Я хочу, чтоб ты дышал мной.
Позволь мне быть твоим воздухом.
Позволь свободно путешествовать по твоему телу.
Никаких запретов и страхов…
Насколько глубока твоя любовь?
Как океан?..
Как нирвана?..
Попади в меня сильнее, опять…
Calvin Harris feat. Disciples, "How deep is your love."
Я лежала на кровати в комнате, которую с недавнего времени делила вместе со знакомой по имени Лена, и листала журнал.
Вернее, это соседка по комнате и одновременно однокурсница по институту Лена делила со мной эти несколько метров жилплощади, поскольку не была вынуждена, но поступала так по доброте душевной. Ну, просто моя однокурсница такая жалостливая уродилась, что всегда открыта к проблемам других людей и готова прийти на помощь даже в том случае, если эта помощь ущемляет ее саму. Лена не впервой выручала меня, вытаскивая из всяких неприятностей. И опять, в который раз, она – моя спасительница.
Не могу сказать, что журнал вызвал у меня особый интерес, ведь я читала статьи просто для того, чтобы убить время. И для того, чтобы не думать о проблемах, нависших над и без того забитой головой, постоянно обрастающих новыми слоями и оттого увеличивающихся, прямо как снежный ком, который все катаешь и катаешь, чтобы сделать его больше. Но снеговика ты хотя бы осознанно делаешь и он вреда не приносит, а в моей ситуации с проблемами и неудачами получается все само собой и очень критичен результат.
Скорее всего, здесь, в этих блеклых, очень давно ожидающих и, похоже, совсем нескоро дождущихся косметического ремонта, стенах институтского общежития, мне придется остаться надолго. А всему виной обстоятельства в моей жизни, так некстати сложившиеся буквально сразу же после потери самого близкого и родного человека, которого никто и никогда не заменит, и действующие совсем не в мою пользу.
Непонимание и безразличие со стороны родных по отношению ко мне началось очень давно, но постепенно, из года в год, эта безаберность и пофигизм продолжали активно набирать обороты и развиваться до той поры, пока мне не стало совсем душно и невыносимо в плане морального комфорта жить там, вместе с семьей.
Я, Алевтина Денисова, или попросту Аля, как меня зовут все вокруг, родилась и выросла в том городе, в котором живу сейчас. Переезжать в другой город не думаю, да и не за что. Поскольку я реалист, знающий и прочувствовавший на собственной шкуре, что есть такое лишения и неудачи, настигающие, когда переоцениваешь свои возможности, а также научена опытом, какие бывают от того последствия, то и не уповаю на крупное везение, надеясь только на собственные силы.
Почему я не с родными живу, а кочую с места на место, как неприкаянная? Да потому что родные мои – законченные алкоголики и маразматики, с которыми вообще невозможно сладить.
Мама моя умерла, отец, и без того бывший строгим не в меру, запил после случившегося, и у него понесло крышу. Женился он на женщине-инвалиде ради выгоды, чтобы денег в семье побольше было.
А мне же пришлось периодами, когда отец не выходил из запоя, а порой это могло длиться месяцами беспробудно, искать себе другое жилье. И вот сейчас, поскольку мы с ним здорово разругались, причем совсем недавно произошла эта многозначительная ссора, я ушла из дома, и вот уже третий день пошел, как живу отдельно.
Единственная, кто меня любила, понимала и принимала такой, какая есть, была бабушка. Нет, она не умерла, она и сейчас есть. Но живет очень далеко отсюда, в глухом селе, куда пока что не добралась цивилизация.
К бабушке ездить получается нечасто – времени, которого и так мало в моих сутках, выкраивать никак не выходит, что глубоко меня печалит. Порой ведь хочется поделиться с ней переживаниями, поплакаться, посоветоваться, и сделать это не по телефону, как обычно, а вживую.
А если перезжать туда и жить, так вообще стухнуть можно. В селе не найти работы, да и общаться там особо не с кем, кроме как, непосредственно, с бабушкой. Потому я и не рассматриваю вообще вариант перебираться туда на постоянное место жительства, хоть бабушка меня часто зовет жить-не тужить с ней на пару.
Это очень зря прожитая жизнь получится, если мне, молодой девушке, схорониться в глухомани, где нет даже элементарных удобств: где воду, к примеру, надо набирать в колодце, и, чтобы даже помыть посуду, надо поставить чайник, не говоря уже о том, чтобы по-божески помыться. Я уже молчу про то, что туалет у бабушки на улице стоит, в конце огорода, и в мороз по сугробам, если еще и ночью прижмет, совсем не в кайф выходить из натопленного дома в полуголом виде. Даже кот по имени Матрос, которому уже тринадцатый год пошел, весь белый с темно-серым хвостом и ухом, тоже предпочитает не высовывать нос из дома в морозы, а тихонько справлять нужду на веранде, в уголке. За что Матрос получает веником, затем берется бабушкиной рукой за шкварник и выбрасывается на мороз, но это уже совсем другая история…
Да, кстати, отопление у бабушки печное, что также доставляет немалые неудобства и хлопоты. Так что в гости я к бабушке ездить люблю, а вот каждодневной жизни там не представляю. Проще застрелиться.
Кроме того, в моей жизни студентки и горничной в отеле, где подрабатываю неполный день, появился главный смысл. Относительно недавно появился, но все же он есть, и теперь мне никак нельзя покидать город. Ведь этот смысл – моя любовь.
От нее я получаю радостных моментов не так много, как хотелось бы. Равно как и отдачи от той любви совсем нет. В-основном, я испытываю лишь боль, желание стать к объекту любви ближе, чем вздыхать по нему на расстоянии, а также полное осознание одиночества, никчемности и неполноценности, потому что он не обращает на меня внимания.
Слепая та любовь, безрассудная, опасная для шаткого разума, расшатанных нервов и эмоционально неустойчивого характера, коими я наделена. Да еще к тому же вдовесок, любовь моя безответная и неравная.
Такие вот пироги…
Влюбилась я без оглядки в того, кто о моем существовании и не знает. Хотелось бы мне, чтоб стало все несколько иначе. Оттого и жизнь моя заблистает яркими красками. И счастье появится. Только вот как подступиться к тому человеку, чтобы привлечь его, а не оттолкнуть, не понимаю.
– Видела "твоего необыкновенного" у бара нашего вчера. – сообщила мне Ленка, соседка по комнате, как только вернулась с занятий. Она почему-то пришла с учебы раньше обычного. – Наверное, он и сегодня будет там. Пойдешь следить за ним, Аль?
"Мой необыкновенный" – это вовсе не мой, хоть он и парень, в которого я как раз-таки и влюбилась без оглядки. Точнее сказать, это даже не парень, а взрослый мужчина. А еще точнее – дядечка, как зовёт его Лена, не так давно, но уже переступивший рубеж молодости, жирной красной линией несколько раз подчеркнутый общепринятыми стандартами и социальными мерками.
"Мой необыкновенный" – зрелый, солидный, интересный, привлекательный, важный мужчина, от которого я втихаря пускаю слюни и не сплю ночами, представляя его рядышком с собой, занятым важным делом – целовать мои губы и ласкать тело. В общем, он не такой, как все. Он особенный, а потому необыкновенный.
Я так считаю.
А вот Ленка назвала моего любимого "необыкновеннным" чисто из сарказма потому, что не считала его особенным. Обычный мужик, говорила она, такой же, как и все остальные мужики, который ничем не отличается от таких же мужиков, как и он сам.
Но я же до себя считала истиной совершенно обратное и не соглашалась с мнением подруги. Залипла я на нем, как муха в липкой ленте, то есть, бесповоротно и не щадя себя. Понимала, что обратного пути уже не будет, если я попаду в эту липкую и манящую ленту. И, что парадоксально, я вовсе не хотела искать путь, ведущий к спасению, если там не будет моего любимого.
Вот почему этот мужчина, ни о чем не догадываясь, что за ним открыли слежку, и не подозревая даже, что попался на мушку ко мне, втюренной в него больной любовью девчонки, не желавшей признавать конкурентов и поражение, перекочевал в разряд "мой".
И только мой. Никому не отдам.
Пусть только попробуют отобрать, и тогда я за себя не ручаюсь.
Болезнь этим человеком, моим особенным мужчиной, началась с того момента, как я увидела даже не его самого, а его машину – шикарную тачку, именуемую Лексус, в аккурат припаркованную возле ресторана, мимо которого по обыкновению лежал мой путь в институт и с института. Автомобиль тот привлек мое внимание сразу же, потому что расценивался мною же как несбыточная мечта, которую никогда не достигнуть. В данном случае, к сожалению, мне вообще не светило сесть за руль подобной тачки.
Я каждый раз восхищалась этой машиной, смотрела с завистью и восхищением, пока однажды не увидела ее владельца. Увидела и сразу захотела, чтобы он стал и моим владельцем тоже.
Сумасшествие и бред о нем появился и уверенным ходом набирал обороты с того момента, как мужчина попал в поле моего взора. "Мой необыкновенный" почти столкнулся со мной лоб в лоб, а я, находясь в изумлении, потеряла контроль на собой и своими движениями. Встала столбом, не дыша, смотрела ему в глаза и даже выронила из рук книгу. Увидев его очень близко, почуяв запах парфюма, так идеально смешанного с его натуральным запахом, и заполнив им легкие до отказа, чтобы никогда не потерять и не выветрить из себя аромат любимого, я безоговорочно впустила моего необыкновенного мужчину в свое сердце.
Это безумие, именуемое безответной любовью, случилось со мной несколько месяцев назад, продолжается по сей день. И, похоже, что не скоро прекратится. Если вообще прекратится.
Ленка и я частенько видели этого мужчину как раз в том баре, в котором мы и сами были завсегдатаями. Но, несмотря на то, что мы крутимся рядом друг с другом и что я давненько влюблена в него, мы с "моим необыкновенным" все никак не познакомимся. Он ни разу не глядел на меня, а я стеснялась подойти сама.
Надо что-то делать с моей нерешительностью, которая только стопорит действия, отдаляя меня от собственного персонального счастья. Без нее мне будет куда проще перестать думать головой. Надо оставить ее где-нибудь и навсегда забыть, где, чтобы не наткнуться ненароком.
– Пойду. – ответила я Ленке и вновь уставилась в журнал.
Но сегодня я планирую не просто следить за "моим необыкновенным". Я намерена взять его в плен своей, бешеной и не знающей пощады, любви и постараться не отпускать. Я хочу его чувствовать всегда, каждый день, каждый час, в себе и на себе, рядом с собой и под собой. Очень хочу получить его всего. И я сделаю для этого все, что только в моих силах.
Сегодня я свой шанс упустить не просто не должна, а не имею права. Так что, ради достижения заветной цели придется идти на определенные жертвы, без которых никак не обойтись: измениться за несколько часов, разломать себя, чтобы кое-что вытащить изнутри, оставить это, отложив в дальний ящик, и поскакать налегке навстречу чувствам.
Прощай, ненавистная нерешительность. Прощай, пресловутая мораль и заплесневелая гордость. Долой рамки приличия и совесть. К черту нравственность. И без всего этого утяжеляющего багажа за спиной, я вполне самодостаточна и способна обратить на себя внимание мужчины. Любого. А моего необыкновенного мужчины – тем более.
Ну, просто до бесстыдного беспредела самодостаточная Аля получается, если отсечь все ненужное, именуемое достоинствами. Аж сама себе завидую.