Бог-Император Дюны - читать онлайн

Лето считал то место, где он ждал своего нынешнего Дункана Айдахо, самым интересным местом во вселенной. По самым распространенным человеческим стандартам, это было гигантское пространство, сердцевина запутанной системы катакомб под фундаментом Цитадели. Помещения высотой тридцать метров и шириной двадцать, словно лучи, расходились от центрального зала, где он ожидал появления Айдахо. Коляска стояла в самом центре сводчатого зала диаметром четыреста метров и высотой сто метров.

Такие размеры внушали Лето уверенность в себе.

Был полдень, но подземный зал освещался лишь несколькими подвешенными круглыми светильниками, настроенными на приглушенный оранжевый цвет. Свет не проникал глубоко в боковые помещения, но Лето на память знал точное расположение того, что там находилось: кости, вода и прах его предков и тех Атрейдесов, которые жили и умирали здесь со времен Дюны. Все они были здесь плюс немного меланжи, чтобы создать иллюзию, что это и есть весь его запас, созданный на случай какой-нибудь катастрофы.

Лето знал, почему Дункан хочет его видеть. Айдахо узнал, что на Тлейлаксу изготовили нового Дункана, другого гхола, созданного по заказу Бога-Императора. Этот, нынешний Дункан боится, что его хотят заменить после шестидесяти лет службы. Такие вещи постоянно происходили с Айдахо перед его заменой. Агент Гильдии уже успел предупредить Лето, что Айдахо получил с Иксиана специальное ружье.

Лето усмехнулся. Гильдия остается очень чувствительной ко всему, что может угрожать и без того очень скромным поставкам меланжи. Они просто в ужасе от того, что Лето является последним связующим звеном между Гильдией и песчаными червями, которые продуцируют столбики Пряности.

Если я умру от воды, то Пряности больше не будет – никогда.

Этот страх, подобно дамоклову мечу, постоянно висел над Гильдией. Тем более что служащие в Гильдии историки убедили навигаторов в том, что именно Лето обладает единственными во вселенной запасами меланжи. Это знание делало Гильдию вполне надежным союзником.

В ожидании Айдахо Лето занимался упражнениями для рук и пальцев, упражнениями, усвоенными в Бене Гессерит. Руки были его, Лето, гордостью. Скрытые под серой оболочкой из песчаных форелей, эти руки с длинными пальцами можно было использовать точно так же, как обычные человеческие руки. Почти бесполезные плавники, в которые превратились ноги и ступни, были для Лето скорее источником неудобства, нежели стыда. Он мог ползать, перекатываться и бросать свое тело, но иногда, падая на плавники, Лето испытывал боль.

Почему задерживается Дункан?

Лето представил себе, как этот человек, испытывая внутренние колебания, всматривается в зыбкий горизонт Сарьира. Сегодня очень жарко, и воздух ведет себя как живое существо. Перед тем как спуститься в катакомбы, Лето видел на юго-западе мираж. Тепловое зеркало показало сотрудников Музея фримена, которые вели группу туристов мимо показательного фрименского сиетча.

В подземелье же было всегда прохладно и всегда царил полумрак. Туннельные ответвления были погружены в темноту, поднимаясь вверх и вниз очень полого, чтобы Императору было удобно передвигаться по ним в своей коляске. Некоторые туннели, прикрытые фальшивыми стенами, простирались на много километров, создавая сеть тайных ходов и запасных помещений. По этим многокилометровым туннелям Лето передвигался с помощью умных иксианских механизмов.

Проигрывая в уме предстоящую беседу, Лето начал заметно нервничать. Это была интересная эмоция, и он некоторое время ею наслаждался. Лето знал, что за последние годы очень привязался к нынешнему Айдахо. У Лето оставалась некоторая надежда, что Дункан переживет предстоящий им разговор. Иногда Дунканы оставались жить после таких бесед. Было маловероятно, что Дункан представляет для него смертельную угрозу, хотя полностью исключать такую возможность было нельзя. Когда-то Лето пытался объяснить это одному из предыдущих Дунканов… Кстати, это происходило здесь же.

– Ты находишь это странным, что я, с моей силой и властью, могу говорить о шансах и везении, – сказал тогда Лето.

Дункан разозлился.

– Ты никогда не оставляешь места для случайности! Я очень хорошо тебя знаю!

– Как это наивно с твоей стороны. Случайность есть суть моей вселенной.

– Не случайность, а зло! И ты всегда был автором этого зла!

– Прекрасно, Дункан! Зло – это одно из самых глубинных удовольствий. Имея дело со злом, мы укрепляем свои творческие способности.

– Ты совершенно перестал быть человеком! – О, как был зол тот Дункан.

Лето нашел это обвинение раздражающим, как песчинка в глазу. Лето относился к остаткам человеческого в своем существе с некоторой жестокостью, этого нельзя было отрицать, но самым близким к гневу чувством, которое он позволил себе испытать в тот момент, было именно раздражение.

– Твоя жизнь стала похожа на клише, – обвинил он Айдахо.

В ответ на это обвинение Дункан извлек из складок одежды взрывчатку. Каков сюрприз!

Лето любил сюрпризы, даже такие отвратительные.

Это было нечто, чего я не смог предвидеть! Он и сказал это Дункану, который, как ни странно, стоял перед ним в нерешительности как раз в тот момент, когда требовалась только решительность.

– Такой заряд мог убить тебя, – произнес Дункан.

– Прости меня, но эта хлопушка могла бы только легко меня ранить, не более того.

– Но ты же сам признал, что не предвидел этого! – Айдахо сорвался на пронзительный крик.

– Дункан, Дункан, абсолютное предзнание для меня означает смерть, а она невыразимо скучна.

Айдахо хотел было отбросить гранату в сторону, но заряд был недостаточно стабилен и взорвался слишком рано, убив Дункана. Но ничего страшного, в баках Тлейлаксу был уже изготовлен следующий Айдахо.

Один из светильников несколько раз мигнул. Волнение охватило Лето. Сигнал Монео! Верный Монео предупреждает, что Дункан спускается в крипту.

Открылись створки лифта под северо-западной аркой зала, и в проеме показалась фигурка Айдахо. Дункан был еще очень далеко, но Лето мог различить мельчайшие детали его внешности. Вот складка на рукаве у локтя – это говорит о том, что человек сидел у стола, опершись подбородком на руку. Да, на подбородке даже остались следы пальцев. Запах Дункана распространялся впереди его и свидетельствовал, что в крови Айдахо бушует адреналин.

Лето молча ждал, когда человек приблизится, внимательно приглядываясь к деталям. Несмотря на свою многолетнюю службу, Айдахо шел пружинистой походкой молодого человека. Возможно, это результат приема небольших доз меланжи. На Дункане была старая черная форма атрейдесовских воинов с золотым ястребом на груди. Это должно было означать: «Я служу чести старых Атрейдесов!» Волосы все еще были черными и кудрявыми, как каракуль, черты лица резкими, скулы выступали.

На Тлейлаксу хорошо знают свое дело, мысленно произнес Лето.

В руке Дункан держал тонкий чемоданчик, сплетенный из темно-коричневого волокна. Обычно в этом чемоданчике находились документы, подготовленные Айдахо, но на этот раз кейс вздувался от слишком массивного предмета.

Иксианское ружье.

Приближаясь, Айдахо не отрывал взгляд от лица Лето. Да, то, без сомнения, было лицо настоящего Атрейдеса – тонкие черты и голубые глаза, которые, как казалось слабонервным, могли физически пронзить человека насквозь. Лицо пряталось в глубокой нише, образованной складкой из песчаных форелей. Эти складки могли в считанные мгновения развернуться в защитный капюшон. Айдахо знал, что для этого Лето достаточно слегка пошевелить лицевыми мышцами. Лицо казалось неправдоподобно розовым на фоне форельей кожи. Лицо Лето казалось непристойностью, остатком потерянной человечности, внедренной в нечто, совершенно чуждое человеческому существу.

Остановившись всего в шести шагах от Королевской тележки, Айдахо не счел нужным скрыть свои злобные намерения. Он не подумал даже о том, чтобы получше спрятать лазерное ружье. Империя слишком далеко ушла от старых представлений о морали, присущих Атрейдесам, и превратилась в беспощадный безликий джаггернаут[1], сокрушающий невинного на его пути. Этому надо положить конец!

– Я пришел поговорить с вами о Сионе и других вещах, – произнес Айдахо. Он поставил кейс так, чтобы без затруднений достать оружие.

– Очень хорошо, – едва подавляя зевоту, ответил Лето.

– Сиона была единственной, кому удалось избежать смерти, но у нее остались другие мятежные товарищи.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Я знаю вашу опасную терпимость к мятежникам и заговорщикам! Чего я не знаю, так это содержимого пакетов, которые они украли.

– Ах, вот оно что… У Сионы в руках полный план Цитадели.

На краткий миг Айдахо снова превратился в бдительного начальника стражи, шокированного таким небрежением безопасностью.

– И вы позволили ей бежать с этим?

– Не я, а ты.

Айдахо был до глубины души уязвлен этими словами; желание убить тирана вновь поднялось в его душе.

– Это все, что она взяла? – поинтересовался он.

– Там было два тома моих записок, копии и карты. Она украла копии.

Айдахо изучающе посмотрел на неподвижное лицо Лето.

– И каково содержание этих записок? Иногда вы говорили, что это история, иногда – что дневники.

– Понемногу того и другого. Пожалуй, их можно даже назвать учебником.

– Вас очень беспокоит эта кража?

Лето позволил себе слегка улыбнуться, что Айдахо воспринял как отрицательный ответ. По червеобразному телу Лето пробежала волна мышечного напряжения, когда Айдахо сунул руку в тонкий кейс. Что он достанет – доклад или оружие? Хотя нынешнее тело Лето было устойчивым к воздействию высокой температуры, было несколько участков, чувствительных к поражающему действию лазерного ружья, особенно лицо.

Айдахо извлек из кейса доклад и начал читать. Но Лето было уже все ясно, Дункан не информировал патрона, он искал ответ на свои вопросы. Айдахо искал оправдания своим действиям, убийству, на которое он уже решился.

– Нами обнаружены группы последователей культа Алии на Гьеди Один, – читал между тем Айдахо.

Лето промолчал, Айдахо начал рассказывать подробности. Как это скучно, подумал Лето. Мысли его блуждали. Последователи культа давно умершей сестры его отца были забавны, не более того. Но Дунканы по очереди, и это неудивительно, рассматривали деятельность этой секты как скрытую угрозу власти.

Айдахо закончил свой доклад. Ничего не скажешь, его агенты были очень старательны. Скучны и старательны.

– Все это не более опасно, чем возрождение культа Изиды, – заметил Лето. – Мои жрецы и жрицы немного развлекутся, подавляя этот культ, только и всего.

Айдахо, словно отвечая своим мыслям, задумчиво покачал головой.

– Бене Гессерит знает об этом культе, – сказал он.

Вот это уже интересно, подумал Лето.

– Община Сестер никогда не простит мне того, что я лишил их любимого детища – селекционной программы.

– Этот культ не имеет ничего общего с селекционной программой.

Лето подавил чувство изумления. Дунканы всегда были очень понятливы в вопросах селекции, правда, иногда и на них находил какой-то ступор.

– Понятно, – сказал Лето. – Понимаешь, Бене Гессерит всегда отличались изрядным сумасбродством, но сумасшествие – это резервуар сюрпризов, а некоторые из них бывают полезными.

– Я, как ни стараюсь, не могу увидеть в них ничего полезного.

– Так ты думаешь, что за культом Алии стоит Бене Гессерит? – спросил Лето.

– Да.

– Объяснись.

– У них есть священная гробница. Они называют ее «Гробницей хрустального ножа».

– Она существует и сейчас?

– Их верховная жрица носит титул «Хранительница света Джессики». О чем это может говорить?

– Великолепно! – воскликнул Лето, не пытаясь на этот раз сдержать удивления.

– Что же в этом великолепного?

– Они ухитрились объединить мою бабку и тетку в одно божество, это забавно.

Айдахо, ничего не понимая, медленно покачал головой.

Лето на мгновение позволил себе расслабиться. Бабка в его генетической памяти была не очень озабочена судьбой своего нынешнего культа на Гьеди Один. Надо все же отгородиться от ее памяти и ее личности.

– И в чем же, ты полагаешь, состоит цель организации этого культа? – спросил Лето.

– Она очевидна. Создать конкурирующую религию, с тем чтобы подорвать вашу власть.

– Это слишком просто. Что ни говори о Бене Гессерит, но простаками они не были никогда.

Айдахо ждал объяснений.

– Они хотят получать больше Пряности! – сказал Лето. – Они чтят ее больше, чем своих Преподобных Матерей.

– Так они будут раздражать вас до тех пор, пока вы их не купите?

– Я разочарован в тебе, Дункан.

Айдахо уставился на Лето, который хотел вздохнуть. Теперь для него это было очень сложное и несвойственное для нового тела движение. Дунканы обычно были более понятливы, но Лето предположил, что злодейский умысел помрачил рассудок этого Айдахо.

– Они выбрали своей штаб-квартирой Гьеди Один, – сказал Лето. – Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Там находится крепость Харконненов, но это очень древняя история.

– Там умерла твоя сестра, она стала жертвой Харконненов, и в твоем сознании Гьеди и Харконнен слились воедино. Почему ты раньше не говорил мне об этом?

– Потому что не считал это важным.

Лето плотно сжал губы. Упоминание о сестре взволновало Дункана. Умом этот человек понимал, что он всего лишь звено в последовательности плотских копий одного и того же человека, что он всего-навсего продукт бродильных баков Тлейлаксу, в которых живут аксолотли, размножающие его, Дункана, исходные клетки. Ни один Дункан не может полностью избавиться от своей врожденной памяти. Он прекрасно помнил, что именно Атрейдесы освободили его из застенков Харконненов.

И кем бы я ни был, подумал Лето, я все равно навеки останусь Атрейдесом.

– Что вы пытаетесь сказать? – требовательно спросил Айдахо.

Лето решил, что пора повысить голос:

– Харконнены были ворами Пряности!

Айдахо отступил на один шаг.

Лето продолжал, понизив голос:

– До сих пор на Гьеди Один есть спрятанные склады Пряности. Община Сестер пытается обнаружить их, используя для маскировки свои религиозные трюки.

Айдахо был ошеломлен. Слово было сказано, и ответ очевиден.

Это мой недосмотр, подумал Айдахо.

Окрик Лето снова расставил все по своим местам: Дункан по-прежнему был начальником стражи. Айдахо знал упрощенную до предела экономику Империи: никаких долгов под проценты – только наличные на бочку. Единственной валютой были монеты с изображением лица Лето – Бога-Императора. Истинная ценность заключалась в Пряности, ее цена была огромной и продолжала расти. За маленький чемоданчик Пряности можно было купить планету средних размеров.

Контролировать надо финансы и суд, все остальное сделает чернь, подумал Лето. Эту фразу сказал когда-то старик Джекоб Брум, и Лето услышал, как Джекоб хихикнул в его генетической памяти. Да, старик, с тех пор мало что изменилось, сказал Бруму Лето.

Айдахо виновато вздохнул.

– Надо немедленно известить об этом Бюро Веры.

Лето хранил безмолвие.

Айдахо расценил это как разрешение продолжать и снова принялся читать доклад, но Лето слушал его вполуха, отмечая про себя те места, на которых стоило сосредоточиться.

Теперь он начнет говорить о Тлейлаксу.

Ты вступаешь на опасную для себя почву, Дункан.

Однако эта мысль придала рефлексии Лето новое направление.

Хитроумные тлейлаксианцы до сих пор делают мне Дунканов из исходного клеточного материала. С религиозной точки зрения они совершают преступное деяние, и мы все это отлично знаем. Я не разрешаю искусственные манипуляции с генетическим материалом человека. Но на Тлейлаксу знают, как я ценю Дунканов в качестве начальников придворной стражи. Не думаю, что они находят это удивительным. Меня лично забавляет другое – что имя Айдахо носит теперь река, которая течет на том месте, где когда-то высилась одноименная гора, которую пришлось уничтожить, чтобы добыть материал для строительства стен вокруг моего Сарьира.

Конечно, тлейлаксианцы знают, что время от времени я скрещиваю Дунканов с женщинами, исполняя свою селекционную программу. В этих Дунканах есть какая-то монгольская сила… и еще кое-что. Каждый огонь должен чем-то гаситься.

Этот экземпляр я хотел скрестить с Сионой, но теперь это невозможно.

Ха! Он говорит, что мне пора бы «обрушиться» на Тлейлаксу. Почему бы ему прямо не спросить, не собираюсь ли я его заменить?

Я испытываю большое искушение сказать ему об этом.

Рука Айдахо снова опустилась к кейсу. Внутренний монитор Лето включился без промедления.

Лазерное ружье или еще один доклад? Еще один доклад.

Дункан держится настороженно. Он хочет убедиться не только в том, что я ни о чем не подозреваю, но и в том, что я больше не стою его верности. Он слишком долго колеблется. Да, впрочем, он всегда был таким. Сколько раз я говорил ему, что не стану использовать свое предзнание для того, чтобы предсказать время своего исхода из моего нынешнего состояния. Но он сомневается. Он всегда и во всем сомневается.

Эта огромная пещера скрадывает голос, и если бы не моя сверхчувствительность, то здешняя сырость могла бы скрыть химические свидетельства страха. Сейчас я отключусь от восприятия его голоса – Дункан стал невыносимо скучен. Он опять рассказывает мне историю, историю мятежа Сионы, однако нет сомнения, что он одобряет ее последнюю эскападу.

«Это не обычный мятеж», – говорит он.

Он меня достал! Дурак. Все мятежи ординарны и до бесконечности скучны. Все эти революции и восстания скроены на один манер. Движущей силой является пристрастие к собственному адреналину и жажда личной власти. Все эти мятежники и революционеры – не более чем карманные аристократы. Вот почему я могу так легко обратить их.

Почему этот Дункан никогда не слушал меня, когда я пытался это объяснить? Мы же спорили о мятежах вот с этим самым Дунканом. То было наше с ним первое столкновение, и произошло оно именно в этой крипте.

«Искусство правления требует не отдавать инициативу в руки радикальным элементам», – сказал тогда Дункан.

Подумайте, какая педантичность! Радикалы вырастают в каждом поколении, и вы никогда не должны этому препятствовать. Именно это имел в виду Айдахо, говоря: «.. не отдавать инициативу». Он хочет раздавить их, подавить, остановить, не допустить. Дункан – живое доказательство тому, насколько мала разница между военным и полицейским мышлением.

Тогда я сказал ему: «Радикалов стоит бояться только тогда, когда ты пытаешься их подавить. Напротив, ты должен показать, что готов воспользоваться лучшим из того, что они могут предложить».

«Они опасны! Они очень опасны». Он думал, что многократным повторением сумеет убедить меня в истинности своих слов.

Медленно, шаг за шагом, я привел его к пониманию моего метода, и временами он делал вид, что внимательно меня слушает.

«В этом и заключается их слабость. Радикалы все упрощают – для них существует только белое и черное, добро и зло, мы и они. Обращаясь таким образом со сложнейшими проблемами, они разрывают порядок вещей и порождают хаос. Искусство правления, как ты выразился, и заключается в умении управлять хаосом».

«Никто не может управлять неожиданностями».

«Неожиданности? Кто говорит о неожиданностях? В хаосе нет ничего неожиданного, он обладает вполне предсказуемыми характеристиками. Прежде всего он уничтожает порядок и доводит противостояние сил до крайности».

«Но ведь радикалы и стремятся к этому. Разве они не хотят потрясти все до основания, чтобы овладеть ходом событий?»

«Они думают, что делают так. На самом деле они только плодят новых экстремистов, новых радикалов и все начинается сначала».

«Но что, если появится радикал, который, понимая все это, все же пойдет на вас под знаменем радикализма?»

«Это будет не радикал, а соперник, желающий захватить власть».

«И что вы тогда будете делать?»

«С ним надо либо объединиться, либо его надо уничтожить. Это есть самый низший уровень борьбы за власть».

«Но что вы можете сказать о мессиях?»

«Таких, как мой отец?»

Этот Дункан не любит подобных вопросов. Он знает, что неким непостижимым образом я тождествен моему отцу. Он знает, что я могу говорить его голосом и даже надевать его психологическую маску, что моя память о нем точна и неумолима.

Айдахо неохотно заговорил: «Ну да… если хотите».

«Дункан, я весь соткан из них, и я знаю: никогда не было на свете бескорыстных мятежников – они все лицемеры – сознательные или бессознательные, это безразлично».

Помнится, эти слова растревожили осиное гнездо в моей предковой памяти. Некоторые из моих предков так и не расстались с наивной верой в то, что они и только они держали в руках ключ к решению всех проблем человечества. Ну что ж, в этом они очень похожи на меня. Я могу им только посочувствовать, ибо их неудача и есть демонстрация моей правоты.

Однако я вынужден их заблокировать. Нечего привыкать к их обществу. Они очень ядовитые напоминания… так же, как и этот Дункан, который стоит передо мной…

О великий Боже! Он же усыпил мою бдительность, держит в руке лазерное ружье и целится мне в лицо.

– Эй, Дункан! Ты тоже решил меня предать?

Tu quoque, Brute?[2]

Каждый нерв Лето пришел в состояние боевой готовности. Тело его начало подергиваться. Плоть Червя обладала своей собственной волей.

Айдахо дерзко заговорил:

– Скажи мне, Лето, сколько раз я должен платить за верность?

Лето сразу понял глубинный смысл вопроса: «Сколько раз меня восстанавливали?» Дунканы всегда хотели это знать. Каждый Дункан задавал этот вопрос и оставался недовольным ответом, не веря в него и терзаясь сомнениями.

Лето заговорил самым грустным голосом Муад’Диба:

– Разве ты не гордишься моим восхищением, Дункан? Ты никогда не задумывался над тем, почему я хочу, чтобы ты был моим постоянным товарищем на протяжении стольких веков?

– Ты считаешь меня законченным и отпетым дураком!

– Дункан! – Голос рассерженного Муад’Диба всегда приводил в замешательство любого Айдахо. Несмотря на то что Айдахо не знал, что Лето владеет Голосом Бене Гессерит так, как им не могла владеть ни одна Сестра, было вполне предсказуемо, что рука Дункана дрогнет при звуке этого Голоса. Так и случилось – дуло ружья дрогнуло.

Этого оказалось достаточно – тело Лето, развернувшись в мгновение ока, вылетело из тележки. Айдахо никогда не видел, как его повелитель покидает тележку, он даже не предполагал, что такое может произойти. От Лето требовались только две вещи: тело червя должно было почувствовать опасность и освободиться от тележки. Быстрота, с которой все произошло, поразила даже самого Императора.

Теперь главной заботой было лазерное ружье. Его луч мог серьезно поранить, но, однако, мало кто знал о том, какой жар способно перенести тело Червя.

Повернувшись, Лето ударил Айдахо хвостом, и ружье в момент выстрела отклонилось. Рудимент, в который превратилась одна из ног Лето, ощутил страшный ожог, боль заполонила все существо Лето, однако тело Червя было уже запрограммировано и действовало с безошибочной быстротой. Хвост зверя начал совершать сильные биения. Ружье было отброшено далеко в сторону из конвульсивно дернувшейся руки Айдахо.

Откатившись от Дункана, Лето изготовился к новой атаке, но в ней уже не было никакой нужды. Поврежденный рудимент все еще посылал болевые импульсы, и Лето понял, что остаток конечности тяжело обожжен, а один палец просто сгорел. Форелья кожа быстро наросла, закрыв дефект, боль превратилась в ноющую пульсацию.

Айдахо корчился в судорогах. Не было никаких сомнений в том, что он смертельно ранен. Грудная клетка была буквально раздавлена. Судя по дыханию, наступила агония, но Дункан смог открыть глаза и посмотреть на Лето.

Как упрямо одержимы бывают эти смертные! – подумал Лето.

– Сиона! – выдохнул Айдахо.

Лето увидел, как жизнь покидает тело начальника стражи.

Интересно, подумал Лето. Возможно ли, чтобы Дункан и Сиона… Нет! Этот Дункан всегда испытывал презрительное недовольство по отношению к глупостям Сионы.

Лето вновь забрался в Императорскую тележку. То была закрытая модель. Не приходилось сомневаться, что Айдахо целил в мозг. Лето, да и все остальные знали, что его рудиментарные конечности подвержены внешним воздействиям и являются уязвимыми, но его мозг был больше не связан ни с лицом, ни с головой. В человеческом понимании это вообще был не мозг, а цепочка нервных узлов, вытянутая вдоль тела. Это Лето поведал только своим тайным запискам.