Матвей
– Почему Мария не подходит к трубке? – требую с ее сестры Майи. По голосу слышу, что происходит что-то дома. Кроме тяжелого дыхания и всхлипов не издает ни звука.
– Майка, не томи! Где Маша?
– Алиса пропала, – еле слышно выдавливает родственница, и мое сердце останавливается на мгновение.
– Что значит пропала?! – повышаю голос. И люди вокруг замирают, прекращают говорить, вслушиваются в звуки моего голоса.
Я сейчас на переговорах в Питере, сижу в конференц-зале, вокруг меня собралось человек десять. Все топ-менеджеры нашей семейной фармацевтической компании. В северной столице у Покровских завод, склады и один из мощнейших филиалов в нашей стране.
– Мы ходили в кафе в парке Горького, Маша с Лисой ушли мыть руки. И всё… – Майя снова плачет.
– Когда это случилось?!
– Час назад.
– Целый час? Никто не позвонил и не сообщил мне – отцу, что у меня пропала дочь? Вы Воронцовы умеете удивить!!! – мой голос неприязненный и высокомерный.
В переговорной висит тяжелая атмосфера. Топы не смеют ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кажется, сейчас каждый из них мечтает занять место служащего и испариться отсюда в бэк-офис.
– Прости, – мямлит нерешительно Майя, – но Мария умоляла никому не сообщать, тем более тебе.
– Ма-ша! – рычу зло.
Как же она меня бесит. Притом часто. Если бы не любил больше жизни, то не знаю как бы жил с ней и терпел ее вечные закидоны.
– Вылетаю! – отключаюсь. Резко поднимаюсь на ноги. – Перенесем совещание в Зум на… я сообщу время и день. – Неаккуратно скидываю в портфель свои девайсы – планшет, ноутбук, и зажав трубку мобильного в руках, широким шагом направляюсь к дверям.
И только сейчас менеджеры начинают шелестеть между собой, обеспокоенно названивать домой, проверять, на месте ли их детишки.
Правильно, каждый отец, зарабатывающий большие деньги, первым делом подумает, вдруг это его вина. Из-за него похитили ребенка…
Стоп!
Майя не говорила, что Алису похитили. Она сказала, что та потерялась. А это другой расклад.
Значит, Маша – растяпа забыла где-то заигравшуюся малышку. Так уже было однажды.
Если дочка всего лишь потерялась, то ее быстро найдут. В парке Горького полным-полно людей, к кому-нибудь прибьется мой Лисенок. Она у меня умная девочка. Доченька моя ласковая.
– Машину ко входу, билет на Сапсан, или самолет, – бросаю на ходу секретарю Верочке. – Как назло мой личный самолет сейчас не на ходу. Нет запчастей.
– Матвей Макарович, нет билетов на Сапсан, а ближайший рейс в восемь вечера.
Черт! Скупой платит дважды. Хотел же я взять в лизинг новый самолет, мать остановила.
– Милый, это дорого. У нас сейчас перебои с импортными поставками. Придется запускать дополнительные заводы в России. А это тебе не купи-продай, денег нужно много на производственный процесс.
В итоге, я остался без «игрушки»!
Набираю на мобильном конкурента Прохора Яшина.
– Какими судьбами? – раздается бас в трубке.
– Самолет на ходу? Срочно надо улететь в столицу.
– Контракт на «Балтийский» мой! – быстро находится, что ответить Яшин.
– Ушлый ты Прошка. Нет тебе дела до житейских трудностей конкурентов.
– Прости! Берешь самолет?
– Беру!
***
Ровно через два часа подъезжаю к огромному величественному особняку Воронцовых. В котором я вынужден жить со всей семейкой, зверинцем и пришлыми постоянными гостями.
Чертыхаюсь как всегда, пробираясь через груду обуви взрослой и детской, что раскидали у порога многочисленные родные.
Мать их! Когда это закончится?
Когда обстоятельства позволят нашей маленькой дружной семье переехать в свой замечательный уютный дом?
Иногда кажется, что этот волшебный день избавления от Воронцовых не наступит никогда.
– Кто там? – из гостиной выбегает заплаканная теща.
Женщина в самом расцвете лет, воспитавшая троих детей, и по сей день не выпускает бразды правления в этой семье.
– Матюша? Ты же был в командировке! – стремительными шажками приближается ко мне, обнимает мою широкую спину.
Наклоняюсь, чтобы ей было удобнее. Вдыхаю запах дома. Теща всегда пахнет по-особенному, загадочно. Выпечкой, духами, и всем тем, что творится в их доме шкодливой семейкой.
– Что у Вас стряслось? – вхожу в просторную комнату с золотистыми обоями.
– Дядечка Мотя! – Дианка вскакивает и бежит ко мне на встречу. Врезается в меня, обнимает маленькими теплыми ручками.
– Зайчонок! – наклоняюсь, поднимаю девочку на руки. Долго смотрю в ее любимые глаза. Янтарный как у матери и ярко-синий с янтарным ободком вокруг радужки.
– Ты мне игрушку принес? – протягивает ладошку, ждет, чтобы я что-нибудь в нее сложил. Так у нас принято, возвращаешься из командировки, будь готов, пополнить игрушечный склад.
Нервно озираюсь по сторонам в поисках помощи.
Майе и других обитателям комнаты явно не до меня. Зато любимая теща тут как тут, толкает меня в спину, подсовывает какую-то игрушку.
– Вот! – протягиваю Дианке модного пупса.
Вместо радости на лице девочки появляется грусть.
– Что не так? – осторожно пальцами глажу светлые кудряшки на головке племянницы.
– А где еще одна? Для Лисы. Она придет, а пупсика нет. Нехорошо это!
– Ты моя радость, – целую Ди в лоб и выпускаю из рук на пол. – У меня и для нее есть, – гляжу во все глаза на тещу. Кивает, успокаивая.
– Приехали! Приехали! Приехали! – кричит одна из горничных, и все бегут к дверям. Не понимаю, что происходит, размашистым шагом поспеваю за всеми.
Высыпаемся на улицу в тот момент, когда автомобиль Марии паркуется у самого крыльца.
Сердце так бешено колотится, что кажется, не выдержит. Кровь пробьет клапан.
– Алиса!!! – Полина бросается к машине, открывает заднюю дверцу, вынимает спящую внучку из кресла, достает ее из машины.
– Сам! – делаю шаг вперед, беру дочурку на руки. Жадно разглядываю.
Целёхонька!
И лицо счастливое!!! А в руках Лиса сжимает пакетик, пахнущий фастфудом.
Это что же должно было произойти с ребенком, чтобы ей позволили булочки? Сердце неприятно сжимается.
– Сама! – Майя вырывает у меня из рук девочку, уносит её в дом.
Оглядываюсь. Все ушли, оставив нас наедине с Машей.
– Пропал ребенок, а ты мне даже не позвонила! – наступаю на жену.
Любимые янтарные глаза полны слёз.
Борюсь с собой, не позволяю сломить свою решительность.
– Мария, неужели тебе безразлична моя дочь? – Твоя? – Маша замирает в нерешительности.
– Прости. Наша…
– Ты был в командировке, и я не хотела, тебя беспокоить. Всё же обошлось, – шепчет с обидой, смахивая слезы с щеки. – Я хорошая мать! – у Машки начинается истерика.
Черт! О чем я думал, когда наезжал на неё.
Обнимаю за плечи, прижимаю к себе крепко. Рыдает у меня на груди.
– Я так испугалась. Думала, он с ней что-нибудь сделает.
– Кто он???
– Похититель!