Вечернее июльское солнце ласково грело кожу. Невесомые белоснежные облака медленно проплывали по ярко-синему небу, подгоняемые лёгким прохладным ветерком. В свежем воздухе чувствовался солёный привкус океана. Холодные брызги изредка долетали до берега. На мгновение они становились похожи на россыпь бриллиантов, сверкающих над водой в лучах заката. Но уже в следующий миг эти драгоценные камни теряли свой блеск и бесследно растворялись в воздухе.
Приглушённые звуки прибоя, словно спокойное и размеренное дыхание доброго великана, умиротворяли. Вдох, и обрамлённая белоснежной пеной волна, накатывала на берег, оставляя на нём причудливую бахрому зелёных водорослей. Выдох, и вода отступала, обнажая мокрые разноцветные камни, по которым неуклюже карабкались оказавшиеся вне своей стихии испуганные моллюски. Короткая пауза, когда всё вокруг стихает, и даже волны, словно дикие кошки перед броском, замирают на мгновенье. И снова вдох, а после – опять выдох.
Дыхание океана способно заворожить любого. Ведь эта суровая колыбельная звучала здесь уже не одну тысячу лет…
В этот момент Кира почувствовала, что ещё немного, и сон накроет её с головой. Но тут она вздрогнула и открыла глаза. Вокруг всё было по-прежнему, если не считать того, что ярко-белый диск солнца теперь выглядел оранжево-красным и уже наполовину скрылся за горизонтом. Лёгкий ветерок нежно перебирал длинные светлые волосы и приятно обдувал лицо. На пересохших губах ощущался едва заметный вкус соли, а на загоревших плечах появились мурашки от вечерней прохлады. Несмотря на это, желание искупаться в манящей ярко-синей воде с неповторимым запахом свежести никуда не делось. Берег казался совершенно пустынным, а бескрайний океан притягивал с такой силой, что сопротивляться ему совершенно не хотелось.
Девушка с тоской оглянулась на табличку, строго запрещавшую плавание, и недовольно пожала плечами. Чуть поодаль на высокой мачте развевался сильно потрёпанный и выцветший флаг, который раньше, скорее всего, был красным. Всё говорило о том, что на этом пляже постоянно штормит, к чему местные уже давно привыкли. Кроме того, красочный указатель с изображением огромной и страшной акулы снимал с администрации курорта всякую ответственность за тех туристов, которые всё-таки войдут в воду. Казалось, сегодня всё было против того, чтобы сбылась заветная мечта, и едва не задремавшая девушка прикоснулась к этому бескрайнему океану, почувствовав его силу и свежесть.
С досадой прикусив нижнюю губу, Кира слегка приуныла и о чём-то призадумалась. Длилось это совсем недолго, после чего она хитро улыбнулась, а потом смело и беззаботно распустила волосы. Скинутые с ног розовые босоножки весело полетели в разные стороны, а стильное кремовое платье небрежно упало на каменистый берег. Оставшись в умопомрачительном бирюзовом купальнике, девушка слегка поёжилась, а затем с замиранием сердца сделала несколько шагов к линии прибоя. И вот, наконец-то, пальцы её ног осторожно коснулись прохладной воды. Давняя мечта искупаться в океане практически сбылась. Оставалось преодолеть всего лишь несколько метров, чтобы полностью окунуться в эту голубую бесконечность.
Возможно, удастся даже немного поплавать и покататься на волнах. Почему бы собственно и нет? Ведь ещё совсем не поздно. И, вообще, сегодня самый счастливый день – всё должно получиться, как надо!
Кира зашла по колено в прозрачную воду и уже собиралась двигаться дальше, как ей на плечо вдруг села чайка. От неожиданности девушка замерла на месте совершенно не в силах пошевелиться. От взмаха белоснежных крыльев всё тело обдало приятной прохладой, которая тут же сменилась волной обжигающего тепла. Острые коготки бережно держались за плечо, стараясь не причинить вреда. В отличие от самой девушки птица совершенно не выглядела испуганной и пристально смотрела Кире прямо в глаза своим немигающим взором. Казалось, пернатая хозяйка побережья пытается что-то сказать несмышлёному человеку.
Для пущей убедительности чайка легонько клюнула девушку в плечо. Затем это случилось опять, а потом повторилось ещё и ещё. Кира наблюдала за происходящим, словно заворожённая, совершенно не в силах пошевелиться. Чайка же упорно продолжала своё бессмысленное и глупое занятие, помогая себе хвостом удерживать равновесие. От всего этого хаоса у Киры слегка потемнело в глазах, и она, наконец, отмахнулась от назойливой птицы. В тот же миг всё вокруг изменилось до неузнаваемости.
Вечерний океан с его прохладой и свежестью, а затем и пустынный каменистый пляж бесследно растаяли в воздухе. Оранжево-красный полудиск заходящего солнца превратился в тусклый настенный светильник. Своим подрагивающим кровавым светом он напоминал аварийную лампу. Кира слегка откинула одеяло и вместо бирюзового купальника с удивлением обнаружила на себе хирургический костюм тёмно-зелёного цвета. Маленький диван в ординаторской жалобно скрипнул, словно подтверждая, что, к сожалению, всё это куда более реально, чем солёный ветер на берегу океана. В довершение ко всему белоснежная чайка, которая ещё недавно создавала проблемы своим острым клювом, теперь приняла вид обычного санитара. К счастью он не сидел у Киры на плече, а лишь стоял рядом, тщетно пытаясь застегнуть одной рукой медицинский халат явно не первой свежести. Лицо этого человека выглядело смутно знакомым, в то время как произносимые им слова казались бессмысленным набором звуков. Очевидно санитар был чем-то сильно встревожен и хотел сообщить нечто важное, так как нещадно тряс Киру за плечо.
– Просыпайтесь! Ну проснитесь уже, Кира Владимировна! – с отчаянием повторял он, продолжая теребить ноющее плечо.
– Что? Что случилось, Андрей? – наконец-то, открыла глаза Кира, сонно отстраняясь от санитара. – Ты мне всё плечо своим клю… э-э… я хотела сказать, своими ручищами покалечил. Неужели дежурный доктор не может даже пять минут поспать, пока в медотсеке нет пациентов, а? Что стряслось-то?
– Спецназ вернулся, – выдохнул санитар. – Час назад их переговоры обнаружили в радиоэфире. Помехи наверху очень сильные, но радист узнал голос одного из бойцов и сообщил начальству. Пока спасатели надевали скафандры и поднимались на поверхность, вернувшихся основательно занесло снегом. Оказалось, что они были в тридцати метрах от входа в бункер, но искали их целый час. Сейчас все трое здесь, но в очень тяжёлом состоянии, – лицо Андрея перекосила гримаса, словно от физической боли.
Кира тут же окончательно проснулась. Прошло уже две недели, как она начала самостоятельно дежурить в медотсеке. Однако такого в бункере за это время ни разу не случалось.
Ладно, разберёмся. Главное, подруга, не паникуй! Ты же почти доктор – целых четыре курса медуниверситета окончила. Сейчас выйдешь к раненым, спокойно осмотришь их и окажешь первую помощь. Понятно?! Тогда вперёд!
– Где раненые, Андрей? – Кира удивилась своему ровному голосу, который показался ей чужим.
В этот раз он прозвучал спокойно, но твёрдо. Вовсе не так, как ещё совсем недавно, когда начавшаяся ядерная война застала её в подземном бункере «Росатома» во время прохождения практики. Оба штатных врача и две медсестры в тот день выпросили у командующего увольнительную в город, оставив медотсек на Киру. Они надеялись хорошо повеселиться на выходных, чтобы хоть как-то разнообразить свои трудовые будни. Никто из них даже не предполагал тогда, что это решение станет роковым.
– Они уже в бункере? – уточнила Кира.
– Да, проходят дезактивацию. Через пять минут будут у нас, – санитар, казалось, ещё не верил в то, что задремавшего доктора удалось разбудить. – Да вы сами посмотрите.
Кира подняла глаза на небольшой настенный монитор, который транслировал картинку с камеры шлюзового помещения. На полу там лежали три неподвижных тела, очертания которых время от времени сливались с влажным бетонным полом. Вспоротые и залитые кровью фотохромные комбинезоны всё ещё пытались отрабатывать в штатном режиме, скрывая бойцов от посторонних глаз. Тугие струи воды, подаваемой из распылителя, удаляли серый радиоактивный пепел с поверхности высокотехнологичного боевого снаряжения. Блестящая от воды ткань отмытых комбинезонов тут же подстраивалась под новые условия, становясь полупрозрачной. Лишь сложенное в углу оружие мрачно чернело своими стволами, совершенно не собираясь никуда исчезать.