Когда Наполеонов подъехал к месту преступления, группа, действительно, была на месте.
И все, кроме светящегося азартом Валерьяна Легкоступова выглядели, как нахохлившиеся воробьи.
– Шур, не знаешь, чего вдруг сразу так стало холодно? – спросил судмедэксперт Илинханов, едва Наполеонов приблизился к жертве.
– Не знаю, – ответил тот, – у меня нет связи с небесной канцелярией.
– Жаль.
Наполеонов пожал плечами и сказал, – ты мне лучше Зуфар Раисович, скажи, кто это его так.
– Об этом ты нам и расскажешь.
Наполеонов вздохнул, – а хотя бы примерное время убийства?
– После полуночи. От двенадцати до двух.
– Понятно…
– И не говори, – прогудел Незовибатько, – и чего людям по ночам дома не сидится? Ищут себе неприятностей! И нам поспать спокойно не дают.
– Может, у него дело, какое срочное было, -вмешался Легкоступов, делая очередной снимок.
– Ты чего это там фоткаешь? – насторожился Наполеонов.
– Арку… – обронил беззаботно Валерьян.
– Художник, мать его, – беззлобно выругался Незовибатько.
А Наполеонов погрозил Валерьяну кулаком.
Но тот, проигнорировав обоих, продолжал щёлкать фотоаппаратом, выискивая наиболее удачный, с его точки зрения, ракурс.
– Можете его перевернуть, – раздался голос Илинханова.
Мужчине было лет 45-50.
Наполеонов посмотрел в глаза жертвы. Следователя поразили эти глаза. Они были открыты и в них застыло изумление.
Наполеонов осторожно прикрыл их.
Пригласили дворника. Пожилой, кряжистый, с грубоватым голосом и такими же манерами, он глянул на труп и перекрестился.
– Ваше имя отчество, фамилия?
– Иван Фёдорович Крохаль. Здешний дворник я.
– Давно работаете?
– У жены спросить надо, – Крохаль почесал затылок.
– А сами вы не знаете?
– Ну, если навскидку, то лет 37-38. Но жена знает точно.
– Вы знаете его? – спросил Наполеонов.
– Кто же его тут не знает. Местный бизнесмен Тюрин.
– В каком доме он живёт?
– Да, вон в этом же в 41, на 8 этаже. Квартиру точно не скажу, – Крохаль снова запустил пятерню в волосы на затылке.
– А с кем он живёт?
– Как с кем? – искренне удивился Иван Фёдорович, – с бабой со своей. Ну, то есть с женой.
– У них есть дети?
– У Тюрина есть сын, но не от этой бабы. То есть от жены. Эта у него новая, лет 5 живут. Старую он отсюда выселил.
– Как то есть выселил?
– Обыкновенно. Надоела она ему.
– Куда же он её выселил?
– Говорят, что купил им с сыном квартиру в новостройке.
– Значит, с прежней женой Тюрин развёлся?
– Развёлся, – крякнул Крохаль, – попа об попу, родня врозь.
– А с сыном он поддерживает отношения?
– Он, может и не поддерживал бы, – задумчиво проговорил Иван Фёдорович, – но он его доит.
– Кто кого доит? – не понял Наполеонов.
– Сын отца. Юрка Шалопай и лодырь, а жить любит на широкую ногу. Но тут папаша сам виноват, – заверил Крохаль.
– Почему сам?
– Избаловал его. А потом надумал списать с довольствия. Но я так, думаю, ничего у него не вышло.
– Понятно. А с новой женой Тюрин жил хорошо?
– Какой там, – махнул рукой дворник, – собачились они постоянно.
– Из-за чего?
– Знамо из-за чего, баба молодая, ей погулять хочется.
– А Тюрин?
– У него всё дела… – неопределённо ответил Крохаль.
– То есть, вы хотите сказать, что жена Тюрину изменяла?
– Ничего такого я сказать не хочу! – неожиданно набычился дворник, – я сам не видел. Только слухи летают! – он показал рукой наверх и Наполеонов машинально поднял голову.
И резко спросил, – а кто эти слухи распространяет?
– Народ, – пожал плечами Крохаль.
– Какой такой народ? – не отступал следователь.
– Ну, бабы, старухи. Чего с них возьмёшь, чешут целыми днями длинными языками. Лучше бы носки вязали!
– Понятно, – сказал Наполеонов, – вы пока можете идти.
– Куда же мне идти? – удивился дворник, – это же мой двор.
– Ну, вот и подметайте его.
– Так у меня всё подметено, газоны политы.
– Товарищ Крохаль, не мешайте работать следствию, – вмешался участковый, взял дворника под руку и потащил куда подальше.
Тот поначалу упирался, но потом махнул рукой и ушёл в свою дворницкую.
– Ещё суньтесь ко мне, – пробормотал он напоследок и сердито зыркнул глазами из-под густых бровей.
Наполеонов тем временем расспрашивал нового свидетеля, немолодую, но симпатичную ухоженную женщину, назвавшеюся Майей Иннокентьевной Логачёвой.
– Майя Иннокентьевна! Вы уверены, что это Дмитрий Иванович Тюрин.
– Ну, я же не слепая, – спокойно ответила женщина.
– Сколько лет вы знаете его?
– Одиннадцать. С тех самых пор, как Тюрин переехал сюда со своей первой женой и сыном.
– А первая жена Тюрина была моложе мужа?
– По-моему, они с Жанной были ровесниками.
– И как они жили?
– Вы, знаете, самое удивительное, что жили они мирно. Не было никаких скандалов. Я, если честно, не сразу поверила, что они решили развестись.
– Кто вам принёс эту новость?
– Сама Жанна. Мы дружили с ней…
– Да, – кивнула Майя Иннокентьевна и добавила, – когда скрывать уже было нельзя.
– А почему она не рассказала вам об этом раньше?
– Вы, знаете, Жанночка человек замкнутый. Она не из тех, кто держит душу нараспашку.
– Она не сказала вам, что было причиной развода?
– Сказала, что Дима полюбил другую.
– А какие отношения были у Тюрина с сыном?
– Сложные, – осторожно ответила женщина.
– В смысле?
– Видите ли, Юрочка избалованный мальчик. Он привык, что родители исполняли все его прихоти…
– А потом?
– А потом, когда Дима женился на Танечке, он изменил своё отношение к сыну.
– Молодая жена настроила?
– Нет, ну, что вы. Просто Дима решил, что Юра уже в том возрасте, когда молодые люди сами должны зарабатывать себе на жизнь.
– Об этом надо было подумать раньше, – буркнул следователь не слишком вежливо.
– Вы, конечно правы, – кивнула Майя Иннокентьевна, – но так уж случилось.
– Отсюда следует, что сын постоянно тянул деньги из кармана отца?
– Нет, не следует, Дима стал чаще отказывать Юре.
– И сын ссорился с отцом?
– Увы, иногда орал на весь двор, – вздохнула Майя Иннокентьевна и добавила, – а это так неприлично.
– Чего же тут приличного, – не удержался от язвительной усмешки следователь.
Логачёва бросила на него укоризненный взгляд.
Но Наполеонов проигнорировал его и спросил, – но ведь Тюрин ссорился не только с сыном, но и со своей второй женой?
Женщина вздохнула и поджала губы.
– Не хотите говорить об этом, Майя Иннокентьевна, но ведь это известно многим.
– Да, – выдавила из себя женщина.
– И вы, конечно, не знаете в чём причина их ссор?
– Дима был излишне ревнив!
– А молодая жена не давала ему повода?
– Не знаю. Сюда Таня никого не приводила.
– Ну, ещё бы, – проговорил Наполеонов, – а что об этом говорят люди?
– Какие люди?!
– Дворовые.
– Я сплетен не собираю! – запальчиво ответила Логачёва.
– Понимаю. А со второй женой Тюрина вы тоже дружите?
– Ну, что вы! Таня же ещё совсем девочка.
– Возраст в любви и дружбе не помеха.
– Кому как, – поджала губы Логачёва.
– Хорошо, – кивнул Наполеонов, – а с первой его женой, с Жанной вы поддерживаете отношения?
– Да, время от времени, мы встречаемся и перезваниваемся.
– Хорошо. Продиктуйте-ка мне телефон Жанны Тюриной.
– Зачем?
– Майя Иннокентьевна!
Женщина нехотя продиктовала телефон подруги.
– И адресок, где проживает Жанна с сыном.
– Долматова 38, квартира 11.
– Спасибо.
Логачёва сердито фыркнула.
– Вы сегодня звонили Жанне Тюриной?
– Нет.
– И не сообщали ей о смерти бывшего супруга?
Логачёва покачала головой.
– Вот и хорошо, – сказал Наполеонов, – и я попрошу вас пока не звонить ей.
– А если она позвонит?
– Отключите телефон.
– Как это?!
– Очень просто.
И глядя на сердитое лицо женщины, добавил, – Майя Иннокентьевна, голубушка, всего на денёк.
Наполеонов прижал руку к сердцу, – я же не ради каприза прошу вас, а ради дела.
– Вы что, подозреваете Жанну? – выпалила Майя Иннокентьевна.
– Боже упаси! – заверил её следователь.
– Тогда Юрочку? – пробормотала Логачёва растерянно.
– Мы, пока никого не подозреваем. Вы идите, Майя Иннокентьевна, мне нужно с другими свидетелями поговорить
Женщина кивнула и медленно пошла прочь.
Наполеонов вытер пот со лба.
Тело давно уже увезли. Судмедэксперт как всегда обещал предоставить уточнённые данные после…
Следователь невольно задержал взгляд на том месте, где лежала жертва.
Если верить парапсихологам и прочим всезнайкам, то душа Тюрина осталась здесь и стоит или летает, бог её знает, как там на самом деле, и внимательно слушает, что говорят о нём люди и как следствие роется в его личной жизни.
Неприятно ему, должно быть, но только без этого никак нельзя.
Опрос свидетелей продолжался ещё несколько часов.
Кто-то пожимал плечами и отделывался короткими междометиями, а кто-то был готов говорить часами, передавая не только то, что видел и слышал, но и высказывая свои собственные соображения и даже давая советы уставшим оперативникам и хмурому следователю.
Но никто не отрицал, что Тюрины часто ссорились.
Старушки, сидевшие целыми днями на скамейке, свидетельствовали, что у Татьяны Тюриной был любовник, а может быть и не один. Имя любовника никто не знал. И видеть никто его не видел. Но почти все были уверены, что он был.
Сама Татьяна, открывшая дверь следователю, не выказала удивления, когда ей сообщили, что её муж убит.
Она не порывалась броситься вниз, не плакала, не заламывала рук.
Только и спросила, – кто его убил?
– Нам и самим хотелось бы это знать, – ответил Наполеонов.
– Его застрелили? – спросила Тюрина.
– Почему вы так думаете?
– Мало ли какие у мужа разборки с врагами партнёрами.
– А враги были?
– Не знаю, он мне не рассказывал.
– Тогда с чего же вы взяли?
Другой причины, как свести с ним счёты из-за бизнеса, ни у кого не было.
– Не у кого? – переспросил Наполеонов.
Они помотала головой.
– А у вас? – спросил он прямо.
– У меня? – удивилась она вполне искренне.
– Говорят, что вы с мужем часто ссорились.
– Ссорились, – не стала отрицать она.
– Из-за чего?
– Дима ревновал меня к каждому столбу, – мрачно проговорила Тюрина.
– Вы давали ему повод?
– Ничего я ему не давала! Он был хронический ревнивец! Таким повод не нужен!
– Но со своей первой женой он жил вполне мирно.
– Чего же он её тогда бросил?
– Причина, видимо, заключается в вас.
– Ну, да, я во всём виноватая. Да, если хотите знать, он за мной полгода по пятам таскался! Проходу не давал! Умолял, клялся, что жить без меня не может!
– И вы сдались?
– А что мне ещё было делать?
– Мало ли. Вы ведь знали, что он женат.
– Знала. И что с того? Каждый день люди разводятся и женятся на других.
– К сожалению, – это так, – согласился Наполеонов.
– А вы сами женаты? – внезапно спросила Тюрина.
И у Наполеонова чуть не сорвалось с языка, – бог миловал.
Но он успел взять себя в руки и ответил нейтрально, – пока ещё нет.
– Ну, вот женитесь, – почему-то злорадно ухмыльнулась она, не скрывая сарказма, – тогда посмотрим, как вы запоёте.
– Я не певец, – оборвал её Наполеонов, – а следователь. Моё дело не петь, а преступников искать.
– Вот и ищите! Чего вы ко мне привязались?!
– Тюрина! Вы в своём уме? У вас мужа убили!
Она вся как-то поникла после его слов и спросила тихо, – можно мне воды выпить?
– Пейте.
Татьяна пошла на кухню и Наполеонов отправился следом за ней.
Она налила воды из-под крана в эмалированную кружку и залпом выпила её.
А потом спросила, – не доверяете?
– Нет, – не стал скрывать он.
Она кивнула и села на табуретку. Он сел напротив.
– Татьяна…
– Марковна, – подсказала она.
– Татьяна Марковна! Вы любили своего мужа, когда выходили за него замуж?
– Шутите? – фыркнула она.
– Какие же тут могут быть шутки.
– Нет, я не любила его. Спросите, зачем вышла? И сама ответила, – хотелось выбраться из нищеты.
По мнению следователя, вела себя Тюрина очень странно. Складывалось такое впечатление, что она не понимает, что является и без того главной подозреваемой.
– Вы что же до замужества нигде не работали? – спросил он.
– Почему не работала. Работала официанткой в баре.
– Там вы и познакомились со своим будущим мужем?
– Угадали, там.
– Почему же вы нищенствовали, если у вас была работа?
Тюрина рассмеялась, – вы прямо, словно вчера на свет народились.
– Так всё же?
– Объясняю для особо, – она сделала паузу, – продвинутых. На хлеб с маслом у меня деньги, конечно, были. Но шубу норковую я позволить себе не могла, не говоря уже о машине и заграничных курортах.
– Теперь понятно.
Она снисходительно пожала плечами.
– Татьяна Марковна! Вы крепко спите? – спросил следователь неожиданно.
– Что?
– Я спрашиваю, не страдаете ли вы бессонницей? Может, принимаете снотворное?
– Ничего я не принимаю, – тряхнула головой женщина, – у меня нормальный сон.
– Хорошо. Тогда почему вы не слышали, как ваш муж ночью ушёл из дома?
– Ничего подобного я не говорила. Я слышала, как муж открыл дверь. Ещё крикнула ему, – куда ты?! Он не ответил. Я посмотрела на часы. Был 1 час ночи.
– И что вы сделали дальше?
– Ничего, перевернулась на другой бок и заснула.
– Вам было всё равно, куда уходит ваш муж ночью?
– В принципе да. Такие у нас были отношения, – проговорила она неопределённо.
– Какие такие? – уточнил следователь.
И она сказала то, что думала, – он сам толком не жил и мне не давал.
– И вы решили исправить ситуацию кардинальным способом?
– Ничего я не решала!
– У вас нет предположений, куда мог пойти ваш муж?
– Нет.
– Ваш муж имел врагов?
Она пожала плечами, – о бизнесе я вам уже сказала.
– А вне бизнеса?
Она устало вздохнула.
– Но вы можете назвать хоть кого-то?
– Из тех, кого я знаю, только я и его сын от первого брака.
– С сыном он тоже ссорился?
– Да и очень часто.
– Из-за чего?
– Из-за денег.
– То есть?
– Сын просил постоянно денег. Отец давал редко. Чаще отказывал.
– Почему?
– Потому что считал, что не обязан содержать, как он выражался, лоботряса до пенсии.
– А где работал сын?
– Насколько мне известно, нигде.
– Значит, убить из-за денег мужа могли вы и его сын?
– Ерунда! Я знала, что по завещанию он не оставил денег ни мне, ни сыну.
– Он вам сам об этом говорил?
– И не раз.
– И вы поверили?
– Да. Он всегда выполнял свои обещания.
– А сыну он говорил о своих намерениях?
– Думаю, да.
– И сын поверил ему?
– Не знаю, спросите у него сами.
– А какие отношения были у вашего мужа с его первой женой?
Тюрина повела плечами, – насколько мне известно, никаких. Они даже не перезванивались.
– Об этом вам тоже сказал ваш муж?
– Нет, Юрий! Он кричал отцу, – ты с матерью прожил больше двадцати лет, а теперь даже эсэмеску на день рождения не пришлёшь! Жаба душит?
– А ваш муж?
– Отмалчивался. Он считал, что при разводе расплатился сполна, купив им квартиру и дав какие-то деньги.
– Вы с мужем, когда-нибудь говорили о его бывшей жене?
– Нет. Только один раз, разозлившись на меня, он выкрикнул, – зачем я осёл разошёлся с Жанкой.
– Может быть, он и прав, – вырвалось у следователя.
– В том смысле, что если бы ваш муж остался со своей первой женой, то мог бы спокойно дожить до глубокой старости, – пояснил Наполеонов.
– Что вы за чушь несёте?! – возмутилась Татьяна.
– Не скажите…
Она нервно передёрнула плечами.
– Алиби, насколько я понимаю, у вас нет, – задумчиво проговорил следователь.
– Издеваетесь? Какое алиби? Я спала в собственной квартире в своей постели.
– Опрометчиво вы поступили.
– Что?!
– Вам следовало бы пойти за мужем и уговорить его не высовывать ночью из дома нос.
– Он меня всё равно бы не послушал, – отмахнулась Тюрина.
– Я вынужден попросить вас поехать со мной.
– Куда?
– В морг.
– Зачем?
– Посмотрите на мужа. Вдруг это не он…
– Он! – выкрикнула она, – вы же прекрасно знаете, что это он!
– Я с ним не имел чести быть знакомым, – галантно напомнил следователь.
– Так его же опознали соседи.
– И тем не менее. Собирайтесь! Хотя…
– Что хотя?
– Сейчас идёт вскрытие.
Тюрина схватилась руками за горло.
– Ну, ну, – сказал следователь, – выпейте ещё водички. Из дома никуда не отлучайтесь. За вами приедут ближе к вечеру и проводят вас.
– Я не хочу! – выкрикнула женщина.
Наполеонов сделал вид, что не услышал её, попрощался и вышел.
Тюрина с рыданиями выбежала из кухни, но входная дверь за следователем уже захлопнулась.