В каминном зале тоже смотрели Маркова. В итоговых новостях. Двое смотрели. И не поймешь, кто из них хозяин. В отглаженных костюмах, в белоснежных сорочках, в сверкающих башмаках и при галстуках, они сидели в сафьяновых креслах и, отвернувшись от огня, снисходительно поглядывали на экран телевизора. Когда Марков удачно отстрелялся с лоскутным одеялом, старший (по возрасту) выключил телевизор и повернулся к камину. Гладкий, ухоженный, со значительным, несколько грустноватым лицом, он хорошо выглядел, но не так хорошо, чтобы не выдать свои шестьдесят.
Второму было вокруг сорока. Худ, жилист, спортивен. Он тоже глянул на огонь и спросил, чтобы начать разговор:
– А зачем вы летом камин разжигаете, Юрий Егорович?
Юрий Егорович объяснил снисходительно:
– Камин разжигают не для тепла, дорогой Иван Вадимович. Камин – это огонь в доме, живой огонь, который позволяет почувствовать вечность. Я люблю смотреть на огонь.
– Ну если так, – протянул спортсмен Иван. – Да, все наши дела в сравнении с вечностью – суета сует.
– Истинно так, – важно согласился Юрий Егорович и добавил: – А он вывернулся. Молодец.
– На этом этапе, – уточнил Иван Вадимович.
– И с одеялом хорошо придумал. Молодец, молодец!
– Вместо знамени – лоскутное одеяло, – догадался Иван Вадимович и сам до невозможности обрадовался своей догадке. – А что! Знамя из лоскутов! Чем не символ сегодняшней России?
– Только вот под такое знамя много народу не соберешь.
– А Марков уверен в обратном.
– Я же и говорю – молодец. – Юрий Егорович снял с подставки бронзовую кочергу и, потянувшись, пошевелил в камине остатки березовых полешек. Огонь занялся по новой. – Как вам известно, Иван Вадимович, я стараюсь не есть на ночь. Но вы молодой, здоровый, проголодались небось? Давайте поужинаем. Вы поедите, выпьете, а я рядом посижу.
– Не такой уж молодой и здоровый, чтобы в полночь трескать водку. Десятку бы скинуть, вот тогда… Лихие мои годы, где вы? Большое вам спасибо, но мне пора.
Иван Вадимович поднялся с кресла. Встал и Юрий Егорович. Посмотрели друг другу в глаза, одновременно улыбнулись.
– Марков – молодец, – снова отметил Юрий Егорович.
– Молодец, – эхом откликнулся Иван Вадимович. – Мы ничего не меняем. Я вас правильно понял?
– Мы не кадриль пляшем, где кавалеры меняют дам. Продолжим наши танцы в ритме вальса, так сказать.
– Вы – поэт, Юрий Егорович.
– Я деловой человек. А вы – тем более. А деловой человек, боящийся риска, – не деловой человек.