Позавтракав, я принялась спешно собираться. Времени у меня было в запасе не так уж и много, а дел надо успеть переделать целую гору.
Вчера, когда я размышляла об убийстве Егора, я почему-то совсем упустила из виду его соседей. Ведь первым делом надо было допросить именно их. Я знала от Кири, что сотрудники правоохранительных органов уже допрашивали всех, кто мог что-то видеть или слышать, но никаких сведений не добыли. И тем не менее я все же твердо решила поговорить с кем-то, кто мог что-либо знать.
По опыту я знала – очень часто случается, что соседи, ставшие очевидцами или просто свидетелями преступления, не всегда охотно делятся своими наблюдениями с представителями правопорядка. Зато вот на контакт с частными детективами, такими, как я, идут весьма легко. Причин этому несколько. Кто-то просто не любит ментов, а потому принципиально не желает разговаривать с ними. Некоторые не доверяют сотрудникам милиции, поскольку, как и я, обожглись уже, попытавшись оказать содействие и помощь следствию, и после этого уже ни в какую не желают рассказывать что-либо операм и следователям, предпочитая отсидеться где-нибудь в стороне, нежели принимать активное участие в расследовании.
Так что у каждого есть свои причины, чтобы не давать каких бы то ни было показаний во время опроса. А я, как лицо почти постороннее, можно даже сказать – неофициальное, имею гораздо больше шансов вызвать человека на откровенность. Кроме того, в моем арсенале есть и такие недозволенные ментам средства воздействия, как элементарный подкуп свидетелей.
Нет-нет, это совсем не то, что вы наверняка подумали. Я никогда не покупаю свидетельские показания. Просто иногда человек более охотно идет на контакт, если ему показать одну-две сторублевые купюры. Тогда у него и память быстрее проясняется, и язык легче развязывается.
Вот так я обычно и действую. И мои методы оказываются куда более эффективными, нежели стандартные ментовские способы.
Положив в бумажник несколько сторублевок, я прихватила также на всякий случай и диктофон – вдруг пригодится? Надев шубу, я вышла из квартиры и спустилась вниз. Всю ночь шел снег, и теперь во дворе лежали изрядные сугробы. Моя «девятка», остававшаяся весь вчерашний день без движения, сегодня скрылась под громадным сугробом. Ее всю занесло, до крыши. Я прикинула, как же теперь мне разгрести весь этот снег, и тут заметила своего соседа сверху, который сейчас откапывал свой «Фольксваген», ловко орудуя лопатой.
Вот и мне ничего не оставалось другого, как вернуться домой за небольшой лопаткой. Я скинула снег сначала с крыши, а потом мягкой щеткой принялась просто стряхивать его на землю. Вскоре уже вокруг моей машины образовался небольшой сугроб. Раскидав снег ногами, я открыла замок и забралась в промерзший за сутки салон «девятки».
Первым делом я завела двигатель и включила магнитолу в ожидании, когда можно будет врубить печку. Закурив, принялась составлять план действий на сегодняшний день. Сейчас я намеревалась направиться к соседям Егора. Необходимо было выяснить, кто и что видел вчера. После этого в зависимости от показаний я решила навестить вдову – то бишь мачеху Егора Веретенева. Вряд ли, конечно, она была в прекрасных доверительных отношениях с пасынком, но тем не менее я не намеревалась игнорировать ее как возможную свидетельницу. Наверняка ее рассказ о семейных взаимоотношениях мог дать мне пищу для размышлений.
Прогрев машину, я расстегнула шубу и осторожно, чтобы не завязнуть в сугробах, выехала со двора. Дорога также вся была занесена снегом, и машины длинной вереницей, словно ленивая гусеница, тащились по ней. Я пристроилась в хвосте этой гусеницы и тихонько стала продвигаться к перекрестку, где мне необходимо было свернуть направо.
Наконец я миновала едва ползущую колонну машин и выехала на более или менее очищенную от заносов дорогу, а потому более свободную. Здесь по крайней мере я смогла разогнаться до шестидесяти километров в час, в то время как на дороге у дома не получалось развить скорость даже сорок километров.
Показался дом Егора, и все вчерашние воспоминания нахлынули на меня с новой силой. Я отогнала неприятные мысли, постаравшись сосредоточиться на вопросах, которые буду задавать соседям.
Припарковав машину во дворе дома Егора, я оставила свою «девятку» мерзнуть на морозе, а сама направилась в подъезд. Поднявшись на четвертый этаж, прикинула, с кого лучше начать.
На этаже находилось четыре квартиры – и так не слишком-то обширное поле деятельности. А с учетом того, что одна квартира – принадлежащая Егору – отпадала сразу, оставалось всего три. Да к тому же дом, судя по всему, был совсем недавно сдан, и поэтому я не исключала возможности, что Егора могли знать далеко не все соседи. Да и этих самых соседей могло просто не быть. Возможно, Веретенев вообще один проживал на лестничной площадке. Вот тогда мне крупно не повезет, если окажется, что свидетелей или очевидцев преступления просто нет и быть не может…
Но, в надежде на лучшее, я подошла к двери показавшейся мне обжитой квартиры и за неимением звонка громко постучала.
Сначала за дверью было все тихо, и я уж было подумала, что мне не повезло. Но потом послышались тихие шаги и какое-то шуршание и цокот. Как будто около двери бегал ежик. В коридоре соседей включили свет, я поняла это по характерному щелчку выключателя. После этого настороженный женский голос спросил:
– Кто там?
Частенько в таких случаях я представляюсь сотрудником правоохранительных органов, для этого у меня даже имеется и удостоверение. Правда, просроченное, оставшееся с тех времен, когда я работала в прокуратуре. Но сейчас мне показалось, что лучше всего будет сказать правду.
Я развернула свою лицензию частного детектива и, поднеся ее к глазку, чтобы хозяйке было хорошо видно, проговорила:
– Я частный детектив. Разрешите с вами поговорить о вашем соседе Веретеневе?
– Частный детектив? – с недоверием раздался голос из-за двери, а цокот участился. – А документы у вас есть?
– Есть. Если вы откроете, я вам их покажу, – пообещала я.
Вслед за моими словами дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелочку высунулась маленькая пухлая женская рука.
– Давайте, – энергично произнесла хозяйка.
Я вложила в ее ладонь лицензию, уже порядком поистрепавшуюся, после чего дверь захлопнулась. Подождав пару минут, я уж хотела было снова постучать, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и передо мной предстала сама хозяйка квартиры – невысокая полная женщина средних лет и приятной наружности. Увидела я и того, кто производил цоканье возле двери. Это была маленькая пучеглазая собачка, из породы голеньких и нервных, похожих на крыс, псин.
– Клепа, фу! – проговорила хозяйка собачке, которая принялась безудержно скакать вокруг меня, громко цокая коготками по паркетному полу. – Проходите, – это она обратилась уже ко мне.
Стараясь не наступить на нервную и все время мечущуюся Клепу, я осторожно перешагнула порог квартиры.
– Меня зовут Татьяна Александровна, – на всякий случай представилась я. – И я хотела бы поговорить с вами о вчерашнем происшествии. Вы уже наверняка слышали, что случилось?
– Да, слышала, – кивнула хозяйка, отпихивая возбужденную приходом гостьи Клепу ногой. – Проходите, Татьяна Александровна. А меня зовут Ирина Викторовна.
– Очень приятно, – я сняла шубу и сапожки, рискуя уйти отсюда в разодранных колготках, потому что вечно дрожащая и трясущаяся Клепа так и норовила прыгнуть мне на ноги, ободрав когтями колени и разорвав колготки.
– Клепа! Перестань! – прикрикнула на псину Ирина Викторовна. – Она сейчас успокоится, – пояснила женщина мне. – Это она так радуется.
– Ничего страшного, – вымученно улыбнулась я, брезгливо глядя на жалкое подобие собаки. Мне с трудом верилось, что эту породу кто-то вывел специально. Скорее всего Клепины доисторические предки, настоящие волосатые собаки с зубами, по неизвестным науке причинам вступали в интимную связь с какими-нибудь доисторическими хомяками или еще какими грызунами. Потому-то Клепа по своему внешнему виду мало походила на собаку, напоминая скорее нечто среднее между хомяком и смертельно больной крысой. Не могу сказать, что не люблю животных, но Клепа почему-то сразу же начала вызывать у меня не самые приятные эмоции.
И, как оказалось, не зря. Пока я раздевалась, устраивая шубу на вешалке, и обувала мягкие тапочки, предложенные хозяйкой, так как полы, по ее словам, были очень холодными, а отопление пока подавалось с перебоями, Клепа принялась скакать вокруг моих сапожек. Сначала я не обратила на это внимания, но потом, когда странное существо неожиданно замерло на одном месте, вытаращив глазищи, которые стали размером с пятак каждый, я невольно напряглась.
– Ой, – тихо проговорила Ирина Викторовна, – Клепа, ну что же ты наделала?
А Клепа, ничуть не смутившись, таращила зенки на хозяйку. И только сейчас я поняла, что эта пучеглазая тварь наделала лужу прямо на мои новенькие и, к слову сказать, весьма недешевые сапоги.
Я снова оказалась права. Сделав свое грязное дело, Клепа с видом выполненного долга отошла в сторонку, обнаружив следы своего пребывания на моих сапогах. Я увидела лужицу, в которой теперь стоял один сапог. Кроме того, гадкое животное смогло каким-то образом надуть и внутрь сапога.
– Извините, пожалуйста, – взмолилась Ирина Викторовна, отпихивая беспардонную Клепу подальше с глаз. – Я сейчас замою…
Я стояла, не зная, что сказать и как реагировать. Нет, конечно, если бы была моя воля, то я бы очень просто расправилась с этой бесстыжей идиоткой Клепой. Вышла бы в подъезд, взяв за шкирку нахалку, и спустила бы в мусоропровод к ее потенциальным крысячьим родственникам. Вот и весь разговор.
Ирина Викторовна принялась суетиться, схватила мой изгаженный сапог и помчалась с ним в ванную. Включила воду и начала застирывать его изнутри.
Я подошла к открытой двери ванной комнаты и остановилась. Клепы нигде не было видно. Похоже, она сочла свой долг выполненным и удалилась восвояси, опасаясь расправы с моей стороны.
– Ирина Викторовна, я бы хотела задать вам несколько вопросов, – напомнила я хозяйке о цели своего визита.
– Да-да, одну минуту, – торопливо произнесла женщина, тщательно отмывая запах мерзопакостной Клепы с моего сапога. – Сейчас я вымою, и побеседуем. Ну вот, – она стряхнула воду с сапога. – Сейчас положу у плиты, быстро высохнет, – проговорила она, выходя из ванной в кухню.
Наконец все помывки были окончены, и мы с Ириной Викторовной расположились за кухонным столом, на который гостеприимная хозяйка выставила варенье и вазочку с печеньем. Налив мне в чашку чай и бросив туда лимон, Ирина Викторовна подвинула чашку ко мне и подняла глаза:
– Ну вот, теперь мы можем нормально поговорить. Слушаю вас.
– Ирина Викторовна, я хотела бы побеседовать с вами о вчерашнем происшествии, – начала я. – Дело в том, что я – частный детектив и в частном порядке занимаюсь расследованием убийства вашего соседа Веретенева Егора.
– Ой, да-а… – приложив руки к щекам и покачав головой, сокрушенно произнесла Ирина Викторовна. – Какой кошмар! Я вчера, когда узнала, так испугалась. Это надо же, вот так запросто могут прийти домой к человеку и убить. А я одна живу… Какой кошмар… – принялась охать хозяйка.
– Ирина Викторовна, а вы вчера не заметили никого подозрительного?
– Вчера? – женщина на секунду задумалась. – Да я тут видела двоих… Но не уверена, что они каким-то образом…
– Ирина Викторовна, – ухватилась я за ее слова. – Это очень важно! Пожалуйста! Если вы кого-то видели… Мне необходимо найти убийц!
– Да-да, конечно… – замялась Ирина Викторовна. – Но, вы понимаете, я женщина одинокая… А если те двое и впрямь окажутся убийцами? – она подняла на меня испуганные глаза. – А вдруг они мне потом… Вы знаете, я и милиции не стала ничего говорить из-за того, что боялась… А если на самом деле…
– Ирина Викторовна, я вам гарантирую, что, если эти люди окажутся убийцами, то их непременно задержат. И еще. Если это они, то они никогда не узнают, кто дал их описание и откуда вообще я узнала о них. Я даю вам слово. Прошу вас, помогите мне… – я взглянула Ирине Викторовне прямо в глаза.
Обычно я не действую подобным образом, чаще мне приходится то хитростью, то наглостью выбивать из свидетелей показания, но иногда требуется и такой подход. И я всегда очень тонко чувствую, как именно и с каким человеком нужно обращаться. Если хотите, можете назвать это интуицией или хорошим знанием человеческой психологии. Но как бы там ни было, на девяносто процентов успех моих расследований обязан именно этому моему качеству.
Ирина Викторовна задумалась, помешивая ложкой сахар в чашке с чаем. Потом посмотрела на меня и произнесла, понизив голос:
– Вы знаете, Татьяна Александровна, я вчера ходила гулять с Клепой. Днем. В обед. Так вот, выхожу я из квартиры, и пока закрывала дверь, из соседской квартиры вышли трое. Двое мужчин и одна женщина. Вернее, не женщина, а молодая девушка. Причем девушку я знаю. Я ее часто видела здесь. Она приходила к Егору. Кажется, это была его подружка. Красивая такая, видная… Одевается очень богато. Шуба у нее, вот вроде как у вас… Белая. Сама невысокая такая, пухленькая. Блондиночка. Волосы длинные, красивые. А с ней были двое мужчин. Здоровые такие. Близнецы.
– Близнецы? – оживилась я. Это было очень хорошей приметой приходивших. Близнецов в Тарасове не так уж и много, и если возникнет необходимость разыскать их, то, думаю, это будет нетрудно сделать.
– Да. Близнецы. Очень похожие. Я сразу обратила на это внимание. И они очень грубо с ней обращались.
– Грубо? Что, били?
– Да нет, – замахала руками на меня Ирина Викторовна. – Ну что вы. Не били. Просто как-то резко так разговаривали… И один даже толкнул ее к лестнице. Говорит, давай топай отсюда. Или что-то в таком духе.
– Так они вместе ушли? – не поняла я.
– Вместе, вместе. Они ее увели, как мне показалось.
– А не могли бы вы описать этих молодых людей? – попросила я хозяйку.
– Описать… – Ирина Викторовна на мгновение задумалась. – Да могла бы, наверное. Они такие высокие, крепкие. Знаете, на спортсменов похожи. Стрижки короткие. Волосы темные. Ежиком топорщатся. Мордастые такие. А глазки маленькие, темные и внимательные. Смотрят, как будто сверлят. Вот, примерно так.
– Большое спасибо, – поблагодарила я Ирину Викторовну. – Очень хорошее описание. А дальше что? Самого Егора вы не видели?
– Нет, – покачала головой Ирина Викторовна. – Егора не было. Что меня и смутило. Обычно хозяева сами всегда гостей провожают. Даже незваных. Ведь правда же? А эти как-то сами ушли. Сами вышли, сами дверь за собой захлопнули. А Егор даже не показался. Вот я и подумала потом, когда узнала об убийстве, вдруг это они… – с опаской оглянувшись на дверь, произнесла Ирина Викторовна.
– Я непременно выясню это. Так значит, вы говорите, что девушка и раньше к Егору приходила?
– Да, часто бывала… – кивнула хозяйка. – Они встречались, кажется.
– А кто же тогда те люди, что были вчера с ней?
– Не знаю, – пожала плечами Ирина Викторовна. – Но она с ними, кажется, была знакома.
– С чего вы взяли? – насторожилась я.
– Да они так с ней по-свойски разговаривали. А она огрызалась. Как будто они сто лет знакомы. Я так и подумала. Если бы это были незнакомые люди, то она, наверное, постаралась бы как-то избавиться от них. Убежала бы или еще что. А тут тем более я вышла. Могла бы закричать, попросить помощи. Ну как-то привлечь внимание. А она – ничего, молча пошла с ними. Как будто считала, что так и должно было быть. Ведь правильно?
– В общем-то должна согласиться с вами, – кивнула я.
– Это что же получается, что и его девушка замешана в убийстве? – ахнула Ирина Викторовна.
– Пока не знаю. Но обязательно выясню это. А вы случайно не видели, куда они направились, когда ушли от Егора? – на всякий случай спросила я.