Человек, до выхода в путь ничего не знающий про Компостелу, как не знал и я, представляет себе старую дорогу среди травы и паломников, в основном одиночек, которые топчут ее своими ногами и не дают ей зарасти. Но это грубая ошибка, и человек очень быстро исправляет ее, когда идет получать знаменитый креденсиаль (credencial) – документ, без которого нельзя получить доступ в убежища для паломников.
Тогда он узнает, что Путь – предмет если не религиозного поклонения, то как минимум страстной любви, и эта любовь объединяет многих, кто прошел по Пути. За старой дорогой стоит целая организация – ассоциации, печатные издания, проводники, постоянные работающие посты специализированной помощи. Путь – это сеть организаций, международное братство, своего рода интернационал. Никому не запрещено вступить в эту организацию, но с первой минуты вашего выхода на Путь она напоминает вам о себе, вручая вам этот креденсиаль – сертификат паломника. Креденсиаль – гораздо больше, чем забавный кусок картона, оформленный «под старину». Раз вы должным образом зарегистрированы, то в будущем, как «бывший паломник», станете получать научные журналы, приглашения на пешие прогулки. Жители некоторых городов имеют даже право освежить свои воспоминания на организованных для них встречах с теми, кто недавно вернулся с Пути. Эти дружеские встречи за стаканом вина называются «Вино паломника».
Я открыл для себя этот мир в один дождливый день, войдя в маленькую лавочку на улице Канет в Париже, в квартале Сен-Сюльпис, где расположилось Общество друзей святого Иакова. Среди баров – филиалов более крупных заведений, среди магазинчиков с тряпьем это здание сразу бросается в глаза. Его приятно пахнущий зал напоминает приходскую церковь. А на пыльном беспорядке загроможденного вещами зала лежит печать, которой отмечены все помещения общественных организаций и которую невозможно подделать. Дежурный, принявший меня, был уже немолод. Его можно было бы назвать престарелым, но в словаре друзей святого Иакова нет такого слова. Кроме него, в лавке никого не было, и я подумал, что разбудил его, если бы он не прилагал огромные усилия, чтобы выглядеть занятым. Сюда еще не добрались современные информационные технологии. Здесь по-прежнему царствуют карточки из желтоватого бристольского картона, напечатанные на ротаторе буклеты и расплывчатые штемпели – оттиски металлической печати с подушкой для чернил.
Когда я объявил о своем – еще не окончательном, как я думал, – намерении пройти по Пути Святого Иакова, у меня было не совсем спокойно на душе. Это место походидо на исповедальню. Я еще не знал, что мне не будут задавать вопрос «зачем?», и принялся обосновывать свое решение, но мои доводы, разумеется, звучали фальшиво. Дежурный улыбнулся и вернулся к практическим вопросам – имя, фамилия, дата рождения.
Постепенно он подвел меня к важному вопросу – желаю я вступить в общество с подпиской на его бюллетень – это дороже, или без подписки, то есть за минимальную плату. Он назвал мне цену для каждого из двух вариантов. Разница в несколько евро казалась ему достаточно большой, чтобы пуститься в пространные объяснения по поводу того, что именно получает вступающий в каждом случае. Я посчитал это достойным похвалы желанием проявить солидарность и не лишать Пути даже самых бедных просителей. Но потом, в дороге, я понял, что дело было совсем в другом: паломники постоянно заняты тем, что ищут способ за что-то не заплатить. Часто эта экономия не вызвана необходимостью, а представляет собой своего рода спорт и является знаком принадлежности к клубу. Я видел, как вполне обеспеченные путники очень долго высчитывали, что для них выгодней – купить сэндвич (один на четверых) в баре или пройти еще три километра и купить его в булочной, существование которой они лишь предполагают. Паломник к святому Иакову – по-французски «жаке» – не всегда – и даже далеко не всегда беден, но ведет себя как бедняк. Это объясняется одним из трех обетов, которые со времен Средневековья дают те, кто посвящает себя служению Богу, – бедность, целомудрие и послушание; но это можно назвать и просто скупостью, а паломников скрягами.
Но чем бы ни объяснялся это обычай, после того как вы получили креденсиаль, от вас ожидают, что вы будете его соблюдать и вести себя соответствующим образом. Идет паломник к Богу или нет – это его дело, но в пути он обязательно должен тянуть черта за хвост.
Разумеется, вы встретите и много таких людей, которые уютно обустроили свое паломничество – путешествуют из отеля в отель, пересаживаясь из автобуса класса люкс в услужливо поданное такси. У жаке вошло в обычай говорить об этом сладким голосом: «Каждый проходит свой путь так, как желает». Однако не нужно много времени, чтобы понять, что за этой внешней терпимостью скрыто глубокое презрение «настоящего» паломника к «мнимому». Настоящего узнают по расходам: он старается потратить как можно меньше денег. Конечно, случается так, что «настоящий» паломник, не имея другого выбора, когда он болен или убежища для паломников переполнены, вынужден остановиться в гостинице – если есть возможность, то скромной – и стать соседом путешественников класса люкс. Но будьте уверены: там он в полной мере подчеркнет свое отличие от них: например, съест все конфеты, которые были положены в блюдце на регистрационной стойке.
Я еще не знал этих обычаев и совершил первую оплошность – с небрежностью короля согласился на вступление с подпиской на бюллетень и, самое главное, дал понять, что лишние три евро для меня не проблема.
Дежурный поблагодарил меня от имени общества, но его тонкая улыбка достаточно ясно давала понять, что он меня жалеет: «Прости его, Боже: он (еще) не ведает, что творит».
Креденсиаль, который выдает Общество друзей святого Иакова, представляет собой сложенный гармошкой кусок желтоватого картона. Правда, он не слишком красив, и предполагаемый будущий паломник смеется, возвращаясь домой. Этот документ на бумаге, которая, несомненно, была использована и переработана уже три раза, где большими квадратами отмечены места, куда после каждого этапа должен быть поставлен штемпель, выглядит и впрямь не очень серьезно. Но с креденсиалем дело обстоит так же, как со всем остальным: его настоящую ценность узнаешь только на Пути.
После того как ты сто раз будешь шарить в рюкзаке, разыскивая этот кусок картона, вынимать его оттуда мокрым от дождя и искать батарею отопления (которой нигде нет), чтобы высушить, после того, как будешь бояться потерять его, а потом лихорадочно искать под недоверчивым взглядом подозрительного владельца гостиницы; после того, как, пройдя очередной утомительный этап, ты, победитель, каждый раз будешь класть его на стол служащего в туристическом бюро, и тот, изобразив на лице отвращение, будет слегка касаться его своей официальной печатью, показывая, что боится ее испачкать; после того, как ты, придя в Компостелу, гордо развернешь его перед чиновником из мэрии, чтобы тот написал для тебя на латыни сертификат паломника, ты поймешь, чего стоит эта реликвия. После возвращения паломник хранит креденсиаль среди предметов, принесенных с Пути.
Хотя, конечно, ничего общего между ними нет, я бы сравнил мой помятый, покрытый пятнами и выцветший под солнцем креденсиаль с теми бумагами, которые привез из плена мой дед. Это были талоны на еду и на лечение в больнице, и для депортированного человека они, должно быть, имели огромную ценность; я представляю себе, как заботливо он их хранил на своем теле.
Разница между пленом и Путем в том, что Компостела – не наказание, а добровольное испытание. По крайней мере, так считают, хотя опыт быстро начинает противоречить этому мнению. Каждый, кто идет по Пути, рано или поздно начинает думать, что осужден на это. То, что приговор вынес он сам, ничто не меняет: наказания, которые человек накладывает на себя сам, часто бывают не менее суровы, чем те, которыми карает людей общество.
Человек уходит к святому Иакову с мыслью о свободе и скоро оказывается просто каторжником Компостелы среди других себе подобных. Грязный, ослабший от усталости, вынужденный нести на себе свой груз в любую погоду, каторжник Пути узнает радости братства так же, как пленные и арестанты. Сколько раз, сидя на земле перед гостиницей среди других убогих странников, растирая руками натруженные ступни, жуя плохо пахнущую еду, купленную по смешной цене, высокомерно игнорируемый обычными прохожими – свободными, одетыми и хорошо обутыми, я чувствовал себя зэком вроде Солженицына, одним из нищих оборванцев с Пути, которых называют паломниками!
Вот на что обрекает человека креденсиаль. После того, как ты возвращаешься домой, самым невероятным кажется, что ты еще и заплатил за него.