаешь, я не дура. И ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю, – Эриса встала, скинула халат, чтобы не испачкать его, и села верхом на живот кота.
– Цветочек, зачем ты царапаешься и кусаешься в то время, когда я тебе со всей душой делаю приятно? – вауруху вытянув палец, потрогал ее сосок.
– Потому что, – ответила она, поджав губы и ожидая ответа на свой вопрос о Гор-Ха.
– Ты попортила мне шкурку. Хорошо хоть крылья не сломала, – он попытался дотянуться языком до ее соска, но не достал.
– Я тебя сейчас задушу! Мы летим в Гор-Ха?! – разозлилась стануэсса, вцепившись в его шею.
– Сначала ты мне ответь, – Сармерс отодвинул ее вопрос в сторону. – Признай, тебе нравится со мной трахаться?
– Я не скажу, – Эриса, едва сдерживая смех, отвернулась.
– Говори по-хорошему, – настоял вауруху, и арленсийка почувствовала, что его член снова напрягся и тычет ей в ягодицу.
– Да, нравится, – признала она.
– Скажи, что нравится очень и ты была дура, что не сделала это раньше, – коту тоже хотелось смеяться. Ну какой-же она была забавной! Он погладил лапой ее спину, чуть-чуть выпустив коготки.
– Ай! – Эриса наклонилась, прижимаясь своей грудью к его и признала: – Мне нравится очень. Но я не дура. Теперь говори: мы летим в Гор-Ха? И только попробуй не ответить в этот раз!
– Нет, – честно признал летающий кот.
– Почему?! – глаза госпожи Диорич стали серыми и злыми.
– Потому, – ответил Сармерс и зашипел от смеха, когда она начала его бить кулаками в грудь.
– Ладно, моя киса, теперь буду серьезен. Успокойся. Ляг на меня, – он привлек ее движением лапы. – Придется сказать кое-что не очень приятное нам двоим, – он погладил ее спину, старясь быть нежным. – У меня мало времени. Мы не успеем в Гор-Ха, потому что без кольца у нас не получится через портал Ауру. Если же лететь через ваш мир, то мне потребуется целый день, но у меня нет столько времени. До полуночи я должен вернуться к Величайшей.
– Хорошо, а если завтра, – начала было Эриса.
– Послушай о самом неприятном, – перебил ее вауруху. – Мне придётся исчезнуть надолго. По-вашему, примерно на три-четыре двоелуния. Увы, увы… я же не принадлежу только себе.
– Вот как это теперь называется? Трахнул девочку и «прости дорогая, увидимся нескоро»? – Эриса почувствовала, как к горлу подкатывает ком. – Ты же врешь всегда!
– Но не сейчас. Хочешь правду? – он лизнул ее руку.
Госпожа Диорич просто кивнула, глядя на валявшуюся рядом баклажку с брумом.
– Ни разу за последние триста лет я не прилетал к хозяйке, лишившейся кольца. Ты первая за этот срок, потому что ты на самом деле дорога мне, – он привлек ее, и Эриса прижалась щекой к его груди. – Давай проведем этот день вместе до вечера. Ближе к вечеру я отнесу тебя в Эстерат или куда пожелаешь, только не слишком далеко. Идет?
– Хорошо, Сармерс, – госпожа Диорич погрустнела и желание хлебнуть еще глоток отвратительного брума, не казалось таким уж скверным. Мало того, что рушились ее планы, по попытке найти кольцо по свежим следам, но и Сармерс, которому она так обрадовалась, исчезал на неизвестный срок. При чем арленсийка понимала, что сейчас он говорит без дури – правду. Но, с другой стороны, ведь еще вчера ее положение было много-много хуже. Так разве должна она сейчас расстраиваться? – Правда, это горько, что мы не увидимся так долго, – продолжила стануэсса и начала водить пальцем по его груди, словно делая какие-то надписи. – Скажи, я не смогу призывать тебя без кольца. Кольцо мне не слишком нужно. Сармерс, дорогой, мне нужен ты.
– Увы, без кольца нет. Но я иногда чувствую, когда нужен тебе, – ответил он, лаская ее голые выпуклые ягодицы. – Можно будет потом потренироваться. Мне интересно с тобой и хочется видеться чаще.
– Спасибо, – Эриса поцеловала его шерсть на груди. – Вот я думаю… почему мне так хорошо с тобой. Возможно, потому что ты такой же сумасшедший шалун как Анетта. Анетта – это моя лучшая подруга. Я скучаю за ней. Но ты, конечно, не Анетта. Ты – мой любимый котик.
– Познакомишь меня с ней? Меня тоже очень интересуют сумасшедшие шалуньи, – его коготь слегка царапнул спину стануэссы, затем обе лапы снова заинтересовались ее таким прелестными, упругими ягодицами. – Тем более если она такая же милашка как ты.
– Еще чего! Чтобы ты трахался с ней? Она еще та развратница. Нет, даже не мечтай! – госпожа Диорич сразу отвергла такую неприятную идею. – Сармерс! Нет! – она почувствовала, что ее кончик нагло лезет между ее ягодиц. – Пожалуйста, нет, Сармерс! Я не готова так!
Стануэсса скруглила рот и выдавила долгую: – О-о-о!.. – закрыв глаза и сминая шерсть на его груди.