Амара почувствовала, как напряжение начинает медленно сковывать ей плечи.
– Сколько их?
Бернард надел кольчугу, застегнул и поправил ремень.
– Двести, может, больше, – ответил он.
– Это слишком маленький отряд для враждебных намерений.
– Возможно.
Она нахмурилась:
– Неужели ты думаешь, Дорога на нас нападет, да еще с таким маленьким отрядом?
Бернард пожал плечами, достал из шкафа тяжелый боевой топор и повесил на плечо.
– Может, это не Дорога. Вдруг кто-то сместил его, как он сместил Ацурака, тогда не следует исключать того, что они решили на нас напасть, а я не собираюсь рисковать жизнью своих людей и доминусов. Мы должны быть готовы к худшему. Передай мне мой лук.
Амара повернулась к камину и сняла со стены лук толщиной с ее щиколотку, вырезанный из темного дерева. Она протянула его Бернарду, и тот достал из шкафа колчан, наполненный стрелами. Затем, придерживая лук одной ногой, он соединил его концы, на что потребовались бы усилия двух мужчин, и натянул на него тетиву.
– Спасибо.
Амара, подняв брови, показала на согнутый лук:
– Думаешь, он понадобится?
– Нет, но, если случится беда, я хочу, чтобы ты немедленно сообщила об этом в Риву.
Амара нахмурилась. Ей не хотелось бросать Бернарда в такой момент, но ее долг посланника Первого консула не оставлял ей выбора.
– Разумеется.
– Собрать тебе почту? – спросил он.
Она покачала головой:
– Я устала. Если придется лететь, не хочу брать с собой лишнего веса.
Бернард кивнул и вышел из кабинета, Амара не отставала. Вместе они миновали восточный двор и направились к высокой мощной стене, выходившей на равнину и земли, принадлежащие маратам. Стена достигала тридцати футов в высоту и толщину, была выстроена из черного базальта и казалась монолитной. По ее верху шел ровный ряд зубцов. Ворота, достаточно высокие и широкие, чтобы пропустить внутрь самых крупных гаргантов, были сделаны из единого куска темного металла, какого Амара никогда прежде не видела, вызванного из глубин земли самим Первым консулом после сражения, которое состоялось два года назад.
Они поднялись по ступеням на зубчатую стену, где выстроились восемьдесят немало повидавших на своем веку ветеранов Джиральди, тех, кто остался в живых после Второй кальдеронской битвы. На их форменных брюках красовалась алая лента ордена Льва, и, хотя они были в парадной форме, каждый из них держал в руках проверенное в бою оружие.
Издалека к крепости приближались движущиеся тени, похожие на темные, едва различимые пятна.
Амара наклонилась между двумя каменными зубцами и подняла руки. Она призвала Цирруса, и тот заметался между ее ладонями, превратив воздух в изогнутую световую линзу, которая увеличила изображение далеких путников.
– Это Дорога, – доложила она Бернарду. – Если я не ошибаюсь, вместе с ним Хашат.
– Хашат? – нахмурившись, переспросил Бернард. – Она нужна ему, чтобы патрулировать их восточные болота и держать клан Волка в узде. Они подвергаются опасности, путешествуя таким маленьким отрядом.
Амара принялась разглядывать маратов:
– Бернард, Хашат идет пешком. Ее лошадь хромает. Кроме того, многие из ее клана идут пешком. А еще у них носилки. Лошади и гарганты без всадников. Раненые животные.
Бернард снова нахмурился.
– Ты был прав, центурион, – сказал он. – Это военный отряд.
Джиральди кивнул:
– Только они не собираются с нами сражаться. Возможно, их кто-то преследует.
– Нет. Для этого они идут слишком медленно, – возразил ему Бернард. – Если бы за ними кто-то гнался, они бы их уже догнали. Спустись и позови целителей.
– Слушаюсь, граф.
Центурион знаком показал своим людям, чтобы они убрали оружие, и принялся выкрикивать приказы. Он распорядился наполнить ванны и призвать гарнизонных заклинателей воды, чтобы те сразу же занялись ранеными.
Обессилевшему отряду Дороги потребовался час, чтобы добраться до крепости. К этому времени в воздухе уже плыли ароматы жарившегося мяса и свежего хлеба, были накрыты столы, для гаргантов приготовлены горы соломы, а около конюшен выставлены поилки с водой и еда для лошадей. Легионеры Джиральди расчистили один из складов, где разложили тюфяки и одеяла для раненых.
Бернард открыл ворота и вышел навстречу отряду маратов. Амара шагала рядом с ним. Они остановились в двадцати футах от громадного, в боевых шрамах черного гарганта Дороги, и она почувствовала сильный земляной запах животного.
Сам марат был высоким мужчиной могучего телосложения, слишком крупным даже для представителя своего народа, под его рубашкой перекатывались мощные мускулы. Жесткие волосы, заплетенные в боевую косу, были откинуты назад, а на груди виднелась резаная рана с засохшей кровью. Несмотря на грубые черты лица, в глазах, смотревших на Бернарда из-под нависших бровей, светился ум. Он был в рубашке, подаренной ему гражданами Кальдерона после битвы, хотя он расстегнул ее на груди и оторвал рукава, чтобы могли поместиться руки и плечи. Казалось, холодный ветер его совершенно не беспокоит.
– Дорога, – крикнул Бернард.
Марат кивнул:
– Бернард. – Он показал большим пальцем себе за спину. – Раненые.
– Мы готовы помочь. Заносите их.
Губы Дороги скривились в улыбке, и стали видны его короткие крупные зубы. Он кивнул Бернарду в знак благодарности и отвязал большой мешок от седла гарганта. Затем он ухватился за седельную веревку и соскользнул со спины Ходока. Подойдя к Бернарду, он обменялся с ним приветствием, как это было принято у маратов, ухватившись рукой за его предплечье.
– Я буду очень вам признателен. Мы не в силах справиться с некоторыми ранами. Я подумал, может, вы захотите нам помочь.
– Это честь для нас. – Бернард знаком показал Джиральди, чтобы тот позаботился о раненых маратах, а конюхи занялись лошадьми, гаргантами и парой покрытых кровью волков. – Ты хорошо выглядишь, – сказал Бернард.
– Как твой племянник? – пророкотал Дорога.
– Уехал учиться, – ответил Бернард. – Китаи?
– Уехала учиться, – сказал Дорога и посмотрел на Амару. – А, девочка, которая летает. Тебе нужно больше есть, девочка.
Амара рассмеялась:
– Я пытаюсь, но Первый консул постоянно меня посылает с разными поручениями.
– Да, когда слишком много бегаешь, можно легко похудеть, – согласился Дорога. – Заведи себе мужчину. Роди парочку детишек. Это всегда помогает.
Внутри у Амары все сжалось от пронзительной, тошнотворной боли, но она постаралась улыбнуться:
– Я подумаю.
– Ха, – не унимался Дорога. – Бернард, может, у тебя в штанах кое-что испортилось?
Бернард стал пунцовым:
– Хм. Нет.
Дорога увидел замешательство графа и громко расхохотался.
– Да, алеранцы. Все совокупляются, – заявил Дорога. – Всем нравится. Но только твой народ делает вид, якобы это не про вас.
Амара с удовольствием смотрела на пунцового Бернарда, хотя боль, которую ей причинили слова марата, не позволила ей самой покраснеть. Бернард, наверное, подумает, что она слишком искушена, чтобы легко смутиться.
– Дорога, как ты получил свою рану? – спросила Амара, чтобы сменить тему разговора и спасти Бернарда. – И что случилось с твоими людьми?
Улыбка вождя маратов погасла, и он с мрачным видом оглянулся на равнину.
– Я получил свою рану из-за собственной глупости, – ответил он. – Остальное предназначено только для твоих ушей. Давай куда-нибудь отойдем.
Бернард нахмурился, кивнул Дороге и позвал его за собой. Они вместе вошли на территорию гарнизона и направились в кабинет Бернарда.
– Хочешь чего-нибудь поесть? – спросил Бернард.
– После того как поедят мои люди, – ответил Дорога. – И их чала. Животные.
– Я понимаю. Садись, если хочешь.
Дорога тряхнул головой и принялся молча расхаживать по кабинету, взял несколько книг с маленькой полки и внимательно посмотрел на страницы.
– Ваш народ, – сказал он. – Он так сильно отличается от нашего.
– Кое в чем отличается, – не стал спорить Бернард. – Но во многом мы похожи.
– Да. – Дорога пролистал «Хроники Гая», помедлил, разглядывая иллюстрацию в одной из них. – Мой народ почти ничего не знает из того, что известно твоему народу, Бернард. У нас нет этих… как вы их называете?
– Книги.
– Книги, – повторил Дорога. – И рисунков-слов, которые ваш народ использует в них. Но мы старый народ, и у нас тоже есть знание. – Он показал на свою рану. – Порошок из черного корня и песчаной травы снял боль, высушил кровь и закрыл рану. А вам бы пришлось ее зашивать или воспользоваться заклинаниями.
– Я не сомневаюсь в знаниях и умениях твоего народа, Дорога, – сказал Бернард. – Вы другие. Но это не делает вас хуже нас.
– Не все алеранцы так думают, – улыбнувшись, сказал Дорога.
– Не все.
– У нас есть собственная мудрость, – сказал он, – которая передается из поколения в поколение со времен первого рассвета. Мы поем нашим детям, а они своим, и так мы помним то, что было.
Он подошел к камину и поворошил угли кочергой. Оранжевый свет отбрасывал на его могучее тело тени, казавшиеся живыми, и придавал лицу мрачное выражение.
– Я совершил великую глупость. Наша мудрость меня предупреждала, но мне не хватило ума правильно оценить опасность.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Амара.
Дорога сделал глубокий вдох:
– Восковой лес. Ты о нем слышал, Бернард?
– Да, – ответил тот. – Даже бывал около него пару раз. Но никогда не заходил вглубь.
– Ты поступил мудро, – похвалил его Дорога. – Он был смертельно опасным местом.
– Был?
Марат кивнул:
– Теперь это не так. Существа, которые там жили, ушли.
Бернард удивленно заморгал:
– Ушли? Куда?
Дорога покачал головой:
– Я не уверен. Пока. Но наша мудрость говорит нам о них и предупреждает о том, что они сделают.
– Ты хочешь сказать, что твой народ уже видел такое раньше?
Дорога кивнул:
– В далеком прошлом наш народ жил не там, где мы живем сейчас. Мы пришли сюда из другого места.
– Из-за моря? – спросила Амара.
– Из-за моря. Из-за неба, – пожав плечами, ответил Дорога. – Мы были в другом месте, а потом пришли сюда. Наш народ жил в самых разных землях. Мы часто перебираемся на новое место. Устанавливаем связи с теми, кто его населяет. Мы учимся. Мы растем. Мы поем песни мудрости нашим детям.
Амара нахмурилась:
– Ты хочешь сказать… именно по этой причине у вас разные кланы?
Он удивленно посмотрел на нее, как смотрели бы ее наставники в Академии на слишком тупого студента, и кивнул:
– Клянусь чалой. По тотему. Наша мудрость говорит нам, что много лет назад в другом месте мы встретились с чудовищем, которое украло сердца и разум наших людей. Что оно и его выводок расплодились, и дюжины превратились в миллионы. Они нас поглотили. Уничтожили земли и дома. Это чудовище уводило наших детей, а женщины производили на свет его детенышей.
Бернард опустился на стул, стоявший у камина, и нахмурился.
– Это демон, который может принимать самые разные обличья, – продолжал марат. – Ему достаточно испробовать чьей-нибудь крови, и он обретает внешний вид своей жертвы. Он производит на свет потомство. Он превращает своих врагов… в существа, которые сражаются за него. Он забирает к себе людей. Убивает. Плодится. Пока не останется ничего, что могло бы ему противостоять.
Бернард прищурился и внимательно посмотрел на Дорогу. Амара подошла к графу и встала у него за спиной, положив руку на плечо.
– Это не сказочка, которую вечером после трудного дня рассказывают солдаты, сидя вокруг костра, алеранец, – тихо сказал Дорога. – И я не ошибаюсь. Чудовище, о котором я рассказал тебе, настоящее. – Могучий марат с трудом сглотнул, и его лицо приобрело пепельный оттенок. – Оно может принимать самые разные обличья, и наша мудрость предупреждает нас, что мы не должны полагаться только на то, что мы видим, чтобы узнать о его присутствии. В этом и заключалась моя ошибка. Я не распознал демона, пока не стало слишком поздно.
– Восковой лес, – сказал Бернард.
Дорога кивнул:
– Когда твой племянник и Китаи вернулись после Испытания, кое-кто последовал за ними.
– Ты имеешь в виду восковых пауков? – спросил Бернард.
Дорога покачал головой:
– Кое-что побольше. Нечто другое.
– Подожди, – вмешалась Амара. – Ты говоришь об одном существе или о нескольких?
– Да, – сказал Дорога. – Это и делает его скверной в глазах Единственного.
Амара с трудом сдержала раздражение. Марат использовал язык не так, как это делали алеранцы, даже когда говорил на их наречии.
– Не думаю, что я когда-нибудь слышала о таком существе, живущем здесь, Дорога.
Марат пожал плечами:
– Ты не слышала. Именно поэтому я и пришел. Чтобы вас предупредить. – Он сделал шаг в их сторону, наклонился и прошептал: – Сюда пришла скверна. Мудрость назвала нам имена его слуг. Их зовут ворду-ха. – Его передернуло, словно даже от одного этого слова ему стало не по себе. – А еще она назвала нам имя самого существа. Ворд.
На мгновение повисло напряженное молчание, а затем Бернард спросил:
– Откуда ты знаешь, что он пришел?
Дорога кивком показал на двор:
– Вчера на рассвете я сразился с гнездом ворда. У меня было две тысячи воинов.
– И где они сейчас? – спросила Амара.
Марат не сводил взгляда с огня в камине:
– Здесь.
Амара от удивления открыла рот:
– Но у тебя всего двести…
Она не договорила. На лице Дороги застыло мрачное каменное выражение.
– Мы заплатили своей кровью, чтобы уничтожить ворд в его гнезде. Но мудрость говорит нам, что, когда ворд покидает гнездо, он разделяется на три группы и создает новые гнезда. Чтобы размножаться. Мы выследили и уничтожили одну такую группу. Осталось еще две. Я думаю, одна из них находится здесь, в вашей долине, прячется на склонах горы, которая называется Гарадос.
– А где другая? – хмуро спросил Бернард.
В ответ Дорога засунул руку в свою сумку и достал оттуда потрепанный кожаный рюкзак, который бросил на колени Бернарду.
Амара почувствовала, как он напрягся, увидев рюкзак.
– Великие фурии, – прошептал Бернард. – Тави.