Моя история
Мы во многом с ним похожи. Одинаковая улыбка, откуда-то тот самый греческий профиль (я про армянский нос), рост, фигура, вспыльчивость, яркая жестикуляция, нежелание подчиняться, особенное только наше с ним чувство юмора, любовь к Филу Колинзу и рок-н-роллу. Но все это я знаю со слов мамы.
Последний раз я видела его 11 лет назад. Мне было 15 лет. Случайная встреча состоялась у нашего дома на улице.
– Привет. Как дела?
– Где ты был 10 лет?
– Я на выходных еду с другом на рыбалку. Поедешь с нами?
– Где ты был?
– Я не понял, поедешь?
– Где ты был?
– У нас с твоей мамой была договоренность: после наших с тобой встреч ты плакала, мы с тобой ругались, после той прогулки с твоими прыжками на батуте и перелома спины мы с мамой решили, что нам с тобой лучше не видеться, так тебе будет спокойнее.
– У тебя со мной была договоренность?
– Мы с мамой договорились….
*шум в ушах*
–У тебя со мной была договоренность?
– Мы с мамой решили…
И так 7 раз.
Я не сдаюсь.
– У ТЕБЯ СО МНОЙ БЫЛА ДОГОВОРЕННОСТЬ?!
*обращается к маме*
– Свет, мне пора ехать.
Я ушла.
В спину он бросила мне что-то вроде:
– Она не меняется.
С чего он это взял? На тот момент он не видел меня 7 лет.
Так я впервые в своей жизни столкнулась с истиной – я ему не нужна.
До этой встречи я фантазировала о его стыде и вине передо мной. Я сама решила, что мне так лучше. Да, все 7 лет до этой встречи я фантазировала, до нее мы виделись, когда мне было 8. Мне было удобно жалеть его, маленького, запутавшегося двухметрового папу-байкера, который дико меня любит и так же дико боится мне позвонить, стыдно ему, страшно, что опять поругаемся.
К слову, никаких конфликтов из детства я не помню.
Помню, как он прибивал полочку с крючками на кухне для половника и лопаточек, помню, как кружил меня возле дома, я была в любимом розовом сарафанчике и громко хохотала. Это самое счастливое воспоминание. И помню, как с ним, крестным и его дочкой в машине слушали Кузьмина, я плакала, потому что эта музыка ассоциируется с папой, а его я редко вижу, мы ходили прыгать на батуте, там я и сломала спину. Это и стало финишной прямой для мамы на пути к принятию решения о конце общения папы со мной.
Мне 26 лет. На моей памяти 4 встречи с родным отцом. Он жив и живет в моем городе.
Я не считала количество “почему”, которые я задавала себе, рыдая по ночам, чтобы не слышала мама. Уже в 8 лет я понимала, что мама делает для меня и моего счастья все возможное. И нежелание папы общаться со мной мало зависит от нее.
Но это говорила моя рациональная часть. А эмоциональная кричала “почему у всех папа есть, а у меня нет?” и плакала просто при слове “папа”, услышанном от подруги в разговоре. А о песне Чай вдвоем “прости” и говорить нечего…
Моя история не уникальная и не самая впечатляющая. Есть и более закрученные сюжеты.
Но и такой опыт тоже оказывает влияние на детскую психику. Как и все происходящее с ребенком и вокруг него.
И этому теперь уже взрослому ребенку надо научиться с таким опытом жить. Жизнь то не закончилась.