В горном институте, где мы с Володей учились, наконец-то настали каникулы. Но проводить их в пыльном и жарком городе мы не собирались. И вместо того, чтобы слоняться по городу и отдыхать, как нормальные студенты, мы нашли работу в одной геофизической партии. Путь наш на место работы, на север области, был усыпан не розами, а сплошными терниями. По пути мы познакомились с правоохранительными органами, отсидели несколько суток в камере, но, в конце концов, добрались до своей цели, – на базе геофизической партии нас приняли на работу, обули в болотные сапоги, дали энцефалитки и увезли в тайгу.
Палаточный лагерь стоял на берегу речки. Она была неширокая – метров десять, глубиной метра полтора и вода в ней была холоднющая. Состав геофизического отряда состоял из начальника отряда, девушки-геофизика и нескольких рабочих. Все они прошли через зоны, СИЗО и колонии-поселения. Работал также один манси, профессиональный охотник, который зимой охотился на соболей, а летом зарабатывал на жизнь работой у геофизиков или геологов.
Меня поселили с начальником отряда – геофизиком лет тридцати, а Володю к рабочим в большую палатку. Мы все спали под марлевыми пологами в ватных спальных мешках. Там было такое количество мошки, что ни раньше, ни позже я не видел. Работали мы весь день в накомарниках, но мошка все равно пробиралась через сетку и умудрялась забираться в болотные сапоги, чтобы укусить наши городские ноги. Так как никаких развлечений в тайге не было, то с наступлением темноты все укладывались спать – под полога, а если было прохладно, топили печки. Однажды, когда я залез в спальный мешок, под марлевый полог, то по своей привычке решил покурить перед сном.
Зажег спичку, но даже не успел поднести ее к сигарете. Марля на моем пологе мгновенно вспыхнула. Палатка озарилась огнем, и наверное, вспыхнула бы, если бы не моя молниеносная реакция. Я сразу же поднял руку и сбил пламя. В палатке воцарилась темнота и тишина, которую нарушил удивленный голос начальника отряда. Он только сказал удивленным своим голосом: «ну и ну!», и инцидент был закончен. Он больше не сказал ни слова, а я больше в спальном мешке под пологом не курил.
Поднимались мы очень рано: дежурный готовил завтрак, мы завтракали и отправлялись на работу. Работа была сдельная, и никого не надо было заставлять. Обычно рабочие зарабатывали рублей по четыреста – пятьсот, и это считалось нормально. Оклад у инженера был в городе сто двадцать рублей: – когда я окончил институт, это был мой оклад.
В этом отряде, когда шел дождь, обычный для Северного Урала, никто не работал. Рабочие отдыхали, отсыпались, варили вкусные блюда. Там я впервые в жизни попробовал компот из жимолости.
В один такой ненастный день мы с одним рабочим решили поставить в реке сеть. Я до сих пор не знаю, была ли в этой речке рыба. Но сидеть сиднем около костра нам надоело, и мы решили поставить сеть, а потом устроить королевскую уху. Несмотря, что у меня отец был рыбаком, он никогда сетями не ловил. И я, конечно. Так что опыта ловли рыбы сетью у меня не было. А у рабочего, который пошел со мной, тоже:– он всю свою жизнь провел в тайге, и в ней как-то не принято было ловить рыбу сетью.