– Это что за слизняк? Ты, Яга, никак шутки шутить вздумала?! Повеселиться решила?!
– Какой слизняк? Какой слизняк, боярин? Ты зенки-то разуй, Еремеев. Зенки свои наглючие. Богатырь, самый настоящий. Красавец, каких поискать. Смотри… Спит, аки…
– Аки девка он спит! Посмотри, рожа какая смазливая… Тьфу! Аж с души воротит. Что ж они там… Эх… И морда вся, такая гладкая…
Разговаривали двое. Один голос я сразу узнал, с первых же слов. Бабка. Долбаная бабка со светящейся хренью. Она как раз нахваливала какого-то богатыря. Прямо больная тема у нее с этими богатырями. Точно – старуха сумасшедшая. Просто у каждого крыша подтекает по-разному.
Второй голос принадлежал мужчине. Бабка обращалась к нему по фамилии. Еремеев… Не знаю такого. Точно никогда не слышал.
– У нас договор был на богатыря. Настоящего. Чтоб там… – Мужик замялся, – Ну… сама понимаешь, как богатырь выглядеть должен. Плечи – во! Ручища – во! Ножища – столбы крепкие. Ты Машку видела? Видела. Ее ж такими руками, как у твоего иномирца, не то, чтоб обнять не получится, она его невзначай сломать может. Нужен богатырь! Чтоб как намотал Машкину косу на руку… А ты чего притащила? А?
Судя по интонациям, мужик был очень недоволен. Интересно, о ком они говорят? Хотя, плевать. Гораздо интереснее, за каким чертом тут я? И где именно находится это «тут»? Я осторожно открыл один глаз. Светящегося круга, слава Богу, поблизости не было. Ну, хоть так… Может, все-таки показалось мне с перепою? Или алкашка палёная попалась. Надо клуб этот тряхнуть немного. Совсем охренели. Приличным людям всякое дерьмо продают.
Так как на меня внимания по-прежнему не обращали, я открыл и второй глаз. В целом обстановочка выглядела конечно, мандец… Судя по всему, я лежал на кровати в каком-то старом доме. Очень старом. Видно мне было лишь часть комнаты, но, подозреваю, все остальное не лучше. Бревенчатые стены покрывали плесень и паутина. На полу валялся полосатый коврик, связанный из ниток. Потолок отсутствовал как явление. Сразу шли перекладины из досок, на которых, похоже, держалась крыша. А еще на этих перекладинах висели связки сушёных грибов, трава пучками и… летучие мыши. Тоже сушёные. Рядом с кроватью стоял стол. На столе в наличие имелась красивая белоснежная скатерть, украшенная красными петухами. Она единственная выглядела новой. Черт… В деревне я, что ли? Или секта это какая-то? Зачем нормальным людям сушеные летучие мыши? Ладно, грибы – могу понять. Каждый загоняется по-своему. Но насчет мышей точно ничего не слышал.
– Ты погоди, Еремеев… Не пойму… Ты никак с оплаты соскочить пытаешься?
Осторожно повернул голову в сторону, откуда доносились голоса. Пока ни черта не ясно, лучше не выдавать себя, не показывать, что я очнулся.
Так и есть. Неподалеку стояла бабка, та самая. А рядом… Мужик с длинной, густой бородой, в меховой шапке и наряде, определение которому я затрудняюсь дать. Будто на съемки кино попал. Про старину. Кафтан, наверное. И зачем ему, интересно, такой головной убор? Сейчас лето на дворе.
– С какой оплаты, Яга? Ты договор наш не выполнила. Поэтому готов отдать половину оговоренной суммы. Но не более. И это будет честно. По сути, ты вообще все испортила. А мы на тебя рассчитывали. Все царство рассчитывало…
– Ах ты ж песий выпердыш… – Бабка, набычившись, медленно начала наступать на мужика. – Ты кого развести решил, боярин? Меня? Меня?! Не боишься? Я же тебе мужскую силу твою, сморчок ты обсосанный, в узел завяжу. Марфа от тебя сбежит на седьмой день.
– Ты это… с выражениями поаккуратнее! Нахваталась там, в чужих мирах словечек ихних… – Мужик попятился от старухи.
Вид у него был сердитый, но я бы сказал, он немного подссывает. Хотя, вполне его понимаю. Старуха эта – слишком странная. На нее смотришь, дрожь по телу. Правда, и мужик, скажем прямо, совсем на адекватного не похож. Бороду себе отрастил до пупка. Кафтан этот… Куда меня занесло, не пойму? Неужели и правда украли, как отец опасался. Ну, если это предположение верное, то даже похитители у меня какие-то бракованные.
Диалог между старухой и мужиком тем временем грозил перерасти в мордобой. Причем, вовсе не в переносном смысле. Бабка реально принялась закатывать рукава, будто сейчас мужику в бороду вцепится.
Собственно говоря, решил, пока они тут свои непонятные отношения выясняют, свалю-ка я по-тихому. Полежал, послушал и хватит. Мне домой надо. У меня билеты куплены в Доминикану. Гостиница заказана. Медленно, стараясь не производить лишних звуков, начал сползать с кровати. В стороне от этой парочки виднелся выход из комнаты. А ещё, имелось окно. Самое обычное, со стеклопакетом. Новый стеклопакет, кстати. Окно в избе, а я, пожалуй, это строение только так и могу назвать, смотрелось крайне чужеродным. Будто на старое, древнее пальто прилепили лейбл известной фирмы. Вот мне бы либо до выхода, либо до окна добраться. А там – хрен догонят. Бабка старая, горбатая. Мужик с пузом, здоровый слишком. А я, несмотря на разгульный образ жизни, в зал хожу четко три раза в неделю.
У этой парочки разговор идет о деньгах. Правда, не пойму до конца смысла разговора. Еремеев явно что-то старухе должен заплатить. Но судя по его настрою, бабку ждет знатный кидо́к. Кого обсуждают, не врублюсь никак. Богатырь какой-то. И в клубе, на заднем дворе, бабка тоже мне за богатыря предъявляла…
В этот момент откуда-то из-под стола выскочил черный, жирный кот. Посмотрел на меня, мерзко ухмыльнулся, взлетел на стол и заорал, как потерпевший. Пялился при этом, тварина, прямо мне в глаза. То есть он орал не просто так, а чтоб привлечь внимание. Типа, смотрите, люди, у вас тут Леха смыться хочет.
Бабка, моментально заткнувшись, обернулась в сторону кровати, где я, как раз, уже почти даже встал. Голова немного кружилась. Но что интересно, не было состояния похмелья. Просто, будто земля из-под ног уплывает, и все. Так происходит обычно из-за перепада давления.
– О-о-о-о-о… А вот и красавец наш проснулся. – Старуха расплылась улыбкой, снова вызывая у меня нервную дрожь своими двумя зубами. И волосы эти дебильные в ее бородавке… Хочешь, не хочешь, а взгляд притягивают. – С добрым утречком, богатырь. Выспался? С виду ты вроде не сильно большой. А тащить тебя уморилась.
Я покрутил башкой, пытаясь понять, с кем вообще эта психичка разговаривает. Однако, кроме меня и Еремеева в комнате больше не было никого. Ну, еще мерзкий кот. Подлая тварь, сдавшая мой побег, сидела на столе с довольным видом и продолжала смотреть прямо на меня. Могу, конечно, ошибаться, но по-моему, кот реально улыбался. И это – хреновый признак. Потому что коты не улыбаются. А если я вижу его улыбку, значит сумасшедших в комнате стало на одного человека больше.
– Здравствуйте… – Сказал я обоим, при этом пытаясь устоять на ногах. Меня постоянно тянуло опять рухнуть в кровать.
– И тебе не болеть, добрый молодец. – Кивнула старуха.
– Да какой он добрый молодец? – Снова влез мужик со своими недовольными комментариями. Мне кажется, я начинаю разделять мнение старухи. Мудак какой-то, честное слово. – Посмотри. Хилый весь. Мотыляет вон его из стороны в сторону.
– Мотыляет, потому что через портал пришлось тащить. С непривычки дурно человеку. Оно и тебя бы вывернуло, сердешный. Наизнанку. Богатырь мой еще хорошо держится. Крепкий… – Бабка замолчала, нахмурилась, а потом резко обернулась обратно к Еремееву, – Ты мне, боярин, зубы не заговаривай. Решил часть оплаты себе прикарманить? Так я царю-то быстро донесу. Неужто ещё не наворовался?
– Чего прикарманить? Кто наворовался?! Окстись! – Мужик изрядно напрягся от слов старухи. Выражение лица у него стало такое невинное, что даже я понял, точно ворует. Да и глазки забегали у Еремеева.
– Все Тридевятое царство твою натуру знает. Хапуга! Сидишь там в царском тереме на откатах. – Бабка, вспомнив о возникших разногласиях, снова начала заворачивать рукава.
– Ах ты ж, дрянь… – Еремеев возмущенно топнул ногой. И обувь, кстати, у него дурацкая. Сапоги из ткани, похожей на бархат. Красные. С каблуками. – Да как у тебя язык повернулся?! Я, для царства родного, живота не жалея… Все для народа. Все для царя-батюшки…
– Вот и ладненько… – Я начал потихоньку, приставным шагом двигаться к выходу. Двери там не было, что весьма облегчает задачу, а окно еще открыть попробуй. – Вы тут решайте… И, кстати, да! Рожа у Еремеева прям хитрая. Точно он Вас, бабуля, обдурить хочет…
– Стоять! – Рявкнула старуха. Хотя смотрела в этот момент на мужика. Ко мне не поворачивалась.
Самое интересное, я опять замер столбом, не чувствуя родных конечностей. Что ж за хрень такая… Может, гипноз?
– Значит, боярин, платить ты не собираешься? – Бабкин голос стал еще более противным. – Ну, хорошо… Твой выбор…
Она сунула руку в карман старого, потертого жилета, надетого поверх кофты, и вынула оттуда клубок ниток. Потом, все так же не оборачиваясь, швырнула его мне.
– Держи, богатырь. Выйдешь за порог, кинь на землю. Он тебя выведет из леса. Топай строго за клубочком. В лесу опасностей много. А с моим помощником тебя никто не тронет. С дороги не сворачивай. Погибнешь.
– Эй, старая, совсем страх потеряла! Да тебя царь… – Еремеев хотел кинуться в мою сторону, чтоб удержать, но дернулся раз, два и… И все. Видимо, не только на меня старухины приказы действуют. Лицо у мужика стало совсем офигевшее. Он, похоже, от бабки такой подставы не ожидал.
– Хорошо! Заплачу! Все отдам! – Заорал Еремеев, тщетно пытаясь сдвинуться с места.
– А поздно, Илюша… Я уже передумала. Вы, людишки, совсем обнаглели. Забыли, с кем и как вести себя надобно. Вот урок будет. И тебе, и всем вам. – Старуха развела руками. – Не обессудь, боярин. Сам виноват.
Удивительно, но мое тело стало вдруг очень даже хорошо себя чувствовать. Ровно в тот момент, когда я поймал клубок, брошенный старухой. Даже силы появились. Реально. Будто я хорошую порцию энергетика выхлебал.
– Уходи, богатырь. – Бабка, наконец, обернулась через плечо. Посмотрела на меня с интересом. – Как звать-то тебя?
– Алексей. – Ответил я, хотя точно не собирался вести каких-либо диалогов с сумасшедшими похитителями.
– Алеша, значит… Уходи, Алеша. Не́чего тебе тут делать больше. Обратно дороги все равно нет. За клубком иди. Он приведёт, куда нужно. Пшёл!
Только бабка отдала команду, я рванул с места. И не могу наверняка сказать, что это было мое желание. Вернее, желание очутиться подальше отсюда, точно имелось, но вот движений я никаких не делал. Меня снова что-то невидимое подтолкнуло в спину.
Я выскочил из комнаты. Оказался в каком-то коридорчике. Холлом или прихожей назвать это язык не повернется. Слишком маленькое помещение. В углу стояло огромное ведро. Или бочка. Или… Черт, не знаю, какое можно дать определение. Сделано оно было из деревянных досок, которые держали металлические ободы. При желании, я мог бы поместиться туда целиком.
– Охренеть… – Чисто ради любопытства подошел ближе. Внутри конструкции стояла метла. Самая настоящая.
Из комнаты донёсся грохот и матерные крики Еремеева. Видимо, они со старухой все же схлестнулись в неравном бою. В неравном, потому что я бы на мужика ставку не делал. Бабка, пожалуй, поопаснее будет.
Я бросился к двери, толкнул ее и выскочил на улицу. Нет, не выскочил. Вывалился. У дома не было ступенек. Поэтому прямо с порога я кубарем полетел на землю. Ударился, между прочим, очень больно.
Тут же вскочил на ноги и застонал. В голени прострелило болью.
– Сука! Вывихнул, походу!
Естественно, ответить мне было некому, все возможные собеседники заняты важным делом – мордобоем. Грохот в доме стал еще сильнее. Ко всему прочему, звуковую феерию драки дополнили дикие вопли кота. Очень надеюсь, ему там башку свернут.
– Дурдом, отвечаю… – Пробормотал я, потом опустил голову, изучая свои конечности, сразу все. Больше повреждений, вроде, не имелось. В руке крепко сжимал клубок, который дала старуха.
– И что? – Спросил моток ниток. Как идиот, честное слово. – Реально тебя кидать на землю? Бред же…
Обернулся в сторону дома. Сам не знаю, зачем. Вот лучше бы я этого не делал. Да, строение выглядело, как старая изба из бревен. Это – ладно. Но у дома были ноги! Две здоровенные куриные ноги!
– Твою ж мать…
Я попятился назад, к лесу. Отчего-то картина эта меня сильно впечатлила. Изба со скрипом покачнулась, задрала одну ногу и почесала ею ту, на которой стояла.
Все. На этом мои нервы сдали. Я развернулся и побежал к деревьям. Ну, как побежал. Пытался, по крайней мере. Вывихнутая нога болела ужасно. Каждый шаг причинял непередаваемые ощущения. Но дом с куриными лапами пугал меня гораздо сильнее, чем возможность окончательно угробить себе ногу. Такое чувство, будто я в кошмарный сон попал. Причем, пробудиться никак не получается. Про клубок, естественно, даже не вспомнил. Вернее, про слова старухи, что его надо бросить на дорожку.
Пёр вперед, не разбирая пути. И мне, между прочим, даже не стремно. Я все могу понять. И вообще не считаю себя трусом. Драка? Не вопрос. В морду дать? Да пожалуйста! Влезть в разборки? Сколько угодно! Но, сука, живой дом с живыми, куриными ногами, это – слишком.
Ко всему прочему, не успел я далеко убежать, вокруг меня начали твориться очередные странности. Буквально спустя пять минут после начала забега.
Вывалился я из избы на лесную поляну белым днем. Светило солнце. Лесочек вокруг этого долбанного дома выглядел весьма даже симпатично. Но теперь, чем дальше углублялся в чащу, тем темнее становилось вокруг. Будто с каждым моим шагом пролетало несколько часов. В итоге, спустя навскидку минут тридцать, вообще наступила ночь. Очень резко.
Кстати, время определял наугад. Часы на моей руке перестали вдруг работать. Хотя, стоили они, как чугунный мост, и производитель из Швейцарии утверждал, будто эти часики – вечные. Никому нельзя верить…
– Сука… – С чувством высказался я вслух и остановился, оглядываясь по сторонам.
Мало того, стало совсем темно, так еще, судя по густоте леса и по тому, какие огромные меня окружали деревья, я умудрился заблудиться. Цивилизацией даже и не пахнет. Хоть бы дорога какая, к примеру. Или грибники.
– Откуда здесь грибники, Леха? – Я шлёпнул себя ладонью по лбу. – Ночь на улице. Нормальные люди все спят давно. Хотя, с хрена ночь? Был ведь день. Какая же лютая дичь творится, Господи… Как вообще меня угораздило в такое вляпаться?
Снова посмотрел по сторонам. Надо понять, куда двигаться дальше. Сказать по совести, подобных лесов не видел никогда. Такое чувство, будто каждому дереву несколько сотен лет. Меня окружали просто какие-то гиганты.
Я подошел к одному из дубов и сел на траву. Во-первых, ужасно болела нога. Во-вторых, мне показалось, будто из темноты начал медленно наползать туман. Клубился он не привычными светлыми облачками, а какими-то зеленовато-серыми. Будто ветром нагнало сюда испарения от очень хренового водоема. И запах такой… Аммиаком тянет.
Я облизнул палец, затем поднял его вверх.
– А ветра-то и нет… Странно… Откуда тогда нагоняет…
Поднял голову к небу. Нет неба. Кроны деревьев были такими огромными, что их ветки крепко переплетались между собой, не оставляя даже крохотного просвета.
– Ну, класс… – Я нервно засмеялся. – Очень круто будет сдохнуть в лесу. Черт… И мобильник оставил в клубе на столе, когда за этой девкой поперся. Придурок… Вот правда говорят, все проблемы от баб… На хрен она была мне нужна…
Разговаривал вслух, потому что это немного успокаивало. Тем более, в тумане, который становился все гуще, начали появляться мерцающие огоньки. Тоже зелёные. Или у меня окончательно поехала крыша. После куриных ног избы, я уже, наверное, ничему не удивлюсь. А еще вдруг сильно, очень сильно захотелось спать. Веки отяжелели. Глаза закрывались сами собой. Я сквозь дрёму почувствовал, как рука, сжимающая клубок, упала на землю. Пальцы разжались и моток ниток выкатился на траву.
Сон наваливался все сильнее. В башке у меня почему-то начала суматошно метаться истеричная мысль. Спать нельзя! Однако сделать с этим состоянием я ни черта не мог. Затем вообще откуда-то издалека донёсся голос старухи.
– Не спи-и-и… Убогий… Загнёшься…
Померещилось, похоже. Неожиданно, по щеке прошёлся шершавый язык. Будто собака лизнула. Потом еще раз. С трудом я разлепил тяжеленные веки. Попытался сфокусировать взгляд. Рядом сидел огромных размеров пес. Какой-то очень большой пес. Да и взгляд у него… Собаки так не смотрят.
– Ты не собака… – Говорить у меня получалось еле-еле. – Ты волк, что ли?
– Волк я, волк. – Ответила псина басом, потом села на задницу, задрала заднюю ногу и почесала ею за ухом.