Первая мысль, которая молниеносно родилась в моей головушке, заставила внутренне содрогнуться.
Я представил в ярких красках реакцию хозяина дома на этот цыганский табор, неожиданно появившийся на его пороге, и вторгшийся во владения спокойствия, тишины и умиротворения мира антиквариата. Ну и, конечно же, сопровождаемый всеми сопутствующими последствиями.
Вот никак не ожидал, что всё будет именно так. Артур наверняка сейчас пребывает в бешенстве, или скоропостижно рухнул в обморок, да и валяется среди обалдевших предметов антиквариата. Этот антиквариат запросто может обалдеть, так как видали уже нечто подобное. Знаем.
– Ну, вот как, так-то? – выразился я эмоционально, обращаясь сам к себе. – Сколько же барахла?! И это они далеко не все вещи и добро с собой взяли, – я вспомнил о сундуках, оставленных хозяевами в покинутых домах. – Ирония прямо! А ведь в самом поселении, с заброшенными тут и там хозяйствами, мне, Гриня, количество жителей таким большим не показалось, от слова «вовсе». Наверное, размеры площади деревеньки ввели в заблуждение, где все эти замечательные люди просто растворились на подворьях, создав обманчивое впечатление малочисленности. Мне – хана, Артур меня разорвёт на части! – достаточно самокритично приговорил я про себя. – И будет прав, кстати!
Вот только сейчас и дошёл до меня истинный масштаб происходящего, когда почти полсотни человек оказались на небольшой площади первого этажа дома, по сравнению с посёлком. Всё стало именно так, как и должно было быть.
Молодой Распутин молчал, следуя за мной след в след, при этом, как и я, изо всех сил стараясь не наступать на вещи прибывших селян.
Они, конечно же, селяне в смысле, постарались разложить их аккуратненько вдоль стен, но не всё у них так хорошо получилось, как хотелось бы сейчас мне и Гришке.
– Гринь, мне надо срочно отыскать в этом бедламе Артура с Николаем Фёдоровичем, – внёс я уточнение, переступая очередной узел с добром вынужденных эмигрантов. – Чую я, что дело может завершиться худо! Нас всех выставят за порог, и ручкой не махнут на прощанье! Н-да… – пришлось невольно сгустить краски, внимательно прислушиваясь к шумам, доносящимся абсолютно отовсюду. – Короче, Гришаня, давай, в свою комнату пробирайся, оружие моё захвати, и сложи там всё, – я протянул свой патронташ и кобуры, оставив при себе лишь шпагу. – Потом подтягивайся в нашу общую комнату, ну, в ту, где мы привыкли собираться все вместе, – я остановился у очередной двери, за которой услышал радостные нотки в общении новоприбывших жителей. – Если только она уже не занята новыми гостями, – поправился я, не отвергая и такое развитие ситуации. – И вся эта катавасия, Григорий, грянула из-за меня…
Мой оруженосец не реагировал ответными речами или репликами, по моему мнению, из-за пребывания в грёзах о своей девушке Василисе. Вот повезёт же человеку! Хоть какая-никакая, а радость от всего этого хаоса ему перепадёт.
Ну, что же теперь, себе голову пеплом посыпать? Право, не стоит! Нужно преисполниться оптимизмом и всего-то!
Буду проблему временного пребывания, что норовит возникнуть, с Артуром решать, да и готовиться к срочному поиску постоя для своего народа. Мой он теперь, и это уже свершившийся факт, подразумевающий ответственность определённого рода за их души. Сами-то они совершенно беззащитны в новых условиях жизни незнакомого города… Н-да… Вот так, как-то.
Раздумывая таким образом и делая известные выводы, я и дошёл до знакомой двери нашего уютного зальчика общих посиделок и совместных трапез.
Остановился и прислушался, следуя не низменному желанию развесить уши до чужих разговоров, а исходя из побуждений осторожности в сложившихся реалиях дня. Мало ли, кто там сидит и чаёк попивает.
Да и на сердце что-то вдруг стало неспокойно, а явной причины для такой реакции внутреннего голоса я пока не наблюдаю. Ведь оккупировавший дом деревенский табор с узлами – не в счёт. Так как с ним ясно всё, ну, в общем, понятно, более-менее. А вот предчувствие, что меня по обыкновению не подводит, что-то шалит, и плодит тревожные флюиды.
– … и заметьте, Николай Фёдорович, – я распознал вполне спокойный, даже чуть радостнее обычного, голос Артура. – Тот полк, что в деревне на затянувшийся постой встал, так и не смог понять, куда девается провиант из запасов полевой кухни! Представляете себе настрой отцов-командиров? На постое-то эти продукты к неприкосновенному запасу относятся, и хранятся на случай полевых выходов подразделений из полевого лагеря! Или для питания, при смене дислокаций, когда полк маршем следует. Посему, в амбар тот, что под склад выбранный, и не заглядывал двое суток никто, а тут… Вон оно что! – завершил антиквар предложение, на интригующей ноте.
– Кхе-х, тогда позвольте спросить, уважаемый Артур, – заговорил Татищев, явно заинтригованный услышанным. – И как же вычисли негодяя? Кто это был?
Небольшая пауза сопроводилась шуршанием одежды человека, подыскивающего положение в кресле поудобнее.
– Отдал я тогда распоряжение Рунным Магам, прикреплёнными к полку, артефакты расставить, – довольно пояснил Артур. – А караул с того поста убрать и расположить поодаль, магам же Вольным охрану передать наказал. И вот! Ночью-то случилась заварушка, и упырь-душегуб попался, который из мытарствующих демонов, что без цели шатаются, если убиенный хозяин приказа не отдаёт. Уничтожили его, конечно же, а магам велено было артефактов везде поставить, хоть и дороги они.
– Однако, позвольте, уважаемый Артур! – удивлённо произнёс Николай Фёдорович. – Упырь тот, с чего промышлял-то продуктами, а не убийствами? – задал он наверняка правомерный вопрос.
А я вдруг осознал, что понятия не имею о стереотипах поведения мытарствующих демонов, и даже не имею толики фантазии, чтобы представить, как же это мытарство может выглядеть. На ум только тот красный архидемон приходит, с рваными крыльями и в огненном мареве, стелющемся по телу.
– Тут-то всё и дело! – сокрушённо подметил хозяин дома. – Не успели спросить его, изничтожили исчадие хаоса от обиды да жалости к съестному, а более таковых мы не встретили, хотя и искали долго!
– Хе-х! – усмехнулся Татищев. – Байка это всё, да?! Разыгрываете вы меня, уважаемые! Признайтесь же, право!
– Хе-хе-хех… – я услышал старческий смешок. – Ну, конечно же, граф, ну конечно же! – сказал третий собеседник голосом Деда Ермака, и все трое за дверью рассмеялись.
Я же опешил от такого поворота и несколько мгновений стоял столбом, стараясь переварить нежданную новость, держась за ручку двери. Истукан неприкаянный завис основательно в лице моём.
Нифига-се! Я не понял ничего! Факт кричит мне о том, что Дед Ермак знаком с Артуром!? И не просто так, шапочно, а хорошо они знают друг друга. Новость на миллион, но, чёрт дери, откуда?
– Входи же, Феликс! – я услышал обращение Артура, и не к кому-нибудь, а к себе. – Мы давно тебя ждём, с самого приезда твоего нового населения поместья! Ну же, смелее, мой друг, входи же, не стоит стоять за дверью!
Я и вошёл, не отнекиваться же и не пытаться прикинуться отсутствующим перед двумя Магами Рун, один из которых Архимаг, к тому же. И не факт, что Ермак простой колдун, и не имеет приставки «Архи», подстать Артуру.
Вошёл и сразу почувствовал голод, так как в нос ударило многоголосье запахов свежайшей сдобы и домашней выпечки. Я от таких запахов не знал куда деваться, ещё живя в лесном поселении, и проходя там лечение. Там тогда Василиса выпечкой занималась, а мне выходить приходилось – иначе я имел огромные шансы слюной захлебнуться. Моментально и насмерть.
Осмотрев стол, я увидел там именно то, что и рассчитывал – целый плетёный поднос пирожков с разными начинками. Вечно горячий самовар испускает пар из-под крышки, а из заварника доносится букет запахов разнотравья лесного сбора. Василисы нет, что естественно для разговора взрослых мужиков.
– К-х… К-хм… – я помассировал голосовые связки, кашлянув в кулак. – Господа, прошу простить меня за невольное знакомство с вашей беседой. – Решил я сразу извиниться, прежде чем продолжить. – У меня есть пара выводов и вопросов, основанных на них. Разрешите проговорить их?
Улыбки сошли с лиц друзей, и они стали серьёзнее, отреагировав на мой тон, тоже серьёзный.
– Да, Феликс, – кивнул Артур и полез в кармашек за пенсне.
– Слушаем тебя, – среагировал Николай Фёдорович и развернулся вместе со стулом ко мне.
Ермак и так меня прекрасно видел, сидя в кресле рядом с хозяином, так что Дед, с тем странным треугольником на лбу, остался на месте, просто придав более внимательное выражение своему лицу, наполненному мудростью прожитых лет.
Я прошёл на середину зала и остановился, поправляя рунную шпагу и формулируя из мыслей слова, а из слов предложения. Необходимо мне кое-что прояснить, прежде чем показывать радость встречи с Дедушкой Ермаком и его подопечными, временно расквартированными на первом этаже вотчины Артура.
– Благодарю вас, – проявил я вежливость с почтением и подкрепил фразу лёгким поклоном.
Присутствующие отреагировали на мой жест взаимностью, причём и встать не поленились, что заслуживает ещё большего почтения к правилам поведения аристократии. Ну, и вообще, как знак проявления уважения, мне их реакция понравилась.
– Господа, – приступил я. – То, что вы, уважаемый Артур, – я глянул на антиквара, и тот кивнул, – и вы, не менее уважаемый, Дед Ермак, – переведя взор на дедушку, я и от него получил знак подтверждения понимания и согласия с фигурой обращения. – Так вот, то, что вы, уважаемые, знакомы – для меня уже сложившийся факт, – озвучил я своего рода предисловие. – Скорее всего, вы имели возможность сталкиваться и, вероятно, даже смогли подружиться во время военной службы, это очевидно из обрывка весёлой истории, в которой я не всё понял. Замечу, что это дело второе, а вопрос мой следующий – не означает ли ваше знакомство того, что вся моя затея с переселением, как и получение себе в поместье жителей, рухнула? Ибо вы, как старые друзья или знакомые, договоритесь за моей спиной и всё переиграете? – я остановился, ожидая реакции. – Это, как вы наверняка догадались, лишь предполагаемый вариант развития ситуации, не более того. Однако вопрос есть, а ответ на него мне нужен, – пришлось добавить небольшое пояснение.
Я остановился в изложении после отражения сути самого первого и важного вопроса, а потом просканировал ментальное окружение.
Артур и Дед Ермак сразу же заблокировали доступ к мыслям, а у Татищева и так на лице всё написано, подчёркнутым изумлением от моей речи.
Пауза затянулась, а я пока не понял, о чём они думают, и не означает ли это моей правоты в подозрениях.
Так и стою, ожидая ответной речи, хоть от кого-нибудь из троих. Молчу, по очереди останавливая взгляд на каждом.
Артур надевал и снимал пенсне уже по третьему разу, а Ермак сосредоточился на навершии своего посоха, ну, или как там правильно этот набалдашник называется сверху палки, с которой он и во время чаепития не расстался. Татищев водит по столу пальцем, рисуя какие-то неведомые вензеля или знаки.
Я же, так и продолжаю стоять и самоотверженно ждать ответ, не меняя вызывающей позы.
– Э-хе-хе-х… Феликс, Феликс, – покачал головой Дед Ермак. – Обидный, очень обидный ты вопрос задал, молодой человек, – произнёс он, с огромной степенью укоризны в интонации. – Хотя, ты имел право так подумать, застав незнакомых, как казалось тебе, людей за дружеским разговором и травлей баек, – не стал он добивать меня ответным наездом и поправился в высказывании. – Граф, – обратился Дед к графу Татищеву. – Может, вы, Николай Фёдорыч, всё объясните Феликсу, как друг и как личный поверенный? Очень просим вас с князем об этом!
На обращение Ермака к Татищеву, в том числе и за себя, хозяин отреагировал положительно, и снял пенсне.
– Да, Николай Фёдорович, просим, – подчеркнул антиквар согласие с просьбой Деда. – И бумаги заодно покажите Феликсу, для пущей уверенности, и для избавления его пытливой, подозрительной натуры от дурных мыслей. Хе-х.
Завершил он свою просьбу ухмылкой в мой адрес.
Но не обидной такой ухмылочкой, а скорее, выражающей некую досаду моим подозрением, хотя бы и обоснованным отчасти.
Татищев поднялся с кресла и, демонстрируя вселенское спокойствие, с важностью, прошёлся до вешалки с верхней одеждой, в аккурат под которой стояли его любимые саквояжи с рабочими бумагами. Забрав один из них, он вернулся к столу и занял стул, призвав меня взмахом и взглядом.
Естественно, что я немедленно подошёл, не заставляя повторять приглашение дважды. Интересно же, и вообще, важно всё это, и требует срочного прояснения раз и навечно.
– Э-мм… Вот что, Феликс, я делаю скидку на твою молодость и горячность, – заговорил Николай Фёдорович, доставая увесистую папку с бумагами из специальной секции саквояжа, прикрытой крохотным замком. – А так, я замечу, что работу свою я знаю хорошо, и так же хорошо ее делаю. Кроме того, ты заимел слово уважаемого человека, когда делал ему предложение, – намекнул он на Деда. – Посему, его знакомство с Артуром не в счёт. Итак…
Пока уважаемый поверенный убирал в сторону чайные принадлежности и раскладывал бумаги по стопкам, я прислушался к себе, проанализировал настрой, и не почувствовал никакой вины.
– Вот что я скажу вам, господа, – меня зло взяло. – Наивного праздновать и доверчивого – это совсем не про меня. Правильный вопрос я задал, и всё! Знаем мы кучу примеров из жизни, когда за спиной третьего, двое друзей переигрывают любой договор. Так что, вот херушки, простите за выражение. Не пробьёте вы меня господа на вину. И не сверлите глазами – всё без толку, – прокомментировал я своё настроение и склонился над бумагами.
Сам же я ничего не разберу в этих завитушках старинной письменности, но вида не показываю, хмурюсь как знающий, и жду реакцию старших товарищей на свою экспрессию в высказывании.
Молчанка и тупое рассматривание завитушек мне сразу разонравились.
– Поясняйте, граф, поясняйте, – я прекратил ожидание. – Что это? – спросил я, взяв первую попавшуюся стопку.
– Дык, прошу прощения, князь, – стушевался Татищев. – Сиё – подушные открепляющие грамоты.
– А это? – я взял другую бумагу, украшенную сургучовыми печатями.
– Э-мм, позвольте-ка, – Николай Фёдорович надел пенсне и взял бумагу в руки. – Это решение земельной коллегии на перевод покидаемых земель в свободные для торгов.
– Это? – я взял следующий документ.
– Грамота, закреплённая подписями выездного…
– Для чего? Говорите короче, мне не нужны поимённые подробности тех, кто ставил подписи, – я продолжил, отчего-то не успокаиваясь.
Граф понял, что со мной что-то происходит и последовал совету. Прокашлялся для начала, обернулся на Артура, покосился на изумлённого Ермака и глянул на меня.
– Это свидетельство о принятии задатка в сто золотых рублей, – продолжил граф, осознав, что шутить я не имею никакого желания и требую, а не интересуюсь, отчёта. – В счёт начала уплаты подушного долга по податям с рассрочкой на пять лет.
А как он хотел? Что я мимо пропущу все вопросы со своим населением? Ну-ну!
– Сумма общая какова?
– Около тысячи… – пояснил Татищев.
– Закройте вопрос сразу, как только появится более-менее свободная сумма, – отдал я распоряжение. – Не стоит растягивать. Я вижу, что с бумагами всё нормально справлено, теперь, – я присел наконец-то за стол. – Теперь я прошу вас, граф, уделить внимание поиску места постоя на зиму. Определить количество провианта подушно. Сколько всего человек прибыло?
– Сорок восемь.
– И собака, – добавил я.
– Какая ещё собака? – изумился Татищев вместе с Дедом Ермаком, в один голос причём. – Не было у меня животных, – забеспокоился об ошибке граф и активно зашуршал документами и своими черновыми записями.
– Маленькая, – отмахнулся я. – Щенок ещё. Далее, – я поднял над столом ладонь, останавливая расспросы о живности. – Далее, определите участки с готовящимися и готовыми фундаментами. Затем распределите их по семьям. Организуйте фронт работ и оплату для переселенцев. Подсчитайте количество и планируйте оптовое приобретение готовых срубов, ну таких, раскатанных по брёвнам и готовых к сборке. Только по нашим размерам, – я хладнокровно перечислял всё, что накопилось в мыслях. – И рабочую одежду обеспечьте, негоже в платьях работать. Фуфайки, что ли, купите.
– Что, прости? – не выдержал и Артур.
– Да, поясни нам, Феликс, что купить? Я не понял, – развёл руками Николай Фёдорович.
– Ну, ватники! – я сам не понял, чего они так реагируют. – Аа-а! Дайте листок! – я протянул руку в требовательном жесте. – И карандаш, да этот… Спасибо.
Затратив минут пять, я изобразил нормальную фуфайку и ватные штаны. Костюм-ватник, короче. Что мне, оказалось, выполнить проще простого. Даже пометки сделал, как, куда и что.
– Минутку! – прозвучал над ухом голос Ермака, внимательно следящего за моими художествами. – Я кликну Василису, – сказав это, он просто щёлкнул пальцами.
Через минуты четыре прибежала девушка и всмотрелась в эскиз. Задала пару правильных вопросов и задумалась.
– Дедушка, и вы, господин Феликс. Ваты у нас нет, а вот пуха в подушках – уйма, – пояснила она единственную проблему. – Материал найдём, и сами всё пошьём. Я пойду? – она сцапала и прижала к груди моё произведение от кутюр.
– Иди, – кивнул дед Ермак. – Ступай, внученька, да бабонек озадачь там.
Я же внутренне подумал, затем представил во что превратятся эти эскизы. В голову только моднячие пуховики пришли, сделанные в реалиях этого времени, и заставили улыбнуться. Сердце отпустило, и я сжалился над всеми.
– Ну, Николай Фёдорович, и вы, уважаемые, – обратился я ко всем. – Надеюсь, у вас отпали вопросы о моём интересе ко всему происходящему, особенно касающегося моих людей? Это риторика, так что не отвечайте, – махнул я рукой, оборвав начало высказываний Артура.
Ермак неожиданно подошёл ко мне вплотную, положил руку на плечо и глянул в глаза своим излюбленным взором умудрённого жизненным опытом человека.
Вдруг дедушка изменился в лице, усмехнулся и улыбнулся, похлопав меня по спине и плечу. А потом отошёл, не сказав ни слова. Ну и ладно!
– Граф, вы сегодня отдыхайте, а завтра приступайте к своим делам, – посоветовал я Татищеву и встал из-за стола. – Надеюсь, никто не злится на меня?
– Да нет, Великий Князь, – заговорил серьёзный Артур, без тени иронии и абсолютно серьёзно, с почтением даже. – Мы всё поняли и принимаем тот факт, что были не правы. Это твоё население и ничьё больше, а наше знакомство, – он глянул в сторону Ермака. – Это просто знакомство, и ничего более. Хотя, мы друзья, если говорить точно. Ты сам нас прости, – завершил он и кивнул, обозначив поклон.
Я поклонился в ответ.
– Нет проблем, – повёл себя я вновь как небывало, уже откровенно радуясь. – Так что с постоем-то?
Я воспользовался моментом и заговорил о насущной для себя проблеме, пока что не видя решения и не зная подробностей о состоянии дел с этой задачей на данный момент.
– Да решено всё уже, – пожал плечами Артур. – Второй этаж бабоньки в порядок приводят, от пыли там избавляются, влажную уборку делают полностью на этаже. Скоро всё тут опять станет свободным, На первом-то этаже, – обрадовал он меня несказанно.
– Ну и славно! Я, в таком случае, пойду к воскрешению готовиться, – обозначил я завершение общения на данный момент и озвучил ближайшие планы.
Дед Ермак вскинул бровь и, выражая бескрайнее удивление, глянул на хозяина дома.
Артур отмахнулся, а жестами и мимикой показал, что пояснит позже Ермаку местные заморочки. И меня тоже успокоил, выразив пантомимой, что проговорит нашу легенду и предупредит Деда, согласуя ответы на возможные вопросы обо мне.