– Мама, я влюбился! – сказал Миша маме, смотря ей в глаза и проверяя её реакцию.
– Что ты сказал, Миша, я не ослышалась? – быстро отреагировала мама.
– Ты же слышала, мама, зачем опять повторять.
– Миша, ты рехнулся? тебе всего десять лет.
– Ну и что, любви все возрасты покорны. – не отставал Миша.
– Прекрати сейчас же любить!
– А кого ты, кстати любишь- то?
– С этого и надо было начинать, Настю, конечно, кого же ещё. А прекратить любить не могу. – сказал Миша.
– Почему? – поинтересовалась мама.
– Сердцу не прикажешь, ты же сама знаешь. Вон как ты, дядю Федю любишь и разлюблять его не хочешь. – сказал Миша.
– Сравнил тоже, мы же взрослые! – ответила мама.
– А мне что же не жить теперь, если мне десять лет?
Они бы ещё долго спорили, но тут раздался звонок в дверь и мама пошла открывать. Это был дядя Федя. Мише стало так грустно, что никто его не любит, даже Настя – одноклассница. Это он её любит, а она любит Игоря, его друга.
Дядя Федя прошёл в комнату, поздоровался и они с матерью подались на кухню.
Миша оделся, взял с собой рюкзак и вышел из дома…
Он прошёл через парк и свернул в лесок. Решил побыть немного один. Миша шёл по тропинке, разговаривая сам с собой. Он ругал Настю, друга Игоря, хоть тот не был ни в чём виноват, мать и даже дядю Федю, за то что его любит мать, а значит ему Мише, достанется меньше материнской любви.
Он шёл вперёд и смотрел на деревья. Листочки были разного цвета… Жёлтые, красные, оранжевые, кое – где ещё оставались зелёные. В лесу было тихо и Миша успокоился.
Лес дарил тихую грусть, навевал воспоминания…
Когда Мише было пять лет умер его отец. Прошла боль от потери, осталась только грусть.
Миша вспомнил, как они с отцом запускали воздушного змея. Последний подарок отца и первая его большая машинка до сих пор хранится в кладовке, бережно упакованная в коробку.
Вот отец его действительно любил, он никогда бы его не оставил, если бы не смерть. Как ему, Мише, его не хватает. Он шёл обратно, не замечая ничего вокруг.
Когда он зашёл в дом, мать его спросила: «Ты, где был?»
– Я, грустил, – ответил ей Миша…