Начальник Центрального департамента криминальной полиции Тбилиси ждал телефонного звонка. Он обязательно должен был состояться, и ему, Теймуру Дадиани, придется отвечать на весьма неприятные вопросы. Это испортило настроение еще со вчерашнего дня. Ночью снились кошмары. Он часто просыпался и явился на службу с головной болью.
Может, ему не стоило звонить первому? Этот вопрос он задавал себе в который уже раз, зная единственно верный ответ: не позвонить он не мог. Потому что нельзя было позволить бесконтрольно распространиться валу информации, которая непонятным образом оказалась в руках этих вездесущих журналистов. Не одного какого-нибудь пронырливого «героя», с которым можно было разобраться по-свойски, а целой своры цепных псов с телевидения, радио, из газет…
Начальник сморщился, как от зубной боли. Как вообще они оказались у этого издательства раньше его полиции?! А это важно сейчас? Конечно, звякнули сами обиженные «коллеги по цеху». Да хрен с ними! Вчера, как только ему стало известно о случившемся, он взялся за мобильник. Пусть озаботятся те, кто обладает большей властью! К тому же именно подконтрольные им люди были задействованы в так неудачно сложившейся акции. Ха, «неудачно сложившейся»! Мягче не скажешь. Это – провал с оглаской, да еще с человеческими жертвами.
Нет, он все правильно сделал. Правильно, уже потому, что никакого информационного взрыва не последовало. Так, легкое дуновение ветерка, приятно щекочущего нервы обывателя. Значит, ТАМ правильно сориентировались и «придавили», поверив его опыту и интуиции. И теперь наверняка обратятся за разъяснениями. А он ответит! Звоните, он ответит!!
Смартфон, лежащий на столе прямо под его рукой, призывно завибрировал. Дадиани, не торопясь, взял его и внимательно вгляделся в большой цветной дисплей. Собеседник не определился. Конечно, как же иначе! Было бы странно, если бы в Специальном оперативном департаменте (СОД) работали по-другому.
– Да! – голос начальника был негромок и спокоен. – Я слушаю.
Наверное, это спокойствие оценил и собеседник, потому что начал весьма вежливо:
– Добрый день, господин Дадиани! Хочу поблагодарить вас за своевременный звонок. Нам удалось, хотя и не без усилий, установить контроль над ситуацией. Но мы-то с вами знаем, что цель нашей акции не была достигнута…
«ВАШЕЙ акции», – подумал Дадиани.
– …Подчиненные вам детективы несколько дней изучали обстановку, персонал, нюансы внутренней работы издательства «Свободная Грузия». Казалось, все продумано до мелочей. Мы послали на элементарное задание дюжину отборных бойцов из группы «Горные соколы». Причем специально проследили, чтобы в их числе не оказалось действующих сотрудников наших ведомств. Криминальной полиции, прибывшей на место, надо было просто зафиксировать факт столкновения демонстрантов из числа национальных патриотов с работниками полуофициально печатающейся газеты с явной антигрузинской, антигосударственной направленностью. Спровоцировали столкновение, безусловно, газетчики. Ведь так?
– Да.
– Вместо этого началась какая-то… – голос собеседника повысился на несколько тонов и грозил сорваться на крик, – …какая-то… белиберда! Фантасмагория!! Журналисты, прибывшие раньше полиции (!), обнаруживают весь секретный отряд «Соколов» в нетранспортабельном состоянии!!! Да их там вообще никто не должен был видеть!
– Не я командовал этим отрядом! – возразил главный полицейский. Ему надоело молча выслушивать «наезды». – Да, мои люди тоже входят в группу «Горные соколы», но для меня все случившееся – такая же загадка. Я принимаю все меры, чтобы разобраться в обстоятельствах!
– Успокойтесь, господин Дадиани! Вас никто не обвиняет. Что-нибудь удалось установить, найти канал утечки?
– Мы еще работаем над этим. – Полицейский понемногу успокоился. – Надо учитывать, что поиск теперь приходится проводить в режиме повышенной секретности, а это значительно удлиняет сроки. Хотя какие-то результаты я могу вам доложить.
– Ну-ну!
– Никакой утечки информации в нашем департаменте не было. – Услышав чутким ухом недовольное сопение собеседника в трубке, Дадиани повторил: – Не было! Следователи и детективы несколько часов опрашивали всех участников инцидента. Разумеется, из числа тех, кто мог давать показания.
– Как это понимать?
– Да так, что убитого не допросишь! Еще четверо в больнице. Правда, сотрясение мозга и сломанная рука не мешали говорить. А вот двое – без сознания до сих пор. Это из числа «Горных соколов». С сотрудниками издательства дело обстоит сложнее. Хорошо, что смерть охранника представлена заключением врачей как несчастный случай: человек пожилой, стало плохо с сердцем, упал, ударился об острый угол металлического сейфа. – Полицейский прекрасно понимал, что подобное «заключение» сделано в больнице по прямому указанию из СОДа. – Еще двое в тяжелом состоянии, к ним не пускают. А с остальными приходится работать, как… с коронованными особами в английском парламенте. С кофе и реверансами, черт возьми! Такое впечатление, что к нам сюда слетелось журналистское воронье со всей Грузии! И зорко следят, чтобы, не дай бог, мои сотрудники не отступили от предписанного протоколом допроса.
Дадиани возмущенно перевел дыхание. Его собеседник молчал.
– Может, вы научите меня получать нужные сведения исключительно по протоколу?!
– Но что-то удалось? – представитель СОДа не нарывался на конфликт, и полицейский, успокоившись, вернулся к объективной оценке:
– Издательские, как под копирку, твердят, что стойко и героически отбивались собственными силами. Повторяю: нажать на них я не могу. А вот по рассказам «Соколов» рисуется совсем иная картина. Все они говорят о двух молодых мужчинах, которые неизвестно откуда появились в издательстве в самый разгар операции…
– Погодите-погодите, всего двое против дюжины спецов?
– Именно так! Все покалеченные спецы отмечают их суперпрофессиональную подготовку…
– Спортсмены?
Дадиани отрицательно покачал головой, как будто собеседник мог его видеть:
– Эти двое могли бы убить всю группу! Но убили только того, который начал стрелять. Кстати, убили одним точнейшим ударом длинного, тонкого и чрезвычайно острого предмета. Через подбородок – в мозг.
– Это невозможно!
– Мы показали «Соколам» фотографии всех сотрудников «Свободной Грузии». Этих двоих на них нет.
– Черт побери…
Полицейскому стало жаль содовца.
– Видеокамера на соседнем здании зафиксировала двух мужчин. Лица не видны, но они зашли в здание за полчаса до начала акции.
– И куда делись? – это был глупый вопрос.
– Вы, уважаемый, позвонили слишком рано. Над этим работают две группы следователей. Я жду от них известий. Мы составили отличные фотороботы.
– Господин Дадиани, прошу немедленно сообщать мне о любых подвижках в деле. Что-то не нравятся мне эти пришлые…
А уж как они не нравились самому начальнику криминальной полиции!
Ответы на некоторые вопросы Теймур Дадиани получил довольно быстро, но нельзя сказать, что они его устроили. Двое мужчин, посетившие издательство, оказались латышскими журналистами. Николай Святкус и Валдис Круминьш прилетели в этот день на самолете из Риги, чтобы сделать большой репортаж о жизни грузинской столицы, снабдив его солидной подборкой фотографий. Причем по существующей предварительной договоренности между двумя дружескими странами.
Начальник полиции, конечно, тут же взялся за телефон и убедился, что оба действительно сотрудничают с известными латышскими газетами: «Вечерняя Рига», «День», «Латышская газета», а еще «Бизнес…» и «Спорт-экспресс», но принадлежат к беспокойному клану «свободных художников», не связывая себя договорами и обязательствами ни с каким конкретным издательством. А потому «…вряд ли мы можем сообщить вам их нынешнее место пребывания, как и проблемы, над которыми они непосредственно работают сейчас…».
На высланный в Ригу по факсу фоторобот поступил ответ: «Да, это они заходили в наше издательство».
Идиоты! Да в ваше долбаное издательство мог зайти кто угодно…
Ладно, раз друзья-латыши из газет – плохие помощники, надо искать таинственных суперменов здесь. А тут – облом! Следователи докладывают, что издательские из «Свободной Грузии» действительно не знают, куда подевались так вовремя подоспевшие гости. В гостиницах они не останавливались. Хронометраж времени показывает, что из тбилисского аэропорта «Лочини» мужчины направились прямо в редакцию «Свободной Грузии». Значит…
Да! Кто-то из сотрудников врет. И скорей всего это именно тот, с кем велись предварительные телефонные разговоры из Риги. А это кто-то из руководителей издательства. Но владельца и главного редактора не было во время нападения. Значит, вопрос размещения гостей поручили кому-то из среднего звена, скорей всего связанному с хозяйственной деятельностью.
Начальник криминальной полиции еще раз внимательно с карандашом в руке изучил листок со списком персонала издательства. Вычеркнул рядовых членов: если понадобится, к ним можно вернуться потом. Осталось четверо. Так… так… О, это интересно! Георгий (Геворк) Матиашвили. Для своих – Гиви. Выпускающий редактор. Это он вызвал и встретил полицию, а потом пропал куда-то на целый час. Так что свои свидетельские показания давал самым последним.
Дадиани взял бланк с протоколом допроса свидетеля. Практически ничего о побоище в помещении, зато он единственный, кто дает описание двух автомашин и шоферов. К тому же этот Гиви абсолютно не пострадал. Тоже – единственный. С этим человеком надо поработать вплотную. Вот только снова эти беспардонные и назойливые журналюги со всей столицы! Круглосуточно ошиваются в «Свободной Грузии». Наверняка еще и рассосались по квартирам своих «безвинно пострадавших» коллег. Подставлять своих подчиненных начальник полиции вовсе не хотел.
Пусть-ка этим СОД займется! «Соколы» – это их тайное детище. Вот пусть сами и «порешают вопросы». О методах таких «решений» Теймур не хотел сейчас задумываться, а просто набрал на мобильнике секретный номер своего недавнего строгого телефонного собеседника из Специального оперативного департамента…
Шакал трусливый! Крыса кабинетная!! Сука!!!
Мамука Ломидзе, заместитель директора СОДа, сам удивился вспыхнувшей в нем злости. Первый телефонный разговор с шефом Департамента криминальной полиции Тбилиси не слишком его расстроил. По большому счету, расследовать хулиганскую выходку националистов против оппозиционного издательства – это прямая обязанность городской полиции. А именно так, благодаря стараниям самого руководителя СОДа, теперь представляется для общественности картина произошедшего.
Ломидзе заинтересовался, так сказать, деталями события. А это, прежде всего, с профессиональной точки зрения – совершенно неожиданные, непредсказуемые итоги потасовки. Из строя в той или иной степени выведена треть состава тайной националистической организации «Горные соколы»! А ведь это блестяще подготовленные профессионалы, бывшие или действующие бойцы спецназа. Черт знает что! Против них была малочисленная группа «книжных заморышей», не оказавших практически никакого сопротивления. И двое приезжих журналистов.
Теперь этот… Дадиани звонит второй раз и практически сваливает на Оперативный департамент всю грязную работу! Мы, мол, расследовали, а вы займитесь оперативкой.
Еще и издевается! Боится ручки замарать, трясется за свое кресло. Конечно, не дай бог, журналисты что-то прознают. Чистюля!!
Хотя в душе заместитель признавал справедливость доводов своего собеседника. Назрела насущная потребность в силовых, неформатных методах получения информации и устранения досадных преград. Кто же эффективнее «Соколов» мог действовать в таком режиме?
А еще пошлем-ка мы своего человечка в Ригу…
По тенистой аллее внутренней территории Реферального центра в Алексеевке уверенно и неторопливо шла девушка или молодая женщина. На ней был строгий темный костюм с юбкой чуть ниже колен, как предписывал дресс-код этого серьезного учреждения. В руках она держала лишь небольшую кожаную папку для документов. Ее превосходные пышные темные волосы были гладко причесаны и стянуты пучком ниже затылка. Практически полное отсутствие косметики на лице лишь подчеркивало природную красоту девушки. Глаза прикрывали легкие модные очки с чуть тонированными стеклами.
Из общежития гостиничного типа для сотрудников, расположенного всего в пяти минутах ходьбы за охраняемой территорией Центра, она направлялась в свой новый рабочий кабинет, на котором только пару дней назад появилась аккуратная металлическая табличка «Гузель Илимова. Психолог. Связи с общественностью».
Фамилия явно указывала на казахские корни ее обладательницы, что полностью соответствовало «легенде». Когда в степногорском Центре, занимавшемся аналогичными с грузинскими коллегами проблемами, произошли загадочные и трагические события, связанные с утечкой смертельного вируса сибирской язвы, было принято решение – не без давления со стороны России – о закрытии некоторых научно-исследовательских направлений и значительном сокращении персонала лаборатории. Гузель Илимова, молодой специалист, недавно принятая в штат, в числе многих других осталась без работы.
Новая Реферальная биолаборатория в Грузии оказалась заинтересована в сотрудниках такого уровня. Тем более что программы научных исследований в обоих Центрах были весьма близки, так как разрабатывались и воплощались при непосредственном участии – и финансовом в том числе – американских специалистов. Так Илимова появилась в поселке Алексеевка в пригороде Тбилиси. И диплом психолога, полученный в Сорбонне, сыграл, наверное, решающую роль в таком переводе: всему миру известно, с каким пиететом относятся американцы к представителям этой профессии.
Диплом, между прочим, был подлинный! В течение нескольких лет Гюльчатай посещала лекции в Париже. Правда, со значительными перерывами, связанными с занятостью в основной сфере приложения ее сил. Но экзамены сдала честно и с блеском.
Галина свернула с ухоженной дорожки, чтобы пересечь по диагонали внутренний двор. На открытом пространстве солнце палило немилосердно. Однако девушка, поглощенная своими мыслями, не замечала его лучей. Что она могла сообщить Талееву в Москву? Ни-че-го. Центр только снаружи выглядел респектабельным и открытым. На самом деле в нескольких трехэтажных корпусах размещались лишь служебные подразделения, официальные кабинеты руководства и суперсовременный зал для заседаний, используемый исключительно для празднично-показательных мероприятий и представительских встреч. Настоящая работа вершилась на нескольких подземных этажах, куда Гюльчатай пока не имела доступа.
«Надо как-то подогнать процесс. Сослаться на необходимость работы психолога в реальных условиях биолабораторий. Или хотя бы для начала организовать ознакомительную «экскурсию в закрома», – размышляла девушка. – Жаль, что командир запретил идти на прямой контакт с Чочуа, пока его не проверят ребята! Время-то поджимает!»
В этот момент к невысокому складскому бараку под полукруглой рифленой крышей в дальнем углу двора медленно подъехал крытый грузовой автомобиль. Появившиеся из дверей склада грузчики начали расторопно выгружать из него ящики и переносить их внутрь. Водитель вышел из кабины, сладко потянулся и сделал несколько приседаний, чтобы размять затекшие ноги. Неожиданно он так и застыл в полуприседе. Его взгляд был неотрывно устремлен на черноволосую девушку, проходившую по двору метрах в тридцати от него. Она, конечно, не замечала наблюдателя, находившегося на расстоянии и к тому же частично скрытого капотом автомашины.
Несмотря на это, Гюльчатай словно почувствовала сверлящий ее сбоку взгляд и настороженно полуобернулась, не сбавляя шаг. Это заставило водителя стремительно присесть за автомобильное колесо. Не заметив ничего подозрительного, Галина продолжила путь и вскоре скрылась за массивными входными дверями Центра.
Шофер рукавом спецовки отер пот со лба, поспешно забрался обратно в кабину и, опустив руки на руль, глубоко задумался о чем-то.
– Ламара! Ламара!!
Гиви Матиашвили задержался в прихожей собственной квартиры, снимая туфли и разыскивая ногой под тумбочкой удобные домашние шлепанцы.
– Анука! Где ты, чертенок?! Кто поможет папе, а?
Неужели жена и дочка еще не вернулись с прогулки? Во дворе он их не заметил. Хотя двор перед их многоквартирным домом большой, длинный, с новой детской площадкой в дальнем углу и удобными скамейками вдоль аккуратных дорожек, обсаженных по краям невысокими саженцами. Неужели все-таки пропустил? Устроились где-нибудь в тенистом уголочке… Ну, это если только Ламара, жена, а пятилетнюю дочку и секунды не заставишь спокойно посидеть на месте. Егоза!
Гиви улыбнулся, вспомнив озорное личико Ануки, и заглянул в спальню дочери. Никого. Не слышно и стука посуды из кухни, если бы там хозяйничала жена, накрывая на стол. Матиашвили приоткрыл дверь в гостиную и шагнул за порог…
Он не успел даже заметить тесно прижавшихся друг к другу в углу большого дивана своих испуганных домочадцев, потому что откуда-то сбоку, из-за прикрытой створки двери, высунулась мускулистая рука и крепко обхватила его за шею. Одновременно с этим с другой стороны кто-то изо всех сил ударил его дважды кулаком в живот.
Мгновенно перехватило дыхание, острый мышечный спазм заставил Гиви сложиться вдвое. Он упал бы на пол, если бы не крепко удерживающая его за шею рука. Он утробно всхлипнул и тут же почувствовал еще один удар…
Удерживающая голову рука разжалась, и хозяин квартиры рухнул на колени… Он был на грани потери сознания от недостатка воздуха. Его глаза ничего не видели, а до слуха не долетел даже пронзительный вопль жены, который прервался на самой высокой ноте… Удар нанес высокий мускулистый парень с татуировкой святого Георгия и группой крови на обнаженном плече. Он, как и двое других, был в черной маске с небольшими прорезями для глаз и рта.
– Я же сказал тебе: заклей ей пасть скотчем! Не хватает еще соседей переполошить!
Парень, избивавший Гиви, бросился исполнять приказание. Заодно он заклеил рот и маленькой Ануке, которая негромко плакала, прижавшись к боку матери. Теперь огромные черные глаза ребенка с катящимися из них крупными слезами беззвучно взирали на мучителей. В них плескался ужас.
Мужчины, брезгливо морщась, легко приподняли безвольное тело Гиви и швырнули в глубокое кресло посередине комнаты. Потом напарник ловко, быстро и надежно прикрутил широким скотчем его руки к подлокотникам, а грудь к спинке. Подумал и примотал и ноги к низким толстым ножкам и заклеил рот.
– Не задохнется?
В ответ напарник оглядел гостиную и заметил широкую вазу с цветами на комоде под зеркалом. Он швырнул букет в угол, а воду с размаха выплеснул в лицо Гиви. Тот дернулся и замычал.
– Живучий!
Мужчина, отдающий приказания, оседлал верхом деревянный стул и склонился к связанному пленнику:
– У тебя есть только один шанс спасти свою семью. Это честно и подробно ответить на все мои вопросы. Надеюсь, ты понимаешь, что произойдет в противном случае.
Он обернулся и чуть заметно кивнул головой. Тут же парень с татуировкой ухватил молодую женщину за волосы, задрав ей голову вверх, а второй рукой одним движением разорвал на ней легкий халатик от горла до подола.
Гиви резко замотал головой, сдавленно зарычал и так отчаянно задергался в кресле, что едва не опрокинулся вместе с ним на пол. Остановил падающую мебель третий участник экзекуции. Он, не говоря ни слова, стал наносить короткие, резкие удары в грудь и живот жертвы. Взгляд Матиашвили остекленел, голова откинулась набок, а изо рта на плечо и грудь потекла струйка крови. Главарь предупреждающе поднял вверх ладонь. Избиение тут же прекратилось.
– Воды! – распорядился он.
Напарник расторопно сбегал на кухню и принес целую кастрюлю воды из-под крана, плеснул в лицо Гиви, приводя его в чувство.
– Урок понял?
Пленник закивал.
– Отлично. Но это последний раз, когда мы ограничиваемся столь мягким внушением. Запомни: я спрашиваю, ты отвечаешь. Ни единого слова больше, никаких просьб и уговоров, никаких объяснений. Ясно?
Дождавшись утвердительного кивка, старший резким движением оторвал скотч от губ жертвы.
– Где находятся сейчас ваши латышские гости? – медленно и внятно проговорил он.
– Они… они… – голос Матиашвили был глух и прерывист, – собирались остановиться в «Ипари» или «Вилла мтиеби».
Он назвал недорогие столичные отели, пользующиеся спросом у приезжих.
Главарь откинулся на стуле и спокойно констатировал:
– Значит, не понял.
Слова послужили сигналом. Напарник быстро вернул скотч на место, а парень у дивана выхватил из-за пояса тесак с длинным сверкающим лезвием и неуловимым движением полоснул им по груди Ламары, которую она тщетно пыталась закрывать руками. Нож был прекрасно заточен. Глубокий порез почти горизонтально пересек полуобнаженную левую грудь, задев нежный розовый сосок, и рассек запястье руки женщины. В первое мгновение были видны даже белые края глубокой раны, а потом хлынула кровь…
Зрелище выглядело ужасающе. По всей длине разреза кровь потоком струилась на голый живот. Молодая женщина инстинктивно взмахнула пораненной рукой, и крупные капли крови разлетелись по всей комнате, попав даже на лицо бьющегося в истерике мужа и обильно оросив светлое платьице дочери. Изверг с ножом, обойдя диван сзади, ухватил руки Ламары за запястья и с силой развел их в стороны. Практически голая женщина оказалась распята на высокой спинке дивана прямо перед безумным взглядом Гиви.
Старший нагнулся к самому уху Матиашвили и прорычал:
– Ну! Смотри!!! Жена еще оклемается, но следующей будет твоя дочь. Она истечет кровью на твоих глазах за пять минут. Ну?!
Он оторвал скотч:
– Говори!!!
– Остановите кровь! Помог…
По жесту главаря в руках парня снова появился нож.
– Не-е-т! Не… на-до!!! – слова с трудом вырывались из горла Гиви, но потом посыпались скороговоркой: – Они живут в Старом городе. Я сам отвел их туда… Я сам… сам… Я все сделал! И в полицию позвонил тоже я, и журналистов вызвал, и…
– Адрес! – потребовал главарь.