Первый технологический уклад. Текстиль. 1770-1820
Рождение солнца
Парадоксально, но все, что зарабатывало и накапливало человечество с древних времен до конца 1770-х, никак не улучшало качества жизни среднестатистического человека. Произведенного хватало только на выживание и поддержание существующей системы. А вот то, что произошло в экономике Британии в 1770 году, можно охарактеризовать только как рождение солнца.
Когда во Вселенной рождается новая звезда, процесс занимает долгое время. Силы гравитации сближают молекулы водорода. В какой-то момент количество водорода становится настолько большим, а близость молекул друг к другу настолько крохотной, что трение молекул и все увеличивающееся сжатие образуют огонь. Так рождается новое Солнце.
Как вам уже известно, в 1000 году н. э. Европа была довольно отсталой частью света. Но в 1300-х годах происходит медленный переход от феодализма к меркантилизму, а 1770-й можно смело назвать годом рождения капитализма.
За следующие 50 лет (1770–1820) мир создал столько же богатства, сколько за все предыдущее время.
И хотя производительность труда во всем мире выросла незначительно, общая экономика удвоилась и была способна прокормить на более высоком уровне достатка практически в два раза большее количество ртов.
Этот период мировой истории называется индустриальной революцией, и Британия стала ее эпицентром. Далее я буду называть его первой технологической волной. Как вы увидите, схожие волны идут каждые 50 лет, в среднем удваивая экономическое богатство.
Источником первой технологической волны роста стала текстильная промышленность, энергия оптимизированного водяного колеса и металлургия. За этот период общий размер экономики Британии почти утроился, с 15 до 44 млрд GK$, что составляет 2,2 % ежегодного прироста (CAGR). Для сравнения, вплоть до этого периода в самый пик расцвета меркантилизма самые высокие темпы роста составляли всего 0,2–0,4 % в год.
Историки и экономисты до сих пор спорят, почему первая технологическая волна прошла именно в Британии. Нужно отметить, что в 1775 году ВВП на человека в Британии уже был одним из самых высоких в мире и составлял 1816 GK$. Для сравнения, аналогичные показатели в Османской империи составляли 720 GK$, Японии – 619 GK$, Швеции – 970 GK$, царской России – 750 GK$[28] Даже в США, которые в это время отвоевывали свою независимость от Британии, ВВП на человека составлял 1326 GK$.
Несомненно, политика меркантилизма и колониальная экспансия Британской империи, к этому времени одержавшей победу на Голландией, способствовали аккумулированию крупного британского национального капитала. Этот капитал был получен не путем угнетения собственного населения, а путем угнетения других, удаленных от Британии народов. Финансовые рынки, способствовавшие мобилизации капитала, были широко развиты уже более 100 лет. А гражданская война 1651 года стала основным катализатором создания свободного общества и заложила основы демократии, которым к тому времени было уже 120 лет.
Общий рост благосостояния оказался неравномерным, более половины населения страны не улучшили уровень жизни, а в некоторых случаях даже ухудшили. Тут нужно учитывать очень низкое качество работы на новых фабриках, долгий рабочий день, штрафы и наказания. Большое количество людей, занятых в устаревших отраслях, оказались без работы, так как новые индустрии производили более дешевые или качественные аналогичные товары. Парадокс конца первого технологического уклада в Британии заключался в том, что рост безработицы в самой богатой и продвинутой на тот момент стране мира составил более 20 %.
По оценкам многих историков, в 1830-1840-х годах Великобритания находилась на грани вооруженного конфликта интересов различных социальных и экономических слоев населения.
Текстильная революция
Большинство ключевых изобретений первой технологической волны были сделаны учеными-предпринимателями, выходцами из нижних слоев общества. Их предки сто лет назад были подневольными крестьянами, благодаря революции 1650-х получившими возможность развития, которой и воспользовались.
Общий рост британской экономики с 1770 по 1820 год характеризуется чрезвычайно быстрым ростом трех ключевых секторов: текстильной промышленности, металлургии и строительства. Особенно впечатляет рост хлопковотекстильной промышленности, доля которой в общем объеме произведенных товаров выросла с 2,7 % в 1770 до 17 % в 1801 году[29]
Именно текстильная промышленность стала локомотивом первой технологической волны, такой же, как железные дороги во время второй технологической волны. Быстрый рост текстильной промышленности распространился по всей цепочке добавленной стоимости, начиная от фермеров, выращивавших хлопок, и заканчивая товаропроизводительными организациями и магазинами, торговавшими этим товаром по всему миру, а также на огромное количество поставщиков, обеспечивающих входящие материалы и услуги.
Импорт сырого хлопка в Британию увеличился с 16 млн фунтов в 1783-м до 29 млн фунтов к 1787-му и до 56 млн фунтов в 1800-м,[30] ежегодный прирост импорта сырья составил 7,6 %. Этот рост был самым быстрым за всю историю человечества.
Изобретенное в 1793 году в США хлопкоочистительное устройство «cotton gin» помогало быстро очищать сырой хлопок от семян и способствовало стремительному увеличению объемов производства. Это позволило южным колониям США стать мировым лидером в области производства данного вида сырьевого товара.
Невиданный доселе рост текстильной промышленности был связан с чередой технологических инноваций и их широким распространением в 1770-90-х годах. С 1771-го по 1781 год рост был обусловлен изобретением и распространением «jenny» и технологиями оптимизации водяной мельницы. С 1781-го по 1791-й с изобретением «mule» и окончанием патентов Ричарда Аркрайта рост текстильной промышленности ускорился.
Одновременно происходили изменения в технологиях организации труда. Стали строить текстильные фабрики, а людей загонять в так называемые работные дома, где они находились под присмотром надзирателей и работали по 10–12 часов в сутки. Ничего подобного до этого не существовало – ткачи работали на дому. Новые организационные технологии способствовали значительному повышению производительности труда. Как вы увидите далее, в каждой новой технологической волне технологические и организационные инновации идут в ногу друг с другом.
Череда изобретений и их «диффузия» в реальный сектор экономики, а также кардинальные изменения в формах организации труда позволили кратно повысить производительность и значительно понизить розничные цены. Снижение цен сделало британский текстиль более конкурентоспособным в сравнении с индийским и азиатскими производителями. В 1820 году более 60 % текстильной продукции Британии шло на экспорт, который составлял ⅓ от объема всего экспорта Британии[31]
Себестоимость производства в текстильной промышленности[32]
Падение розничных цен на «хлопковую пряжу» в Британии было колоссальным. По оценкам историка Дэвида Лэндса, цена товара «№ 10 °Cotton Yarn» с 1786-го по 1807 год упала с 38 до 6 фунтов.[33] Цена продажи упала на 84 %, или на 9,2 % ежегодно, а к 1837 году составила всего 1/30 от цены 1786 года. Очевидно, что такое падение могло быть осуществлено только за счет кардинального повышения производительности благодаря внедрению серии революционных технологий.
Таблица ниже показывает влияние технологических изменений, произошедших за 25 лет, на сравнительный рост производительности труда.
Производительность труда в текстильной промышленности[34]
Потрясающая скорость развития четко показывает рост производительности труда в текстильной промышленности, где целая серия кардинальных и инкрементальных инноваций, а также их быстрая диффузия в реальный сектор повысили производительность труда в 370 (!) раз, тогда как тот же показатель производительности за последующие 170 лет (с 1825-го по 1990-й) с учетом всех новых технологий вырос всего в 3,4 раза.
Прядильная машина Ричарда Аркрайта
Ричард Аркрайт – самый, пожалуй, известный предприниматель текстильной эпохи. В 1769 году он изобрел прядильную машину Waterframe и зарегистрировал на нее патент. Два партнера профинансировали затраты, необходимые для подачи заявки на патент, и организовали промышленное применение прядильной машины. Он открыл крупное прядильное предприятие в Кромптоне (центре британской текстильной промышленности), где в качестве двигателя использовалось водяное колесо. С 1790 года Аркрайт перестроил свои прядильные машины под паровые двигатели. Помимо прядильной машины он изобрел еще несколько революционных устройств и станков, повысивших эффективность текстильного производства. Несмотря на патент, прядильная машина Аркрайта была скопирована немцем Иоганном Готфридом Брюгельманном, что положило начало промышленной революции на европейском материке.