Несмотря на безмолвную напряженность, царившую за ланчем и которую невольно ощущали все трое, трапеза прошла в милом обсуждении сегодняшней жары, великолепного сада леди Крэнфорд и последних слухов из королевского дворца. Однако, затем беседа плавно перешла в обсуждение политики и войны, и Вивиан, прибывшая из маленького отдаленного городка, не могла поддержать эту часть разговора, но внимательно ловила каждое слово, сказанное ее тетушкой и кузеном. Лишь через некоторое время Энтони заметил, как молчалива стала его кузина, и понял, что ей просто нечего сказать ни о королевской семье, ни о политике, ни о идущей с Францией войне. Да и откуда провинциальной девушке владеть этими знаниями? Почувствовав досаду, Энтони принял попытку повернуть разговор в другое русло, но его мать упрямо возвращалась к интересовавшим ее темам и пространно разглагольствовала о том или ином событии.
– Матушка, наши разговоры о политике и войне утомляют нашу гостью, – наконец, прямо сказал Энтони своей матери.
– Это правда, моя дорогая? – вскинула брови леди Крэнфорд, хотя прекрасно видела скучающие глаза племянницы, которая, от скуки, перебирала длинными белыми пальцами золотую цепочку на своей шее.
– Увы, тетушка, я не сильна ни в королевских сплетнях, ни в политике, ни в войне, – честно ответила та: ее ужасно раздражала манера тети Беатрис вести длинные монологи о том, что ее, Вивиан, ничуть не интересовало. Направляясь на ланч, девушка предвкушала услышать последние новости о сезоне, высшем свете, моде и танцах, поэтому сейчас изнывала от скуки, небрежно облокотившись на спинку стула (что было вопиющей грубостью, по мнению ее тети). Но, услышав слова Энтони, искренне желающего вновь дать ей возможность принять участие в беседе, Вивиан выровняла спину и благодарно улыбнулась кузену, к большому неудовольствию его матушки.
– Но тогда что же тебя интересует? – нарочно удивленным тоном спросила леди Крэнфорд, словно ее племянница была невежественной дурочкой.
– Меня интересуют более практичные вещи, тетушка, – вежливо, но с напором ответила на это Вивиан.
– Какие, например? – обратился к ней кузен.
– В первую очередь, меня интересует, когда и как вы планируете представить меня свету, – пристально глядя в глаза леди Крэнфорд, сказала девушка.
«Какая цепкая! Только приехала, и вот, уже требует, чтобы я отодвинула все свои дела на задний план и всецело посвятила себя ее дебюту! – с легкой усмешкой подумала ее тетя. – Но это и к лучшему: чем раньше эта девица выйдет в свет, тем быстрее она выйдет замуж, и ее замужество освободит меня от обязанности опекать ее»
– Ты права, дорогая. Но давай обсудим это чуть позже, за вечерним чаем в беседке у озера. К тому же не думаю, что обсуждение твоего дебюта будет занятной беседой для Энтони: молодые люди мало интересуются подобными вещами, – наигранно улыбнулась леди Крэнфорд.
– Вы правы, матушка: меньше всего на свете я желаю слушать о ваших женских штучках. Пусть ваши женские тайны останутся для меня неизведанной Вселенной, – тихо рассмеялся на это Энтони. – Но, если трапеза подошла к концу, прошу простить меня: у меня есть кое-какие планы.
– Конечно, мой дорогой. Мы не будем задерживать тебя, – улыбнулась его мать, в этот раз совершенно искренней улыбкой. – Ты тоже можешь быть свободна, Вивиан: но ровно в семь часов я жду тебя в беседке у озера.
– Благодарю вас, тетушка. Я буду в своей комнате: кажется, я и правда устала с дороги. – Вивиан с готовностью поднялась со стула, сделала книксен и направилась в свою комнату.
– До вечера, матушка. – Энтони поцеловал руку своей матери и тоже исчез с балкона, оставив леди Крэнфорд в одиночестве.
Но та не скучала: ее мысли были где-то далеко, в прошлом. И ее сердце сжималось от боли, а душа была полна щемящей тоски.
Несмотря на то, что Вивиан и Энтони покинули Южный балкон одновременно, они не стали вести долгую беседу, а лишь пожелали друг другу хорошего дня и разошлись по своим покоям. Девушка была раздражена пренебрежением к ней тети, а приказ последней прийти в беседку у озера даже разгневал ее: она, Вивиан, не прислуга, а гостья! Ее тетка не имеет права командовать ею! За прекрасным лицом ангела скрывался вспыльчивый жгучий темперамент.
Дойдя до своих покоев, Вивиан весьма громко хлопнула дверью, а затем в сердцах бросила на красный ковер свои белые перчатки и тихо воскликнула:
– Эта женщина! Злая чопорная старуха! Ненавижу ее! И сколько мне еще придется выносить ее приказы? Хоть бы поскорее выйти замуж!
Девушка подошла к большому окну и вперила взор на каменный двор, куда, собственно, выходили окна ее покоев.
«Нужно написать им. Они должны знать, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы воплотить наш план в реальность. Я не подведу их! – Думала она, нахмурив брови и играя пальцами со своей цепочкой. – Поэтому я должна и виду не подавать, что каждое слово и каждый поступок моей бессердечной тетки бьют меня, как пощечины. Эта женщина – сам Дьявол в платье! Я вытерплю все, и, Господь свидетель, не дам ей удовольствия видеть мои слезы!»
Вдруг зоркие зеленые глаза мисс Коуэлл заметили во дворе Энтони Крэнфорда: он шагал к ожидающему его, новенькому на вид открытому экипажу с парой белоснежных лошадей. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, молодой аристократ остановился, обернулся и поднял взгляд на окно, у которого стояла его кузина. Не ожидав этого его поступка, Вивиан не сразу нашлась, что делать, но улыбнулась и слегка помахала ему рукой. В ответ Энтони тоже улыбнулся и коснулся пальцами своей высокой черной шляпы, а затем ловко запрыгнул в экипаж, и тот тотчас повез его к большим железным воротам, ведущим из Гринхолла в центр города.
«Мой кузен так галантен… И как только у моей жестокой тетки родился такой замечательный сын?» – невольно подумала Вивиан, провожая экипаж взглядом.
В двери постучали.
Девушка глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе спокойствие, и вновь спрятала свои истинные чувства за ослепительной улыбкой.
– Войдите! – сказала она.
В покои вошла Джейн.
– Прошу прощения, мисс Вивиан, за беспокойство. Я лишь хотела узнать, нужно ли вам что-нибудь?
– Как хорошо, что ты здесь! – искренне сказала Вивиан: в этом большом мертвом доме горничная Джейн была чуть ли не единственным огоньком тепла, согревающим душу гостьи. – Я не отказалась бы от горячей ванны. Да, и принеси мне пару чистых листов, чернила и перо: мне нужно написать домой.
– Как скажете, мисс Вивиан! – просияла Джейн и выскочила за дверь.
За то время, пока Джейн вместе с Эмили, которую та позвала на помощь, таскали в просторную ванную, стоявшую в покоях Вивиан за красивой переносной ширмой, ведра горячей воды, гостьей было написано пространное письмо, после переданное Джейн кучеру Филипу. Вскоре Вивиан лежала в горячей воде, смешанной с розовым маслом, и старалась не думать о том, что вечером ее ждал тяжелый тет-а-тет с тетей Беатрис.
Но чаепитие в беседке у озера прошло намного дружелюбнее, чем того ожидали и обе дамы, и за час ими были оговорены все детали будущего дебюта «дорогой» племянницы, а также пышного приема в ее честь в Гринхолле. Было решено: первый выход Вивиан в свет должен быть настоящим фурором, и этот фурор был назначен на пятницу: именно в тот день устраивался бал у герцогини Мальборо – самой популярной женщине Лондона и королевства после супруги Его Королевского Величества Принца Регента.
– Надеюсь, скоро мы найдем для тебя хорошего мужа, моя дорогая, – как бы невзначай, сказала леди Крэнфорд, когда чаепитие подошло к концу.
– Я тоже надеюсь на это, дорогая тетушка, – улыбнулась ей Вивиан.
– Этот сезон обещает быть очень удачным и для тебя, и для Энтони: ему нужно найти богатую невесту. – В этот раз хозяйка поместья решила убить все возможные надежды племянницы на брак с ее сыном и прямо заявила, какая судьба ожидала Энтони.
– Ваш сын очень привлекательный мужчина. Я уверена, что и он сделает очень хорошую партию, – совершенно спокойно ответила на это ее племянница. – Но сейчас я желала бы уединиться в своих покоях: этот день был полон событий и впечатлений. Признаться, я очень утомлена и мечтаю об отдыхе.
– Конечно, моя дорогая. Отдыхай, – было ей ответом.
– Благодарю вас, дорогая тетушка. – Вивиан присела в глубоком книксене и покинула беседку.
До волнительного события оставалась всего неделя, но в предвкушении его, Вивиан потеряла сон и аппетит, к тому же, у нее было немало забот, самой незамедлительной из которых было полное обновление гардероба по последней лондонской моде.
К счастью, Энтони Крэнфорду не пришлось обливаться потом, сидя в своем открытом экипаже под жгучим летним солнцем: небо вдруг затянулось тяжелыми серыми облаками, и улицы Лондона наполнились духотой, которая обычно устанавливается перед грозой. Сомнений не было: в скором времени должен был пойти дождь, и молодой аристократ с тоской подумал о том, что поступил неверно, выбрав именно этот экипаж Крэнфордов, купленный всего пять дней назад.
«Хоть бы успеть доехать до «Логова», не промокнув. Чудная погодка, что сказать!» – с усмешкой подумал он, подняв взгляд на затянутое тучами небо.
Словно насмехаясь над надеждой молодого человека, воздух вдруг пронзил громкий раскат грома.
– Томас, добавь-ка скорости! – с легким смехом сказал Энтони своему кучеру.
– Есть, сэр! – отозвался на это кучер и, слегка взвизгнув хлыстом, пришпорил белых лошадей.
Экипаж быстро покатился по вымощенным камнями улицам, едва не сбивая простой люд, перебегающий дорогу. Но вскоре удача изменила Энтони, и его экипаж застрял в пробке. Бог словно решил посмеяться над жителями Лондона: в одно мгновенье хлынул такой ливень, что трудно было разглядеть хоть что-то на расстоянии вытянутой руки.
«Дьявол! Этот костюм был доставлен только вчера! Какое невезение!» – пронеслось в голове у Энтони: он промок до нитки, впрочем, как и все те, кто в это время оказался на открытых улицах и площадях. А ведь этим элегантным темно-голубым костюмом он желал похвастаться своим друзьям. Увы! Костюм и шляпа были безвозвратно испорчены. Не пострадали лишь черные кожаные туфли.
Настроение молодого Крэнфорда сошло на нет, однако этот ливень заставил его отвлечься от странных, совершенно ненужных ему мыслей, которые не давали ему покоя всю дорогу: мысли о том, как прелестна его юная кузина Вивиан. Он видел перед собой ее смущенную улыбку и большие зеленые, как изумруды, глаза. И она была так трогательно беззащитна, эта девушка…
– Приехали, сэр! – вдруг услышал он громкий бас своего кучера.
«Должно быть, я вновь забылся. Только и осталось влюбиться в нищую кузину, насколько бы красивой она ни была!» – с насмешкой над самим собой подумал Энтони.
– Езжай домой и забери меня завтра в шесть, – скомандовал он кучеру: молодой повеса не желал опаздывать на завтрак в Гринхолле, зная, как его отсутствие за столом огорчит его мать. Этот молодой человек очень любил и уважал свою мать несмотря на то, что она с неодобрением относилась к его ночным кутежам с друзьями в «Логове».
«Логовом» назывался небольшой двухэтажный дом, который Энтони и два его друга арендовали почти на окраине Лондона. Предназначением этого места было: распитие крепкого алкоголя, развлечение с продажными женщинами и игра в карты на деньги. Однако, это не было чем-то вопиюще непристойным: почти все молодые аристократы Лондона кутили с таким размахом, словно эти ночи были последними в их жизнях. Что сказать, Энтони Крэнфорд был одним из них, и даже его матушка не могла остановить его от этих пьяных встреч с друзьями! Молодость, что с нее взять? С ее желаниями следует лишь смириться, или смотреть на них сквозь пальцы.
– А! Крэнфорд! – Послышался громкий крик, едва Энтони переступил порог «Логова». – Попал под этот жуткий ливень, приятель? Ну и везунчик же ты!
Навстречу новоприбывшему вышел его лучший друг – единственный сын и наследник богатого банкира Джереми Уингтон. Этот молодой джентльмен не мог похвастаться аристократическим происхождением, но, благодаря миллионам своего отца, Джереми входил в число друзей почти всех молодых аристократов Лондона. С Энтони Крэнфордом его связывала особо крепкая дружба: когда и как познакомились эти двое, а также, как нашли общий язык настолько разные по характеру и мышлению джентльмены, кажется, навсегда останется загадкой. Однако, леди Крэнфорд, которая недолюбливала Джереми из-за его «пагубного влияния на ее сына», подозревала, что Энтони имел несчастье познакомиться с Джереми Уингтоном на одной из студенческих попоек, когда оба учились в Оксфордском университете.
Джереми Уингтон был весельчаком с приятной, даже красивой наружностью: он обладал высоким ростом, длинными до плеч темными волосами и карими глазами, а на его лице никогда нельзя было увидеть даже намека на растительность – он всегда был гладко выбрит. Сын банкира всегда был одет со вкусом, имел талант писать любовные стихи, неплохо танцевал и мог выпить бутылку крепкого виски всего за четверть часа. Джереми любили в свете за веселый характер и будущие миллионы, которые принесут счастье одной из лондонских красавиц-аристократок. Единственной персоной, которой приходилось улыбаться этому бравому джентльмену фальшивой улыбкой, была графиня Крэнфорд.
– Проклятый дождь испортил мой новый костюм! – с легким смехом сказал Энтони, снимая с себя мокрый сюртук и откидывая его в угол небольшой скудно обставленной прихожей. – Как бы не подхватить простуду после того, как небо излило на меня Темзу!
– Ты прав, друг мой, ни слова больше! – Джереми хлопнул в ладони и крикнул куда-то в сторону: – Эдди! Неси-ка сюда стакан бренди, да пополнее! И не смей выпить по пути половину, черт усатый! – Затем он снова обратился к Энтони: – Да ты промок до нитки! Что ж, снимай свое тряпье: высушим его у камина. Все равно одежда нам сегодня не понадобится: наверху нас ждут красотки из борделя миссис Бри!
– Вечер обещает быть насыщенным, – усмехнулся на это Энтони, и вдруг перед его взором возникло прекрасное женское лицо, заставив молодого человека спросить: – Есть рыжие?
– С каких это пор тебе стали нравится рыжие? – хохотнул на это Джереми. – Хотя, молчи! Но тебе повезло: на нашем маленьком собрании присутствуют целых две рыжих девчонки. А Эдди уже положил глаз на двух блондинок.
– Если рыжих две, и блондинок тоже две, сколько же девчонок ты заказал? – рассмеялся Энтони. – Полборделя? Я прав?
– За кого ты меня принимаешь! – горячо воскликнул на это Джереми. – К нашим услугам все девки борделя и не меньше!
В эту ночь Энтони веселился с двумя рыжими продажными работницами борделя миссис Бри, представляя при этом, что в его постели лежит прекрасная огненоволосая кузина Вивиан. Сама же героиня его фантазий спала на шелковых простынях под защитой Гринхолла, но не видела ни одного сна и даже не подозревала о том, что ее кузен уже упал к ее ногам.
Величественный Гринхолл спал, и лишь одна персона не торопилась потушить свечу в своей большой холодной спальне: леди Крэнфорд держала в слегка дрожащих пальцах небольшой портрет, и ее губы двигались в молчаливом бормотании.