Любой человек в поисках духовной опоры должен объективно и предельно четко понимать, чем инструменты достижения этой цели отличаются от ее сути.
Потерпевший крушение на необитаемом острове захочет согреть тело. Но ведь для достижения этой простой цели он не станет сам превращаться в огонь, поджигая волосы и кожу? Пользуясь кресалом, он сможет запалить дрова, оставшись согретым и живым. С помощью камня или палки сумеет сбить фрукт с дерева, не превращаясь в банан самому. Чтобы напиться, ему вовсе не обязательно тонуть в озере, сливаясь с водой.
Тепло и еда – конечные цели человека. Кресало и орудия труда – его инструменты.
Но за удовлетворением базовых потребностей и борьбой за выживание есть еще кое-что. И это – вера. В то, что на горизонте рано или поздно появится судно. В пролетающий над островом вертолет. В заброшенную армейскую станцию связи, откуда можно подать сигнал. И, так уж повелось в ходе тысячелетий – согревшись и утолив голод и жажду, человек станет молиться, чтобы приблизить чудесный миг…
О вере и сверхпотребностях души мы поговорим чуть ниже, пока же вернемся к кресалу и «раллеру». Надеюсь, мои метафоры понятны и легки. Пользуясь всемирной сетью и компьютером, можно в мгновение ока свернуть неподъемные массивы информации. Можно получить полный доступ к банку памяти человечества, миллионам энциклопедий и справочников, можно стать всезнающим и очень умным. Но попытка самому превратиться в компьютер обречена на провал. Глупцов, возжелавших сродниться с пламенем, во все времена ждала жестокая участь заживо сгоревшей плоти.
Да, собратья. В моем представлении огниво и компьютер равны.
Это лишь бренные вещи. Физические объекты. Полноправные компоненты системы нашего общего материального мира, частью которого является любой из читающих эти строки. Пользоваться вещами и с их помощью упрочнять свое место в озвученном мире – вот удел человека. Если же мы хотим полнейшего симбиоза с микросхемой, нам предстоит искать иной путь, нежели предложенный Сорок Два.
Обглоданные Инцидентом Анклавы напоминали Энквисту брошенное отливом побережье. На склизких холодных камнях – только пена и океанский мусор, вонючие водоросли и невесомый плавник, насквозь изъеденный солью.
С Анклавами все было точно так же.
Только вместо глубоководных растений на прибрежной полосе после Дня Станции остались доживать свой век толпы тусклых, лишенных инициативы и надежды людишек. Вместо раздутых рыбьих тушек – человеческие трупы, старательно подчищаемые санитарными службами, но столь же регулярно появляющиеся на улицах с наступлением утра. Вместо мусорных куч – закрытые магазины, лавки и развлекательные заведения, большей частью разграбленные или наглухо замурованные. В них еще было чем поживиться, и этим не забывали пользоваться уличные банды, продолжавшие пробовать власть СБА на зубок…
Несмотря на неприглядную картину, рисуемую воображением Хуго, он любил Анклавы в любых их ипостасях. Они уже почти двадцать лет были его стихией, его кислородом и его небесами, где свобода – не просто термин, навязываемый государственными СМИ. Главное, знать правила, лазейки и грамотно оценивать возможности.
Выйдя на широкий многоуровневый бульвар Дажене, Энквист с удовольствием втянул запахи Верхнего Монреаля. Вдохнул гниль помоек, перебиваемую ароматами еды из уличных кухонь и дешевых забегаловок. Нагретый сентябрьским солнцем металл и бетон, резкий смрад въевшейся в штукатурку речной тины, дух немытых тел и давно не стиранной одежды местных жителей.
Он знал правила и объективно оценивал свои возможности, наполнив каждый шаг аурой силы и безапелляционной ответной жестокостью. А потому косившиеся на незнакомца обитатели нижних уровней уже через пару секунд отводили глаза, даже не помышляя о дурном.
Когда-то бульвар был многолюден и забит машинами. Сотни… нет, даже тысячи мобилей проносились по нему в разные стороны, грациозно скользя по шестиполосной проезжей части и наполняя воздух шуршанием шин. Сегодня все движение ограничивалось велосипедами, впряженными в магазинные тележки пешеходами да редким броневиком СБА, заезжавшим в Фабрвиль собирать мзду с мелких уголовников.
Причиной затхлости района была, как и в яркой метафоре шведа, именно вода. Беспощадная во все времена и окончательно спятившая четыре августа назад. Две с половиной сотни метров горы Мон Руаяль хоть и спасли Анклав от разрушения, позволив избежать участи Сингапура, но совсем от наводнения не уберегли.
Поглотив улицы, вода не один день властвовала среди многоэтажек, поднявшись до уровня десятых-двенадцатых этажей. Затем рукавам Оттавы и реки Святого Лаврентия надоело буйствовать, и волны ретировались, усыпав асфальт пухнущими трупами и выметенным из квартир хламом. Ретировались, тем не менее оставив на стенах и мостовых опорах памятные отметины, хорошо различимые со второго и третьего уровней магистрали.
С тех пор перекрашенный стихией Фабрвиль расслоился окончательно.
На его дне стали селиться беглецы от закона, потерявшие жилье и работу, выброшенные с корпоративных заводов работяги, тритоны и прочая шваль. С каждым днем пополняя свои ряды и столь же рьяно прорежая их вечерними поножовщинами, они превратились в настоящую армию чернорабочих, восстанавливающих Монреаль.
Корпорации, в большинстве своем побрезговавшие вывозить из небезопасных территорий попорченное наводнением оборудование, с таким ходом вещей смирились, поставив на северо-западных секторах Анклава клеймо гетто, подобного родине Жицкого в Старой Варшаве. Каждое утро они присылали в Фабрвиль колонну грузовиков под прикрытием бронетехники СБА, набирая батальоны поденщиков, дешевых и зачастую одноразовых. Ответной милостью небожителей были нищенские зарплаты и пищевые пайки, раз в двое суток бесплатно раздаваемые толпе. Потому что если дойный скот не кормить, он просто вымрет…
Хуго неспешно вышагивал по краю проспекта, посматривая на часы в уголке глазного наноэкрана, и любовался обступившими Дажене высотками. В большинстве своем лишившиеся окон, те пялились на людей сотнями темных оконных провалов, то здесь, то там затянутых полупрозрачной пленкой или заколоченных листами фанеры.
Жилье тут не стоило ничего. Совершенно.
Пропахшие рекой квартиры пустовали, и любой желающий мог заполучить личные апартаменты, если не боялся провонять сам. И если, конечно же, изучил правила, позволяющие не попасть под скальпель торговца органами, вовремя укрыться от рейда безов или избежать наркоманской западни в подворотне. Вообще, несмотря на неприглядность, этому району Анклава повезло больше иных «внутренних» островов, вроде Бизара или Перро, по улицам которых вот уже четыре года разгуливали раки…
Отмахнувшись от зазывалы, Энквист обогнул ржавый фургон грузового мобиля, давно лишившегося колес и установленного на стопки кирпичей. В нем торговали жареной рыбой на вертелах, улыбчиво и навязчиво предлагая натуральную, но дешевую жратву всем встречным. О том, сколько радионуклидов содержит добыча, здесь предпочитали не думать…
Светловолосый чужак в легкой куртке с капюшоном миновал водоноса, о чем-то спорящего со старьевщиком на грузовом трехколесном велосипеде. Там, где живут люди, появляется и своя инфраструктура. Именно поэтому, когда несколько лет назад Фабрвиль начал активно заселяться, на его пропахших водорослями улочках стали зреть дешевые рюмочные, притоны, публичные дома и лавки торговцев едой. Хуго не знал, в зону влияния какого бандитского клана входит населенное поденщиками гетто, но был уверен, что в этом вопросе криминал и СБА наверняка достигли компромисса.
Завершив обход, Энквист вернулся в переулок, откуда был расчищен лаз к необжитому подъезду. Осмотрелся напоследок, юркнул за бетонную плиту, практически замуровавшую вход в дом. Если бы не имплантаты Бакли, для проникновения в многоэтажку пришлось бы использовать подъемный кран…
Прислушавшись к крысиному писку – единственному источнику звука на всей лестничной площадке, – Хуго поднялся на второй этаж. Осмотрелся. Занимая наблюдательный пункт, и он сам, и ирландец немало натоптали в скопившейся пыли, но свежих посторонних следов видно не было. Встав сбоку от квартирной двери, Энквист негромко позвал Гордона по имени.
Послышался звук отодвигаемого импровизированного засова.
Затем дверь застонала, подалась назад и отодвинулась в сторону. Давно сбитую с петель мародерами, Бакли просто прислонял ее к дверной коробке изнутри, припирая увесистой тумбой. Хуго просочился в образовавшуюся щель, и здоровяк задвинул створку на место.
– Новости? – осведомился Энквист.
– Бригелла на месте, клиента нет, – отрапортовал Гордон, баррикадируя дверь. Несмотря на жару – пусть и менее утомительную, чем в Тегеране, – здоровяк был затянут в пуленепробиваемую майку и разгрузочный жилет. – Назанин на позиции. Пока все спокойно.
– Отлично. – Хуго деловито кивнул, подходя к пустому оконному проему и выглядывая в него так, чтобы не быть замеченным снаружи. – На улицах тихо, ничего подозрительного.
– Вот и славно, – пробасил ирландец, усаживаясь на шаткий табурет и придвигаясь к аппаратуре. – Люблю, когда по плану…
Да, они все любили разработанные командиром сценарии.
Некоторые лидеры влекут харизмой. Несгибаемым духом, сбивающей с ног энергетикой, заразительной решимостью и верой в победу. Иные притягивают последователей удачливостью, невероятность которой можно объяснить лишь мистикой. Звериным чутьем, наплевательством на собственную шкуру и скоростью напора.
Но есть и те, кто берет ответственность за жизни других людей, опираясь исключительно на глубину расчета и старательное планирование. На стратегию, от успешности которой зависит не только исход затеянного, но и сохранность и благополучие подчиненных.
За одиннадцать лет совместной работы на известную корпорацию люди Энквиста имели возможность убедиться, что их командир принадлежит к третьему классу лидеров. Хуго не был рыцарем, возглавляющим таранный удар клина. Не был и кабинетным червем, отсиживающимся за сотни миль от мест проведения миссий. Но его умение тщательно вымерить риски, на которые идет группа, в глазах остальных делали шведа едва ли не провидцем.
И пусть идеальных планов не бывает даже в мифах, а характер работы людей Энквиста предполагал и многочисленные ранения, и возможную смерть – что пять лет назад подтвердила нелепая гибель Артура Севастьянова, – в чистый разум своего вожака «горностаи» верили безоговорочно.
Хуго же, анализируя новое задание, платил ответной заботой, стараясь в любом деле опираться на комбинации минимального риска. И всегда ставил единственное условие – если хозяин хотел лобового штурма поставленных задач, он нанимал рядовых «пушечных» dd, чья организация снова поднимала голову по всему миру…
Портативный компьютер и усилитель сигнала стояли на грязном, лишившемся двух ножек столике, для устойчивости опертом на подоконник. Там же разместились термос, «дыродел» Бакли, а также черная пластина коммуникатора.
Швед обошел стол, заглядывая в экран.
Изображение передавалось с уровня груди, сейчас почти целиком занимаемое барной стойкой. Чуть правее виднелась кружка с мутным, будто песчаная взвесь, пивом. Несмотря на ужасающий вид напитка, Бригелла выцедил больше половины, при этом Энквист догадывался, что сия порция не была первой. Специальные железы, имплантированные Кодо почти девять лет назад, позволяли по приказу «балалайки» сжечь весь излишний этанол в организме за считаные секунды. Потому самурай бесстрашно пил любую бурду, честно вживаясь в положенный образ. Ему же подчиняясь, старался не сорить деньгами, заказывая лишь самое дешевое пойло…
Хуго удовлетворенно кивнул, отдавая молчаливую дань тонкостям перевоплощения Шигеру и его искусству общения с кабацкой публикой. Сконцентрировался на часах.
Клиент задерживался на три минуты. Вероятнее всего, проверял подступы, выискивая подвох.
Блондин подошел к окну, украдкой выглянул.
Так и есть. Перед баром «Добрая привычка» на противоположной стороне улицы от их с Бакли наблюдательного поста крутился мужчина. Высокий, плечистый. Одет он был в просторную цветастую рубаху, под которой легко прячется ручное оружие, и в шорты. По его выправке с первого взгляда становилось заметно, что за спиной у клиента армия или военная служба на верхолазов, но это Энквист знал и из досье.
Докуривая, бывший вояка вдумчиво изучал темные окна многоэтажки напротив, барахольные лавки на первых этажах, торговые палатки вдоль улицы и группки бездельников, сегодня оставшихся без найма.
Энвер Алия, когда-то работавший в СБА Монреаля, был выходцем из Великой Албании, и его колоритная внешность резко выделялась на фоне низкорослых местных. Бывшего беза в районе хорошо знали, о чем свидетельствовал круг отчуждения, образовавшийся перед входом в бар.
Не усмотрев ничего подозрительного, Алия вошел в «Привычку», заставив картинку на экране компьютера дернуться. Бригелла, заметив нового посетителя, отлепился от стойки, направившись навстречу. Над барной стойкой вспышкой мелькнуло яркое объявление, написанное от руки на сером куске картона.
«Горностай» развернулся довольно резко, едва поймав плакат в объектив, но Энквист все же успел зацепиться за вывеску взглядом, прочитав: «Доставим на Станцию. Оформляем документы, гарантируем прохождение медицинского осмотра и билет на колонизационное судно. Недорого, гарантированно, конфиденциально». Ниже был накорябан номер коммуникатора, по которому – швед был в этом уверен – стабильно звонили, причем едва ли не ежедневно…
– Мистер Алия? – Крохотные динамики воспроизвели голос Кодо. – Добрый день. Спасибо, что уделили мне время.
Через экран протянулась рука Шигеру, мужчины обменялись рукопожатием. Съемка велась через пуговицу-передатчик на рубашке, самым примитивным и устаревшим способом, в последние годы обретавшим новую волну популярности.
– Рад быть полезен. – У Энвера оказался хриплый, чуть рокочущий голос.
Осмотревшись, экс-без указал на пустующий столик в дальнем углу зала. Место было выбрано довольно грамотно – спиной к стене, поближе к черному ходу, подальше от ростовых витрин бара. Шигеру, забрав со стойки недопитую кружку, покорно направился следом.
Пока усаживались, изображение на экране скакало. Воспользовавшись этой кратковременной заминкой, за аппаратуру опустился Энквист, уступив Гордону пост у окна. От внимательного шведа не укрылось, что первым жест доброй воли проделал именно албанец – демонстративно вынул «балалайку», выкладывая на стол. Кодо повторил процедуру.
Какое-то время мужчины общались о погоде. О ценах на питьевую воду, что росли в любом Анклаве мира, о частых продовольственных бунтах и недопустимости поблажек для обезумевшей швали. Заказав огромный стакан ледяного сока, Энвер определенно дожидался, пока принимавший заказ бармен – водянисто-ожиревший поднебесник с черными ниточками усов вокруг рта – оставит их в покое.
– Итак?
Взгляд бывшего беза был направлен выше камеры. Он смотрел Шигеру в лицо, пытаясь высмотреть на нем неискренность, коварство или иной подвох.
– Мистер Алия. – Без предисловий, что соответствовало плану, перешел к делу «персонаж» Бригеллы, выкладывая на исцарапанный стол прямоугольник визитной карточки. – Как я и сообщал в прошлом разговоре, мне выпала честь представлять в Монреале частное оборонное агентство «Горностай». Возможно, вы слышали о нас в сети?
Энвер отрицательно покачал головой.
Однако, почти уткнувшийся носом в экран, Хуго рассмотрел в глазах албанца проблеск понимания. Без всегда остается безом, даже никудышный, отставной и занявшийся сомнительным бизнесом. Было очевидно – Алия наводил справки.
– Тогда я просто обязан упомянуть, что мы держимся в топ-10 самых профессиональных и эффективных структур планеты, – продолжал бесхитростно расхваливать «Горностая» Кодо, прихлебывая дерьмовое пиво. – Частных, разумеется. В сферу нашей деятельности входит оказание консультационных услуг государственным институтам, решившимся на реорганизацию полиции или национальной гвардии. Также наши услуги предполагают отладку систем информационной безопасности, строительство оборонительных сооружений и обучение личного состава. Иногда, за отдельную плату, мы усиливаем местные части поддержания правопорядка собственными силовыми подразделениями. Как вы можете понять, «горностаи» не являются dark dogs в прямом смысле этого слова, однако…
– Я осведомлен о деятельности частных оборонных агентств. – Движением открытой ладони прервал его Энвер, почти перестав мигать. – Добрая половина безов мира вступила в такие конторы. Подобные предложения в свое время поступали и мне. Я отказался. Чего хотите вы?
– Мистер Алия! – Бригелла доброжелательно улыбнулся. – В наши планы вовсе не входило привлекать вас в «Горностай» на постоянную службу. Однако ваши навыки беза все еще могут сослужить нашей фирме добрую службу.
Лесть угодила в цель.
Во времена до Дня Станции сидящий перед Шигеру мужчина был одной из самых мелких сошек, когда-либо работавших в структуре Моратти. Шестеркой, живым мясом, тупорылым боевиком, все способности которого заключались в умении выполнять приказы, охранять, сопровождать, драться и стрелять. Однако пиетет, с которым представитель заокеанского «Горностая» обращался к экс-безу, заставлял того почувствовать себя как минимум начальником оперативного отдела.
– Я уже несколько лет не работаю на монреальскую СБА, мистер Кодо, – подчеркнуто сухо ответил албанец, делая большой глоток сока, но не отводя взгляда. – Сейчас у меня личный бизнес… иного рода.
– О, в неспокойных реалиях современного мира важна каждая крупица знаний, спасенная из горнила Инцидента, – как ни в чем не бывало заверил его Бригелла, доверительно понижая голос. – Вы, конечно, знаете, что действующим сотрудникам службы безопасности Анклавов запрещено оказывать услуги личного характера? Оттого находка свободного специалиста вашего уровня – большая удача!
Замолчав, Шигеру с сожалением заглянул в опустевшую кружку. Понуро сунулся в бумажник, неохотно выуживая мятую купюру, подозвал жирного бармена.
Далеко не впервые он с успехом играл роль второсортного менеджера, посланного боссами агентства для вербовки нового консультанта. Вербовщика, результаты работы которого никак не сказываются на доходах. Маленького человека, любую командировку рассматривавшего как шанс накачаться местным самогоном и посетить пару экзотических борделей.
– Однако я уверен, что ваши знания, накопленные во время службы в СБА, принесут нам обоюдную выгоду! – Китаец выставил перед объективом полную кружку с тончайшим слоем пены, и Кодо радостно потер ладони. Затем виновато спохватился, возвращаясь к разговору: – Мы щедро платим наемным специалистам за проведение мастер-классов и ускоренных курсов обучения, мистер Алия! Очень щедро!
Глаза беза вспыхнули, однако на его мясистом лице Энквист все еще читал недоверие. Заговорив почти шепотом, Шигеру озвучил условия работы и сумму. Албанец скрыл удивление за глотком сока.
А уже в следующее мгновение Хуго понял, что просчитался – жадность и тщеславие Энвера Алии были действительно безграничны. Однако врожденная осторожность все же имела над ними тотальный контроль.
– Кто ты такой? – спокойно осведомился бывший без, отставляя стакан и расстегивая рубаху, под которой вправду обнаружился вороненый «дыродел» в наплечной кобуре. – И что тебе на самом деле от меня нужно? Если тебя послал Гвоздодер, то…
Бригелла ухватил перемену настроения собеседника моментально, командиру группы даже не пришлось выходить с подчиненным на связь. Выпрямившись и сиюминутно избавляясь от образа понурого выпивохи-менеджера, он предупредительно и аккуратно покачал указательным пальцем правой руки.
– Не нужно делать глупостей, мистер Алия. – Лицедей говорил тихо и проникновенно, в этом искусстве опережая самого Энквиста. – Пусть не все, сказанное мной до этой минуты, было правдой, но я действительно нуждаюсь в ваших услугах. Вы получите треть от суммы, озвученной ранее.
Гордон шагнул к двери квартиры-убежища, но Хуго решительно помотал головой, не отрываясь от трансляции. Один на один Бригелла был способен постоять за себя не только против вооруженного пистолетом беза…
– И чего же ты хочешь? – Тот прищурился.
Наметанным взглядом осмотрел посетителей бара, выискивая среди них потенциальных союзников «вербовщика».
– Информация, – все тем же вкрадчивым тоном ответил Кодо. – За которую вам будет щедро заплачено. После чего мы расстанемся навеки, а о нашем разговоре никто не узнает.
– Вот как? – Убедившись, что остальные выпивохи не имеют к менеджеру «Горностая» никакого отношения, Энвер осмелел. – Заманчиво. Настолько же, как снести твою башку и преспокойно убраться восвояси… Убежден, что завсегдатаи «Привычки» охотно подтвердят безам, что я оборонялся.
– Искренне не советую.
Кодо держал руки на столе перед собой, совершенно ровно, неподвижно, и даже не сделал попытки отстраниться, когда бывший без потянулся к оружию. Вероятно, так вели себя достойнейшие самураи древности, неустрашимые ни перед врагом, ни перед ритуальным самоубийством.
– Я предлагаю честную сделку, – произнес Бригелла, сопроводив сказанное коротким кивком. – Если же вы хотите темнить, мистер Алия, то и мне придется прибегнуть к тузу в рукаве.
Поерзав, Энвер сглотнул комок, и Хуго разглядел блестящую струйку пота, сбежавшую по шее албанца. Спокойствие собеседника всегда внушает «шестеркам» страх. И плевать, если должность вооруженного раба осталась в прошлом – дрянные инстинкты живут вечно. Спокойным, полным уверенности голосом может говорить только хозяин положения, любой пес с рождения носит эту информацию в своем генном коде…
Если сейчас Алия начнет пальбу, то лишь по одной причине – теперь он откровенно боялся Кодо. Однако Энквист был уверен, что его человек не намерен перегибать палку.
– Что за туз? – прошипел албанец, с раздражением зыркнув на прошедшего мимо шарообразного китайца с грязной посудой в руках.
– Ваш бизнес, мистер Алия. Ваш маленький и не совсем чистый бизнес по продаже детских органов в престижные больницы Старого Сити.
– Ха! – Энвер победно оскалился, предвкушая, что наивный «вербовщик» почти загнан в тупик. – Думаешь, в местной СБА не знают? Полагал, у меня не осталось старых друзей-безов, с которыми не жалко поделиться?
– Конечно, не жалко, мистер Алия, – послушно согласился Шигеру, снова склонив голову так, что на дисплее у командира мелькнул гладко выбритый подбородок. – Но ваши «друзья» будут неприятно удивлены, узнав истинные объемы поставок и сравнив их с отчисляемым процентом.
Мужчина в кадре побледнел, но к пистолету тянуться перестал.
Обмяк, как-то разом постарев. Ополовинил запотевший стакан, к которому почти не притронулся во время разговора. Вынул из нагрудного кармана сигаретную пачку, отнюдь не с первой попытки выцарапав из нее бледно-желтую палочку без фильтра.
– Да кто ты такой? – с презрением, за которым прятался страх, повторил он.
Вместо ответа Бригелла указательным пальцем придавил к столу визитную карточку, передвигая ее собеседнику. И Хуго был готов сделать ставку, что пронзительный взгляд «вербовщика» сейчас накрепко ухватил клиента за самую душу.
– Мне точно заплатят, если я поделюсь информацией? – сдался Энвер, так безжалостно прикусив кончик сигареты, что на грудь посыпались табачные крошки.
Шигеру Кодо не шелохнулся, считая лишним тратить слова или жесты на подтверждение очевидного.
– Черт с вами… Что вы хотите знать?
Энквист облегченно выдохнул.
Вопрос, только что слетевший с губ албанца, означал полную победу в переговорах.
Конечно, иногда опытный дипломат использует такую уловку, чтобы заманить оппонента в ловушку и затуманить рассудок, но Алия на опытного дипломата не походил. Он походил на того, кем всю жизнь и являлся, – на мелкого бандита, живодера и отморозка, которому Хуго был бы рад собственноручно выпустить кишки. Безусловно, если бы это входило в задачи миссии…
Словно позволяя командиру насладиться моментом перелома, Кодо не спешил задавать новые вопросы. Аккуратно, будто взведенную бомбу, отодвинул в сторону недопитое пиво. Чуть подался вперед, услужливо протягивая зажигалку.
– Я хочу, чтобы вы вспомнили свою работу на СБА, мистер Алия. Четыре года назад, незадолго до Инцидента. – Щелчок, над пальцами Бригеллы пляшет подвижный язычок пламени. – Хочу, чтобы вспомнили территорию района Кот-Де-Перрон, где тритоны Сорок Два содержали несколько подпольных лаб. Ваше подразделение было приписано именно к этому участку Анклава, вспоминаете?
Нахмурившись, Энвер скосил глаза, прикуривая недоверчиво, будто от подожженной тротиловой шашки. Сбросил пепел на пол, повертел в пальцах выключенную «балалайку», легко постучал ею по столешнице.
Он и правда вспоминал, хоть и с очевидной неохотой, эту информацию Энквисту выдавала мимика албанца. Через какое-то время тот пожал плечами, кивком подтверждая сказанное Бригеллой. На корпоративной службе Энвер Алия не отличался ни сообразительностью, ни карьерным рвением, и сейчас по его лицу было заметно, что мысленный экскурс в прошлое не принес радости.
– Было такое, ага… – Он застегнул рубашку, с подозрением покосившись на неохватного бармена, в очередной раз прошедшего мимо их стола в подсобные помещения. – Весной перед Инцидентом вообще много чудного творилось, за всем углядеть не успевали…
– СБА присматривало за лабами Сорок Два, и вам это известно лучше, чем мне, мистер Алия, – подкорректировал направление его мыслей Шигеру. – Вы догадывались о том, какая работа ведется в подпольных цехах, но намеренно не трогали нейкистов. Может, самое большее, пощипывали по взяткам, я прав?
О том, что былая неприкосновенность тритонов – распоряжение самого президента Николаса Моратти, бывшей безовской «шестерке» знать было совсем не обязательно. Равно как и о тотальном контроле, который шеф СБА пытался установить над организацией кровожадного Пророка, пока все не стало слишком плохо.
Об истинном положении вещей вообще были проинформированы предельно немногие, и откуда Человек В Маске раздобыл такого рода сведения, взрывоопасные, как чистый нитроглицерин, Энквист мог только гадать… Впрочем – меньше знаешь, крепче сон. Это правило работало уже не первое тысячелетие, вне зависимости от того, кинжалом человек творил свои злодейства или разогнанным «раллером».
Как бы то ни было, расчет Хуго оказался верен.
Несколько лет назад безы всех Анклавов мира, пусть даже не посвященные в тонкости политических интриг, опекали подпольные точки по производству «поплавков». Вероятнее всего, в число «крышуемых» электролаб попадали и те, на которых работали Сабад аль-Тани и его коллеги по проекту «Кромлех». Оставалось взять за жабры одного из безов, уже не скованного узами договоров о неразглашении и прочих протоколов. Затем найти подход, точку приложения сил, и вот уже Энвер Алия что-то сбивчиво рассказывает Бригелле, не поднимая глаз.
– Ничего особенного мы не делали, – продолжил албанец, уронив на пол столбик пепла. – Не подпускали к бритоголовым поднебесников, вычищали с окрестных улиц заблудшую шваль. А главное, не лезли на территорию лаб сами. Приказы не обсуждаются, мистер Кодо, ты в курсе.
– А ты в курсе, что собирали граверы?
– Откуда? Говорю же, мы держали публику на отдалении, но и сами носа не совали.
Казалось, заданная Шигеру тема несколько расслабила кучерявого.
Вероятно, он опасался, что «вербовщик» «Горностая» примется копаться в его самом грязном белье или потребует сдать кого-то из коллег, перепачкавших руки, но все еще способных этими руками удушить. А тот неожиданно взялся задавать самые безобидные вопросы, выспрашивая даже не про самого Алию, а про его нудную работу – патрулирование улиц. Ну, прикрывали безы несколько подпольных лаб, дальше-то что? Сейчас до подобной ерунды вообще никому дела нет!
– Точно знаю: все, что было собрано в Кот-Де-Перроне, почти сразу покидало пределы Анклава, – невольно потеряв осторожность, поделился Энвер, туша сигарету о торец столешницы. – Парни из Нового Порта, вот кто перехватывал прикрытие над нейкистами, когда те заканчивали новую партию. Уходило все, если верить слухам, в Европу.
Удовлетворенный Хуго шепотом распорядился завершать переговоры. Миниатюрный передатчик в правом ухе Кодо доставил приказ по назначению, и тот вынул из кармана штанов коммуникатор.
– А теперь, мистер Алия, последняя просьба. – Бригелла включил навигационную программу, протягивая комм собеседнику. – Отметьте на карте Анклава места, где располагались патронируемые вами электролабы и другие цеха. После этого я исчезну из вашей жизни, а деньги будут переведены на любой из указанных счетов.
Албанец открыл было рот, чтобы продиктовать номер счета, но выражение лица Шигеру Кодо дало понять экс-безу, что «вербовщику» давно известна не только банковская история мистера Алии, но и многое-многое другое. Поджав губы, Энвер обнажил стилус, принявшись помечать маркерами карту района Кот-Де-Перрон, развернутую на сенсорном экране.
– Что там находится сейчас? – задал еще один вопрос Кодо, наблюдая за россыпью отметок.
– Да ничего, – хмуро ответил носатый, не отрываясь от рисования. – Пустые районы, почти все на консервации. Говорят, верхолазы насмотрелись на Фабрвиль, за считаные месяцы заселившийся отребьем. Чтобы не допустить такого же на производственных территориях, специальные людишки распускают слухи, что в лабах Кот-Де-Перрона собирали реакторы для европейских АЭС. А еще, что там находились секретные заводы Мутабор. Этого хватает, желающих проверять нет… Думаю, когда местные боссы подкопят жирка, заводы будут восстановлены.
Он вернул коммуникатор Бригелле.
Тот приподнял его так, чтобы экран попадал в объектив скрытой камеры, и сидящий через дорогу от «Привычки» Энквист насчитал девять маркеров. Кучно, но много. Швед недовольно вздохнул, побарабанив пальцами по краю стола.
– А теперь мы расстанемся, мистер Алия. – Шигеру отодвинулся на стуле, забирая свою «балалайку» и вставляя ее в затылок. – Настоятельно рекомендую вам выпить еще сока, причем не спеша.
Он встал, нависая над бывшим безом и позволяя Хуго рассмотреть того сверху вниз.
– Когда вернетесь в районы с действующей сетью, – негромко продолжал Бригелла, – сможете убедиться, что деньги перечислены. Излишне напоминать, что об этом разговоре не должен знать никто, в особенности – ваши бывшие коллеги. С этого дня рекомендую помнить, что на случай вашей болтливости у нас припасен козырь в виде полного банка данных некой «черной» бухгалтерии. Любопытные цифры, надо заметить…
И не успел албанец что-либо ответить липовому вербовщику частного оборонного агентства, как тот вышел из «Доброй привычки», умудрившись не хлопнуть старой разболтанной дверью.
Через дорогу от бара, в заброшенной квартире на втором этаже многоступенчатого жилого дома, Энквист и Бакли быстро, но без суеты, сворачивали оборудование. Затем здоровяк разблокировал вход, и мужчины бесшумно спустились по рассыпающейся на куски лестнице. Через лаз между стеной подъезда и упавшей с крыши бетонной плитой выбрались в переулок. После чего Гордон навалился на глыбу, с натугой придвигая ее на прежнее место.
Хуго взглянул на часы. Шигеру наверняка уже находился в точке выхода, даже если учесть страховочные петляния по району. Улыбкой чествуя безупречно сработавший план, швед удобнее забросил сумку с усилителем сигнала на плечо и беззаботно зашагал на восток, к выездам из Фабрвиля…
Бригелла, как и предполагалось, уже добрался до фургона, оставленного на самых границах корпоративных территорий, где функционировала сеть. Лицедей хотел подремать, дожидаясь остальных членов группы в раскаленном нутре мобиля, но даже не успел толком умоститься на пластиковой лавке вдоль борта. Назанин, слушая музыку и обмахиваясь бумажным веером, полулежала на откинутом водительском сиденье.
Осмотрев оживленную улицу цепким взглядом, первым в темно-синюю машину командир пропустил Гордона. Нырнул следом, закрывая боковую дверь, расчехлил компьютер.
– Как прошло? – лениво поинтересовалась девушка, хотя результат операции ей, конечно, уже был известен.
– Хорошо. – Скупость Энквиста была вызвана его задумчивой сосредоточенностью. – Кодо, ты связался с Неврозом?
– Так точно, босс. – Бригелла сделал большой глоток воды из пластиковой бутылки. Протянул Хуго, но тот помотал головой, и питье перекочевало в лапу Бакли. – Уверен, что наш умник уже заканчивает анализ и вот-вот сбросит готовые данные…
Кодо пророчествовал. Вернее, слишком хорошо знал отрядного машиниста, чтобы угадать, как скоро Жицкий справится с поставленной задачей. Через минуту на зашифрованный коммуникатор Энквиста пришло подробное досье на все девять объектов, обозначенных албанцем.
Подключив коммуникатор к компьютеру, швед развернул экран так, чтобы было видно всем. Внимания к припаркованному мобилю могли не опасаться, все документы были оформлены официально. Да и вообще СБА к деятельности частных консультантов относилась с брезгливым презрением, предпочитая не замечать и ни во что не ставить.
Скучковавшись за спиной Хуго, группа принялась читать подготовленные Неврозом данные. Три объекта, чего можно было ожидать, оказались расположены на корпоративных территориях с ограниченным доступом. Это означало высокие заборы с «колючкой» поверху, глухие дворы замкнутых в глухой периметр зданий, бетонные стены и блокпосты. То есть даже сейчас, когда инфраструктуры Анклавов едва начинали восстанавливаться, проникнуть туда без спецдоступа было невозможно. Точнее, очень сложно.
Еще два объекта, отмеченные Алией, перестали существовать в День Станции. На месте одного из них уже возводили новый промышленный блок в двадцать этажей ростом. Второй до сих пор лежал в руинах, дожидаясь своего часа.
Анализ оставшихся маркеров показал, что до Инцидента бывшие электролабы прятались в подвалах корпоративных производственных центров, сейчас в равной степени пустующих. Набросав примерный маршрут изучения всех четырех целей, Даниэль сообщал, что ждет группу на съемной квартире для разработки дальнейшего плана.
Однако Хуго не спешил возвращаться в дом на окраине эль-Рапида.
Судя по прощальному взгляду Энвера Алии, тот хорошо понимал, за какую именно часть тела его прихватили наглецы из «Горностая». Но противник, особенно слабый и трусливый, горазд выделывать фортеля, не укладывающиеся в логику разумного воина. И если албанец взбрыкнет, то через день – когда Хуго и его люди пойдут исследовать цеха граверов – их может ждать засада.
Не факт, что это будет сама СБА. Но стаю обдолбанных отморозков Алия нанять вполне мог. Просто для того, чтобы снова почувствовать себя крутым мужиком, не терпящим давления…
– Осмотрим цеха сегодня, – негромко объявил Энквист, потирая подбородок. – Шигеру, свяжись с Даниэлем, пусть собирается. Подберем его через четверть часа и двинем вот сюда. – Палец командира уперся в карту на экране. – Затем так и вот так. Если сработаем быстро, организованного сопротивления можно не ожидать.
Бакли догадался, что последняя фраза предназначалась ему – так швед намекал, что они не станут заезжать за тяжелой артиллерией. Впрочем, для организации уличного побоища хватило бы и хранящегося в фургоне арсенала…
Шигеру забрал у шефа коммуникатор, вызвал машиниста. Назанин, вернувшись за руль и подняв спинку сиденья, завела мотор. Мобиль покатил на восток, где группа во время текущей операции снимала недорогое, но качественное и легальное жилье.
Когда Фарахани подъезжала к нужной высотке, эффектно впившейся в склон эль-Рапида среди себе подобных, машинист уже ждал на улице. Мелко переминался с ноги на ногу, грызя ногти и стараясь как можно глубже натянуть капюшон. В людных местах боец Цифры чувствовал себя не очень комфортно, открытым пространствам предпочитая тесные помещения. А потому запрыгнул в машину, едва Гордон приоткрыл ему дверь.
Невроз уселся напротив Хуго, зажавшись между Шигеру и ирландцем. С сомнением покосился на две компактные «дрели», ход затворов и общее состояние которых проверяли коллеги. Вынул «раллер», установил на коленях, открыл.
– Район контролируется системой камер наблюдения, – отчитался машинист, куснув кончик пальца. – Войти в сеть Анклава лихим наскоком я, конечно, не смогу. Но глухануть камеры при въезде в нужный район вполне реально.
– Этого будет достаточно, – кивнул Энквист. – Что по анализу?
– Вероятность встречи с патрулем СБА составляет 6,5 %, – охотно отреагировал Жицкий. Изучить экосистему Кот-Де-Перрона он успел еще до встречи с албанцем. – Высок риск столкновения с мелкими группами трофейщиков, но, судя по имеющимся данным, они не представляют серьезной угрозы. В трехстах метрах от объекта № 3 ведется монтаж ветряков, так что машину предлагаю оставить на подходах. Въезд в район рекомендую отсюда…
– Спасибо, Даниэль, скорректируй маршрут для Назанин.
Хуго закурил, задумчиво уставившись в качающийся пол фургона. Доступ оставался открыт в 57 % уцелевших лаб, указанных Алией. Неплохие шансы хоть что-то обнаружить, но и не самые великолепные.
Какова вероятность, что группа найдет в одной из мастерских новую зацепку за прошлое «Кромлеха»? Один к четырем, 25 %? Такие шансы объективны, если в исходных данных уравнения заложено, что в одной из четырех шкатулок действительно хранится конфетка. Если же лабы подчищены…
Не спеша унывать, особенные надежды швед возлагал на запечатанные цеха, пережившие нашествие мародеров. Если же Фортуна будет окончательно немилосердна, ему предстоит разработать план проникновения на корпоративные территории, чтобы проверить три оставшиеся точки…
Первая лаба оказалась пуста, как вылизанная кошкой миска. Вошли по отработанной схеме, совершенно не представляя, чего ожидать внизу. Вооруженные «дрелями» Бакли и Кодо наступали, Хуго прикрывал, замыкала Фарахани. Черная блестящая ткань бронежилетов, по приказу Энквиста надетых всеми членами отряда, в свете ручных эспандерных фонарей мерцала полированным обсидианом.
Проверив все шесть помещений подвальной лабы и не обнаружив посторонних, собрались в главном зале, скрестив лучи на полу. Темные своды давили на головы, облепивший мрак казался плотным и враждебным. Озвучивать очевидное не спешил никто, все было ясно без слов.
Электролабу вывезли, причем подчистую, забрав даже мебель, провода, распределительные щитки и осветительные приборы. Если же что-то оставалось, после Дня Станции этим поживились жители Анклава – массивная дверь, ведущая в производственный бункер, была гостеприимно распахнута так давно, что ее петли намертво проржавели.
С тех пор в подвале кто-то селился, об этом свидетельствовали лежаки в одной из комнат. При этом вряд ли надолго – отсутствие окон и низкие своды подстегивали как можно скорее убраться наружу.
Опустившись на корточки, Энквист изучил многочисленные источники питания, когда-то дававшие жизнь установленным повсюду приборам. Прошелся вдоль усеянных дюбелями стен, на которых до эвакуации висели доски для объявлений, заметок и наглядных графиков работы.
Со всех сторон рассмотрел крепежи мощных многоваттных светильников, четыре года назад топивших лабу в ярком свете. Ощупал дверные коробки, в которых были смонтированы герметичные шлюзы для продувки одежды граверов воздушными струями.
Особое внимание Хуго уделил стационарным верстакам вероятного сборочного цеха, когда-то стерильным и покрытым антистатической пленкой, а сейчас запыленным и усыпанным бетонными обломками с треснувшего потолка.
Его охватило уныние, но демонстрировать его своим людям командир вовсе не собирался. Окончательно убедившись, что цех «Кромлеха» принесет его расследованию не больше пользы, чем любой другой подвал Анклава, швед отдал приказ возвращаться в машину…
Снова покатили по району.
В отличие от Фабрвиля, своим жизненным ритмом напоминавшего буйный коралловый риф, где все тянется друг к другу, с равной охотой даря пропитание и смерть, атмосфера Кот-Де-Перрона наводила на мысли о глубоководном океанском дне. Дне, склизкие обитатели которого торопятся убраться под камень, едва их заметили.
Только темно-синий мобиль выворачивал на новый уровень бетонных дорог, похожих на спутанный моток проволоки, во все щели и переулки устремлялись неприглядного вида личности, группками по пять-шесть человек наводнявшие район.
Впрочем, людный пятак они все же обнаружили – на одном из перекрестков обитателям Анклава как раз дарили еду. Ничего особенного, всего лишь недорогие брикеты питательной массы со вкусами рыбы и мяса. Замазку серого цвета со вкусом рыбы и мяса для тех, кто давным-давно забыл их настоящий вкус.
С грузовика СБА, окруженного толпой, двое молодых безов раздавали пачки, считывая данные «таблеток» или «балалаек» на ручной сканер. С бронированного мобиля поддержки за кормежкой наблюдал суровый седоусый пулеметчик.
Фарахани сбросила скорость, позволяя сидящим в фургоне рассмотреть акцию поддержки населения, после Инцидента ставшую традиционной. Знак доброй воли верхолазов, владеющих фабриками по производству пищевых концентратов. Объезжая столпотворение, Наза рассматривала толпу, в эту секунду живущую криками, попытками перекупить клейкую массу, получить больше одного брикета в одни руки, замыслами отобрать или украсть. Безы взирали на происходящее бесстрастно, выполняя свою работу с монотонностью автоматов.
Вот кому-то удалось вырвать желанный кусок из чужих пальцев, и Хуго заметил, как обтянутая спортивной курткой спина вора исчезла в соседнем переулке. Закричала женщина. Громко, надрывно, призывая на помощь служащих СБА, но никто, даже седоусый, не удостоил ее взглядом. В таких кварталах, как этот, всегда воруют и отнимают, а вмешиваться во все потасовки у безов элементарно не хватит людей. И патронов.
Женщина продолжала голосить.
С ребенком на руках, она все плакала и плакала, и казалось, это будет длиться вечно. Вслед за ней заревел мальчик на руках. Лет четырех, наверное, таким полагалась половина дозы. Толпа, то ли от брезгливости, то ли от чувства вины, плавно расступилась вокруг обворованной мамаши. Толпа старалась не смотреть, не видеть, не замечать. Люди продолжали жадно хватать положенный рацион и убегать, пока с ними тоже не приключилось что-то дурное.
А затем к маме с ребенком на руках подошел мужчина.
Неказистый на вид – в другой момент Энквист предположил бы, что он тоже хочет ограбить женщину или ударить, лишь бы заткнулась. Но вместо этого тот сунул зареванной мамаше свой паек. Едва надкушенный и снова завернутый в пищевую фольгу. Мятый брикет шпатлевки серого цвета. Затем развернулся и пошел прочь, сунув руки в карманы и ссутилившись.
Женщина, не в силах поверить, смотрела ему вслед. Затем всхлипнула, пряча еду в нагрудной сумке, поудобнее перехватила сына и зашагала в другую сторону. Она еще долго оборачивалась на неказистого, будто не веря тому, что только что произошло…
Стараясь не встречаться взглядом с седоусым пулеметчиком, швед отвернулся, внезапно ощутив к сутулому мужичонке неожиданный прилив уважения. О каких еще чудесах могут молить богов люди, когда в их привычном и реальном мире случается такое? Когда, пусть и редко, настоящие чудеса происходят совсем рядом, только обернись…
Фургон выбрался на открытый участок магистрали, двинувшись дальше.
Когда транспорт достиг второго объекта, Энквист распорядился, чтобы вместе с машинистом в мобиле осталась вооруженная «дыроделом» Фарахани. Учитывая пустоту подвалов и трусливость местных обитателей, серьезного сопротивления внизу мужчины встретить не могли. А вот одинокий социопат, запертый в машине вместе с дорогущим «раллером», легко мог стать добычей гиен и шакалов Монреаля…
Новая лаба отличалась от предыдущей видом, но отнюдь не содержанием. Первое, что удивило спустившихся по бетонному пандусу бойцов, это входная дверь. Точнее, ее отсутствие на положенном месте. Получив удар невероятной силы и прихватив с собой армированные куски стены, несколько лет назад дверная коробка выпала наружу, где и покоилась до сих пор.
Сначала Энквист решил, что виной всему стало землетрясение. Но вскоре узрел истинную причину.
Данное прибежище тритонов не эвакуировали – его элементарно выжгли, заминировав оборудование и расставив по углам емкости с напалстером. Злая липкая дрянь уничтожила все, оставив вместо навороченных и баснословно дорогих станков по сборке «железа» обугленные комки и стойкую вонь.
Хрустя сплавившимся бетоном, после пожара больше напоминавшим грунт пустыни Мохаве, Хуго прошелся по пропахшим гарью помещениям. Удрученно покачал головой, подсветив лучом фонаря наглухо запаянные взрывом вентиляционные короба. Почти полное отсутствие тяги не позволило помещениям проветриться даже за несколько лет, а потому внутри было очень трудно дышать.
Еще раз торопливо обойдя цеха и не обнаружив ни единого уцелевшего клочка, швед махнул на выход…
Третья лаба оказалась очень похожей на первую.
«Горностаев» встретили пустые помещения, изредка посещаемые бомжами, пыль и отсутствие окон. Однако часть мебели хозяева цехов вывозить не стали, а потому в дальней комнате громоздились переломанные столы и шкафы, помаленьку пускаемые местными жителями на растопку костров.
Там же искателей ждала первая находка. Не самая уникальная и обнадеживающая, но все же – на фоне подчистую выпотрошенных цехов – невероятно ценная. Коробка с транспортными накладными обнаружилась на одном из верстаков, задвинутая глубоко под обломок покосившейся стены. Использовать листы тонкого пластика на растопку было не очень эффективно, так же, как подтираться ими, а потому пачка накладных избежала лишнего внимания подземных жителей.
Энквист сунул коробку под мышку, но даже беглое изучение документов говорило, что ничего интересного находка выяснить не позволит…
Когда мужчины покидали бывшую граверную мастерскую, слева и вверху, куда плавным виражом уводил бетонный пандус для спуска мобилей, раздался шорох. Бойцы тут же рассредоточились, вскидывая оружие. Но определить, крыса ли подкрадывалась к дверям или человек, так и не смогли.
Выждав, все трое вернулись к машине, устало падая на лавки вдоль бортов.
Теперь Хуго уже не мог скрывать разочарования. Закурив, он перебрался на переднее пассажирское сиденье, лишь бы его удрученного вида не заметили остальные члены отряда. Даниэль, мельком пробежавшись по найденным бумагам, лишь пожал плечами.
– Все это – списки деталей для сборки «раллеров», шеф… Документы на поставки микросхем из Сингапура и Гонконга. Запасные части на граверное оборудование, сварочные иглы и линзы для лазеров… Вот целый пакет на проектор трехмерного моделирования. Возможно, более детально изучив все это, я смогу выявить некую закономерность, но многого ждать не советую…
Благодарно, но устало кивнув машинисту, Энквист приказал девушке заводить машину. Вечерело, а последняя из точек, когда-то «крышуемых» Энвером Алией и его подельниками из СБА, оставалась непроверенной.
Четвертый цех был расположен на самой северной окраине района, в свое время основательно подмытой одним из разлившихся речных ответвлений. Слева от дороги, по которой прикатил фургон, виднелись легионы пакгаузов, до сих пор наполовину затопленные и брошенные безвозвратно.
Справа возвышались приземистые десятиэтажные здания, в которых до Инцидента корпорации держали предприятия по производству промышленной химии и пищевых продуктов. На одном из таких строений албанец и оставил маркер, который предстояло проверить.
Назанин заглушила мотор, внимательно осматривая пустынные переулки.
Вдали на подступившем к району побережье виднелись две крохотные фигурки и лодка, на борт которой трофейщики поднимали со дна уцелевшее барахло, продаваемое затем на «блошиных» рынках окраин. Заметив мобиль, фигурки юркнули куда-то в глубь уцелевших складов. Ни патрулями СБА, ни системой камер брошенные кварталы не контролировались. Сеть, как и предполагалось, здесь тоже почти не ловилась.
– Будьте начеку, – приказал Хуго, выпрыгивая из фургона на потрескавшийся асфальт проезжей части.
Жицкий, уткнувшись в найденные бумаги, не отреагировал на слова шефа, и лишь девушка понимающе кивнула. Здесь, на самой периферии Анклава, в считаных километрах от внешней стены, исправный мобиль сам по себе являлся богатой добычей для особо рьяных и бесстрашных уголовников.
Трое мужчин пересекли пустырь, приближаясь к жестяным транспортным воротам, ведущим в глубину промышленного здания. Рифленый лист рольставни был промят таранным ударом, отчего по его краям остались проходы, куда вполне мог протиснуться человек. Накачав новый заряд в фонари, Энквист и его люди вошли внутрь.
Темно, сыро, повсюду крысиный писк.
Под ногами обломки мебели, деформированные колеса грузовых электрокаров, мусор и кучки наметаемой сквозняком пыли. С потолка капает, затхлый воздух разгрузочной платформы будит воспоминания о гнилых водорослях и запутавшихся в них утопленниках…
Стараясь ступать бесшумно и расстегнув пистолетные кобуры, «горностаи» двинулись вперед, держа друг друга в поле зрения. Самый беглый осмотр давал понять, что бездомные никогда не селились в инспектируемых постройках, даже на ночлег не вставали. Может быть, действовали слухи о наследии страшной корпорации Мутабор, может быть – байки о радиации. Какой бы ни была причина, портативные дозиметры, с недавнего времени входившие в перечень обязательного снаряжения группы, не показывали ничего страшного.
Спуск к лабе обнаружился в закутке справа от общего зала, когда-то служившего небольшим логистическим терминалом.
Хуго воочию представил себе, как получившие взятку начальники складских бригад отворачиваются, когда рано утром новая смена сверкающих лысинами тритонов проходит сквозь ворота, направляясь в секретную мастерскую. Их наверняка прикрывают вооруженные люди, на всех инаковерующих взирая с презрением и скрытым пониманием скорого будущего планеты. Граверы и их охрана спускаются по бетонной лестнице на четыре пролета вниз, останавливаются перед дверью…
– Это интересно, – первым озвучил общие мысли ирландец, водя лучом по совершенно не тронутой временем и вандалами створке. – Это очень интересно…
Энквист был склонен согласиться, но смолчал.
Поставив фонарь на треснувший пластиковый ящик так, чтобы тот освещал запорный механизм, он внимательно изучил пульт доступа, не веря глазам.
Да, много пыли. Да, ни пультом, ни дверью не пользовались уже несколько лет. Но электроника выглядела исправной, как на входе в резервное бомбоубежище, давно забытое создателями. Швед провел пальцами вокруг коробки, убеждаясь, что ведущий в лабу квадратный люк был установлен значительно позже строительства самого здания. И весьма грубо.
Значит, Алия не обманул и в этот раз – отряд находился перед мастерской граверов. Мастерской, которую кто-то старательно укрепил перед тем, как начать использование…
– Вызывай Невроза, – бросил блондин Кодо, продолжая осматривать дверь.
Бригелла коротко кивнул. Поднялся на пару лестничных пролетов, чтобы дать сигналу большую мощь, и поднес к губам браслет радиопередатчика, связавшись с фургоном снаружи.
– А ведь и впрямь похоже на бомбоубежище, – негромко пророкотал Бакли, жужжа эспандером фонаря. – Я такое видел в детстве в подземельях Данганнона, где мы черенками дурь курили.
Здоровяк опять перепутал город, в котором родился, но Энквист не был настроен поддерживать игру, погруженный в собственные мысли. Тяжело и с легкой обидой вздохнув, ирландец отступил в угол, качая на руках казавшуюся игрушечной «дрель».
Машинист, чертыхаясь на каждом шагу и чихая еще чаще, появился через минуту. Шел медленно, выбирая направление в неверном полумраке. Шигеру снова поднялся повыше, подсветив Даниэлю дорогу.
– Займись, – распорядился Хуго, указав машинисту на дверь, едва тот спустился. – Выглядит целой.
– Так и есть, – еще не до конца распутав шнур психопривода, согласился Жицкий, с прищуром осматривая цель. – Подсвети-ка вот сюда… ага, спасибо. Так и есть! «Нокс» четвертой модели, дорогая игрушка. Такую обычно ставят… ставили на корпоративных заводах, ограничивая доступ между цехами. Автономная система питания, вход по электронному коду в «балалайке», вот сканер. Полная герметичность, сигнализация на взлом, трехступенчатая защита…
– Сможешь открыть?
– Отчего бы не рискнуть?
Даниэль сдвинул панель, несколько раз с силой дунув на запыленные разъемы. Эхо его дыхания ударилось в потолок, паутиной осело на волосах. Загнанному в каменный мешок Энквисту было не по себе, но он не позволял эмоциям возобладать над разумом.
Сигнализация, сказал Жицкий. На двери установлена сигнализация… Уцелел ли на этой планете хоть кто-то, способный перехватить ее тревожный сигнал?
Подключившись к электронному замку, машинист на какое-то время ушел в себя. Несколько секунд смотрел в пустоту, что-то вычитывая на глазном наноэкране, а затем застучал по клавишам «раллера», который держал на сгибе локтя. Губы его шевелились, словно паренек тихонечко болтал с призраками, на лбу змеились морщины, левый глаз заметно дергался.
– Готово, – объявил он, поворачиваясь к командиру. – Система стандартная, фабричная. Видимо, обитавшие здесь граверы не рассчитывали на ее физический взлом. «Нокс» был установлен против силового вмешательства в их личную жизнь…
– Тревога?
– Ничего подобного, – решительно замотал бритой головой поляк. – Попасться на взломе такой безделушки мог бы только юнец!
Он притопил еще несколько клавиш «раллера», после чего торопливо выдернул психопривод и отступил за спину Гордона. Внутри двери щелкнуло, натужно зашипело, затем загудели батареи Ллейтона.
– Лишь бы хватило заряда, – прошептал машинист, выглядывая из-за здоровяка.
– Внимание! – Хуго вернулся к лестнице. – Помните, что одна из четырех электролаб была заминирована, и мы не знаем, при каких обстоятельствах сработали заряды.
На всякий случай обнажив «Корд», он пытался просчитать вероятность того, что после отступления тритоны накачали помещение газом или расставили иные ловушки. Риски выходили минимальными – когда четыре года назад в Анклаве плясали все здания от коттеджей до небоскребов, подготовленные капканы были просто обязаны сами себя обезвредить. И все же на душе оставалось неспокойно, а своему чутью швед доверял…
Услышав, что вход может оказаться заминированным, Невроз судорожно втянул пыльный воздух и бросил полный мольбы взгляд наверх, к спасительной лестнице. Закрыл «раллер», чтобы не мешал бегству, сунул в нагрудный карман комбинезона.
Какое-то время входная система боролась сама с собой, силясь потратить иссякший заряд батарей на открытие засовов. Затем гудение стало ровным, щелчки более звонкими, и «горностаи» услышали, как внутрь створки втянулись железные спицы, блокировавшие квадрат в стене.
Бакли, не дожидаясь приказа, подскочил к двери, потянув на себя.
С оглушительным скрипом та поддалась, открывая проход в лабораторию граверов. Как выяснилось, она состояла из двух огромных залов и коридора, образуя букву Н. Вход располагался в левом нижнем углу «буквы», и оттуда был виден открытый шлюз в другую часть мастерской, а также стеклянные перегородки, разделяющие помещение на более компактные отсеки.
Не спеша входить, бойцы замерли на пороге, вонзив в темноту лабы лучи трех фонарей. Внимательно, концентрируя свет на одном объекте, поочередно осмотрели все, что позволял угол обзора. И чем больше они замечали, тем шире становилась улыбка Хуго Энквиста.
– Святая Цифра! – крякнул Невроз, высунувшись из-за Бакли, который, по его мнению, был способен прикрыть лысого от взрыва напалстеровой бомбы. – Да они же не успели ее вычистить…
Большего говорить нужды не было – в негромком, полном благоговения голосе машиниста прозвучала четкая и объективная оценка увиденной картины.
Тритоны, хозяйничавшие в лабе незадолго до Дня Станции, действительно не завершили эвакуацию цехов. Вероятно, просто не успели, когда не без помощи их сумасбродного Пророка мир съехал с катушек, пустившись отплясывать джигу.
О незаконченном переезде красноречиво сообщали пустые столы и офисные кресла, сдвинутые в один угол. Или составленные в штабели коробки с микросхемами. Или накрытые пленкой заводские микроскопы и целый гардероб защитных костюмов, в которых граверы уходили работать в «чистый» цех первого класса. Или демонтированные с рабочих мест, законсервированные, но не вывезенные полуавтоматизированные агрегаты по сборке плат. Навскидку можно было предположить, что адепты Сорок Два успели забрать наружу не более двух третей оборудования электролабы.
Хуго вошел первым, ощущая себя средневековым конкистадором, обнаружившим мифическое Эльдорадо. Спрятал пистолет и двинулся вдоль стен настолько осторожно, словно находился в музее. Наследия тритонов в лабе сохранилось так много, что впору было покупать переносной генератор и восстанавливать систему освещения, прежде чем начинать оценку.
Невроз, напрочь забыв о недавних страхах, восторженно перебегал из одной «отсечки» в другую, тараторя практически без умолку.
– Бригелла, подсвети сюда… да сюда, говорю тебе, чем слушаешь?! О, это же «поплавки»… Смотри, шеф, целая партия, почти закончена… Сюда свет, Бригелла, не шатайся! Даже аргоновый тигель для поликристаллического кремния… А в соседнем цехе модули для фотолитографии! Генераторы ионизированной плазмы… Всемогущая Цифра, да это же части комплекса «ТЕК-9»! Никогда бы не поверил, что его можно развернуть в «домашних» условиях… Да не уходи ты от меня, Кодо! И вообще, дай-ка фонарь сюда… Нет, вы только посмотрите!
Однако командир «горностаев» не разделял восторгов своего машиниста.
Да, хорошее «железо» всегда высоко ценилось на рынках мира, хоть и изрядно обесценившись после Инцидента. Ценилось в той же степени, что и корпоративное оборудование для его изготовления. Неужто поляк прав, и они действительно нашли фрагменты «ТЕКа»?.. Но внимание блондина приковали не россыпи микросхем и не тушки наполовину начиненных «раллеров».
Он смотрел на рабочие места граверов, с которых тоже успели унести далеко не все. На разбросанные по столам «балалайки», скорее всего, липовые и оформленные на виртуалов. На электронные пропуска в промышленные комплексы Кот-Де-Перрона. На настенную доску для пометок, изрисованную маркером, – побледнев от времени, покрывшись пылью, она все равно пестрела читаемыми надписями и формулами, смысла которых Энквист не понимал.
Бродя по комнатам, Хуго совал в карманы армейских штанов все, что его мозг помечал, как «потенциально важное». Фотографировал на «балалайку» схемы, графики и чертежи на стенах. Увлеченный открытием, он не сразу спохватился, что Кодо и Бакли все еще находятся в дверях, держа лестницу под прицелами «дрелей».
– Невроз! – Одним спокойным словом Энквист прервал ликования Даниэля. – Спокойно. Сейчас мы не сможем вдумчиво оценить находку. Однако я не исключаю, что вернуться сюда повторно друзья мистера Алии нам не позволят. Поэтому у тебя есть десять минут, чтобы проанализировать все ценное, что нам под силу унести. Все, что может навести нас на новый след «Кромлеха», ты меня услышал? Остальное придется бросить, замуровав лабу так, как это было сделано до нашего визита.
Определенно расстроившись, Жицкий тем не менее послушно кивнул. В первую очередь он оставался «горностаем» Хуго Энквиста, а уже потом машинистом, теряющим голову от вида таких богатств.
Потерев лицо руками и заставив себя сосредоточиться, бритоголовый двинулся по комнатам мастерской, оценивая все, на что падал луч фонаря. Что-то бормотал, что-то совал в карманы комбинезона, что-то откладывал в сторону.
Хуго, довольно улыбнувшись, направился к выходу.
Почти в это же мгновение все и пошло не по плану.