Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры - читать онлайн

В 30 лет – уже старуха?

По интернету ходят многочисленные перепосты о том, что даже в XIX веке люди в среднем жили до 30–40 лет, а значит, в эти 30 лет были уже стариками, как старушка-мать Татьяны Лариной, которой было 36 лет. О Средневековье и говорить нечего – тогда средний возраст был вообще всего 18 лет!

Откуда взяты эти 36 лет госпожи Лариной, оставим на совести тех, кто это придумал – у Пушкина нигде не сказано, что она родила Татьяну в 18 лет, наоборот, есть указания, что дети у нее появились не сразу (она успела чуть не развестись с мужем, потом привыкнуть к нему, а про детей все еще ни слова не было). Но вернемся к Средним векам, когда, дескать, так и жили: в 12 замуж, а в 18 уже на пенсию, если вообще доживешь.

Есть в этом хоть доля правды? Откуда взялись эти цифры? Не с потолка.

В одной из коммун Флоренции сохранилась статистика средней продолжительности жизни. Вот эти цифры:

1300 – около 40 лет

1375 – около 18 лет

1400 – около 20 лет

1427 – около 28 лет

Ужасно, конечно. И в то же время странно – почему в начале XIV века люди в среднем жили до 40 лет, а в конце того же века – всего 18–20? Ответ на самом деле очень прост. Эта статистика фиксирует все рождения и смерти, включая людей, умерших от эпидемий, войн, а главное – она учитывает тех, кто умер в младенчестве.

Увы, но это факт – детская смертность действительно была высочайшей. И оставалась такой до конца XIX века. Например, П. И. Куркин в своем исследовании детской смертности в Московской губернии за 1883–1897 гг. писал: «Дети, умершие в возрасте ранее 1-го года жизни, составляют 45,4 % общей суммы умерших всех возрастов в губернии. Да что там Средневековье и даже XIX век. В 1913 году, который так любят приводить в пример, как год наивысшего процветания Российской империи, в этой самой империи умирал каждый четвертый младенец.

В других странах ситуация была похожей.

До самого начала XX века, при всех достижениях медицины в Новое время, умирал каждый второй младенец. В XX веке – каждый четвертый. И только после изобретения антибиотиков младенческая смертность резко понизилась, и в 1946 году, даже несмотря на общее понижение качества жизни после войны, умирал уже только каждый десятый младенец.

Почему я привожу данные XIX века? Они точны, и их легко отыскать (от Средневековья точной статистики не осталось), а для общих примеров их вполне можно использовать, поскольку разница в уровне гигиены и качестве медицины для Средневековья и XIX века куда меньше, чем для XIX века и современности. Из цифр, которые я буду приводить дальше, это очевидно. Природа жестоко отсеивала слабых на самой ранней стадии, и людям было нечего ей противопоставить. Показательно уже то, что, по данным археологов, скелеты детей, не достигших семи лет, находятся в 20 % средневековых захоронений, а в некоторые, видимо, неблагоприятные периоды – и до 30 %. Во время эпидемии чумы детей умерло в два раза больше чем взрослых.

Чумная статистика

Английский историк Йен Мортимер, основываясь на документах XIV–XVI веков, пишет, что зажиточные английские крестьяне в первой половине XIV века жили в среднем до 48 лет, а во второй половине – до 52. Средняя продолжительность жизни была примерно такой же, как у людей, родившихся в первой половине XX века (по официальным данным Росстата) и даже выше, чем в большинстве современных африканских стран. Еще более интересную картину дают, например, судебные архивы Пикардии, в которых, на радость историкам, обычно указывается возраст свидетелей. Так при расследовании преступления в 1316 году в Бетюне было привлечено 39 свидетелей, из которых только трем из них было менее сорока лет, пятнадцать человек были старше пятидесяти, и еще трое – даже старше семидесяти лет. Конечно, нужно учитывать, что «возрастные» свидетели пользовались большим доверием, чем молодежь, и привлекать старались именно их, но все-таки данные подтверждают, что людей старше 40 и даже 50 лет в обществе хватало.

Возвращаясь к флорентийской статистике:

1300 – около 40 лет

1375 – около 18 лет

Почему же даже эта условная средняя продолжительность жизни настолько уменьшилась? Ответ прост – чума. В середине XIV века по Европе прокатилась страшнейшая эпидемия чумы, выкосившая около трети населения. Статистика учитывает и ее жертв тоже.

Хитрые цифры

Так что все-таки показывают цифры флорентийской статистики по средней продолжительности жизни? Да почти ничего на самом деле. Как в старой шутке о средней температуре по больнице. Проведем простой эксперимент. Возьмем для примера все того же Александра Сергеевича Пушкина и рассчитаем среднюю продолжительность жизни в семье Пушкиных по флорентийскому способу:

Ольга (20.12.1797 – 2.5.1868) – 71 год

Александр (26.5.1799, М. – 29.1.1837) – 37 лет

Лев (9.4.1803, М. – 19.7.1852) – 49 лет

Николай (26.3.1801, М. – 30.7.1807) – 6 лет

Софья (6.1.1809 – 12.9.1809) – округляем до 1 года

Павел (16.7.1810 – 27.12.1810) – округляем до 1 года

Михаил (28.10.1811 —?)

Платон (14.11.1817, Спб. – 18.10.1819) – 2 года

Михаила не считаем, поскольку не знаем дату его смерти. Берем остальных, складываем продолжительность их жизни: 71+37+49+6+1+1+2=167. Делим на семь (поскольку их семеро), получается около 24 лет.

Пожалуйста – вот рассчитанная по этой системе средняя продолжительность жизни в семье Пушкиных. Насколько реальную картину она показывает, решайте сами.

Земную жизнь пройдя до половины…

Этими словами Данте Алигьери начал свою «Божественную комедию». Предположительно известно, какой возраст он считал серединой жизни – это 35 лет. Следовательно, Данте после тридцати не только не собирался на пенсию, но и оптимистично рассчитывал дожить до 70 лет. К сожалению, он ошибся, и ему было отмерено всего 56 лет. Но и умер он не от дряхлости, а от малярии, в разгар своей политической карьеры.

Средневековый старик

А кого же сами средневековые люди считали стариками? Общество в то время было вовсе не такое дикое, как может показаться сквозь толщу веков, и существовало даже юридическое понятие «старый человек». В Средние века не только понимали, что люди проходят в жизни какие-то стадии взросления и старения, но и очень интересовались этим вопросом. Поэтому существовало несколько систем разделения человеческой жизни на возрастные периоды, придуманные уважаемыми учеными. Они опирались не только на данные своей современности, но и на античные исследования. На три стадии жизнь делил еще великий Аристотель, на семь – менее известный широкой публике (потому что в отличие от Аристотеля не был воспитателем Александра Македонского), но не менее гениальный Птолемей[9], который любим современными астрологами, поскольку считал, что за каждую стадию человеческой жизни отвечает определенное небесное тело. Существовали и философские системы, например, идея о четырех стадиях жизни, соответствующих временам года, популярная и по сей день – ведь юность по-прежнему сравнивается с весной, а переход от зрелости к пожилому возрасту – с осенью.

Из книги Миллы Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях»

По теории небесных тел, от рождения до четырехлетнего возраста в человеке доминирует Луна, затем, от 4 до 14 лет, на него воздействует Меркурий, который уступает место Венере, доминирующей в жизни человека до 24 лет. От 24 до 34 лет жизнь человека находится в зените и управляется Солнцем. Затем приходит черед Марса, который длится до 46 лет, и от 46 до 58–60 лет на человека воздействует Юпитер. После 60 лет начинается закат, и в жизни человека доминирует Сатурн, до самого конца.

Бернар де Гордон из Монпелье в 1308 году делит жизнь человека на три стадии. Первая длится от 0 до 14 лет (детство), 14–35 (молодой возраст), 35 —? (просто возраст). В другой своей работе он обозначает верхним пределом человеческой жизни 60 лет. То есть, в его понимании, у человека сразу после 60 начинается возраст «столько не живут». Данте в своем «Пире» делит жизнь совершенно по-другому: 0–25 (подростковый возраст), 25–45 (взросление), 45–70 (старение), 70–? (старость). Филипп де Новара, 13-й век, предлагает следующее деление (не являясь, впрочем, медиком, но крестоносцем, поэтом, писателем и консервативным философом): 0–20 (юность), 20–40 (возраст расцвета), 40–60 (возраст созерцания), 60–80 (старость).

Что касается вариаций в рамках жизненных стадий женщин, то Винсент из Бове упоминает вскользь, что молодость женщины заканчивается после 50 лет, когда она теряет способность к деторождению. Кстати сказать, это приблизительно на 5 лет больше, чем средний идентичный период в наши дни. Остальные ученые, очевидно, предполагали, что и женщины, и мужчины проходят стадии жизни одинаково…

Что касается указов и декретов королей, то здесь имеется масса примеров, что старыми считались люди от 60 до 70 лет и старше. Список доказательств в общем-то просто огромен. Здесь и указ Филиппа Пятого Французского от 1319 года, разрешающий лицам старше 60 лет платить налог местному сенешалю, а не ехать ко двору короля, и указ Филиппа Шестого Французского от 1341 года о пенсиях, сохраняемых для старых служак старше 60-ти, и распоряжение Педро Жестокого от 1351 года об обязательных работах для всех, от 12 до 60, и распоряжение Эдуарда Второго Английского о военной подготовке всех мужчин от 15 до 60, и пенсия солдатам старше 60 лет Генриха Седьмого Английского, и много чего еще. Во многих регионах Европы (например, Кастилия и Леон) пенсионный возраст для служащих наступал и вовсе в 70 лет. Другим островком удивительного статистического долголетия в средневековой Европе была Венеция…

Для историка эта граница в 60 лет означает, что общество, ее установившее, признавало, что за ней начинается снижение способностей и упадок сил. То есть, пожалуй, именно этот возраст, 60, можно определить в качестве возраста, с которого средневековый человек начинал считать себя старым. Расцвет же сил признавался у людей от 30 до 60 лет, потому что возраст в 30 лет был нижней границей у многих административных и управленческих должностей. Впрочем, монах и впоследствии аббат Джоселин из Бреклонда возражал против двух кандидатур в приоры Бери-Сент-Эдмундс на основании того, что кандидатам всего по 40 лет, и они слишком молоды. Но относительно тех, кто занимался тяжелым физическим трудом, средневековой статистики просто нет. Есть, например, Закон о рабочей силе от 1351 года, обозначающий «пенсионным» возрастом 60 лет, после чего работник больше не был ничего никому обязан. Не верьте в «здоровый труд на свежем воздухе»! В современной Европе, снимающей с пенсионеров высокий налог, попытка поднять возраст выхода на пенсию до 67 лет вызвала бурю протестов потому, что средняя продолжительность жизни у разнорабочих и вообще людей физического труда – всего 68 лет. В 2014 году. Так что вполне вероятно, что и в Средние века люди не слишком заживались после достижения заветного рубежа. Это было бы в интересах экономики короны.

Когда стареет женщина?

С женским старением вопрос решался несколько проще, чем с мужским. Можно было обойтись и без философии. Поскольку биологические часы тикали в Средние века точно так же, как сейчас, молодую женщину от старой отличали простейшим способом – по тому, способна ли она еще рожать. И эта граница, по мнению большинства средневековых специалистов, проходила в 50 лет. В 50! Да, тридцатилетняя женщина в средневековой Европе нисколько не считалась старородящей, наоборот, она была еще ого-го и могла подарить своему господину и повелителю еще нескольких детей. С некоторыми это и случалось.

Но оговорюсь, что касалась такая классификация в первую очередь дворянок и во вторую горожанок. В деревне все было куда печальнее. Не зря, по словам одного из персонажей Чосера, тридцатилетняя женщина – просто «высохшее зимнее сено». Крестьянки раньше начинали работать, раньше выходили замуж и рожали детей – этого требовала экономическая необходимость. Поэтому старились и умирали они тоже раньше. Тяжелая работа и многочисленные роды превращали их в старух. Но это не показатель «средневековости» – в XIX веке и даже первой половине XX была точно такая же картина. Достаточно советские фильмы посмотреть – какие там матери у деревенских девушек? Старушки в платочках. А ведь они, как мать Татьяны Лариной, сами вышли замуж рано, потом детей нарожали, и, пожалуйста, у восемнадцатилетней дочери сорокалетняя мать – деревенская бабушка. И в противовес – какое-нибудь индустриальное кино, где такая же сорокалетняя начальница НИИ или заводской партработник – элегантная моложавая дама в шляпке.

«Кто является старой женщиной? Та, которая не возражает, если ее так называют».

Моисей Египетский, раввин, врач и ученый, XII век.

Старуха по закону

Но возвращаемся к Средневековью. Закон был не всегда согласен с медиками и философами. Женщины часто были наследницами своих отцов и еще чаще мужей, поэтому представляли из себя серьезную материальную ценность. Их браки регулировались родней или королевской властью (об этом в одной из следующих глав). Но, как у мужчин была возрастная граница, после которой их не могли заставить пойти воевать, так и у женщин был возраст, после которого их даже королю было как-то неловко выдавать замуж. В большинстве случаев этот возраст составлял 60 лет. В Англии, например, вдовы старше шестидесяти имели право больше не выходить замуж (строго говоря, остальные тоже такое право имели, но обязаны были платить за это штраф своему сеньору).

Милла Коскинен приводит несколько примеров того, что в глазах общества шестидесятилетний возраст был некой границей, после которой женщина считалась старой, а следовательно, должна была думать о вечном, а не о мирских радостях. Так, в 1388 году епископу Линкольнскому поступила жалоба на некого рыцаря, который выкрал собиравшуюся удалиться в монастырь графиню Алисию де Лэси и уговорил ее выйти за него замуж. Пострадал от этого в первую очередь монастырь, потому что графиня была богата и после смерти предыдущего мужа собиралась принять постриг и, соответственно, неплохо обогатить церковь. Но поскольку в той ситуации она оказалась и жертвой, видимо, на нее жаловаться не было смысла, так что кляуза была направлена против рыцаря. Автор жалобы требовал оштрафовать его, ведь графине было уже 60 лет.

Другая история произошла на юге, в солнечной Италии, где, по мнению людей, основывающих свои знания о Средневековье на «Ромео и Джульетте», в 14 лет девочка была уже чуть ли не старой девой. В 1410 году в Турине группа молодых людей была оштрафована за то, что устроила суматоху и «кошачий концерт» под окнами недавно обручившейся вдовы. Ответчики, защищаясь, настаивали на том, что вдове уже 60 лет: нечего ей снова замуж выходить!

Смерть, забирающая внезапно тех, кто хочет жить долго…

Путь к зрелости

Есть еще один момент, о котором обычно все забывают при изучении вопроса старости в Средние века. Как известно, человек становится стариком не сразу. Пройдя стадию зрелости, он начинает постепенно стареть, но процесс этот занимает не год и не два, а десять-двадцать лет, а то и больше. Положа руку на сердце, вы назовете современного 50-60-летнего человека стариком? Но ведь и молодым его уже тоже не назвать. Тогда какой он? Наверняка вы используете слово «пожилой», а к старцам причислите только совсем уж убеленных сединами и еле держащихся на ногах. Был этот период перехода от зрелости к старости и в Средневековье.

Ю. Л. Бессмертный в книге «Жизнь и смерть в средние века» приводит пример: во включенном в Парижский статут 1225 г. установлении Эда Сюлли специально оговаривается, что священник, надолго уезжая из своего прихода, должен на всякий случай миропомазать тех больных, которым исполнилось 40 лет, потому что именно этот возраст считался границей, за которой начинался возраст повышенного риска. «Чуть более конкретно высказывается Филипп Новарский[10]. Как уже говорилось, он называет весь промежуток от 40 до 60 лет «средним возрастом», однако делит его на две неравноценные половины. Возраст от 40 до 50 лет Филипп считает несравненно лучшим, чем от 50 до 60. Ибо от 40 до 50 лет человек может еще в полной мере пользоваться всеми благами и всем «совершенством» «среднего возраста». О возрасте от 50 до 60 лет этого уже сказать нельзя. Когда же исполнится 60 лет, продолжает Филипп, наступает старость; в это время полагается оставлять службу, жить «со своими» и для себя – «если только есть с чего жить».

Способность любить

Напоследок стоит дать слово поэтам. Ученые считали, что женщина стареет после 50 лет, закон – что после 60. А в куртуазной литературе бытовало мнение, что пылкие страсти женщине положено испытывать лет этак до 35, а дальше женщина становится зрелой, и ее должна больше интересовать спокойная привязанность. В то же время многие трубадуры и труверы придерживались мнения, что мужчине пристало влюбляться до 60 лет, а женщине – до 50 лет. Например, в трактате Андрея Капелана «О любви» (около 1185 г.) говорится, что мужчины после 60 лет и женщины после 50 лет неспособны к любви, поскольку «утрачивают естественное тепло своих тел и свои силы… что вызывает различные расстройства здоровья и разные болезни». Несмотря на все требования куртуазности, поэты были не лишены практичности и учитывали все то же состояние здоровья и окончание репродуктивного возраста у женщин. И статистика на их стороне – если взглянуть на возраст знатных особ, о которых сохранилось достаточно данных, становится понятно, что мужчины, если им удавалось не погибнуть на войне, жили дольше женщин и старели несколько позже. Причина этого, думаю, всем понятна – многочисленные роды истощали женский организм. А учитывая детскую смертность, рожать приходилось много…

Ложка дегтя

Не хотелось бы, чтобы по написанному выше сложилась излишне радужная картина, мол, в Средневековье все дышали свежим воздухом, питались экологически чистыми продуктами и поэтому долго не старели, а жили до ста лет. Это будет уже другая крайность. Речь всего лишь о том, что биологические часы и пятьсот лет назад тикали примерно с той же скоростью, что и сейчас. Да, люди взрослели немного раньше, немного раньше старели и немного раньше умирали. Но ключевое слово – «немного». Да, средневекового человека поджидало гораздо больше опасностей, чем современного. Болезни, от которых еще не было лекарств, раны, от которых умирали, потому что еще не было антибиотиков, тяжелая работа – о 8-часовом рабочем дне, больничных, охране труда и тому подобном тогда не только никто не слышал, такие смелые мысли еще даже философам и мечтателям в головы не приходили.

Это несколько искупалось тем, что люди в Средневековье изначально были здоровее и крепче современных (археологи с удивлением отмечают у останков сорокалетних солдат хорошие зубы, и это при средневековом уровне стоматологии). Причина проста – они проходили естественный отбор. Хилые умирали в младенчестве, слабые не дорастали до зрелости, а значит, и не размножались. Выживали только крепкие, они и давали потомство. А в наше время развитие медицины привело к тому, что до зрелости доживают и те, кто в Средневековье был бы обречен на раннюю смерть. Практически все мы – уже в третьем-четвертом поколении потомки тех, кто естественный отбор не прошел бы. Вот и накапливаются генетические заболевания, вот и страдают все с самого детства то аллергией, то астмой, то еще чем-нибудь. Но наука не стоит на месте, поэтому ждем, когда медицина научится исправлять все это на уровне ДНК – возможно, тогда нас ждет скачок в продолжительности жизни, и она будет уже на самом деле сильно отличаться от средневековой.

Пора замуж

От возраста смерти перейдем к брачному. Не совсем логично на первый взгляд, но – только на первый. С мифом о том, что в Средние века люди жили в среднем по 30–40 лет, мы разобрались, с тем, что в 30 лет женщины были уже глубокими старухами – тоже. А как насчет замужества в 13 лет? Если до 30 нужно успеть нарожать детей, состариться и умереть, то все понятно. Но если женщины доживали до 60, а иногда и рожали после 40, как им удавалось так сократить детство и старость и, наоборот, растянуть молодость и зрелость?

Возраст Джульетты

Практически все, кто считает, что в Средневековье выходили замуж в 13 лет, опираются именно на эти слова синьоры Капулетти. Шекспир, Великий Бард, с легкостью создал этот миф, разумеется, ни на минуту не задумываясь, что далекие потомки будут воспринимать его пьесу как серьезное историческое свидетельство. При этом все забывают, что он писал не о родной стране, а об Италии, где ни он, ни его зрители ни разу не были, и напиши он, что там водились люди с двумя головами, публика и это приняла бы на ура. Я вовсе не шучу – одним из самых популярных произведений XIV–XVI веков была уже упоминавшаяся выше книга «Путешествия сэра Джона Мандевиля», автор которой был кем-то вроде барона Мюнхгаузена XIV века: он написал роман про свои выдуманные путешествия в земли каннибалов и людей с песьими головами.

Значит, не все герои пьесы считают, что 13–14 лет – это прекрасный возраст для замужества, отец Джульетты предлагает подождать еще два года, пока ей не будет 15–16.

В оригинальной итальянской новелле, которая легла в основу трагедии, Джульетте вообще 18 лет. Почему она у Шекспира вдруг стала на несколько лет младше? Никто толком не знает. У шекспироведов и просто любителей всевозможных теорий заговоров на эту тему есть множество теорий, начиная с простой ошибки при переводе с итальянского, заканчивая модной в XVI веке нумерологией – есть исследователи, которые насчитали там и 14 гостей у Капулетти, и 14 часов с момента знакомства Ромео и Джульетты до их свадьбы…

Брачная статистика времен Шекспира

Так в каком возрасте на самом деле вступали в брак в шекспировские времена? XVI век – это уже не Средневековье, конечно, но зато по нему есть достаточно приличная статистика. Минимальный брачный возраст по церковным нормам составлял 12 лет для девушек и 14 для юношей. Тем, кого это шокирует, хочется напомнить, что в современной России минимальный брачный возраст – 14 лет. Всего на два года больше, чем во времена Шекспира.

Но то, что в России разрешено вступать в брак с 14 лет, вовсе не означает, что все так и делают. То же самое можно сказать и об Англии XVI века – по статистике, только одна на тысячу знатных невест была младше четырнадцати лет. А в среднем английские дворянки выходили замуж в 19–21 год, а юноши женились в 24–26 лет. Притом, что в знатных семьях всегда было принято заключать ранние браки, ведь свадьба означала союз двух семей и способ увеличить свое богатство и влияние. Люди незнатные, женившиеся не из политических соображений, а по любви или ради приданого, вступали в брак еще позже. Средний брачный возраст англичанок в XVI веке составлял 25–26 лет, а мужчины женились в 27–28 лет.

В других европейских странах дело обстояло примерно так же. В статье Трэйси Дэннисон и Шейлы Огилви «Does the European Marriage Pattern Explain Economic Growth?» приведен анализ 175 публикаций по исторической демографии, включавших в себя и 1491 исследование возраста при первом замужестве в различные периоды. По их данным, в XVI веке для Германии и Швеции он составлял 24 года, для Англии – почти 25, для Польши – 20, для Франции 20–22, для Испании 18–20 (в зависимости от региона), для Италии – 19.

Женщины для короля

Возможно, эти цифры кто-то воспримет скептически – в России брачный возраст всегда был гораздо ниже, чем в Западной Европе, и 25-летняя женщина до сих пор некоторыми россиянами воспринимается как старая дева. Для тех, кто не доверяет статистике, есть практический пример. Возьмем всем известную личность, причем известную прежде всего своими многочисленными браками. Человека, который мог получить любую женщину Англии, вне зависимости от ее возраста и социального положения.

Итак, король Генрих VIII. Женщин какого возраста он выбирал себе в жены?

Жены Генриха VIII

1) Екатерина Арагонская.

Генриху было всего 18 лет, когда ему пришлось жениться на испанской принцессе Екатерине, 24-летней вдове его скоропостижно скончавшегося брата. Это было рискованное решение, ведь в глазах церкви жена брата была все равно, что родная сестра, и такой брак можно было оспорить (что Генрих через 24 года и сделал). Но в тот момент никто еще не мог предположить, что Екатерина не сможет подарить стране наследника, а возвращать ее приданое уж очень не хотелось. Поэтому Генрих, повинуясь отцовскому приказу, женился, и довольно долго они прожили в любви и согласии. Пока не стало ясно, что Екатерина серьезно больна (она сильно растолстела из-за гормонального сбоя) и не сможет родить сына. А Генриху было еще только 35 лет.

2) Анна Болейн.

Анна не была девочкой, когда Генрих обратил на нее внимание. Ей было 19, а может, и 25 лет (историки расходятся в этом вопросе) – вполне подходящий возраст для брака и по современным меркам. Но, поскольку королю надо было получить развод, поженились они только через шесть лет. Да-да, именно столько длился бракоразводный процесс, и Анна ждала своего часа. Так что королевой она стала в 25 лет, а может, и в 31 год. И ненадолго, поскольку из двоих ее детей одна оказалась девочкой, а сын родился мертвым. Наследника у Генриха так и не было.

3) Джейн Сеймур.

Ей ждать не пришлось – поскольку Анна не была сестрой испанского короля, Генриху не пришлось заниматься разводом. Он казнил опостылевшую жену и тут же обвенчался с Джейн. Было ей тогда 28 лет.

4) Анна Клевская.

Джейн прожила недолго, но родила королю долгожданного наследника. В четвертый раз Генрих рискнул снова жениться на принцессе. Правда, после трех его браков иностранные монархи не горели желанием отдавать ему своих дочерей и сестер, да и религиозный вопрос вмешался (Европа окончательно разделилась на католиков и протестантов). Но принцессу он себе все же нашел – Анну Клевскую, которой в то время было 25 лет. Увы, выбор по портрету оказался неудачным, при личном знакомстве Анна Генриху не понравилась, и ему снова пришлось заняться разводом. К счастью для всех сторон, Анна, в отличие от Екатерины, не цеплялась за корону и охотно согласилась расторгнуть брак под предлогом того, что между ней и королем так и не было секса (без этого брак по закону считался недействительным). Она получила большие отступные и жила долго и счастливо, чего нельзя сказать о ее преемнице.

5) Екатерина Говард.

В пятый раз Генрих женился на действительно молодой девушке – 19-летней Екатерине Говард, двоюродной сестре Анны Болейн. Но несмотря на юность, у нее было уже довольно бурное прошлое, и король быстро перестал ей доверять. К тому же ей не удалось быстро забеременеть, и меньше чем через два года после свадьбы Екатерина повторила судьбу своей кузины и отправилась на эшафот.

6) Екатерина Парр.

Видимо, после бурного пятого брака Генрих несколько подустал, поэтому его шестой и последней избранницей стала дважды вдова, 32-летняя Екатерина Парр. Ей удалось пережить царственного супруга и даже после его смерти выйти замуж в четвертый раз (и, кстати, родить ребенка, хотя первые три ее брака были бездетными).

Итак, возраст королевских избранниц: 24 года, 25–31 год, 28 лет, 25 лет, 19 лет, 32 года. От всех жен он ждал детей, а от трех даже получил. Значит, даже король, при всем богатстве выбора, не считал девушек 24–30 лет перестарками.

Возвращаемся к средневековой статистике

Но все же это XVI век, а книга о Средневековье. Может быть, на 100 лет раньше все было по-другому? А на 500?

В уже упоминавшейся статье Трэйси Дэннисон и Шейлы Огилви «Does the European Marriage Pattern Explain Economic Growth?» есть данные и по средним векам. Так, для X–XV вв. они указывают такие цифры. Средний возраст первого вступления в брак во Фландрии был 20 лет, во Франции – 15,5–18, в Италии – 17–19 (в зависимости от региона). Данные по другим странам в этот период в их исследовании, к сожалению, не указаны.

Однако есть очень любопытные исследования Марии Денисюк, которая собрала данные по европейским принцам и принцессам XIII–XV веков. Полностью составленную ею статистику можно посмотреть на ее странице https://vk.com/mariadenisyuk2001. Ею собраны данные не только по Средневековью, но и по Ренессансу и Новому времени, кроме того, она эти данные систематизировала, составила статистику по тому, как уменьшался процент несовершеннолетних невест, как менялась продолжительность жизни, и т. д. Ну а в этой книге я с ее любезного разрешения размещаю таблицу, в которой собраны сведения о продолжительности жизни, брачном возрасте и фертильности только европейских принцесс XIII–XV веков.

Конечно, принцессы – очень специфическая выборка. Именно их чаще, чем других девушек, выдавали замуж в детском возрасте, чтобы скрепить политический союз, и именно от них требовалось как можно скорее родить мужу наследника. Но даже с учетом этих условий можно заметить некоторые закономерности.

Прежде всего, как бы рано ни был заключен брак (а в списке есть даже четырехлетние невесты), из 365 принцесс только семь родили первого ребенка в возрасте младше пятнадцати лет. В большинстве же случаев первые роды приходятся на возраст двадцати с лишним лет.

Любопытен и возраст последних родов – у некоторых принцесс он составляет сорок и больше лет, вплоть до сорока девяти. В тех же случаях, когда последние роды были в молодом возрасте, почти всегда причина в том, что дама рано осталась вдовой.

Продолжительность жизни тоже разная – кто-то умер в двенадцать лет, а кто-то дожил до восьмидесяти двух. Но если не брать такие крайности, то заметно, что в основном молодыми женщины умирали от неудачных родов. Мария Денисюк скрупулезно отметила те случаи, когда точно известно, что дама умерла при родах. Но о некоторых данные неточные (так Клеменция Габсбургская умерла в 28 лет, то ли от родов, то ли от чумы). А о многих просто не сохранилось почти никакой информации, однако логическим путем тоже можно кое-что определить. Например, Маргарита Французская родила единственного ребенка в 17 лет и почти сразу же умерла. Маргарита Анжуйская родила последнего ребенка в 27 лет и тоже почти сразу умерла. Батиста Сфорца умерла через три месяца после рождения последнего ребенка, и вероятной причиной ее смерти в возрасте всего 26 лет считаются тоже тяжелые роды, от которых она так и не оправилась. Елизавета Баварско-Ландсхутская умерла после того, как несколько лет подряд каждый год рожала по ребенку – даже если ее убили не сами роды, то их частота как минимум сильно ослабила ее организм.

Правила, рекомендации и практика

Есть две сложности в изучении средневекового брачного возраста. Первая – статистику в те времена практически никто не вел, поэтому приходится опираться на возраст знатных особ, который далеко не везде точен – даже у некоторых королей никто не знает реальной даты рождения, родители не всегда ее записывали. И вторая – официального, установленного законом, минимального брачного возраста до XVIII века почти нигде не существовало. Были правила, установленные церковью, и некие традиции, которые воспринимались как рекомендации (в странах с прецедентным правом со временем они становились почти законами).

С обеими проблемами исследователи справляются с помощь юридических и бухгалтерских документов (вопреки еще одному устоявшемуся мифу, с грамотностью в средневековой Европе дело обстояло не так уж плохо). Возможно, поэтому демографическая история, а также брачные законы и традиции лучше всего изучены в Англии – стране с древней и хорошо развитой судебной системой, а также прецедентным правом. В общих чертах прецедентное право означает, что если какое-то решение было вынесено один раз, в другом подобном деле вновь должно быть вынесено такое же решение. Поэтому юристы бережно хранили документы по судебным искам начиная с XII века. И благодаря этому мы знаем, например, что в 1275 году в деле об изнасиловании отягчающим обстоятельством выступило то, что потерпевшая еще не достигла брачного возраста – 12 лет.

В южных странах лучше всего с изучением демографии дело обстоит в Италии – там в каждом маленьком городе-государстве была своя хорошо развитая бюрократическая система, да и образование в Италии раньше охватило широкие слои населения. Поэтому документов сохранилось достаточно много. В большинстве примеров у меня и дальше будет приводиться именно английская и итальянская статистика.

Мнение церкви

Но прежде, чем перейти к статистике, подумаем о душе. Что же думала о брачном возрасте католическая церковь? Ведь именно она заключала браки, да и регулировала не только духовную, но и социальную жизнь средневекового человека.

А церковь, собственно, и установила эту планку минимального брачного возраста. В разные века и в разных местностях он слегка варьировался, но не сильно – 12–13 лет для девушек и 14–16 лет для юношей. Почему именно такие цифры? Очень просто – раннехристианская церковь вообще долго не признавала брака и придерживалась точки зрения, что истинный христианин должен всю жизнь блюсти чистоту и любить только Бога. Но примерно в VIII веке церковные деятели осознали расхождения такого подхода с жизнью. Как людей ни воспитывай, сколько ни объясняй им, что девственность и добродетель – путь к спасению души, те все равно пойдут по пути «не согрешишь – не покаешься» и удовлетворять плотские желания как в браке, так и вне его. Не говоря уж о процветающем многоженстве.

В итоге возобладали трезвомыслящие сторонники Блаженного Августина – виднейшего богослова, считавшего, что без брака все-таки не обойтись. А может быть, до церковных иерархов, наконец, дошло, что они выпустили из рук мощнейший рычаг управления людьми. Христианская церковь бросилась наверстывать упущенное, сформулировав основные цели и правила христианского брака. Было объявлено, что брак нужен для рождения себе подобных, а также для предотвращения разврата. Основными правилами стали нерасторжимость, моногамия, публичность, церковное благословение, согласие обеих брачующихся сторон, исключение родственных союзов и т. д.

Исходя из этого, легко догадаться, что брачный возраст был установлен по среднестатистической планке полового созревания. Как только дети становились способными сами зачать детей, они превращались во взрослых и могли вступать в брак.

Бессмертный Ю. Л «Жизнь и смерть в средние века»

Г. Лепуан в 40-е годы и П. Рише… отмечали, что в раннее средневековье возрастом брака считалось для юношей 14 лет, для девушек 12 лет. Почти этот же возраст – 15 и 12 лет – признается возрастом совершеннолетия (и допустимости брака) в некоторых капитуляриях начала IX в. Он подтверждается при исследовании северофранцузских актов VIII–X вв, а также некоторыми археологическими материалами, свидетельствующими о захоронениях молодых матерей 15–16 лет вместе с их новорожденными детьми. В известном полиптике Марсельской церкви (начало IX в.) категория юношей и девушек, способных вступить в брак или уже вступивших в него, но проживающих совместно с родителями (baccalavii), включала молодых людей начиная с 12 лет.

Брак без секса

Планка в 12 лет для девочек была установлена еще в VIII веке, но Средневековье тянулось около тысячи лет, поэтому, разумеется, все менялось, и брачный возраст в том числе. Уже к XIV веку, несмотря на то, что церковь по-прежнему разрешала выходить замуж с 12 лет, консумацию брака обычно откладывали примерно до 14 лет. Это подтверждено документально. Причина простая – возраст полового созревания постепенно увеличивался, а основной целью брака было деторождение.

Возникает вопрос: зачем вообще выдавать замуж в таком юном возрасте? Об этом уже было сказано несколько слов, когда речь шла о шекспировских временах. Ранние браки были характерны для двух категорий населения: знати и крестьян. Средний класс – горожане, торговцы, ремесленники, мелкое дворянство – женились и выходили замуж гораздо позже.

Для знатных и богатых людей брак, как уже сказано выше, был в первую очередь сделкой, союзом двух семей, способом приобрести союзников и богатое приданое. К тому же при вступлении в брак надо было заплатить налог своему сеньору, поэтому тот был заинтересован в том, чтобы его вассалы женились и выходили замуж.

Это приводило к тому, что браки иногда заключались не только в 12 лет, но и в 7, и даже известен случай, когда девочку первый раз выдали замуж в 2 года. Конечно, ни о каком нормальном браке тут не было и речи. Свадьба была по доверенности, и девочка успела овдоветь, даже ни разу не увидев своего «мужа». Это был так называемый «отложенный брак». Когда двум семьям нужно было срочно породниться или когда король хотел немедленно поощрить ценного вассала богатой невестой, никто не ждал двенадцати лет – брак заключался сразу, а его консумация откладывалась до полового созревания невесты. Да и сама невеста чаще всего оставалась в родительском доме или передавалась на воспитание какой-нибудь знатной даме, которая должна была подготовить ее к роли жены и хозяйки большого дома.

Судьба крестьянок

У крестьян были свои резоны – деревенские девушки созревали раньше городских, детская смертность была выше, чем в городе, рабочих рук постоянно не хватало. Поэтому молодежь женилась максимально рано. Горожане к такому не стремились – города быстро столкнулись с перенаселенностью, да и приток людей из деревни шел постоянно, поэтому в ранних браках не было нужды.

Я не зря привела отрывок из «Евгения Онегина» – такая ситуация с ранними браками в деревне сохранялась до XX века, в том числе и в России. В 1774 году православная церковь установила брачный возраст в 13 лет для женщин и в 15 лет для мужчин. Но уже в 1830 году в дело вмешались светские власти, и в соответствии с императорским указом минимальный возраст для вступления в брак был повышен до 16 лет для невесты и 18 лет для жениха. Возникла двоякая ситуация – церковный и светский брачный возраст отличались на три года. По этому поводу в обществе велось немало дискуссий, Пушкин, например, считал, что светские власти зря всех уравняли: если для северных губерний это годится, то в южных девицы вполне зрелые уже в 13 лет, и нечего заставлять их еще три года в девках сидеть.

Сами крестьяне тоже часто обращались к духовным властям за разрешением выдать замуж дочь в более раннем возрасте. В качестве главного мотива выдвигалась необходимость иметь в доме работницу или хозяйку. Иногда по результатам медицинского освидетельствования им такое разрешение выдавалось. Были и попытки обмануть светские власти: назвать неправильный возраст или подкупить священника. Но в таких случаях, если обман выплывал наружу, брак признавался недействительным.

Как уже говорилось, такой ранний брачный возраст приводил к тому, что крестьянки раньше старели и умирали. Ж. Поли в книге «Regime domanial et rapports de production “feodalistes” dans le Midi de la France» пишет, что в среде провансальских крестьян IX века многие матери уже к 22–23 годам имели по пятеро детей, а их детородный период из-за болезней, ранней смерти и других причин часто заканчивался к 25–30 годам.

Мортимер пишет то же самое о благородных девушках XIV века, но поскольку он слово в слово цитирует Поли, говорившего о крестьянках IX века, и не приводит другие источники своего утверждения, его утверждения сомнительны.

«Город в средневековой цивилизации Западной Европы

Том 1. Феномен средневекового урбанизма». Сванидзе А. А.

Существовали и ярко выраженные культурно-религиозные различия, особенно в возрасте первого брака у женщин, который на юге был, как правило, ниже, чем в Северной Европе. В XIV–XV веках брачный возраст женщин здесь в меньшей степени реагировал на изменение социально-экономической обстановки: в городе, как и в деревне, считалось обычным выходить замуж в 16 лет, хотя средний возраст в городе был и выше – около 20 лет. Жених оказывался значительно старше невесты. В городах Южной Франции средний возраст брака для мужчин в XV веке составлял 26–27 лет, а разница в возрасте между супругами – почти 8 лет. В Реймсе невесты были значительно моложе: средний возраст 15–16 лет, а возрастной интервал с супругом составлял 10 лет. Вдовы нередко повторно выходили замуж, и в этом случае жены часто были старше своих мужей – разница могла доходить до 10 лет.

Во Флоренции в XII–XIII веках жених обычно был зрелым мужчиной около 40 лет, а невеста – от 24 до 26 лет. С резким уменьшением продолжительности жизни сразу после Черной Смерти брачный возраст мужчин сильно снизился, но затем, с 1371 года и в XV веке, снова поднялся. После 1427 года он стабилизируется на отметке около 30 лет. Возраст первого брака для мужчин во Флоренции в 1427 году в богатых семьях был значительно выше, чем в неимущих: соответственно 31,2 и 27,7 года, что, совершенно очевидно, было следствием разницы в средствах, необходимых для начала карьеры купца или банкира и просто ремесленника, а также для содержания их семей.

Средний возраст вступления в брак для женщин из обеспеченных семей составлял 18 лет, более 75 % из них вступали в брак до 20 лет. Уровень брачности женщин в этой социальной категории составлял 80–85 %. Возрастной интервал между супругами (примерно 13 лет) при невысокой продолжительности жизни приводил к ситуации, когда 97 % женщин становились вдовами, едва отметив свое 25-летие, и вынуждены были снова искать мужей.

Немного выводов

1) Минимальный брачный возраст в Средние века составлял 12–13 лет для девушек и 14–16 лет для юношей, но это не значит, что все действительно выходили замуж в 12 лет. В России сейчас минимальный брачный возраст тоже составляет 14 лет.

2) Ранние браки в дворянской среде заключались из политических соображений, а их консумация откладывалась до полового созревания жениха и невесты.

3) В деревнях действительно рано созревали, рано вступали в брак и соответственно раньше старились. Но не только в Средневековье, а вплоть до XX века.

4) Реальный средний брачный возраст колебался от 13–14 лет у итальянских крестьянок до 24–25 лет у английских горожанок. Обычно на юге выходили замуж раньше, на севере позже, в деревнях раньше, в городах позже.

5) Мужской брачный возраст всегда был выше женского, но тенденции те же – дворяне женились рано из политических соображений, крестьяне – чтобы побыстрее нарожать новых работников, а горожане женились поздно, сначала получали профессию и зарабатывали деньги.

Дети

Крайне заманчиво от брачного возраста сразу перейти к увлекательному вопросу, был ли секс в Средневековье, а если был, то каким, где, и правда ли, что церковь разрешала заниматься им только одетыми и в полной темноте.

Но сначала стоит закрыть вопрос возраста. В брак можно было вступать с 12–14 лет – означает ли это, что в 12 лет человек считался уже взрослым и полностью дееспособным?

Да. Почти.

Философы и богословы, во всяком случае, были в этом вопросе последовательны. Если человек может вступать в брак, значит, он взрослый. Юристы были с этим в основном согласны. С 12 лет, по мнению большинства средневековых мыслителей, можно было не только в брак вступать, но и нести полную ответственность за свои поступки, в том числе и уголовную. А иногда и раньше. Филипп Новарский считал, что до семи лет продолжается раннее детство, «в течение которого ребенок требует тщательного надзора (из-за особой подверженности «шалопайству», опасности упасть, попасть в огонь или в воду)», дальше ребенок постепенно начинает что-то соображать, и с десяти лет уже способен различать добро и зло, а следовательно – нести ответственность за свои поступки.

Филипп де Бомануар, еще один юрист и философ XIII века, соглашался с Новарским в оценке 7 и 10 лет и уточнял, что с 10 лет начинается ответственность за особо тяжкие преступления, например за убийство. Но полная дееспособность, по его мнению, наступала с 12 лет, по достижении которых можно приносить судебную клятву, выступать гарантом в сделках купли-продажи и т. д.

Реальная судебная практика подтверждает, что это были не простые теоретизирования – к судебной ответственности подростки обоего пола в Средние века привлекались действительно с 12 лет, практически во всех странах Европы мальчики старше двенадцати (реже четырнадцати) лет становились полноправными налогоплательщиками. Так что в 12–14 лет детство заканчивалось.

Подростки

И нельзя сказать, чтобы это было лучшее время в жизни. Ответственность подросток нес как взрослый, а вот прав почти никаких не имел. Проще говоря, в Средневековье считали, что половое созревание – это хорошо, зрелый человек может много работать, его можно женить или выдать замуж, с него можно требовать выполнения каких-то обязательств, его можно и нужно заставить нести ответственность за свои поступки. Но при этом никто не собирался давать 12–14-летней молодежи право распоряжаться деньгами, имуществом и уж тем более собственной жизнью.

Но разе это характерная особенность только Средних веков? Сейчас у нас брачный возраст – 14 лет, возраст сексуального согласия – 16 лет (да, вот такая странная логика), а возраст полной уголовной ответственности и права голосовать – 18 лет.

В Средневековье было нечто похожее. Подростки работали так же, как взрослые (особенно в деревне), но в то же время не имели права наследовать и вступать во владение земельной собственностью – как минимум до 21 года, а кое-где и дольше, не имели права распоряжаться своим имуществом, не могли сами выбирать себе жен или мужей. По текстам завещаний очевидно, что на подростков смотрели как на неполноценных людей или просто опасались их молодости, горячности и неопытности; нередко состояние завещалось в управление опекунам, пока дети не достигнут 21–26 лет.

Юридическая самостоятельность молодого человека могла зависеть еще и от того, есть ли у него отец, или он уже сам является главой семьи. Например, в средневековой Флоренции сирота становился дееспособным и независимым в 18 лет, а юноша, у которого жив отец – только в 25 (а если раньше, то только с согласия родителя).