Это история Хадрона из Хастора, великого Воина Марса, как она была рассказана им самим Улиссу Пакстону.
Я – Тан Хадрон из Хастора. Мой отец Хал Уртур – одвар первого умака Армии Хастора. Он командовал самым крупным кораблем воздушного флота. Под его началом находилось десять тысяч воинов и пятьсот боевых флайеров. Моя мать – принцесса Гатола.
Наша семья не была слишком богата, но наш род всегда отличался честностью и благородством, что ценится выше всех богатств на свете. Я выбрал профессию своего отца, предпочтя ее другим, более выгодным карьерам. Чтобы совершенствоваться в своем деле, я поступил на службу в Армию Тардоса Морса, джеда Гелиума, где я мог быть ближе к великому Джону Картеру, Главнокомандующему Барсума.
Моя жизнь в Гелиуме и военная карьера были такими же, как и у сотен других молодых людей. Курс обучения я прошел без всяких затруднений, не лучше и не хуже других, а затем меня назначили падваром в пятый утан, входящий в девяносто первый умак.
Я принадлежал к древнему роду, и в жилах моих текла королевская кровь моей матери. Поэтому дворцы Гелиума были всегда открыты для меня. На одном из приемов я встретил Саному Тора, дочь Тор Хатана, одвара девяносто первого умака.
Тор Хатан не принадлежал к древнему роду, но сказочно разбогател благодаря грабежам городов и ферм враждебных племен. И Тор Хатан стал могущественным человеком, чье влияние достигало даже трона джеддака, так как в Гелиуме богатство почитают выше, чем благородство и древность рода.
Никогда не забуду тот вечер, когда я впервые увидел Саному Тора. Это был большой праздник в Мраморном Дворце Главнокомандующего. Под одной крышей собрались самые прекрасные женщины Барсума. И даже на фоне блистательной красоты Деи Торис, Тары из Гелиума, Тувии из Птарса красота Саномы Тора привлекала всеобщее внимание.
Я не хочу сказать, что Санома Тора превосходила красотой этих признанных королев, так как понимаю, что не смогу быть беспристрастным. Но ведь были и другие, которые также отметили ее необычную красоту. Красота Саномы Тора отличалась от красоты Деи Торис, как своеобразный пейзаж полярных областей отличается от буйного великолепия тропиков, как строгий белый мраморный дворец в лунную ночь отличается от пышного дворцового сада в полдень.
Когда меня представили ей, она сразу взглянула на знаки отличия на моей форме. Увидев, что я всего лишь падвар, она сказала мне несколько ничего не значащих фраз и снова повернулась к двару, с которым перед этим беседовала.
Должен признаться, что мое самолюбие было уязвлено, и тем не менее именно ее пренебрежительное отношение ко мне укрепило мое намерение завоевать ее, так как чем труднее цель, тем заманчивее ее достижение.
Вот так я влюбился в Саному Тора, дочь командира умака, в котором я служил.
Долгое время я не мог продвинуться к своей цели ни на шаг. Я даже не встречался с ней несколько месяцев, так как из-за моей бедности и низкого положения меня не приглашали в их дом, а в других местах мне не удавалось встретиться с нею. Но чем она была недоступнее, тем сильнее я влюблялся в нее, и вскоре все свое время, когда я не был занят по службе, я посвящал разработке полубезумных планов ее завоевания. Я даже подумывал о похищении девушки и, вероятно, в конце концов, сделал бы такую попытку, так как не видел других способов. Но однажды двар 91-го умака, где я служил, пожалел меня и раздобыл приглашение на празднество во дворец Тор Хатана.
Хозяин дворца, который был и моим командиром, до этого вечера не замечал меня, и я был удивлен теплотой и сердечностью его приема.
– Мы должны видеться чаще, Хадрон из Хастора, – сказал он. – Я давно наблюдаю за тобой и уверен, что ты сделаешь хорошую карьеру на службе у джеддака. Теперь я знаю, что он лгал, когда заявил, что наблюдал за мной. Тор Хатан весьма небрежно относился к службе как командир умака. Все свои обязанности он перепоручал своему тидвару. И хотя я не понимал причину столь неожиданной любезности, мне было приятно. К тому же это означало, что я сделал шаг, хотя и небольшой, к руке и сердцу Саномы Тора.
Санома Тора была более вежлива со мной, чем в первый раз, но она оказывала заметно большее внимание Сил Вагису, чем мне.
Вряд ли в Гелиуме есть человек, которого я не могу терпеть больше, чем Сил Вагиса, напыщенного сноба, который носит титул тидвара, хотя к военной службе не имеет никакого отношения. Однако он вхож в дом Тор Хатана. Думаю, что это – из-за богатства его отца.
Такие люди имеют власть и вес только в дни мира. А когда начинается война, все командование и ответственность берут на себя настоящие воины, а не напомаженные трусы, которые получили свои звания благодаря богатству.
Ну, а пока этот Сил Вагис отравил мне весь вечер. И все же я покинул дворец Тор Хатана в хорошем расположении духа, так как получил разрешение Саномы Тора посещать их дом, как только мои служебные обязанности позволят это.
Возвращался я в казармы вместе со своим другом, и когда я рассказал о теплом отношении ко мне Тор Хатана, друг рассмеялся.
– Тебе смешно? Почему?
– Тор Хатан очень богат и могущественен. И все же, как ты можешь заметить, его не приглашают в самые знатные четыре дворца Гелиума. А ведь попасть туда – это большая честь.
– Ты имеешь в виду дворцы Главнокомандующего, джеддака, джеда и Карториса?
– Конечно. Разве есть более высокопоставленные и благородные люди? Все предполагают, что Тор Хатан низкого происхождения, а я уверен, что в нем нет ни капли благородной крови. Он настолько подобострастен перед сильными мира сего, что готов отдать душу, чтобы приблизиться к ним.
– Но какое это имеет отношение ко мне?
– Самое прямое. Именно поэтому ты и приглашен к нему.
– Не понимаю.
– Когда я беседовал с ним о тебе, ты, как падвар 5-го утана, не вызвал у него ни малейшего интереса, но когда я упомянул, что твоя мать принцесса Гатола, он навострил уши, а когда узнал, что ты принят как равный во дворцах четырех полубогов Гелиума, он чуть не сошел с ума. Теперь ты понимаешь?
– Понимаю. И тем не менее я рад возможности получить доступ в дом Тор Хатана. И я не упущу ее, какими бы неприятностями мне это ни грозило.
Я часто посещал дом Тор Хатана. Я был неплохим рассказчиком, умным собеседником, прекрасно танцевал – и поэтому я всегда был желанным гостем. Кроме того, я приглашал Саному Тора то в один из четырех знатнейших домов Гелиума, то в другой. Меня везде принимали радушно, так как я имел кровное родство с Гоханом из Гатола, который был женат на Таре из Гелиума. Я чувствовал, что продвигаюсь к цели, хотя несравненно медленнее, чем требовала моя возрастающая страсть. Никогда раньше я не знал любви, и мне казалось, что я умру, если в самом ближайшем времени не буду обладать Саномой Тора.
И вот в один из вечеров я пошел во дворец с самым решительным намерением положить сердце и руку к ее ногам. Правда, как и всякий влюбленный, я понимал, что я ничто для нее и она отвергнет меня. Но тем не менее я решил признаться ей, стать официальным поклонником, пусть даже отвергнутым. Я полагал, что это даст мне большую свободу действий. Это был один из тех чудесных вечеров, которые превращают древний Барсум в мир грез и очарования. Турия и Хлорус стремительно двигались по небесам, бросая мягкий свет на сад Тор Хатана, окрашивая все цветы в колдовские оттенки, заставляя сверкать дорожки, уложенные полудрагоценными камнями.
В одном из громадных холлов дворца на массивной скамье, сделанной из драгоценного черного дерева, сидели юноша и девушка. Такая скамья могла бы украсить дворец самого джеддака, так велико было искусство резчика, создавшего этот шедевр.
На одежде юноши был знак различия, по которому можно было узнать, что он падвар 91-го умака. Этим юношей был я, Хадрон из Хастора, а со мною сидела Санома Тора, дочь Тор Хатана. Внезапно вся моя решимость исчезла. Что мог я, бедный падвар, предложить прекрасной дочери могущественного Тор Хатана? Правда, во мне текла королевская кровь, и это имело значение для Тор Хатана, но разве я мог хвастаться этим перед его дочерью и напоминать ей те преимущества, которые дает благородство происхождения? Значит, я мог предложить ей только большую любовь. А это самый большой дар, который может дать мужчина женщине, и я думал, что Санома Тора сможет оценить его и даже полюбить меня. Ведь иногда она даже посылала за мной. Правда, каждый раз оказывалось, что она желает поехать во дворец Тары из Гелиума, но все же это вселяло в меня надежду, что это не единственная причина, по которой она хочет меня видеть.
– Сегодня ты очень скучный, Хадрон, – сказала она после долгого молчания, во время которого я старался облечь в красивые слова свое признание.
– Это потому, что я хочу сказать тебе кое-что, очень важное для меня.
– И что это? – спросила она, впрочем, без особого интереса.
– Люблю тебя, Санома Тора, – пробормотал я.
Она рассмеялась. Ее смех напоминал серебряные капли, падающие на хрусталь, – прекрасные, но холодные.
– Это и так все знают. Зачем говорить об этом?
– А почему нет?
– Потому, что я не для тебя, Хадрон из Хастора, даже если бы я любила тебя, – холодно ответила она.
– Значит, ты не можешь полюбить меня?
– Я этого не говорила.
– Значит, можешь?
– Могу, если позволю себе эту слабость. Но что такое любовь?
– Любовь – это все. Санома Тора рассмеялась.
– Если ты думаешь, что я свяжу свою жизнь с нищим падваром, даже если полюблю его, то ты ошибаешься, – надменно проговорила она. – Я дочь Тор Хатана, чье богатство и могущество ничем не меньше, чем богатство и могущество джеддака, У меня есть поклонники такие богатые, что могут купить тысячу таких, как ты. Уже год, как посланник Тул Акстара, джеддака Джахара, ждет согласия моего отца, чтобы я стала женой джеддака. Я, которая может стать джеддарой Джахара, никогда не буду женой нищего падвара.
Я встал:
– Может быть ты и права. Ты так прекрасна, что не можешь ошибаться. Но в глубине души я знаю, что счастье – это величайшее сокровище, которым может обладать человек, а любовь – это величайшее могущество. Без них, Санома Тора, даже джеддара – нищая.
– Я все же попробую.
– Надеюсь, что джеддак Джахара не такой толстый, как его посланник, – заметил я, пожалуй, с излишней злобой.
– Пусть он даже будет ожившей пивной бочкой. Мне все равно, если он сделает меня джеддарой.
– Значит, у меня нет надежды?
– Нет, пока тебе нечего предложить мне, падвар, – Ответила она.
Затем слуги объявили о приходе Сил Вагиса, и я ушел. В глубоком отчаянии я побрел в казарму. Но даже и сейчас, когда все мои надежды умерли, я не оставлял мысли завоевать ее сердце. Если цена ей богатство и власть, я добуду их. Как я собирался добывать это – я не знал, но я был молод, а для молодости нет ничего невозможного. Я лег и почти уснул, когда в казарму вбежал офицер охраны.
– Хадрон! Ты здесь? – Да.
– Слава богу! – воскликнул он. – Я боялся, что не застану тебя.
– Что случилось?
– Тор Хатан, этот старый денежный мешок, сошел с ума!
– Тор Хатан? А при чем тут я?
– Он клянется, что ты похитил его дочь!
В одно мгновение я был на ногах.
– Похитили Саному Тора? Что с ней? Говори! Быстро!
– Да, она исчезла. И притом при таинственных обстоятельствах.
Но я уже не слышал. Схватив оружие, я побежал ни крышу. У меня не было разрешения на использований флайера, но что это было по сравнению с тем, что Санома Тора в опасности?
Охранники пытались остановить меня. Не помню, что я говорил им. Вероятно, что-то хорошо солгал, так как уже через мгновение я летел сквозь ночь к дворцу Тор Хатана.
До него было не более двух хаадов, и скоро я был там. Я приземлился в саду, который сейчас был ярко освещен. В саду толпились люди, и я сразу увидел Тор Хатана и Сил Вагиса.
Когда я соскочил с палубы, ко мне быстро подошел Тор Хатан.
– А вот и ты! – закричал он. – Что скажешь? Где моя дочь?
– Это и я хочу знать, Тор Хатан.
– Ты виновен во всем! Ты ее похитил! Она призналась Сил Вагису, что ты просил ее руки, а она отказала.
– Да, это так. Но если она похищена, то нет смысла терять время и связывать меня с этим похищением. Я здесь ни при чем. Как это случилось? Кто был с ней?
– Сил Вагис. Они гуляли в саду.
– Значит, ты был свидетелем похищения? – спросил я, повернувшись к нему. – И ты жив и даже не ранен?
Сил Вагис забормотал:
– Их было много.
– Ты их видел? – Да.
– Я был среди них?
– Было темно. Я никого не узнал. Может, похитители были переодеты.
– Ты сражался с ними?
– Да, но меня обезоружили.
– Ты лжешь! Если бы ты вступил в бой, ты был бы убит. Нет, ты убежал и спрятался, не обнажив меча, чтобы защитить девушку.
– Это ложь! Я сражался, но меня обезоружили!
Я повернулся к Тор Хатану:
– Мы теряем время. Есть ли кто-нибудь, кто может членораздельно сказать, кто эти люди, откуда явились, куда исчезли?
– Он пытается отвести от себя подозрения, Тор Хатан! – крикнул Сил Вагис. – Кто может сделать это кроме отвергнутого поклонника? Что ты скажешь на то, что по эмблемам похитителей я понял, что это воины Хастора?
– Я скажу, что ты лжец, – ответил я. – Если было так темно, что ты не рассмотрел лиц, то как ты мог разглядеть эмблемы?
Тут к нам подошел офицер.
– Мы нашли человека, который кое-что может рассказать, – сказал он, – если, конечно, не умрет раньше.
Люди, обыскавшие сад Тор Хатана и прилегающую часть города, принесли человека. Он был в ужасном состоянии – переломаны руки и ноги, и он почему-то был раздет.
Один из рабов побежал во дворец, принес лекарство и влил его в рот несчастному. Тот пришел в себя.
– Кто ты? – спросил его Тор Хатан.
– Я воин городской охраны.
Один из офицеров подошел к Тор Хатану.
– Мы нашли шестерых человек, мертвых, и этого, который подавал еще признаки жизни. Все они были в ссадинах, кровоподтеках, у всех переломаны руки и ноги. И все раздеты.
– Может быть, мы узнаем правду от него? – спросил Тор Хатан и повернулся к раненому. Тот заговорил слабым голосом:
– Мы были в ночном патруле и, пролетая над городом, заметили флайер, летевший без огней. Мы приблизились к нему, включили прожектора. Я заметил, что на флайере не было никаких опознавательных знаков, и конструкция его была мне совершенно не знакома. У него была длинная низкая кабина, из бортов торчали дула каких-то орудий. Я также успел заметить, что одно дуло направлено на нас. Падвар окликнул чужой флайер, но в это мгновение раздался выстрел, и наш корабль рассыпался, растворился в воздухе, даже все металлические пряжки моей одежды испарились. Дальше я только помню, что начал падать… и это все, – с этими словами человек вздохнул и умер.
Тор Хатан вызвал всех слуг.
– Кто-то из вас должен был видеть, что здесь произошло, – сказал он. – Я приказываю говорить всем, кто знает хоть что-то об этом деле, даже если в нем замешан кто-либо из присутствующих.
Один из рабов вышел вперед, и Тор Хатан смерил его презрительным взглядом.
– Ну, – спросил он. – Что ты хочешь сказать? Говори.
– Ты приказал, Тор Хатан, – сказал раб, – иначе бы я не осмелился, так как мне придется упомянуть имя могущественного дворянина, – и он бросил взгляд в сторону Сил Вагиса.
– Если ты скажешь правду, человек, ты получишь покровительство падвара, чей меч защитит тебя даже от могущественного дворянина, – сказал я и тоже посмотрел на Сил Вагиса, так как понял, что раб хочет рассказать мне кое-что об этом хлыще, изображающем из себя воина.
– Говори, – приказал Тор Хатан, – и смотри, чтобы не было лжи.
– Четырнадцать лет я служу тебе, Тор Хатан, – ответил раб, – с тех пор, как я был захвачен в плен в Короле, где служил в охране самого джеда. И все это время у тебя не было причин подозревать меня в вероломстве. Санома Тора доверяла мне, и будь у меня в этот вечер меч, Санома Тора была бы сейчас с нами.
– Говори! Говори! – крикнул Тор Хатан. – Что ты хочешь сказать?
– Он ничего не видел! – рявкнул Сил Вагис. – К чему терять время? Ему просто лестно наше внимание.
– Дайте ему сказать, – потребовал я.
– Я спускался по лестнице со второго этажа, – начал раб, – где готовил постель для своего господина, и задержался на минуту на балюстраде, чтобы полюбоваться садом. Там я увидел Саному Тора и Сил Вагиса. Зная, что мне не следует следить за ними, я уже хотел идти дальше, как вдруг заметил флайер, бесшумно спускающийся в сад. На флайере не было огней. Казалось, что это корабль-привидение. Мое внимание привлекла не странная конструкция корабля, хотя и этого было достаточно, но я понял, что корабль, спускающийся ночью без огней, не к добру, и решил наблюдать за ним. Флайер бесшумно сел позади Саномы Тора и Сил Вагиса. Они даже не заметили этого. А затем с корабля стали выскакивать воины, и Сил Вагис обернулся на шум. Мгновение он стоял, как парализованный, а затем повернулся и бросился в кусты.
– Это ложь! – крикнул Сил Вагис.
– Молчи, трус, – приказал я.
– Продолжай, раб, – сказал Тор Хатан.
– Санома Тора ничего не поняла, пока ее не схватили сзади. Все произошло так быстро, что я ничего не понял, пока не увидел, как ее схватили. Я бросился вниз по лестнице в сад, но мою хозяйку уже втащили на палубу. И даже тогда, будь у меня меч, я смог бы с честью умереть за Саному Тора, так как подбежал к таинственному кораблю тогда, когда туда поднимался последний воин. Я схватил его за одежду, попытался стащить вниз и закричал о помощи. И тут я получил сверху удар мечом по голове. Удар, к счастью, оказался скользящим и только оглушил меня. Я выпустил воина и упал без чувств. Когда я пришел в себя, корабль уже улетел, а надо мною стояли воины охраны. Я сказал все – и сказал правду.
Холодный взгляд Тор Хатана упал на Сил Вагиса.
– Что ты скажешь на это?
– Этот раб подкуплен Хадроном, – закричал Вагис. – Все, что он сказал, – ложь. Я напал на похитителей, но их было слишком много, и я ничего не мог сделать. Этот раб лжет.
– Дай, я посмотрю твою голову, – сказал я рабу. Тот встал передо мной на колени. Все увидели красный рубец над левым ухом.
– Ну вот, – сказал я Тор Хатану, показывая на рубец, – вот доказательство того, что раб не лжет и что он мужественно вел себя. Теперь посмотрим, какие раны получил в бою дворянин Гелиума, который, как он заявил, в одиночку сражался с целым отрядом. Уж наверняка хоть одну царапину он получил.
– Или же он великий фехтовальщик, как сам Джон Картер, – сказал с усмешкой двар дворцовой охраны.
– Это заговор! – завопил Сил Вагис. – Неужели ты ставишь слово раба выше слова дворянина Гелиума, Тор Хатан?
– Я верю тому, что видят мои глаза, – ответил Тор Хатан и отвернулся от Сил Вагиса. Затем он обратился к рабу: – Узнал ли ты кого-нибудь из похитителей? Видел ли ты их эмблемы?
– Я не смог увидеть лиц, но эмблему того воина, которого я держал, видел.
– И это эмблема Хастора? – спросил Тор Хатан.
– Клянусь предками, нет. Эта эмблема не принадлежит ни одному из городов Гелиума. Она мне неизвестна. Но все же что-то тревожит меня. Кажется, я ее видел, но где и когда, не помню. На службе джеда я сражался с воинами многих стран, и вполне возможно, что когда-то давно я видел эту эмблему.
– Ты удовлетворен, Тор Хатан? – спросил я. – Ты понял, что все инсинуации Сил Вагиса лишены основания?
– Да, Хадрон из Хастора.
– Тогда я ухожу.
– Куда?
– Искать Саному Тора.
– Если ты найдешь и вернешь ее мне, она будет твоей.
Я не нашел ничего лучшего, как поклониться ему за столь щедрое обещание, хотя понимал, что последнее слово будет за Саномой Тора.
Вскочив на палубу флайера, я взлетел в ночное небо и направился ко дворцу Главнокомандующего Барсума. Час был поздний, но я решил, что нельзя терять времени и я должен увидеться с ним.