Каждый идет своим путем, но не каждый – собственным.
Опричник свернул в арочный проезд дома и словно оказался в аэродинамической трубе. Пронизывающий ветер дул со двора так, что перехватило дух и вышибло из глаз слезу. На улице ветер не чувствовался. Преградой перемещению воздушных масс служили стоящие вдоль дороги дома. Здесь же, словно поток воды, нашедший в плотине брешь, он норовил не только остановить Опричника, но и вытолкнуть его обратно.
«Может, это знак?» – щурясь и слегка наклонившись вперед, преодолевая сопротивление, подумал Опричник. Однако тут же отогнал от себя эту мысль.
Звук шагов эхом отлетал от заиндевевших кирпичных стен и сводчатого потолка. Опричнику казалось, что он идет по тоннелю, связывающему два мира. Один – утопающий в свете фонарей, рекламных огней и шуме машин, другой – холодный и мрачный. Что-то вроде мертвого города, существующего внутри живого, но в другом измерении. По спине пробежали мурашки. Опричник ускорил шаг. Он знал, страх вызван не темнотой и фантазиями. Причиной этого чувства является предстоящее убийство.
Во дворе было темно. Свет единственного фонаря путался в голых ветках росших по обе стороны от него тополей. Подошвы ботинок заскользили по утоптанному снегу. Опричник не спеша прошел вдоль дома к среднему подъезду и посмотрел на часы. Светящиеся стрелки показывали без малого час ночи. Десять минут назад ему на телефон сделали дозвон, означающий, что Колым вышел из ресторана, в котором располагалась его резиденция, и направился к машине. На дорогу он тратит не менее пятнадцати минут. Это Опричник проверил сам, дважды «проводив» Колыма на своей «БМВ». Значит, еще пять.
Опричник открыл дверь, противно скрипнувшую петлями, и стал подниматься по грязной лестнице, освещенной тусклым светом электрической лампочки. На остатках краски, заплатками украшавших обшарпанные стены подъезда, красовались разного рода надписи… Даже потолки были изрисованы копотью от зажигалок. В воздухе витал запах кошек, канализации и чего-то перекисшего. Опричник скривился. И здесь живет человек, который контролирует почти половину городского бизнеса, большую часть наркоторговли и проституцию! Хотя в этом есть своя логика. Колым старался не выделяться из толпы. Наверняка во дворе никто и не знает, кто на самом деле приезжает в течение последней недели на стареньких «Жигулях» к одному из подъездов, отличающемуся от остальных лишь освещенными лестничными площадками. Чтобы босс не дай бог не расшибся в темноте, охранники вкручивали лампочки. Вот и его квартира. Парни потратили много сил, чтобы найти новое убежище авторитета. Хотя какой он для них, «автозаводских», авторитет?
Опричник бросил взгляд на обитую потертым и порезанным в нескольких местах дерматином дверь. Брезгливо поморщившись, он прошел мимо, поднялся на лестничную клетку и выглянул в окно. Почти одновременно у подъезда остановилась «девятка». Он отпрянул от окна, прижавшись спиной к стене.
«Чуть не опоздал, – расстегивая «молнию» на куртке, подумал Опричник. – Хотя наоборот, как раз вовремя».
Он нащупал рукоять пистолета и потянул вверх. Из кармана вынул глушитель и стал наворачивать на ствол. Перчатки были тонкими, и замерзшие пальцы еще плохо слушались. Предвидя это, Опричник заранее загнал патрон в патронник, и теперь оставалось только снять предохранитель.
Внизу хлопнула дверь. Поднимались двое. Он знал, до дверей Колыма провожает его водитель. Впрочем, днем он не въезжал во двор. Главарь «колымских» выходил, не доезжая до дома, и остаток пути шел один. Меры безопасности ужесточались ночью…
Опричник перевел дыхание и направился вниз по лестнице. Он шагнул с площадки, на которой располагалась квартира Колыма, в тот момент, когда на расположенном ниже лестничном пролете появились двое мужчин. Колым без шапки. Круглая лысина, как бильярдный шар. Рядом шел телохранитель. Гошу Опричник знал, впрочем, как и тот его. Оба в свое время занимались в одном спортивном клубе. Сколько времени утекло с тех пор? Гоша из розовощекого добродушного увальня превратился в похожего на шкаф мужчину, хладнокровно отправляющего по жесту своего босса на тот свет любого, кто оказывался на их пути. А он, Игорь Райнес, выступавший в легком весе и грезивший большим спортом, стал Опричником у Авдея, заработав у «автозаводских» уважение за хладнокровие и жестокость…
– Завтра за мной заезжать не надо, – инструктировал Гошу ничего не подозревающий Колым. – Подождешь на углу, как всегда.
– Время то же?
– Как всегда, в десять, – подтвердил Колым, не спеша поднимаясь по ступенькам.
Когда они оказались на лестничной клетке и уже должны были повернуть, Опричник выпрямил руку с пистолетом. Первую пулю он всадил в спину Гоши. Колым сначала вздрогнул от лязга подвижных частей пистолета, потом оглянулся на медленно развернувшегося охранника и присел. Однако было поздно. В два прыжка Опричник оказался на середине лестничного пролета и, перегнувшись через перила, всадил четыре пули в голову Колыма. Он отчетливо увидел, что попал. Брызги крови с частичками мозгового вещества вылетели на стену. В нос ударил вызывающий животный страх запах крови. Колым рухнул на ступеньки, проехал почти до конца лестничного марша и замер. Опричник направился вниз. У Гоши он задержался. Некоторое время наблюдал, как тот, хватая широко отрытым ртом воздух, скребет по кафелю ногтями. Направил пистолет ему в затылок и надавил на спуск.
Потом еще раз выстрелил в уже мертвого Колыма…
На улице по-прежнему было тихо. Лишь шелестела двигателем незаглушенная «девятка» Колыма. Опричник оглянулся на дом. Ни в одном окне не зажегся свет. Сунув руки в карманы, он быстрым шагом направился в сторону проезда. Не доходя до него, достал из-за пазухи пистолет, взял его за удлиненный глушителем ствол и с силой зашвырнул на крышу двухэтажной постройки, возвышающейся над кирпичным забором. Раздался приглушенный снегом стук. Теперь его никто не найдет до самой весны…
Талый дождался, когда Опричник усядется на пассажирское сиденье, и, не задавая вопросов, тронул машину.
Опричник посмотрел на пустую в такое время дорогу, мерцающую на перекрестках огнями светофоров, и вздохнул:
– Теперь надо ждать ответного удара.
– Думаю, до этого не дойдет, – возразил Талый. – И вообще, тебе-то что?
– Куда сейчас? – заволновался Опричник, видя, что они едут в направлении окраины.
Ему было чего бояться. Он не понаслышке знал, что такие, как он, живут после подобных акций не больше нескольких часов. Сейчас вывезут в лес, и все…
Опричник оглянулся назад. Леший дремал как ни в чем не бывало на заднем сиденье.
– Чего заерзал? – заметив его волнение, насторожился Талый.
– Куда мы едем?
– Авдей сказал тебя сразу к нему доставить.
– Так ведь он в другой стороне живет! – срывающимся голосом сказал Опричник.
– Думаешь, к себе домой позовет, после всего? – усмехнулся Талый, сворачивая в частный сектор.
Свет фар выхватывал наметенные вдоль заборов сугробы, деревянные дома, росшие в палисадниках деревья.
Возле одного из дворов Талый затормозил:
– Иди.
– Куда? – упавшим голосом спросил Опричник.
– Здесь тебя ждут. – Талый кивком головы показал на дом.
Не сводя с него глаз, Опричник открыл дверцу. По салону закружили снежинки, оседая на стеклах каплями воды. Опричник выбрался наружу.
– Сейчас, не спеши… – Талый вынул трубку сотового телефона и набрал чей-то номер.
– Он у ворот, – едва на другом конце ответили, тихо сказал Талый. – Нам что делать?.. Понятно…
Отключившись, он посмотрел на Опричника:
– Давай, тебя ждут.
Нерешительно подойдя к калитке, Опричник оглянулся на машину. Талый завел двигатель и тронулся с места. Проехав немного вперед, развернулся и устремился прочь.
– Что за чертовщина? – одними губами пробормотал Опричник, глядя вслед удаляющимся габаритным огням «БМВ».
Его трясло…
Тем временем со двора донесся какой-то стук, потом скрип снега под ногами направляющегося в его сторону человека.
Опричник замер. Калитка отворилась.
– Опричник? – раздался мужской голос. – Пойдем.
На негнущихся ногах Опричник прошел через двор, поднялся по ступенькам крыльца, вслед за своим провожатым миновал небольшой коридор. Незнакомец открыл двери и посторонился.
Щурясь от света, Опричник шагнул через порог, оказавшись на тесной кухне с печкой посередине. Справа на газовой плите шумел чайник.
– Давай дальше, – незнакомец подтолкнул его в спину.
Опричник оказался в комнате с низким потолком. За столом, установленным по центру, сидел Авдей и еще несколько незнакомых ему мужчин. Двое кавказской внешности. Пальцы одного были в татуировках. Опричник неплохо разбирался в них, но из-за расстояния и освещения не смог прочитать. Однако было понятно, что этот человек не один раз побывал у «хозяина».
– Это Опричник, – показав на него рукой с зажатой сигаретой, произнес Авдей.
– Как тебя зовут? – прищурился носатый, наполовину лысый кавказец.
– Игорь, – выдавил из себя Опричник.
– Полное имя, – неожиданно повысил голос кавказец.
– Райнес Игорь Михайлович.
– Меня Шато зовут, – представился носатый. – Авдей много про тебя говорил. Хвалит.
Не зная, как себя вести, Опричник пожал плечами:
– Как все…
– Ты институт закончил, – продолжал Шато. – Кандидатскую диссертацию защитил. Почему тебя не Профессором называют, а Опричником?
Все рассмеялись.
– Не знаю, – пожал плечами Опричник, пытаясь понять, для чего его вызвали.
«Может, решили посмотреть, как себя чувствую после убийства и стоит ли меня оставлять в живых?» – подумал он.
– Садись, – неожиданно разрешил Шато, и показал на стул.
Опричник подчинился.
– Если заметил, времена быстро меняются. – Шато выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Скоро в прошлое уйдут стрелки, разборки… Силу набирают менты… Надо и о будущем подумать. Авдей сказал, у тебя светлая голова и ты в доску свой. Мы услышали его и решили, что тебе больше не надо заниматься грязными делами. Будем, как теперь принято говорить, делать тебе другой имидж. Из Опричника ты должен стать Игорем Михайловичем… Сейчас главное – тебе авторитет заработать у людей. На это уйдут годы. Лет через пять, если правильно все будешь делать, начнем тебе помогать подниматься. Сначала депутатом, потом, глядишь, мэра или губернатора из тебя сделаем. Но и это только половина пути. Нам нужны свои люди во власти. Там их много, но они работают за деньги и из-за страха. Ты будешь работать за идею.
– Я имею две судимости, – бросив на Авдея настороженный взгляд, сказал Опричник.
– Ну и что? – удивился Шато. – Это сейчас не главное. Миром давно правят сила и деньги.
– Еще ты кандидат наук, – бросив на Шато виноватый взгляд, напомнил Авдей. – У меня, например, даже аттестата нет. Какой из меня политик?
– Что я должен делать? – быстро вникнув в суть плана, спросил Опричник.
– Для начала станешь примерным гражданином, устроишься на работу. Мы скажем куда. Потихоньку притрешься. Потом начнешь действовать. Сейчас проблема в городе – наркотики. Их продают на каждом углу. Откроешь фонд под названием «Лесогорск без наркотиков». Будешь наркоманов лечить.
Опричник слушал и не понимал, шутит Шато или нет. Ведь они сами имеют несколько сотен «точек». Почти все барыги города и области ежемесячно «отстегивают» долю.
– Ты удивлен? – подал голос сидевший напротив Шато мужчина. – Никто не сказал, что мы откажемся от этой части дохода. Просто ты будешь с нами бороться, – он улыбнулся.
– Людям нравятся такие герои, – добавил Шато…