Глава вторая Пробы для Бетани
После такого известия было непросто сосредоточиться на французских словах. Бетани и сама понимала, что не готова к диктанту. Она любила ходить за покупками и, казалось бы, должна была без труда выучить французские названия магазинов. Но они почему-то не запоминались. Более или менее запомнились только названия продуктов, которые можно купить в boulangerie[2]. На самом деле Бетани не отказалась бы от pain au chocolat[3] прямо сейчас.
Мисс Лебрен вошла в класс и улыбнулась:
– Ну что? Все готовы к словарному диктанту? Убираем учебники, открываем тетради. – Присев на краешек учительского стола, она открыла учебник и начала диктовать английские слова, которые надо перевести и записать по-французски.
Бетани могла поклясться, что половины этих слов не было в списке, который им задали учить. Как, скажите на милость, по-французски будут «сосиски»?!
Она уныло написала слова, которые знала, но у неё уже появилось предчувствие, что за диктант она получит максимум трояк. Она в панике посмотрела на Сару, но та склонилась над тетрадкой, и из-за упавших ей на лицо волос его было не видно. Бетани быстро взглянула на соседнюю парту. Лили сосредоточенно писала, а Хлоя – сюрприз, сюрприз! – сидела уставившись в одну точку с мечтательной улыбкой на губах. Потом она встрепенулась, вернулась к реальности и тоже склонилась над тетрадкой. Но было ясно, что словарный диктант занимает в её мыслях явно не первое место.
Мисс Лебрен велела им самостоятельно проверить работы соседей по парте, и Бетани сразу же не понравилось выражение лица Сары, когда та читала её ответы и ставила плюсики рядом с верно написанными словами. Кажется, плюсиков было мало. Сара с виноватым видом вернула тетрадь Бетани:
– Извини. Всего восемь правильных.
Ой! Восемь из двадцати?! Вот мисс Лебрен «обрадуется»!
– У меня девять правильных, – шепнула Хлоя. – Это был сложный диктант. Так что не переживай, ты не одна.
Да уж, Хлое легко говорить. Она-то не получает стипендию на обучение в «Дебюте», которая выдаётся «при условии надлежащей успеваемости». Это значит, что Бетани должна хорошо учиться не только по специализированным театрально-музыкальным предметам, но и по общешкольным тоже. А после несданного реферата по естествознанию, кошмарной домашней работы по истории, а теперь ещё и кошмарного диктанта по французскому её успеваемость явно не подпадает под определение «надлежащей».
Бетани сидела, уныло накручивая на палец прядку волос. Сколько промахов тебе простят, прежде чем исключат из школы или лишат стипендии на обучение? А в её случае это одно и то же.
Может, ей бы простили плохие оценки по общешкольным предметам, если бы она блистала по специализированным. Но она не блистает. Сара получила роль в мюзикле «Мэри Поппинс»[4], Хлоя с Лили – роли в шикарном телесериале, а Бетани даже ни разу не отобрали на прослушивание. Если так пойдёт дальше, она точно лишится стипендии. И что тогда?
К счастью, Бетани не единственная написала диктант плохо. Особенно отличился Сэм, приятель Хлои: четыре правильных слова из двадцати. Однако Бетани показалось, что мисс Лебрен с особенным неодобрением посмотрела именно на неё. А чего ещё ожидать после того, как Бетани заснула в пятницу на уроке?! Сейчас было явно не лучшее время сообщать о потерянном учебнике. Вот почему Бетани так испугалась, когда мисс Лебрен заметила, что они с Сарой делят один учебник на двоих.
– Бетани, гьде твой учебник? – Когда мисс Лебрен сердилась, её французский акцент становился заметнее.
Бетани молча уставилась на неё открыв рот, совершенно не представляя, что говорить. Но её спасла Сара.
– Это учебник Бетани, мисс Лебрен. – Она улыбнулась учительнице своей лучшей улыбкой. – Я забыла свой дома, и Бетани со мной поделилась. Извините.
Сара хорошо выучила слова и сделала в диктанте всего две ошибки, поэтому мисс Лебрен была ею довольна и не стала её ругать, а лишь улыбнулась и продолжила вести урок.
– Спасибо! – прошептала Бетани, как только учительница отвернулась.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулась подруга. – Иначе она откусила бы тебе голову!
Бетани удалось продержаться до большой перемены, не получив больше ни одного замечания от учителей. После французского было естествознание, но Бетани сдала реферат ещё вчера, приложив к нему извинительную записку, и миссис Тейлор вроде бы на неё не сердилась.
Но за обедом она всё равно была не в настроении и уныло ковыряла вилкой салат, пока все остальные обсуждали прослушивание для «Маленьких женщин».
Сара легонько пихнула её локтем в бок.
– У тебя всё в порядке? – тихо спросила она, увидев, что Лили с Хлоей заспорили о том, когда у них начинаются репетиции.
Бетани пожала плечами:
– Я просто переживаю из-за учебника. Я ведь не могу постоянно с тобой «делиться».
Сара поморщилась:
– Может быть, к следующему уроку мисс Лебрен слегка успокоится.
– Будем надеяться, – задумчиво отозвалась Бетани, и они с Сарой переглянулись и захихикали. «Успокоиться» и «мисс Лебрен» – это понятия взаимоисключающие. И всё-таки Бетани стало немножко веселее.
После обеда у них был урок пения – её любимый урок! И хотя мистер Харви часто ворчал и посмеивался над ней, он был отличным учителем, и Бетани знала, что с каждым занятием у мистера Харви её голос становится лучше и лучше.
Сегодня мистер Харви повёл себя ещё более непредсказуемо, чем обычно. Он явно был чем-то взволнован, а его упражнение на распевку показалось всем не просто странным, а очень странным.
– Шоколад! – объявил он, усевшись на пианино, после чего выдержал театральную паузу. – Отличное слово для разогрева лицевых мышц. – Шоколад, шоколад, шоколад, шоколад, шоколад! – Подчеркнуто двигая челюстями, словно жуя шоколад, он пропел гамму, чтобы проиллюстрировать свою мысль. – Повторяйте за мной! Шоколад!
Все послушно принялись жевать воображаемый шоколад, стараясь не слишком громко смеяться. Но мистер Харви был прав: упражнение действительно отлично расслабило челюстные мышцы, что было очень хорошо, потому что мистер Харви частенько прерывал ребят посреди песни и возмущался, что никто в этом классе не умеет нормально открывать рот.
Потом они целый час разбирали по косточкам очередную песню, и под конец занятия мистер Харви по обыкновению резко захлопнул крышку пианино. Все вздрогнули, но сегодня учитель пения, кажется, не собирался их критиковать. Он улыбался, и Бетани догадалась, что сейчас он им скажет, почему он сегодня такой довольный, словно кот, наевшийся сметаны.
– У меня есть хорошие новости, но не для всех. Вы наверняка знаете, что в следующем месяце в Альберт-холле будет большой концерт «Звёзды горят для детей»?
– Благотворительный гала-концерт? – уточнил кто-то с задних рядов.
– Да, большой гала-концерт с участием звёзд эстрады первой величины. Все средства, собранные на концерте, передадут детским благотворительным организациям. Поскольку сборы идут для детей, организаторам хочется, чтобы дети тоже участвовали в концерте. И вот тут в дело вступаете вы.
– Мы?! – радостно взвизгнула Бетани. – Правда?! На этом концерте поёт Джасмин Дэй! И не только она!
– Да, вы. Но не все. Только десять человек, из пятого и шестого классов. Но я рад сообщить, что ты, Бетани, уже есть в моём списке.
Бетани подпрыгнула от восторга и обняла Лили.
– Круто, Бетани! – выдохнула Лили. – Я сейчас просто умру от зависти!
– Так, давайте посмотрим. Пятый класс. Да. Бетани, Хлоя, Сэм… Я, наверное, сошёл с ума… Сэм, я тебя умоляю: следи за своим поведением…
– Да, сэр! – Сэм вытянулся по стойке «смирно» с сияющей улыбкой. Он был главным шутником класса, но петь он умел.
Мистер Харви продолжал читать список:
– Джейд, Дейзи и Эйдан. Я попросил Сэма следить за своим поведением, но это касается всех, кого я сейчас назвал. Одно замечание – и я вас сразу вычёркиваю. Это большое событие в мире музыки, и большая честь для школы, что нас пригласили участвовать. Не подведите меня! – Он строго нахмурился, но те шестеро, кого он назвал, ничего вокруг не замечали, ещё не опомнившись от свалившегося на них счастья.
– Хлоя! – Бетани подбежала к подруге и крепко её обняла. – Это так круто! Мы будем петь в одном зале с Джасмин Дэй!