В семь утра, перед уроками, Глеб настукивал на машинке. Он был в джинсах, в синей рубахе и в кроссовках. Даша, одетая на сей раз в строгое серое платье и с волосами, стянутыми в «конский хвост», сидела за кухонным столом и правила напечатанный текст.
– Господин с тросточкой, господин с тросточкой… – проворчала она. – Слишком часто. Здесь можно просто Хлыстин: короче и энергичней.
Глеб кивнул, продолжая печатать.
– Исправь.
За окном было пасмурно, но дождь не шёл. И всклокоченная ворона скандально каркала в форточку.
– И жест героя, – добавила Даша, – когда он рвёт список и бросает в канализацию, надо бы подкорректировать. Пусть положит список в карман.
Глеб оторвал взгляд от машинки.
– Зачем?
– В качестве улики.
– Вот уж фиг!
Даша улыбнулась.
– Ладно, это я так. Разговор поддержать.
Оба они рано позавтракали и готовы были к выходу на работу. Глеб вновь затарахтел по клавишам.
– Видал я такие разговорчики. Уволю к лешему.
– Ха! – сказала Даша. – Кого уволишь – Дашеньку?!
Лежащий рядом с машинкой телефон зазвонил. Глеб в досаде выдернул испорченный лист, скомкал и взял трубку.
– Доброе утро, лорд Грин! – произнёс по-английски знакомый голос. – Простите, что беспокою, но мне известно, как рано вы встаёте.
Глеб возвёл глаза к потолку.
– Опять ты за своё, Ричард! – буркнул он по-английски. – Оставь этих «лордов» и «баронов». Если уж ты меня беспокоишь, бери быка за рога.
Заинтересованная Даша прижала к трубке ухо. В голосе барона Мак-Грегора прорывалось скрываемое волнение.
– Майкл, не могли бы мы встретиться?
– Зачем?
– Видишь ли… я не хотел бы об этом по телефону.
Глеб вздохнул.
– До середины дня, Ричард, я занят…
– Превосходно, – ввернул барон, – давай встретимся в четыре у меня в номере. Согласен? Много времени я не отниму.
Глеб и Даша переглянулись.
– Нет уж, – обречёно произнёс Глеб, – встретимся в фойе «Метрополя». В четыре часа. Но, Ричард, ты обещал: ненадолго.
– Конечно, Майкл, – обрадовался барон. – До встречи. – Из трубки послышались гудки.
Зелёные глаза Даши смотрели внимательно.
– Что у него за проблемы?
Глеб пожал плечами.
– Может, сорвалось ограбление музея.
Даша фыркнула.
– Брось. Серьёзно.
– К чему гадать? Узнаем. – Глеб вновь принялся печатать.
Даша взглянула на часы.
– Скоро нам выходить.
– Угу, – подтвердил Глеб.
Даша прошлась по кухне.
– У школы небось меня поклонник ждёт.
– Извинимся. – Глеб барабанил по клавишам. – И оплатим ему вынужденный простой.
– Наверняка он с цветами, – предположила Даша. – Какие были розы!
– Надеюсь, – отозвался Глеб, – сегодня он с бриллиантами. Должно же быть какое-то развитие.
Даша обняла его сзади.
– А ты, морда, не дарил мне ни цветов, ни драгоценностей.
Глеб хмуро изучал напечатанный текст.
– Оно тебе надо?
– А то! – вздохнула Даша. – Хочу купаться в бриллиантах.
Глеб с усмешкой на неё покосился.
– От этой мании, Лосева-Грин, легко излечиться. – Прикрыв глаза, он слегка задержал дыхание.
– Что ты задумал? – насторожилась Даша.
В этот момент из ванной послышался грохот, не смолкавший несколько секунд. Когда шум прекратился, Даша взяла Глеба за уши и развернула к себе.
– Слушай, ты ведь знаешь: я трусиха.
– Загляни туда, не бойся, – предложил Глеб.
Выйдя с кухни, Даша опасливо приоткрыла дверь ванной и включила свет… Из груди её вырвался возглас, неподдающийся описанию. Понять её было можно, ибо зрелище оказалось не для слабонервных.
Ванна до краёв полна была огранёнными драгоценными камнями всевозможных цветов и оттенков: от чёрного до фиолетового. А размеры камней… Господи! Самые мелкие были с грецкий орех. И сверкало всё это так, что глазам было больно. Будто завороженная, Даша протянула к сокровищам руку.
– Что это? – бестолково спросила она.
Глеб не ответил: он печатал на машинке.
Даша проорала:
– Что это такое, морда?!
Стук машинки примолк.
– Только бриллианты, рубины, изумруды и сапфиры, – отозвался голос Глеба. – Загляни в туалет.
Даша выполнила это указание. Затем издала нервный смешок, перешедший в хохот. Унитаз, насколько Даша понимала в семечках, был из чистейшего золота и по окружности инкрустирован всё теми же драгоценными камнями.
Сгибаясь от смеха, Даша кинулась на печатающего Глеба.
– Убери это, засранец! – колотила она его по спине. – На них же задницу раздерёшь! Верни фарфоровый унитаз!
Глянув на часы, Глеб присвистнул.
– Всё, помчались! Не то Зинаида в асфальт меня закатает.
– Любовь моя, Убери всё на фиг! Или я засуну тебе эти бруллики…
Возникший шум был теперь едва слышен.
– Убрал, Даш. Бежим. – Глеб ринулся в прихожую и надел куртку.
Даша, однако, заглянула в туалет и в ванную. Убедившись, что всё вернулось на свои места, она посмотрела мужу в глаза.
– Ты ведь знаешь, что я пошутила.
Глеб кивнул.
– Разумеется. Я лишь укрепил твой дух.
– Дух?! – Смеясь, Даша вышла на лестничную площадку. – Это называется «укрепить дух»?!
Глеб подтолкнул её к лифту.
– Шевелись. Опять опаздываем.
Когда они вышли из подъезда и сели в «жигулёнок», Даша произнесла со вздохом:
– Знаешь, чего мне жаль?
– Чего?
– Что Сычовой ни камушка не досталось. Могла бы, дура, хоть ведёрко ей насыпать.
Выехав из подворотни, Глеб сказал:
– Дело поправимое. Может, и насыпешь к Рождеству.
На одном из московских задворков капитан Сычова и майор Калитин затаились в красном «москвиче». Сутулясь за рулём, Калитин поглядывал на часы.
– Уверена, что не кинет?
Упираясь коленом в «бардачок», Светлана отмахнулась.
– Не дёргайся, Лёш. Раз он сам на меня вышел – значит, какую-нибудь информацию сольёт.
– Думаешь, дельное что-то?
– Ой, Калитин, нам бы хоть шерсти клок! На месте топчемся!
– Это верно, – вздохнул Алексей. И в «москвиче» повисла тишина.
Вскоре, однако, из-за контейнеров с мусором вынырнул небритый субъект в спортивном костюме и вязаной шапочке. Двигался он крадучись, будто в шпионском боевике. Светлана перевела дух.
– Вот он, птенчик мой.
– Я от него торчу. – Алексей приоткрыл заднюю дверцу.
Субъект юркнул в «москвич» и просипел, запыхаясь:
– Сычиха, ты обещала приехать одна.
Светлана и Алексей, обернувшись, смотрели на него в упор.
– Мой напарник майор Калитин, – пояснила Светлана. – Расслабься: он в порядке.
Субъект мотнул вязаной шапочкой.
– При нём разговора не будет.
Серые глаза Светланы блеснули сталью.
– Клоп, ты обкурился?
– Пусть он выйдет, – настаивал информатор. – Если он гнилой мент, мне кишки на шею намотают.
Перегнувшись через сиденье, Светлана сгребла его за грудки.
– Ты что, гнида, тут гонишь?! Если он гнилой мент…
– Капитан Сычова, без рук, – изобразил строгость Алексей.
Но Светлана так трясла информатора, что голова его болталась, как у тряпичной куклы.
– Если он гнилой мент – твоя песенка, Клоп, уже спета! Ведь братва по-любому узнает про наши с тобой встречи! Просекаешь, членосос?!
Пытаясь вырваться из цепких её пальцев, Клоп просипел:
– Лады, убери грабли.
Однако отпускать его Светлана не спешила.
– А если ты, клоповья рожа, вздумал нам тут впарить по дешёвке, я тебе не то что кишки…
– Лады! – заорал информатор. – Сычиха, отцепись!
Светлана брезгливо отряхнула руки.
– Ну?
Информатор поправил пропотевшую шапочку.
– Про гараж Волобуева слыхали?
Алексей и Светлана обменялись взглядами.
– Ремонт иномарок, детали и узлы можно заказать, – уточнил Алексей и назвал адрес. – Этот, что ли, гараж?
Кивнув, информатор съёжился и зыркнул в окошко.
Светлана гаркнула:
– Колись, Клоп! Не разыгрывай тут робкого фраера!
Клоп полоснул её взглядом, но тотчас опустил глаза.
– Волобуев, – просипел он, – взорвал салон «Фольксваген». Вместе с лохом Лепко.
Алексей и Светлана вновь переглянулись.
– Что ты нам лепишь? – выдохнула Светлана.
– Сычиха, пошла ты!.. – обозлился информатор. – Хочешь – ешь, хочешь – плюй!
– Погоди, – вмешался Алексей. – Волобуев – заказчик или исполнитель?
Клоп скорчил рожу.
– Размечтался! – просипел он ехидно. – Может, тебе ещё папку с доказательствами да прямо в суд?! Заказчика им подавай! Ну, блин, менты…
– Захлопни пасть! – осадила его Светлана. – Давай линяй. Свободен.
Приоткрыв дверцу, информатор обернулся.
– Как насчёт моего брата? Сычиха, ты обещала.
Алексей поинтересовался:
– Что у него с братом?
– Квартирная кража. – Светлана сверлила информатора взглядом. – Если твоя наводка не фуфло – подумаю, что можно сделать. Веди себя правильно, Клоп.
Информатор вышел, и красный «москвич», развернувшись укатил. Клоп с прищуром смотрел вслед, и на небритом его лице змеилась ухмылка. Не таясь больше и не озираясь, он обогнул мусорные контейнеры, пересёк задворки и подошёл к белому джипу. Из джипа вылез круглолицый амбал и пробасил:
– Ну чё, сработало?
Клоп кивнул с ухмылкой.
– Заглотили.
– Не заподозрили?
– Кого, блин? Куроеда?
– Не называй имён! – Амбал продемонстрировал пудовый кулачище. – Приключений ищешь?!
Клоп обиженно выпятил губу.
– Да тут же ни собаки… – Он махнул рукой. – Лады. Дело сделано, давай бульон.
Амбал уселся в джип, захлопнул дверцу и в приоткрытое окно просунул пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью.
– Веди себя правильно, Клоп, – наказал он и уехал.
Прижав бутылку к груди, информатор усмехался. По своему разумению, он всегда вёл себя правильно.
На другом московском задворке, возле подворотни, стоял чёрный «мерседес». Место водителя пустовало, а на заднем сиденье расположились двое: длинноволосый толстяк Куроедов и щёголь с тонкими усиками, поглаживающий причёску. Трепались они о пустяках, не произнося ничего такого, что стоило бы запомнить, однако напряжённо посматривали в окошко.
В подворотне меж тем бойко шла торговля пластиковыми бутылочками с бесцветной жидкостью, визуально не отличимой от воды. Покупатели (от школьного возраста до пенсионного) с оглядкой подходили, платили деньги и, пряча вожделенную бутылочку, спешно убирались прочь. Торговец, одутловатый блондин, только успевал отшвыривать пустые ящики. Двое вооружённых качков сурово следили за порядком. А пожилой начальник куроедовской охраны, растопырив уши, осуществлял, так сказать, общую инспекцию. Время бежало быстро.
Щёголь в «мерседесе» взглянул на часы.
– Долго они телятся.
– Нервничаешь, Юрий Васильевич? – подмигнул Куроедов. – Зря, тут все схвачено.
Приятным дикторским баритоном Юрий Васильевич произнес:
– Слишком на виду. Смените место.
– Кого бояться-то? – усмехнулся Куроедов. – Ментов, что ли? Пусть берут на анализ. Ничего не обнаружат, сам знаешь.
Щёголь жёстко на него посмотрел.
– Володь, смени место. Не зарывайся.
Куроедов поднял руки вверх.
– Хорошо, хорошо. Сам-то, Юрик, попробовать не желаешь?
– Уволь. – Глядя в зеркальце, Юрий Васильевич провёл расчёской по идеально уложенным волосам. – Такие эксперименты, Володь, не по мне.
Во взгляде Куроедова мелькнула неприязнь.
– Осторожничаешь? Напрасно, Юрик. Ощущения, поверь, упоительные. Бешеная сила, легкость, реакция… Даже болячки заживают.
Щёголь с усиками продолжал причесываться.
– Болячек у меня и так тьфу-тьфу. А насчёт силы и всего прочего… Тренажёры, Володь, тоже не плохо помогают.
– Сравнил! – Куроедов скривил губы. – Спорим, я тебя с твоими тренажёрами одной левой сделаю. Особо не напрягаясь.
Возразить или согласиться щёголю не пришлось: из подворотни донёсся вдруг шум и показалось густое облако пыли, внутри которого смутно мелькали ноги и руки дерущихся. Юрий Васильевич вперил взор в Куроедова.
– Что у нас, Володь? Классические проблемы организации? Так я не играю.
Глаза Куроедова покраснели и набрякли. Он в ярости приоткрыл дверцу.
– Мудаки!
Приятель ухватил его за переливчатый плащ.
– Сиди! Нечего там светиться!
Куроедов послушался. Драка вскоре утихла, однако пылевое облако… оказавшееся не пылью вовсе, а чем-то вроде тумана или сумрака втянулось обратно в подворотню. Приятель – щёголь перевел взгляд на Куроедова.
– Спрашиваешь, не хочу ли я попробовать?
Куроедов воззрился на него покрасневшими глазами.
– Ну так что же, Юра?! Что здесь такого?!
Оба примолкли, поскольку ответа ни тому ни другому не требовалось. Тем временем из подворотни вышел начальник охраны с кейсом в руке. Солидно и неторопливо приблизился он к «мерседесу». Открыл дверцу и занял место водителя.
– Вы там что, озверели?! – напустился на него Куроедов. – Средь бела дня бучу устроили, кретины!
Положив кейс на сиденье, начальник охраны погладил его ладонью.
– Хорошая выручка, Владимир Сергеевич. Особенно – для этой хилой точки.
– Гаврилыч, ты меня слышал?!
– Насчёт драки, что ли? Толкач, падло, часть бабок решил затырить. Ребята засекли, ну и само собой… Дело житейское.
Покосившись на приятеля-щёголя, Куроедов проворчал:
– Хрыч старый. Сам-то зачем полез?
Гаврилыч пожал плечами.
– Пёс меня знает. Силы навалом, поразмялся чуток. Жалко тебе?
Куроедов многозначительно посмотрел на сидящего рядом приятеля. Тот разгладил пальцем усики.
– Гаврилыч, – процедил он сквозь зубы, – чтоб в последний раз.
Начальник охраны развернулся в его сторону.
– Юрий Васильевич, а ты меня не лечи! На тебя я не работаю, понял!
Юрий Васильевич выдержал его взгляд.
– Такой независимый, да? – произнёс он иронично. – Хочешь со мной поссориться – сделай одолжение.
Глаза начальника охраны покраснели и набрякли в точности так же, как у его босса. Вокруг его фигуры стала густеть сероватая дымка.
– Лично мне, – прошипел он, – на тебя глубоко насрать!
Юрий Васильевич скривил в усмешке губы.
– С чего бы, Федя? Откуда столько отваги? Бульон в тебе, что ли, бурлит?
Куроедов положил руку ему на плечо.
– Не заводись, Юрик. Ты ведь знаешь, – подмигнул он, – мент и в отставке мент. А ты, Гаврилыч, не возникай. Правильно тебе сказано: в последний раз. – Он показал начальнику охраны сдобный кулак. – Размяться ему, сучку, захотелось!
Отвернувшись, Гаврилыч, с достоинством опёрся на руль.
Приятель-щёголь взялся за ручку дверцы.
– Ладно, созвонимся позже.
Куроедов его придержал.
– Погоди, Юрик. Во-первых, деньги. – Он кивнул на кейс. – Тебе наличка нужна?
Юрий Васильевич качнул головой.
– Переведи на счёт, как обычно.
– Без проблем, – кивнул Куроедов. – А во-вторых, не хочешь взглянуть, какую тёлку я себе откопал? В школе училкой пашет. Юра, это полный отпад!
Приятель-щёголь отмахнулся.
– Не до твоих тёлок. Дел вагон, и в конторе показаться надо.
– Зря, Юрий Васильевич, – встрял начальник охраны, явно ища примирения. Краснота сошла с его глаз, дымка вокруг тела рассеялась. – Девушка, доложу я вам… принцесса. Красоты неописуемой.
Куроедов артистично откинул со лба волосы.
– Юрик, поверь: увидишь её – в столбняк впадёшь.
– Ей-богу, гвоздь мне в печень! – подтвердил Гаврилыч.
Юрий Васильевич отодвинулся от дверцы.
– Интригуете прямо. Если она хоть вполовину такая…
– На двести процентов! – заверил Куроедов. – Одна лишь спотычка: муж её, как я выяснил, в той же школе телепается. Нейтрализовать бы его по-тихому.
Юрий Васильевич достал расчёску и провёл ею по виску.
– Володь, в чём проблема? Тачка хоть у них есть?
Куроедов состроил гримасу.
– Если это можно назвать тачкой. Раздолбанный «жигуль».
– Вполне достаточно. – Расчесав висок, Юрий Васильевич извлёк мобильник. – Колюня! – произнёс он, набрав номер. – Привет, это Луганский!.. Коля, я не пропал. Если б ты знал, на каком я свете… Согласен, дружище, не отверчусь. Но сейчас прямо к делу, o'кей?.. Выдели-ка двух своих молодцов с мигалкой и со всеми прибамбасами. На часок – другой… Николай, контора моя светиться в этом не хочет. Мне ли тебя учить?.. Спасибо, дорогой. Сам сейчас подрулю и прихвачу их. Обнимаю. – Юрий Васильевич убрал телефон в карман, обронив небрежно: – Сперва на Смоленку заедем.
Гаврилыч врубил мотор, и «мерседес» покатил мимо подворотни с опустевшими фанерными ящиками.
– Во как работать надо! – подмигнул Куроедов. – Контора веников не вяжет.
Приятель-щёголь погрозил ему пальцем.
– Смотри, если тёлка твоя меня не впечатлит!
– Впечатлит, не волнуйся, – хихикнул Куроедов. – Лишь бы не до паралича.
Тут Гаврилыч, вырулив из переулка на шоссе, спохватился:
– Кстати, о работе! Мне там, пока торговля шла, звонок был. Насчёт Клопа.
– Ну? – встревожился Куроедов. – Как у него прошло?
Начальник охраны усмехнулся.
– Впарил ментам за милую душу. Побарахтаются теперь!
Куроедов откинулся на спинку сиденья, блаженно прикрыв глаза.
– Что за денёк! Чудо, а не денёк!
Красный «москвич» припарковался возле одноэтажного кирпичного строения, напоминающего раздутую собачью конуру. Это и была мастерская по ремонту иномарок, на владельца которой указал информатор.
– В общем, башку даю на отсечение, – подытожил разговор Алексей, – что угнанные машины идут здесь на запчасти. Но зацепки, само собой, ни единой.
Светлана рассматривала литые металлические ворота.
– Ты хоть видел этого Волобуева?
– Мельком. Тот ещё фрукт. Вполне способен подложить взрывчатку.
– Хорошо сказано. Какие у тебя основания, Калитин? Не считая, конечно, доноса Клопа.
Алексей пожал плечами.
– Интуиция. Волобуеву иной раз перепадала халтурка и от покойного Лепко. В автосалоне этот малый брал машины для мелкого ремонта. И легко мог при общем раздолбайстве начинить одну из тачек динамитом. Что, как известно, и произошло.
Светлана приоткрыла дверцу.
– Во-первых, не установлено, что взорванная тачка побывала у Волобуева. А во-вторых – мотивы, Калитин. Каковы мотивы?
– Какие угодно. – Алексей также открыл дверцу. – Либо что-то личное, либо заказ. Причём не обязательно Куроедова.
– Кра-асиво! – фыркнула Светлана и направилась к гаражу.
Догнав её, Алексей осведомился:
– Имеются возражения?
Светлана лишь вздохнула, осматривая ворота. Снаружи замка не было. Ворота, судя по всему, закрыты были на засов изнутри. Светлана принялась колотить в них ребром ладони.
– Эй! Есть там кто?
Никто не отозвался.
Алексей толкнул боковую дверь, которая легко отворилась.
– Будь проще, Сычова, – усмехнулся он.
Светлана улыбнулась.
– Ты майор, ты умный.
Они вошли внутрь.
Просторное помещение заливал свет флюоресцентных ламп. За исключением разбросанных инструментов здесь было пусто. Разве что… у задней стены стоял полуразобранный автомобиль, из-под которого торчали ноги в кедах. Серые глаза Светланы сощурились.
– Лужицу видишь? – кивнула она. – Не кровь ли?
– Да уж не компот вишнёвый. – Алексей направился к торчащим ногам. – А жаль: компоту я бы хлебнул.
Светлана плотно прикрыла дверь наружу.
– И вокруг ни души, – прокомментировала она. – Сказка, блин!
Алексей заглянул под машину.
– Голова пробита, грудь раскурочена, – сообщил он. – Обошлись без стрельбы.
– Освещения там хватает? – спросила Светлана.
Поднявшись на ноги, Алексей отряхнул колени.
– Там Волобуев. Если ты об этом.
Светлана хмуро кивнула.
– И механики все куда-то подевались. Как корова языком слизнула… Что стоишь, Калитин? Вызывай бригаду.
– Что бы я без тебя делал? – Достав мобильник, Алексей лаконично и сухо отдал распоряжения.
– Конечно, я не эксперт, сказала Светлана. – Но этому трупу, похоже, не менее четырёх-пяти часов.
Алексей покосился на засохшую лужу крови.
– К чему ты клонишь, Сычова?
– Нас держат за лохов, Лёш.
– Тебе известно – кто?
– Куроедов, кто ж ещё.
– Свет, ты на нём просто заклинилась.
Светлана покачала головой.
– Ни хрена. Если взрыв в автосалоне организовал Волобуев – значит, он выполнял заказ. Какие могут быть личные мотивы, если его самого грохнули? Просто совпадение, что ли?
Алексей протестующе вскинул руку.
– Но кто сказал, что заказчик – Куроедов? В нашем криминализированном бизнесе можно составить длинный список…
– Дерьмо собачье, – отмахнулась Светлана. – В шесть утра Клоп звонит мне на мобильник, назначает встречу и дает эту наводку. Мы приезжаем и находим жмурика: вот досада.
– Но почему Куроедов?
– А кто, Леш? Думай репой. Какому ещё заказчику так приспичило пускать нас по этому следу? На подозрении у нас пока один Куроедов, все прочие – в тени. С чего бы им подсылать Клопа?
Помолчав, Алексей вздохнул.
– Логично. Только бездоказательно.
В глазах Светланы появился стальной блеск.
– Пощекачу-ка я этого патлатого пузана. – Она шагнула к двери. – Машину я забираю.
– Стой! – гаркнул Алексей. – Капитан Сычова, я вам приказываю…
– Лёш, мы должны сойти с мёртвой точки. Расслабься: всё будет грамотно.
– Где ты его сейчас найдёшь, дурья башка?!
За дверью гаража Светлана с усмешкой обернулась.
– Найду, Лёш. Знаю место.
После уроков Глеб и Даша спешно перекусили в школьной столовке – благо она ещё работала.
– Не могу есть ЭТО в таком темпе, – пожаловалась Даша.
Глеб улыбнулся.
– Предпочитаешь ЭТО смаковать?
Даша качнула «конским хвостом».
– Нет, лучше я от тебя что-нибудь откушу.
Глеб взглянул на часы.
– Тогда поторопись, иначе я к барону опоздаю. Мне ведь ещё домой тебя отвозить.
Когда они вышли из столовой, мимо промелькнул Стас и, помахав рукой, умчался, как рыжая комета.
– Надо было к нему прицепиться, – сказала Даша, – и доехать до перекрёстка.
Глеб простонал:
– Прицепись ко мне! А то слиняю сейчас к лешему!
Даша сделала круглые глаза.
– От кого – от Дашеньки? – И направилась в туалет помыть руки.
Глеб в очередной раз взглянул на часы.
Когда они пошли наконец к раздевалке, Даша встретила трёх пятиклашек, которые Бог весть почему задержались в школе. Две девчушки и пацан наперебой затараторили:
– Дарья Николаевна! Дарья Николаевна! У нас будет дополнительный английский?
– Пока не знаю, – защебетала в ответ Даша. – Если вам очень хочется…
– Извините, что прерываю, – вмешался Глеб. – Дарья Николаевна, я жду вас в машине. Будьте благоразумны. – Он зашагал вниз по лестнице.
Выйдя из вестибюля, Глеб направился к «жигуленку», припаркованному за пределами школьного двора. Небо сохраняло пасмурность, дождь, вроде собирался, но так и не решился пойти. В куртке нараспашку Глеб прошагал за школьные ворота, постоял у «жигулёнка», высматривая Дашу, затем в досаде сел в машину.
В сей же момент из автомобиля дорожного патруля, стоявшего сзади перед чёрным «мерседесом», вылезли два упитанных гаишника и двинулись к «жигулёнку». Один из них приблизился со стороны водителя и постучал в окошко. Глеб опустил стекло.
– Инспектор Кравцов, дорожный патруль, – представился гаишник. – Вы владелец этого транспортного средства?
Глеб кивнул.
– Да, а что?
Гаишник козырнул.
– Документы, пожалуйста. – И неторопливо пролистав предъявленные Глебом водительские права, приказным тоном произнёс: – Пройдёмте со мной.
– Куда? – полюбопытствовал Глеб.
– В нашу машину.
– Что-нибудь не так?
Инспектор Кравцов изобразил улыбку, похожую на судорогу.
– Так, не так – сейчас выясним.
Глеб вышел из «жигулёнка».
– Только побыстрей, ладно?
– Уж как получится. – Гаишник с напарником проконвоировал Глеба в патрульный автомобиль.
Глеба водворили на заднее сиденье, и молчаливый напарник расположился рядом. Сам инспектор Кравцов, воссев за рулём, принялся передавать по рации паспортные данные Глеба и номер «жигулёнка».
– Все так серьёзно? – спросил Глеб.
– Может, да, а может, нет, – дипломатично ответил гаишник. – Проверка покажет.
Во время этого обмена репликами подъехал красный «москвич», медленно обогнул «мерседес», патрульный автомобиль и «жигулёнок» и притормозил чуть впереди.
Из школы меж тем выпорхнула Даша. С виноватым видом она зацокала каблучками по крыльцу. И, словно чёртик из табакерки, передней возник Куроедов – в переливчатом плаще, с разметавшимися волосами и с жёлтыми тюльпанами в руке.
– Вот мы и встретились! – находчиво объявил он, протянув Даше букет. – Это вам.
Даша поморщилась.
– Тронута. Возложите на могилу неизвестного солдата.
– Ему – то зачем? – хохотнул Куроедов, тыча в Дашу букетом. – Вам это больше к лицу. Кстати, не забыли моё имя?
– Как можно! – Даша попыталась его обойти. – Извините, Куроцапов: некогда.
Она спустилась с крыльца, но Куроедов вновь заступил ей дорогу.
– По-вашему, остроумно издеваться над фамилией?
Даша вздохнула.
– Согласна, это хамство. Но как иначе от вас избавиться? Может, посоветуете?
Глаза Куроедова покраснели и набрякли.
– Для начала – как твоё имя?
– Милкопоксена. Запишите для памяти и дайте пройти.
Куроедов схватил её за руку.
– Хватит мне мозги парить!
– Дарья Николаевна, к вам пристают? – послышался голос Лёни Рюмина, который только что с Гулей Шариповой закончил уборку свинства, устроенного десятым «Б» в кабинете биологии.
Зеленые глаза Даши холодно смотрели в лицо назойливому поклоннику.
– Отпусти руку, скунс! – проговорила она.
– Двигай в машину! – прошипел Куроедов. Вокруг его тела образовалась чуть заметная серая дымка.
Лёня Рюмин браво предложил:
– Дать ему в рыло, Дарья Николаевна?
Гуля спрашивать не стала, она врезала портфелем Куроедову по запястью. Куроедов уронил цветы и в бешенстве потянулся рукой к Гулиной шее. Рука словно удлинилась…
Тут Светлана Сычова в эффектном прыжке протаранила Куроедова ногой в грудь.
– К кому цепляешься, гнида! – проорала она.
Куроедов опрокинулся на спину. То есть не совсем опрокинулся, так как ступни его ног прочно стояли на земле. Он лишь прогнулся, едва не коснувшись асфальта затылком, и распрямился, как упругий бамбук. Выглядело это ошеломляюще, все замерли, словно в ступоре. Судя по выражению лица Куроедова, он и сам от себя подобного не ожидал.
Первой опомнилась Даша. Приобняв обалдевших Лёню и Гулю, она прошептала:
– Дуйте отсюда, чтоб пятки сверкали.
Но ребята не двигались.
Меж тем, пришедший в себя Куроедов со стремительностью кобры метнулся в сторону Светланы. Момент, однако, был упущен: Светлана выхватила пистолет.
– Иди сюда, сволочь! – поманила она пальцем. – Дай мне повод! Это будет самооборона при свидетелях!
Куроедов притормозил, будто наткнулся на стену. Лицо его побледнело.
– Сычиха, без глупостей, – пробормотал он. – Разойдёмся по углам.
Светлана держала его под прицелом.
– Сперва ответь, – сказала она, – чем Волобуев тебе помешал? Знал много?
Куроедов как под гипнозом, смотрел в дуло «макарова».
– Не понимаю, о чём ты. Ремонтируюсь у него иногда… И что с того?
– Тогда почему ты с ним так поступил?
Дрожащей рукой Куроедов достал сигареты и зажигалку. Светлана ему не препятствовала.
– Никак я не поступал. Убери пушку.
– Уберу, когда ответишь: зачем?
Куроедов закурил. Белки его глаз стали утрачивать красноту.
– Не понимаю, о чём ты, – повторил он, выдыхая дым через ноздри.
Тем временем Глеб, сидя в автомобиле гаишников, следил за происходящим, готовый вмешаться в любой момент. Инспектор Кравцов с напарником от наблюдения его не отвлекали, так как оба застыли манекенами без звука и движений. Лишь на пульте перед инспектором с потрескиванием бухтела рация. Глядя в окошко, Глеб держал под контролем группу у школьного крыльца: Дашу с Лёней и Гулей и Светку, наставившую пистолет на толстяка с явно необычными способностями. Краем глаза Глеб заметил, как открылись дверцы стоящего позади «мерседеса» и в игру вступили новые лица: лопоухий пожилой водитель и прилизанный пижон с усиками. Захлопнув дверцы, они обменялись тихими репликами. Затем водитель остался у «мерседеса», а пижон поспешил к школьным воротам, за которыми Светлана продолжала напирать на толстяка. Причём кураж последнего заметно шёл на убыль.
– Всё ты понимаешь, козёл! – процедила Светлана сквозь зубы. – Волобуев – твоих рук дело!
Трясущимися пальцами Куроедов отшвырнул окурок.
– Зря стараешься, Сычиха. Волобуева мочил не я, и на меня ты это не повесишь.
Глаза Светланы сузились.
– А кто сказал, что Волобуева замочили?
У Куроедова отвисла губа.
Даша щёлкнула пальцами.
– Хорошая работа, Светка!
– Так себе, – возразил Лёня Рюмин. – Даже я догадался, что этот Волобуев – труп.
– Заткнуться можешь? – сверкнула глазами Гуля.
Рядом прозвучал властный голос:
– Что здесь вообще происходит? Киносъемка или гоп-стоп средь бела дня?
Светлана обернулась с пистолетом. Шагах в пяти стоял молодой мужчина с усиками и тщательно уложенными волосами. Одет он был с иголочки, выглядел уверенно и руки держал за спиной.
Даша пристально на него посмотрела.
– Хотите присоединиться?
Окинув её взглядом, щёголь слегка приоткрыл рот, однако тут же взял себя под контроль.
– Чего я хочу – так чтобы вы отправились по домам, не создавая себе неприятности.
– Да ну? – взмахнула «макаровым» Светлана. – Иди, куда шёл! Не суйся под руку!
На лице щёголя не дрогнул ни один мускул.
– А вы кто, простите, такая? Можно ведь и милицию вызвать.
Светлана ткнула ему в нос удостоверение.
– Капитан Сычова, уголовный розыск, провожу задержание, отвали!
Грубость её щёголь пустил мимо ушей.
– Приятно познакомиться. – Он так же достал удостоверение и развернул. – Майор Луганский, ФСБ. Может, спрячете оружие?
После короткой паузы Светлана буркнула:
– Плевать на ФСБ. Я провожу задержание.
Щёголь – майор с укором покачал головой.
– Задержание на пороге школы? Браво, капитан Сычова.
Светлана покраснела. И Даша пришла ей на выручку:
– Разве кто-нибудь пострадал?
Майор адресовал ей улыбку.
– Насколько я понимаю, вы учительница? Ну как можно быть столь беспечной! – Взгляд его скользнул по лицам Лёни и Гули. – С вами рядом – дети. А если бы эта…капитан Сычова в горячке устроила пальбу?
– Тогда, – ответила Даша, – вы бы нас спасли. Элегантный, как рояль в кустах.
Улыбка растаяла на губах майора. Он резко обернулся к Светлане.
– Что всё-таки здесь произошло? Если не секрет, конечно.
Светлана кивнула на Куроедова, который стоял скукожась, точно после болезни.
– Разбойное нападение с целью похищения.
Майор ФСБ издал смешок.
– Неужели? – он указал на рассыпанные по ступенькам цветы. – Разбойное нападение с букетом тюльпанов. Поздравляю, капитан Сычова. Это ваше открытие войдёт в историю криминалистики.
Светлана запихнула пистолет в наплечную кобуру.
– Само собой, – буркнула она, – все в дерьме, а ФСБ в белой рубашке.
Майор примирительно взял её под руку.
– Не будем ссориться. Позвольте на пару слов. – Они отошли в сторонку.
Пользуясь моментом, Даша произнесла:
– Лёнька с Гулькой, чешите отсюда. Или вы не братья мне по крови.
Лёня и Гуля переглянулись, чуть помедлили – затем беззвучно отправились прочь.
Даша взглянула на Куроедова. Тот стоял словно в ступоре.
Майор ФСБ меж тем доверительно смотрел в глаза Светлане.
– Куроедов Владимир Сергеевич, – проговорил он тихо, – сотрудничает с нами. Держитесь от него подальше.
Светлана опешила.
– Стукач, что ли?
Майор пожал плечами.
– Простите, я не уполномочен обсуждать это с вами.
Светлана вспыхнула от злости.
– На нём два убийства! Вам это тьфу?!
Майор протянул к ней открытую ладонь.
– Доказательства.
– Будут!
– Вот когда будут, лапонька, тогда и поговорим. А пока… считайте, я вас предупредил.
– Ой, напугал! – фыркнула Светлана.
Майор не отреагировал, лишь подтолкнул Куроедова в сторону школьных ворот. Толстяк поплёлся, по-стариковски шаркая.
– Хочу бульона, – прохныкал он негромко.
Светлана пнула подвернувшийся под ногу жёлтый тюльпан.
– Надо же! Бульона просит детка!
Даша смотрела вслед удаляющейся парочке.
– Интересно, – пробормотала она, – что там делает Глеб?
– Его гаишники в оборот взяли, – вздохнула Светлана. – Сейчас я с ними разберусь.
Даша качнула «конским хвостом».
– Ерунда: гаишники, маишники… Если он не вмешался – значит, у него что-то на уме. Пошли, Светка, учиним ему допрос.
Меж тем Куроедов с майором ФСБ приблизились к патрульному автомобилю, стоявшему перед «мерседесом». Глеб взглянул на инспектора Кравцова и его напарника. Вздрогнув, оба вышли из столбняка.
– …в угоне, на ваше счастье, не значится, – закончил прерванную реплику инспектор Кравцов, возвращая Глебу документы. – Но проверить были обязаны, не обижайтесь.
– Разве я не понимаю? – проникновенно ответит Глеб. – Такая у вас работа. – Он выбрался наружу в тот момент, когда мимо проходили толстяк и пижон с усиками.
Оба настороженно взглянули на Глеба и проследовали к «мерседесу». А Глеб, как бы не обратив на них внимания, двинулся к «жигуленку».
Лопоухий пожилой водитель распахнул перед хозяином дверцу и помог забраться внутрь. Выглядел толстяк пришибленным. Пижон с усиками нырнул на заднее сиденье, и «мерседес» неторопливо отъехал. Патрульный автомобиль инспектора Кравцова устремился следом. «Кто бы сомневался!» – усмехнулся про себя Глеб.
У него за спиной объявились Даша и Светлана.
– Ну, – произнесла Даша. – Что ты об этом скажешь?
Глеб сердито улыбнулся.
– Скажу: вот что бывает с копушами! «Ах, Дарья Николаевна! Ах, девочки!» Пусть теперь Светка домой тебя отвозит. Я в «Метрополь» опаздываю.
Даша притопнула каблучком.
– Я с тобой!
– Ага, щас! С тобой Мак-Грегор воспримет мой приезд как светский визит, и мы до ночи там проторчим. Отвезёшь её, Свет?
– Конечно, – Светлана взглянула на часы, – только в темпе. У меня убийство свежее.
Глеб обнял её за плечи.
– Сычиха, ты молоток. Но твой чёрный пояс каратэ, как бы помягче выразиться… Не ввязывайся в драки, ладно? Потом я тебя потренирую.
– Когда? – уточнила Светлана. – Стас всё время отказывается.
– Потренирую вместе со Стасом, когда всё это кончится.
– Что «это»? Объясни.
Глеб открыл дверцу «жигуленка».
– Кабы я знал. – Он сел в машину и уехал.
Светлана и Даша в красном «москвиче» покатили в другую сторону. Обгоняя на повороте троллейбус, Светлана полюбопытствовала:
– Эти ребята на крыльце и были Лёнька с Гулькой?
В зелёных глазах Даши вспыхнули искорки.
– Стыдись, Сычова. Их надо знать в лицо.
Лёня Рюмин и Гуля Шарипова шли к метро, не оглядываясь. Погода по-прежнему была пасмурной, и дождь, казалось, вот-вот хлынет. Однако угроза эта в реальность не воплощалась: было сухо и тепло. После продолжительного молчания Лёня произнес:
– Странно. Узнал меня, но не подал виду.
– Кто? – спросила Гуля.
– Юрий Васильевич. Этот чувак из ФСБ. Мы с ним встречались: мой фазер – его шеф. Он меня узнал и понял, что я узнал его. Но даже бровью не повёл.
Гуля фыркнула.
– А что он был должен? Облобызать тебя троекратно?
Лёня помедлил с ответом.
– Насчёт облобызать – обойдусь. Но как он вообще там оказался? Кинулся выручать этого жирного недоноска… Странно, говорю тебе.
Подумав, Гуля предложила:
– Скажи папе. Может, он как-то объяснит…
– Уж он объяснит! – тряхнул чубчиком Лёня. Он выпрямил спину, копируя осанку отца. – «Леонид, – скажет он, – у тебя есть дела? Если нет – почитай книгу». Пойми, восточная женщина: чекисты на вопросы не отвечают, они их задают.
Гуля улыбнулась.
Московские улицы в предверии выходных буквально бурлили. Народ сновал по магазинам, питейным заведениям и прочим объектам цивилизации. Лёня и Гуля, как опытные мореплаватели, лавировали средь вихрящихся людских потоков.
– Ты заметил? – осторожно проговорила Гуля, – что вокруг толстяка возник такой же сумрак…
– Чушь! – перебил Лёня.
– …как у тех мальчишек возле Сашиного дома? – закончила вопрос Гуля.
Лёня покрутил пальцем у виска.
– Кому-то пора в психушку. Вслед за юным дарованием.
– Ты ведь заметил, только не хочешь…
– Че-пу-ха! Гулька, ты ужастиков насмотрелась.
Гуля сверкнула карими глазами.
– Рюмин, ты ишак!
Некоторое время они шли молча. По мере приближения к метро плотность людских потоков возрастала. Чтоб «течение» их не разлучило, Лёня и Гуля умело продвигались плечом к плечу.
– Что я заметил, – примирительно произнёс Лёня, – то, что мы стали часто влезать в потасовки.
– Ну и что? – покосилась на него Гуля.
Лёня пожал плечами.
– Неинтеллигентно.
Прыснув, Гуля чмокнула его в щёку. Лёня вздыбил пятернёй чубчик.
– Ну, если ты так реагируешь… можно ещё подраться.
Стоя у окна своей комнаты, Саша смотрел во двор. Вихры на его затылке топорщились, как иголки ежа. Во дворе мальчишки его возраста гоняли в футбол. Саша наблюдал за ними с напряжением и завистью.
В комнату заглянула бабушка.
– Шёл бы погулять, Сашок. Пятница ведь.
– Отстань, ба! Не хочу.
Мимо бабушки в дверь протиснулась сестрёнка. Банты на её косичках задорно колыхались.
– Сань, пойдём! – заканючила она. – Одной мне скучно. Веруня заболела, Галка в гости ушла…
– Дома сиди, дура! – рявкнул Саша. – Нечего по двору шастать!
Бабушка всплеснула руками.
– Слова ему не скажи! Что с тобой творится? Ей-богу, позвоню Глебу…
– Кого ты пугаешь?! Звони, ба! Только дверь закрой!
Бабушка в сердцах хлопнула дверью.
Танька осталась в комнате.
– Сань, пойдём, а! – не сдавалась она.
Саша резко обернулся.
– Иди сюда.
– Зачем? – Танька опасливо приблизилась.
Саша обнял сестрёнку за плечи.
– Глянь-ка в окно. Ребят вон видишь?
– Ну?
– Как они, по-твоему? Нормальные?
Танька вылупила на брата глазёнки.
– Как это?
– Посмотри, – пробормотал Саша. – Может, с ними что-то не так?
Девочка вперилась в играющих в футбол мальчишек и с сомнением произнесла:
– Ой, даже не знаю.
Саша обнял её крепче.
– Давай понаблюдаем. А потом стихи писать сядем. Про осень, Лёня и Гуля просили.
– Они придут? – обрадовалась Танька. – Сегодня?
Саша покачал головой.
– В понедельник. Но стихи ещё придумать надо, а мне в голову ничего не лезет.
– Понимаю, – вздохнула девочка.
В комнату вновь заглянула бабушка.
– Пойдём, Танюш, я с тобой погуляю.
Танька мотнула косичками.
– Нет, ба. Мы в окно смотреть будем.
– О, Господи! – опешила бабушка.
Саша ехидно полюбопытствовал:
– Дозвонилась Глебу? Или опять никто не подходит?
– Дозвонюсь, грубиян, не сомневайся!
– Давай, ба. Звони, ябедничай.
Танька преданно заглянула брату в глаза.
– Ба, не мешай. Мы наблюдаем.
Бабушка проворчала:
– С ума с вами сойдёшь. – И дверь за ней закрылась.
Автомобиль дорожного патруля, ведомый инспектором Кравцовым, висел у Глеба на хвосте назойливо и неотвязно. У гаишников на заднем сиденье затаился пижон с усиками, успевший на светофоре перескочить туда из «мерседеса». И «мерседес» отчалил на первом же повороте. Глеб лишь усмехнулся. На что, интересно, рассчитывают бравые эти ребята? На то, что он пентюх? Или они, как Светка Сычова, обожают давить на психику? Впрочем, их мотивы Глеба не волновали. Смущало его другое: он опять опаздывал. Эти опоздания, чёрт бы их побрал, донимали его, как хвороба, долгие годы. Когда Глеб припарковался неподалёку от «Метрополя», часы показывали четверть пятого. А когда он вошёл, наконец, в фойе гостиницы, опоздание увеличилось ещё на три минуты.
Барон Мак-Грегор сидел в кресле под пальмой и курил. В кадку, из которой произрастала пальма, он деликатно стряхивал пепел. И выглядел барон таким крахмально-чистым, что никто не осмелился сделать ему выговор.
Прижав руку к груди, Глеб произнёс по-английски:
– Можешь застрелить меня, Ричард: на дорогах такие пробки…
Барон наставил на него палец.
– Пиф-паф! – И кивнул на кресло рядом. – Присаживайся, Майкл. Если бы ты согласился подняться ко мне в номер, я мог бы заказать выпивку.
– В другой раз, Ричард.
– Вечно ты спешишь, Майкл. Если на секрет, чем ты занят?
– Пишу роман.
Барон воззрился на Глеба в изумлении. Затем расхохотался, издавая звуки, напоминающие детскую погремушку.
– О, лорд Грин… воистину у каждого свои причуды!
– Рад, что ты принял это стойко, – парировал Глеб. – Мог бы и в обморок упасть.
В этот момент в дверь отеля вошёл господин в тёмных очках и в берете, натянутом на лоб. Он с интересом изучал театральную программку, прикрывающую нижнюю часть его лица. Глеб едва удержался от смеха: это был всё тот же пижон с усиками. Сей пинкертон уселся в углу напротив и, будто кого-то ожидая, уткнулся в программку носом.
Барон меж тем сказал:
– Майкл, надеюсь, ты не обиделся?
– На дуэль тебя вызову, – пообещал Глеб. – Если немедленно не перейдешь к делу. Зачем звал?
Оглядевшись, барон ткнул окурок в землю возле пальмы. В кресле напротив пижон с усиками продолжал штудировать программку. Окурки барона, очевидно, его не интересовали.
– Вопрос деликатный, Майкл, – понизил голос барон. – Мне нужен твой совет. И возможно – помощь.
Глеб не сдержал усмешки.
– Если речь идёт о похищении картины…
– Оставь, – отмахнулся барон. – Это был каприз, он прошёл… почти. Хочу с тобой поговорить о супругах из Манчестера.
Глеб со вздохом возвёл глаза к потолку.
На даче в Голицыно супруги Ньюгарты, устав от лабораторных экспериментов, сделали перерыв на обед. Кормили их отменно, порой даже изысканно, однако Джордж гурманом не был, и мысль о возвращении в Манчестер овладевала им всё настойчивей.
Обедали супруги в просторной комнате, которая служила им одновременно столовой и спальней. Пожилая угрюмая женщина в цветастом фартуке молча подавала кушанья и уносила грязную посуду.
– Стерва, – буркнул Джордж. – Могла бы иногда здороваться.
Люси укоризненно нацелила в него крючковатый нос.
– Дорогой, воздержись от подобных замечаний. Она может понимать по-английски.
Невозмутимо поменяв им тарелки, прислуга с достоинством удалилась. Джордж фыркнул ей в след.
– Как же по-английски! Она хоть сама-то себя понимает?
– И тем не менее, дорогой…
Джордж хлопнул ладонью по столу.
– Ладно, прошу прощения! Прошу прощения, леди! – И голубыми глазами воззрился на жену. – Теперь ты мной довольна?
Люси улыбнулась.
– Ты не меняешься, Джордж Ньюгарт.
– С чего бы мне меняться? В этом переменчивом мире кто-то должен служить ориентиром. Ты звонила Ричарду?
– Нет, дорогой, но я…
– В чём дело, Люси? – Лысина Джорджа покраснела внутри светлых кудряшек. – Тебя не подпускают к телефону?
Впалые щёки Люси, напротив, побледнели.
– Не выдумывай, Джордж. Недавно звонил Владимир и через охранника передал, чтобы мы приготовили ещё субстанцию. Раза в три больше, чем вчера.
– Мой Бог, за каким чёртом?!
– Дорогой успокойся. Для работы нам нужно её не много, готовится она легко, так что…
– Но зачем, Люси?! – Нос-картошка Джорджа побагровел от возмущения. – Твой чокнутый племянник пьёт субстанцию. Держу пари, он её пьёт!
Люси резко поднялась.
– Джордж, мы не можем вернуться в Манчестер, – отчеканила она. – И мы приготовим субстанции столько, сколько нужно моему племяннику. Если он её пьёт – чёрт с ним, я это переживу. Ты понял меня, дорогой? Вот и отлично. А Ричарду я разумеется позвоню. – С этими словами она вышла, задрав подбородок.
Придя в себя, Джордж крикнул ей вдогонку:
– Прошу прощения, леди!
Глеб возвёл глаза к потолку.
– Ричард, о супругах из Манчестера мы уже говорили. Я не занимаюсь поиском без вести пропавших.
Барон сделал протестующий жест.
– Они не пропали: вчера Люси позвонила. То есть передала через портье…
– Тем более. – Глеб поднялся с кресла. – Чего в таком случае ты от меня хочешь?
Взгляд барона отвердел.
– Быть может, ты выслушаешь меня, Майкл?!
– Надоело! – взорвался Глеб. – Ходишь вокруг да около!
Публика в фойе отеля стала на них коситься. Лишь пижон с усиками увлечённо листал программку.
– Присядь, Майкл, – понизил голос барон.
Глеб качнул головой.
– Хочешь говорить – даю полминуты.
Вскочив с кресла, барон одёрнул пиджак и сквозь зубы процедил:
– За мной следит Интерпол. В связи с Ньюгартами. Япошка сзади, не оборачивайся.
Глеб озадаченно потёр переносицу.
– В двух словах, Ричард: что твои друзья натворили?
– Не знаю, Майкл. До их бегства в Россию повидаться мы не успели. Но могу поклясться: эти люди ничего натворить не способны.
– Ричард, и всё же.
– До меня дошли только слухи, Майкл. Но я в них не верю. Когда Ньюгарты были на конгрессе в Токио, они будто бы… – барон запнулся, – украли будто бы какой-то образец или формулу. Словом, полная чушь.
Как бы невзначай Глеб обернулся. Возле стойки он заметил маленького японца со шрамом над левой бровью. С безучастным видом японец рассматривал свою ладонь.
– Ньюгарты – биохимики? – негромко уточнил Глеб. – В какой области они работают?
Барон пожал плечами.
– Понятия не имею. Я в этом не разбираюсь.
– Ну, ты даёшь! – усмехнулся Глеб. – Всё-таки чего ты от меня хочешь?
– Нейтрализуй этого япошку, Майкл. Пока я не вывезу Ньюгартов из России.
Глеб пристально посмотрел на барона. Тот был совершенно серьёзен.
– Что ж, – сказал Глеб, – это будет оригинальней, чем выкрасть из музея «Вакханалию».
– Майкл, сделай это для меня.
– Барон Мак-Грегор, вы всегда были полудурком. Но вы быстро прогрессируете, и процесс близок к завершению.
Барон не обиделся, лишь полюбопытствовал:
– Почему?
Глеб сердито буркнул:
– Тебе как, в смысле биологическом или по данному вопросу?
– Что я делаю не так, Майкл?
– Всё. Во-первых, ты не удосужился даже поинтересоваться, в какой, конкретно, области работают твои друзья. И в связи с этим, во-вторых, не выяснил, какие проблемы возникли у них в Токио. В-третьих, если ими занимается Интерпол, какого чёрта вывозить их из России? И наконец, в-четвертых, почему ты решил, что этот японец из Интерпола?
Барон воззрился на него в недоумении.
– А откуда?
Глеб пожал плечами.
– Пёс его знает.
Барон достал сигареты.
– Ты поможешь мне, Майкл?
Глеб кивнул.
– Если ты подробно всё разузнаешь. И, разумеется, если твои Ньюгарты ни в какой мерзости не замешаны.
– В этом будь уверен! – воспрял духом барон. – Могу я позвонить тебе, Майкл…э-э…когда наведу справки?
– Что с тобой делать? – вздохнул Глеб. – Звони. А пока позволь откланяться.
Барон закурил.
– Я провожу тебя до машины.
– Спасибо, Ричард, но… Хоть плащ бы надел. Осень всё-таки.
– Ерунда, я закалённый.
Они направились к выходу из отеля. Пижон с усиками так и не отлип от театральной программки. Зато японец переместился от стойки портье к лифту. За Глебом и бароном никто не последовал.
Дойдя до парковки, барон уставился на «жигулёнок», выдохнул сигаретный дым и пробормотал:
– Да, лорд Грин… как говорится, чудны дела твои, Господи.
– Воистину так. – Глеб открыл дверцу «жигулёнка». – Звони, Ричард.
– Забыл спросить, – спохватился барон, – как поживает та сногсшибательная мисс, у которой ты служил телохранителем?
– Телохранитель ей больше не нужен. – Глеб скользнул в машину. – Теперь она моя жена.
Барон аж сигарету выронил.
– О-о, Майкл!.. Надеюсь, ты примешь от меня свадебный подарок?
– Приму, Ричард. Если это будет не «Вакханалия» Рубенса.
Барон рассмеялся. Захлопнув дверцу, Глеб уехал.
В прихожей Даша встряхивала Светлану за лацканы кожаной куртки.
– Сычиха, не смей к нему приближаться! По стенке размажу, поняла?!
Светлана хмурилась.
– Ещё чего?! Потому что его пасёт какой-то хрен из ФСБ?!
Зеленые Дашины глаза сверкнули.
– Не придуряйся, морда! Ты видела, как он спружинил от твоего удара! И видела темную дымку вокруг него!
– Даш, пусти, – буркнула Светлана. – У меня там убийство, Калитин икру мечет…
– Никуда твоё убийство не денется! – Даша отпустила её куртку. – Обещай к Куроедову не соваться.
Светлана взялась за ручку двери.
– Ага, буду следить за ним через бинокль.
– Поклянись, – потребовала Даша.
– Запросто. Чем поклясться?
– Моим здоровьем.
Щеки Светланы вспыхнули.
– Даш, иди к чёрту! Не лезь в мою работу. Я и так выполняю её хреново.
Даша ткнула пальцем себе в переносицу.
– Смотри сюда, Фёкла!
– Ну? – В серых глазах Светланы таилась нежность. – В гляделки играть будем?
Дашины глаза влажно блеснули.
– Сычиха, пожалуйста, давай сыграем командой. Сперва толком разберёмся, потом грамотно их сделаем. Не нарывайся, Свет.
– Ой, прекрати! – Светлана приоткрыла дверь. – Подумаешь, тёмная дымка. Обычный криминал…
Даша притопнула ногой.
– Будешь ты меня слушаться?!
Светлана шагнула за порог.
– Буду. Но не всегда.
Даша придержала её за куртку.
– Сычиха, знаешь, что я сделаю? Я тебя удочерю. И стану драть ремнём на законном основании.
Светлана обернулась.
– А косички заплетать будешь?
Даша сказала тихо:
– Это не обычный криминал, Свет. Ты видела физиономию Глеба? Уж можешь мне поверить.
Светлана попятилась к лифту.
– Ладно, Даш… Мы со Стасом хотим искупаться в шкафу. Как насчёт завтра?
Даша смотрела ей в глаза.
– Вопрос стоит иначе: только попробуйте завтра не придти и не искупаться в шкафу! – С этими словами она захлопнула дверь. И, уставясь, на эту дверь пробормотала: – Только попробуй вляпаться, дурында! Не представляешь, что я с тобой сделаю!
Зазвонил телефон. Взяв трубку, Даша произнесла:
– Привет, Гольдберг!
– 0! – удивился мужской голос. – Как ты меня вычислила?
– Я не вычисляла тебя, Илюша. Я мысленно приказала тебе позвонить. Тебе, тухес, если не приказать, ты и не почешешься.
Голос в трубке хмыкнул.
– Знаешь, Лосева-Грин, чешусь я часто и в разных местах. Но даже не подозревал, что это по твоему приказу.
Даша рассмеялась.
– Куда ты пропал, морда?
– Начинаются эти штучки! – возмутился Илья. – А вы куда пропали? На целых два с половиной дня. Между прочим, я собираюсь к вам завтра поработать. Проходит этот вариант?
– А то! – обрадовалась Даша. – Что за вопрос?
– Мало ли. Твой Мангуст тарахтит теперь на машинке, как Стивен Кинг. Куда мне притулиться с жалкими дифуравнениями?
– В сортире полно места, – заверила Даша. – Газетку тебе постелим.
Илья хохотнул.
– Разве что. Где он, кстати? Мангуст, то есть.
– В «Метрополе». – Даша взглянула на часы. – Скоро должен быть. После встречи с бароном Мак-Грегором. Помнишь такого?
– О-о!.. – выдохнул Илья. – Жизнь становится интересной. Или я ошибаюсь?
Проводив Глеба, Мак-Грегор вернулся в отель. Господин в берете и с усиками негромко беседовал с портье. Убрав тёмные очки в карман, он совал под нос портье раскрытое удостоверение. При появлении барона этот господин тотчас отошёл от стойки. Сценка эта, впрочем, внимания барона не привлекла, и он в задумчивости направился к лифту.
Тут зазвонил телефон, портье снял трубку и по-английски прокричал:
– Мистер Мак-Грегор! Вас просит Люси Ньюгарт!
Барон поспешил назад к стойке. Разумеется, он не заметил, как господин с усиками, успевший вновь занять кресло, едва ли не подскочил. Не заметил так же и низенького японца, который, возникнув ниоткуда, точно призрак, замаячил у него за спиной. Барон выложил перед портье очередную двадцатку и, схватив трубку, отозвался. Взволнованный голос Люси проговорил:
– Наконец-то! Ричард, я пыталась дозвониться к вам в номер, но не застала…
– Люси, дорогая! – перебил не менее взволнованный барон. – С вами всё в порядке? Как Джордж?
– Весь в работе. Но он подавлен, Ричард, и рвётся в Манчестер.
– Вот и отлично, дорогая. Я увезу вас обоих, не волнуйтесь. У лорда Грина, моего доброго друга, здесь такие связи, что…
– Ричард, вы не понимаете, – перебила в свою очередь Люси. – Нам нельзя возвращаться в Манчестер.
После короткой паузы барон поинтересовался:
– Почему, дорогая?
– Потому что на конгрессе в Токио произошло кое-что… – Каждое слово, очевидно, давалось женщине с трудом. – О, Ричард… Не могли бы вы к нам приехать? Хорошо бы сегодня.
– Разумеется, Люси. С удовольствием.
– Но только, Ричард, нас поместили в пригороде, так что…
– Пустяки, дорогая: я взял напрокат «вольво». Говорите адрес, запомню без записи.
К звонку в «Метрополь» Люси подготовилась и с научной скрупулёзностью сумела растолковать Мак-Грегору, куда и как ехать. Затем, когда в голове барона всё улеглось, тревожно уточнила:
– Вы приедете, Ричард?
– Выезжаю немедленно, – заверил барон. – Всё будет хорошо, дорогая. Лорд Грин непременно всё уладит.
Помолчав, Люси пробормотала:
– Что бы не случилось, Ричард… знайте, Джордж ни при чём. Виновата я одна. – И дала отбой.
Барон растерянно положил трубку. Портье по-английски осведомился:
– Всё в порядке, сэр?
– Да-да, благодарю. – Барон опять вручил ему зелёный банкнот.
Поколебавшись, портье вернул деньги.
– Спасибо, сэр. Достаточно.
Слегка удивлённый барон двинулся к лифту. Он хотел подняться в номер, чтобы надеть плащ, однако на пути его встал знакомый уже японец со шрамом над бровью.
– Простите, что прерываю ваши размышления, мистер Мак-Грегор, – поклонился он. – Но вы обещали устроить мне встречу с господами Ньюгарт.
– Кто вы, чёрт побери, такой?! – вспылил барон.
Низенький японец вновь поклонился.
– Я имел уже честь сообщить вам, сэр, что летел с вами из Лондона и что я коллега Джорджа и Люси…
– Ну да, ну да, – отмахнулся барон. – Ты такой же биохимик, как я королева Елизавета. Морочь кого другого, приятель. – Барон обошёл его и нажал кнопку лифта.
Японец бесстрастно произнёс:
– Делаете ошибку, мистер Мак-Грегор.
Барон обронил, входя в лифт:
– Твоё счастье, приятель, что ты не вывел меня из себя.
Побледнев от ярости, японец извлёк из пиджака две миниатюрные фляжки, отвинтил крышечки и сделал из каждой по глотку. Затем спрятал фляжки в карман и вышел на улицу.
Господин с усиками тем временем вновь ткнул в лицо портье удостоверение майора ФСБ.
– Значит, того типа в джинсах и куртке вы не знаете? – осведомился он сухо.
– Какого именно? – По-русски голос портье звучал не столь отшлифованно.
Майор Луганский сохранял выдержку.
– Того, который вон под той пальмой собачился с Мак-Грегором. Подумайте хорошенько.
Портье подумал и сказал:
– Видел впервые. Даже не разглядел.
Майор вперил в него взгляд.
– О’кей. А кто такой лорд Грин?
Портье опять подумал.
– Это из истории? – уточнил он.
Луганский начал закипать.
– Ваньку валяешь? Мак-Грегор упоминал это имя в телефонном разговоре, ты прекрасно слышал.
– Ах, этот лорд Грин! – обрадовался портье. – Такой здесь не проживает. Насчёт него допросите Мак-Грегора.
Майор в ярости процедил:
– Знаешь, ведь я легко могу испортить тебе жизнь.
Портье вздохнул, и лицо его как-то вдруг осунулось.
– И чёрт с ней, – сказал он. – Кому нужна такая жизнь, которую вы легко можете испортить?
Луганский отошёл от стойки.
– О’кей, нынче твой день. Но ушки держи на макушке. – У выхода он обернулся. – Хотелось бы знать, что это за лорд Грин, который всё уладит.
Даша встретила Глеба в прихожей. На ней были короткие шорты и маечка, а «конский хвост» разделён был на два «хвостика», свисающих вдоль щёк. И только лишь Глеб вознамерился снять куртку, последовал возглас:
– Стоп, ни с места! Это частное владение!
Глеб вздохнул.
– Дашка есть хочу – умираю.
Даша стояла подбоченясь, и «хвосты» её раскачивались по бокам.
– Скажи пароль!
– До сих пор, вроде, без пароля обходились.
– А сегодня я его ввела.
– Какой? Или я должен догадаться?
– На первый раз подскажу. Пароль таков: «Дашенька, Дашунечка, радость ненаглядная». Давай, у тебя получится.
Глеб повесил куртку на крючок.
– Вот щас как сдёрну с тебя шорты, положу попой кверху – и мало не покажется.
Даша заглянула ему в глаза.
– Ну, в общем…такой пароль тоже годится.
Они оба рассмеялись.
– Даш, пожалуйста! – взмолился Глеб. – Я в душ, а ты мечи на стол, ладно?
В зелёных глазах Даши мелькали искорки.
– Сперва ответь, чего ты хочешь более: что-нибудь съесть или самому быть съеденным?
Глеб развёл руками.
– Уж и не знаю.
– Вот! – Даша подняла палец. – За эту неуверенность я сперва тебя накормлю.
Раздевшись, Глеб встал под душ и, как обычно, включил холодную воду. Даша присела в дверях на табурете.
– Звонила Варвара Львовна, – сообщила она. – Жалуется на Сашку. Нервный, говорит, стал и грубит постоянно.
– Чёрт! – Глеб отфыркнул воду. – Я скотина. Сколько мы у них не были?
– Четыре дня. Я обещала, что мы завтра заедем.
– Умница.
– Тоже неплохое слово для пароля. Надо записать. А теперь колись: как тебе мой поклонник?
– Редкостный обаяшка.
– А кроме?
– На его «мерседес» птичка накакала. Даш, что ты хочешь от меня услышать?
– Любовь моя, не будь задницей. Ты ведь всё видел.
– Ну и?
– С ним что-то не так?
– Определённо. – Глеб вертелся под ледяными струями. – Теперь ты будешь под охраной. Пока не разберусь что к чему.
– Я тоже буду разбираться.
– Ага, щас! Кстати, его усатый друг проводил меня до «Метрополя». Сильно, видать, полюбил.
Даша округлила глаза.
– Как интересно! Представился он, между прочим, майором ФСБ.
Глеб вновь отфыркнул воду.
– Уверен, так оно и есть. Поскольку работает он как сапожник. – Глеб выключил воду. – Ну их к чертям. Дай-ка полотенце.
Даша набросила полотенце ему на спину и принялась растирать.
– А чего хочет от тебя Мак-Грегор?
Глеб отмахнулся.
– Сам толком не знает. Какие-то его приятели биохимики с туманными проблемами скрываются где-то в Москве. Достал он меня, Даш. Когда приведёт свои мысли в порядок, позвонит. Собирается, кстати, сделать нам запоздалый свадебный подарок.
Даша вздохнула.
– Трогательно.
– А то! Ричард вообще славный парень, если его хорошо встряхивать.
Надев в номере плащ, Мак-Грегор спустился в бар. Там он выпил кофе с круассаном, выкурил сигарету и направился к взятому напрокат «вольво». Голубой цвет автомобиля практически не просматривался: частично из-за налипшей пыли, а частично из-за сгустившихся сумерек. Барона, однако, ни то, ни другое не обескураживало. Он сел в машину, вырулил с тесной парковки и весьма уверенно покатил по маршруту, указанному Люси Ньюгарт.
Сентябрьские сумерки быстро переходили в темноту. Но, несмотря на дефицит освещения, барон вскоре заметил человека, притаившегося за спинкой сиденья. Заметил, рассердился, но не подал виду. Лишь проехав проспект Кутузова, миновав Давыдково и мчась по Можайскому шоссе, Мак-Грегор вознамерился разобраться с «зайцем». С этой целью он свернул на одну из тёмных улочек и притормозил.
– Вылезай и пошёл вон! – скомандовал он негромко.
Человек отлип от спинки сиденья. Тусклого света фонаря оказалось достаточно, чтобы узнать маленького японца со шрамом над бровью.
– Мистер Мак-Грегор, вы меня разоблачили, – нимало не смутился тот. – Значит, по дороге мы побеседуем о политике и о бизнесе.
– Пошёл вон! – повысил голос Мак-Грегор.
Японец покачал головой.
– Боюсь, вы не понимаете. Вам придётся отвезти меня к Ньюгартам. У вас просто нет выбора, мистер Мак-Грегор.
Это заявление привело барона в ярость.
– Устрица протухшая! – гаркнул он, вскинув руку. – Я научу тебя манерам!
«Бардачок» на панели сам собой распахнулся, и оттуда в лицо японцу полетели скрепки, листки бумаги, ключи и закрытый перочинный ножик. Предметы эти неслись быстро, но японец мотал головой ещё быстрей, и ничто его даже не задело. Вся мелочёвка вхолостую осыпалась на пол.
Меж тем японец стал выделять из себя то ли дым, то ли туман – что-то тёмное и клубящееся. Через несколько мгновений салон «вольво» погрузился в сумрак, который оказался гораздо чернее сумрака снаружи.
Барон опешил и вместе с тем пришёл в ещё большую ярость. Он соединил ладони, затем раздвинул – и между его рук вспыхнул огненный шар. Мак-Грегор швырнул шар в противника. Однако в кромешной черноте японец не был виден, и выстрел получился, что называется, вслепую. Сзади раздалось шипенье, запахло палёным пластиком и послышалось хихиканье. Вслед за тем из сумрака выпросталась рука, извивающаяся, точно пожарный шланг, и узловатыми, длинными пальцами с невероятной силой ухватила барона за горло.
– Отвезёшь меня к Ньюгартам! – прошипел голос японца. – Отвезёшь!
Глаза барона полезли из орбит. Хватая ртом воздух, он попытался оторвать от горла кошмарную эту руку. Но хватка узловатых пальцев лишь усилилась, и голос продолжал шипеть:
– Ты подчинишься устрице протухшей! У тебя нет выбора!
Шейный позвонок барона хрустнул, глаза его закатились, язык вывалился наружу. Невероятная рука, однако, не прекращала его трясти, и голова барона болталась, как у тряпичной куклы. Лишь через несколько минут, не ощущая сопротивления, рука втянулась обратно в сумрак. Затем сумрак потускнел и рассеялся. Маленький японец сидел у окошка, и с лица его медленно сходила гримаса бешенства. На задней спинке сияла дыра, выжженная огненным шаром барона.
Еще с минуту просидев молча, японец произнёс:
– Мистер Мак-Грегор, вы… – И, замысловато выругавшись, перебрался на переднее сиденье.
Он проворно обыскал труп, но ничего ценного для себя не нашел, поскольку документы и деньги барона его не интересовали. Оставив всё как есть, маленький японец проговорил с упрёком:
– Вы осложнили мою задачу, мистер Мак-Грегор. Нужно было сотрудничать. – Приоткрыв дверцу «вольво», он скользнул в темноту московской улочки.