Глава 2. Вызванная

С утра ливануло. Город притих, будто не веря, а осознав – зашелестел, задышал, встряхнулся и ожил. Уютно барабанило по карнизу, и Лера никак не могла проснуться – почему-то сработал будильник, хотя она точно его выключала, в школу больше не надо, значит, надо не в школу, вот только куда?..

Кадры вчерашних событий мелькнули и сошлись в одну точку. Крестный, которого она никогда не видела. Едет из Праги, потому что дал обещание маме, которую она почти не помнит. Обещание чего? В случае необходимости проконсультировать по вопросам колдовства?

Лера откинула одеяло и хмуро вышла из комнаты. Налила себе черный чай без сахара, уселась на диванчик возле окна и стала смотреть, как под окном мокрые голуби клюют мокрый хлеб.

Она не то что помнила – хотя, наверное, могла бы, если бы постаралась, но вспоминать не хотелось: была гроза. Лера сидела в автокресле, сжимала в руках игрушечного кота и смотрела на лес за окном машины – он тоже пугал, или не он, а тот, кто смотрел оттуда на Леру. Дальше мамин вскрик и темнота.

Папа говорил об аварии вот что: в четыре утра они выехали от бабушки. Когда оставалось полчаса пути до дома, груженый бензовоз вылетел на встречку и протаранил их «универсал». Водитель бензовоза уснул за рулем – и больше не проснулся. Мама умерла сразу, сам папа оставался в сознании, но не мог выбраться. Вокруг все горело. Помогли те, кто начал останавливаться, и местные дачники. Один из них вытащил пятилетнюю Леру и держал на руках до приезда скорой.

Мама Вета осталась на фотографиях в альбоме. Лера пересматривала их много раз в попытке представить, как она двигается, улыбается и говорит, – но ничего не получалось. Мама превратилась в картинку. У нее были коротко стриженные кудрявые волосы, а у Леры, до того как она покрасила их в синий, – прямые и каштановые. Мамин нос с горбинкой ничуть не напоминал вздернутый Лерин. И на снимке с папой она высоченная, а Лера – не очень. Немного узнать себя получалось только на той, где мама смотрит в сторону и улыбается краем губ, а за ее спиной видны створка старинного буфета и обои в вертикальную полоску.

– Я в гараж за машиной, через десять минут жду внизу! – крикнул из прихожей папа.

Лера отставила в сторону пустую чашку. Она не слишком понимала, к чему готовиться, поэтому надела удобные старые джинсы и худи с совой из «Гарри Поттера». Под ногами, уверенный в том, что идет на прогулку, завертелся Арчи.

– Вот бы взять тебя с собой! – сказала ему Лера. – Но вдруг у этого крестного аллергия на шерсть?

Закинула на плечо рюкзак, куда положила портрет колдуна, и вышла из квартиры.

Под козырьком подъезда папа раскрыл над ее головой зонт и проводил до машины. Лера забралась на переднее сиденье, торопливо захлопнула дверь, пристегнулась. Кроссовки все-таки промокли – ногам в носках стало сыро.

– Куда мы едем?

Белый «лексус», урча, лавировал между домами. Дворники едва справлялись и поскрипывали от воды.

– Петр снял дом в коттеджном поселке «Завидово». Здесь недалеко, в области. Если бы не пробки, – беззлобно проворчал папа, глядя на навигатор, и притормозил, чтобы не забрызгать женщину с коляской.

– Почему он стал моим крестным?

– Так решила мама.

– Когда он что-то ей пообещал?

– Ты меня отвлекаешь.

Она вдруг поняла, что папе разговор неприятен. Сначала он барабанил пальцами по рулю, потом зачем-то достал из бардачка солнцезащитные очки и переложил их в подстаканник. Наконец так громко включил радио, что беседа стала невозможной.

Похоже, крестный Петр ему не нравился.

Лера подперла рукой щеку и уставилась в окно. Пейзаж не радовал. За пределами дороги, казалось, не осталось ничего, кроме серой хмари. Мокрые дома, мокрые детские площадки, мокрые люди под мокрыми зонтами на остановках. За кольцом встали в пробку. Лера достала телефон и попыталась читать, но ее быстро укачало.

Когда мимо полетели деревья с ярко-зелеными, отмытыми от придорожной пыли кронами, стало немного веселей. Вскоре на обочине начали попадаться указатели с надписью «Завидово». Таблички в виде свитков с готическими буквами и кривоватая крепость с башенками, вписанная в заглавную «З», пытались казаться средневековыми. Под одним из таких указателей висела на двух цепях толстая кованая стрелка.

Лере уже не терпелось взглянуть на сами коттеджи.

Автомобиль свернул на лесную дорогу. По обе стороны от нее тускло светили фонари. Минуту спустя показались две башни с зубчатыми стенами и шлагбаум между ними. Папа опустил стекло – к ним подошел охранник. Лера вытянула шею, чтобы разглядеть, одет он в лакейскую ливрею или рыцарские доспехи – но нет, на нем была обычная синяя форма. Ливень как по команде унялся, потрескивала влажная земля, между деревьями повисла белесая дымка тумана. В ней светящимся пунктиром терялись столбы с мерцающими шарами фонарей.

– К Ратникову, – сказал папа. Охранник кивнул, переписал в пропуск номер машины и протянул папе зеленую бумажку.

– По аллее прямо, спуститесь на гостевую парковку. Выход наверх через ресторан, нужный вам дом после фонтана налево.

– У них есть фонтан! – восхитилась Лера. Но папа ее восторга не разделил. Он мрачно смотрел перед собой, будто вообще не на дорогу, а прямо в свои мысли.

Лера же пыталась разглядеть все сразу. Двухэтажные домики красного кирпича с острыми покатыми крышами не прятались за оградами, а стояли прямо между деревьями. Южная стена каждого обросла плющом, коротко подстриженные лужайки окружали кусты идеально квадратной формы. На пригорке, поскрипывая, медленно вращалось колесо водяной мельницы. Лера улыбнулась, заметив знакомые названия магазинов – только их вывески были оформлены так же, как указатели на въезд, с тем же готическим начертанием.

Из тумана вынырнула деревянная веранда под полосатым навесом. Крошечные алые пятнышки – горшки с геранью, деревянные скамейки, круглые столики. Прежде чем машина обогнула ресторан и подъехала к спуску на парковку, Лера заметила на веранде единственную посетительницу. Что-то с ней было не так. Светлый тренч, волосы под платком, солнцезащитные очки… Она слегка повернула голову, когда Лера на нее посмотрела, и сразу отвернулась.

Внутри царапнуло. Зачем нужны очки от солнца, если идет дождь? На парковке Лере почти не хотелось выходить, средневековый поселок больше не радовал. Она собиралась попросить папу вернуться домой, но никак не могла придумать причину. Так и шла молча – сначала до лифта, на котором они поднялись с минус первого на первый этаж, потом через пустой и темный зал ресторана к той самой уличной веранде. Веранда была пуста.

Вода в фонтане – каменной ракушке с жемчужиной внутри – вяло струилась по желобкам и стекала в грязноватую лужу на дне чаши. По пути Лера несколько раз подвернула ногу на крупном гравии. Над дверью коттеджа номер 14 теплился оранжево-желтым помятый медный фонарь. Папа нажал кнопку домофона, но открывать не спешили. Не успела Лера обрадоваться тому, что они уезжают, как дверь распахнулась. Хозяин встретил их в шелковом халате и тапочках. Он появился на пороге и отступил, пропуская гостей внутрь.

– Александр.

– Петр. – Папа скупо кивнул и пожал протянутую ладонь. Лера удостоилась быстрого взгляда. – С возвращением.

– Жаль, повод невеселый. Проходите в гостиную.

Лера сбросила промокшие кроссовки, подтянула носки и нерешительно пошла за крестным.

Дождливая пасмурность притаилась и в доме. Дунула в приоткрытое окно, вздернула штору на спинку кресла и спряталась в пустом каминном очаге. Вдалеке, за лесом, погромыхивала отступающая гроза.

– Располагайтесь. – Петр жестом указал на бархатный диван.

Некоторое время мужчины молча смотрели друг другу в глаза, словно обдумывая дальнейшие действия. Радостью от встречи или хотя бы мало-мальской симпатией тут даже не пахло. Этот альянс был вынужденным, сейчас Лера ощутила это особенно остро. И причиной была она сама.

– Чай? Кофе?

Лера не сразу поняла, что вопрос предназначался ей.

– Кофе, – сказала она. Нужно было попросить чай с лимоном. В горле уже скребло, нос слегка заложило. Заболеть в начале каникул было не просто обидно, а нелепо как-то.

– Эрик, – в голосе крестного зазвучали нежные нотки, – будь добр, сделай нам три чашки кофе. В такую рань ни о чем другом даже думать не хочется.

То, что он назвал «ранью», для Леры было серединой дня, но удивило другое. Только сейчас она заметила, что в комнате есть кто-то еще. Молодой человек, ее ровесник или чуть старше, сидел в кресле в дальнем углу, уткнувшись в телефон. Он нехотя поднялся и направился к двери.

– Здрас-сте, – процедил Эрик, проходя мимо Леры. Она прошептала: «Привет!» – но он этого уже не услышал.

– Прошу прощения за сына, – мягко произнес Петр. В его взгляде читалось искреннее сожаление. – Эрику не понравилось, что мы уехали. Сердечные дела, понимаете… Он думает, что взрослый и мог бы остаться в Праге один, но это не так. Ему нужно время, чтобы привыкнуть. Что ж, Валерия… Давай поговорим о том, что с тобой произошло.

Петр плавно наклонился над разделявшим их журнальным столиком и протянул руку ладонью вверх. Лера поняла, что он ждет ответного жеста, и положила сверху свою. Вблизи она заметила в его левом ухе серебряное кольцо и то, что волосы собраны в хвост, а не коротко подстрижены, как показалось вначале. Один висок раньше был сбрит, но его давно не поправляли. Лера бросила взгляд на пальцы, чтобы проверить, есть ли обручальное кольцо, – кольца были на всех.

Ратников-старший коснулся ее подбородка, приподнял его так, чтобы лицо Леры оказалось напротив его лица. Несколько мгновений он пристально смотрел в пустоту, глубоко дыша, – ей даже начало казаться, что он задремал. Не зная, что делать, она разглядывала его сережку и край татуировки над воротником халата.

Хлопнула дверь. Эрик поставил на столик поднос с тремя чашками и сахарным печеньем.

– Эрик, глянь, – со вздохом сказал Петр и отстранился. – На что, по-твоему, это похоже?

Тот молниеносно схватил Леру за руку и сжал ее. Пальцы были сухими и крепкими. В анабиоз он не впадал – сразу отпустил и встал за спиной Петра, слегка склонив голову и глядя прямо на Леру. Темные, почти черные волосы Эрика Ратникова доставали ему до плеч, длинная челка падала на глаза – разрезом и густыми ресницами они в точности походили на отцовские.

Вспомнилась японская шарнирная кукла, которую родители подарили Насте. Кукла была пугающе живой – с огромными грустными глазами, острым носом и капризными губами, одетая в изумительно настоящую косуху, кожаные брюки и крошечные перчатки-митенки. Настя решила, что кукла – девочка, и назвала ее Алекса. Но Лера была уверена, что это Алекс. Заносчивое ангельское личико наполовину скрывали такие же волосы, как у Эрика Ратникова.

Он щурился и покусывал губу, взвешивая свой ответ. Раньше Лера назвала бы его крашем – но после встречи в заброшке ее сердце было несвободно. К тому же она терпеть не могла самовлюбленных зазнаек. Почти так же сильно, как патологических лгунов. Ну или одинаково.

Не подозревающий о ее мыслях Эрик снизошел до ответа:

– Отыграли ее. Качественно и довольно давно. Лет десять назад, может, чуть больше.

– Ты грубишь. Но это не отменяет того, что ты прав. – Петр испустил вздох тяжелее прежнего, на секунду вновь уставился за Лерину спину, горестно покачал головой. – Именно десять. Пятилетнего ребенка, подумать только! Самая легкая мишень. Вот только вызов такой степени делается, как правило…

– С трупа, – быстро вставил его сын. Лера, которая едва успела отхлебнуть кофе, поперхнулась и закашлялась. Сидевший рядом папа вовремя выхватил у нее из рук чашку.

– В пять лет твоей жизни что-нибудь угрожало? – поинтересовался Петр.

Как назло, только с утра вспоминала.

– Не… – вскинул руку папа, будто отгораживая ее, чтобы защитить.

– Все хорошо, – сказала Лера и потерла лоб. – Много чего. Летом в деревне я чуть не утонула в озере.

Она все еще покашливала, пытаясь восстановить дыхание, и уловила ехидную ухмылочку на тонких губах младшего Ратникова. Подумала: а ведь не Петра винит он в отъезде из Праги, в испорченном, быть может, навсегда «сердечном деле». А ее саму, незнакомую, но заранее ненавистную Леру Баринову, всеми забытую крестницу, откуда она только на них свалилась.

– В тот год погибла Вета, – вмешался папа. – В августе Лера упала в озеро, ее спас мой приемный сын. Мы приехали за ней, а на обратном пути в нас врезался бензовоз. Вету насмерть, а мы с Лерой… – Он поймал ее взгляд. – Сам видишь.

На лице крестного промелькнуло нечто вроде сочувствия.

– Стало быть, целых две возможности для Зовущего, кем бы он ни был. И что, с тех пор это первая подобная встреча?

– Первая. И вот еще что, Петр… Она ничего не знает.

– Ты держал дочь Веты в неведении? Целых пятнадцать лет? – изумился Ратников. Он вскочил и принялся расхаживать туда-сюда по комнате. Лерин папа отвечал с плохо сдерживаемым раздражением:

– О чем я, по-твоему, должен был ей рассказать? Она ни на что не способна, ты же сам это видишь! Я был уверен, что это норма, что Лера от рождения обычная, такая как мы! А все эти ваши «вызовы»… Какими словами мне нужно было ей объяснять?

– Я предупреждал, – заговорил Петр поначалу тихо, но каждое новое слово все сильнее сочилось злостью. – Говорил об этом, когда она выбрала тебя. Ты пропадешь с ним, глупая, погубишь себя и своих будущих детей! Потому что он ничего не сможет вам дать из того, что мог бы дать я, – ничего! Кроме постоянной опасности и жизни в вечном страхе.

– Остановись, Петр. Лучше остановись, или я за себя не отвечаю.

Они стояли друг напротив друга, готовые вот-вот пойти в рукопашную, – папа на голову ниже Ратникова, зато крепче сложен и намного шире в плечах. Лера поймала себя на том, что не знает, доводилось ли ему когда-нибудь драться, и внутренне сжалась – узнавать не хотелось.

– Ладно, всё. Сядь, – бросил Ратников и отступил первым. – Я погорячился, был неправ. Давай вернемся к делу.

Лера поспешно протянула карандашный рисунок с портретом. Пока он хмуро его рассматривал, кратко пересказала все, начиная с исчезновения Арчи.

– Он спрашивал тебя о чем-то? Говорил, зачем ты ему понадобилась?

– Ничего. Только «пойдем» и «пойдем». И я пошла, хоть и не хотела. Против своей воли, представляете?

– Прекрасно представляю.

Петр приподнял рисунок так, чтобы Эрик за его спиной тоже смог увидеть. Тот удивленно цыкнул и поглядел на Леру с гораздо бо́льшим интересом.

– Ну и что же мы такого натворили, что за нами прислали наемного убийцу? – протянул он, явно наслаждаясь эффектом.

Лере показалось, что под ее ногами нет пола.

– Эрик, прекрати. Она и так напугана, – сказал Петр. – Как ты сбежала?

– Мне помогли. Случайный… прохожий.

При этих словах Лера машинально схватилась за щеку в том месте, где до сих пор виднелся отпечаток порванной нити.

– Случайный прохожий, а? Эрик, ты слышал? Просто шел мимо, м-да. – Впервые он выглядел по-настоящему растерянным. – Я не понимаю, кому и зачем понадобилась Лера. Постараюсь выяснить, но это будет нелегко. Пока ей лучше остаться здесь.

– Исключено, – отрезал папа, но Петр не сдавался:

– Мы с тобой это уже обсуждали. Аш потерпел поражение – такое случается редко. Допустим, что вязник действительно оказался рядом случайно. Но тогда это называется чудом. И вряд ли оно повторится, когда Аш придет за ней снова.

– Готов поспорить, нашего принца-спасителя тоже отыграли, – снова встрял Эрик.

– Сын, прекрати говорить на их идиотском языке, – повысил голос Петр. – Может, для тебя все это тоже просто игры?..

Эрик рассмеялся и поднял руки в знак того, что сдается.

– Как скажешь! Вызвали, призвали, подманили, покликали…

Его перебил папа Леры:

– Ты можешь отказаться, и мы поедем домой.

Как же ей этого хотелось! Взять и уехать, а лучше вообще не приезжать. И чтобы ничего этого не было – но оно было. И след на щеке, и кулон в форме цветка, и эти непонятные, но красивые движения – как танец, как… магия. Что-то, чего она не понимала, но очень хотела понять.

– Нормально. – Лера поднялась с дивана и постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно. – Если нужно, я останусь.

Он улыбнулся ей одними глазами.

– Вечером привезу вещи. Напиши, что тебе взять. Ты всегда можешь вернуться, один звонок – и мы здесь. Командировка отменяется.

– А я настаиваю на обратном. Мы можем поговорить с твоим папой наедине?

Лера кивнула и отвернулась к камину. Утром она и подумать не могла, что переезжает. Знать бы заранее, захватила бы пару книжек, ноутбук и блокнот для рисования. А ведь еще придется уживаться с Эриком… Она даже не предупредила Настю. Настя вообще не знала, что произошло! Хуже всего было то, что Лера не собиралась ей рассказывать. Может быть, позже, когда сама во всем разберется.

Но сейчас это было не главным. Она присела на корточки перед очагом и коснулась металлических завитков на каминной решетке.

Аш. Черный силуэт на фоне окна. Он вернется.

Загрузка...