2

Учительница по домоводству у нас Дафна. Мне она нравится – веселая такая толстушка, у нее и с подбородками, и с чувством юмора все в порядке.

Говорят, будто Дафна постоянно задает нам печь кексы, пирожки и шоколадные пирожные только для того, чтобы потом, когда мы уйдем домой, самой слопать их до последней крошки.

Вообще-то обидно, по-моему. Но какая-то доля правды в этом, наверное, есть.

Урок домоводства у нас сразу после обеда, так что голодными мы на него не ходим. И если уж на то пошло, почти все, что мы готовим, даже собакам не скормишь. Потому наша стряпня и остается нетронутой в классе.

Домоводство я всегда жду с нетерпением: и потому, что Дафна забавная, и еще потому, что из всех учителей только она не дает заданий на дом.

Всем был бы хорош этот урок, если бы только не Джудит.

В столовой мы с Джудит слегка поцапались. Сесть я постаралась как можно дальше от нее, на другом конце стола, но все равно услышала, как она рассказывает восьмиклассникам: «Птичка на математике долеталась».

Все заржали и дружно уставились на меня.

– Это же ты мне подножку подставила, Джудит! – крикнула я в сердцах. А пока кричала, перепачкала подбородок недожеванным яичным салатом.

И надо мной снова засмеялись.

Джудит сказала что-то, я не расслышала в шуме столовой. Ухмыльнулась, глядя на меня, и встряхнула своей рыжей гривой.

Я чуть было не вскочила и не кинулась к ней. Не знаю зачем. Но я была так зла, что даже мысли путались.

На мое счастье, к столу подошел Кори. Выложил свой обед, повернул стул спинкой вперед, как обычно, и сел напротив меня.

– Ну и сколько будет четыре и два? – поддразнил он.

– Сорок два, – закатывая глаза, ответила я и с горечью спросила: – Джудит поверил, да?

– Само собой, поверил. – Он принялся открывать коричневый бумажный пакет с обедом. – Джудит есть Джудит.

– И что это значит? – возмутилась я.

Он пожал плечами и сверкнул улыбкой.

– Без понятия.

Кори вообще-то симпатичный. У него темно-карие глаза, от уголков которых разбегаются морщинки, нос длинный, но самую чуточку, а улыбка забавная, кривоватая.

Волосы у него шикарные, только вечно лохматые. Вот он и таскает бейсболку не снимая. На ней эмблема «Орландо Мэджик», хоть он и не знает эту команду и ему вообще нет до нее дела. Просто бейсболка нравится.

Кори заглянул в свой пакет и скривился.

– Опять? – спросила я, вытирая свою футболку, заляпанную яичным салатом.

– Ага, опять, – мрачно подтвердил он. И вытащил тот же обед, который давал ему с собой отец каждое утро, – сандвич с жареным сыром и апельсин. – Бе-е.

– Но почему отец так и кладет тебе каждый день этот жареный сыр? – спросила я. – Ты что, не объяснял ему, каким холодным и противным он становится к обеду?

– Я-то объяснял. – Кори со стоном поднял половину сандвича и оглядел ее, как образец для анализа. – А он говорит, это источник полезного белка.

– И зачем он нужен, этот полезный белок, если ты каждый день выбрасываешь его? – спросила я.

Кори криво усмехнулся.

– А про то, что выбрасываю, я ему не говорил. – Запихнув сандвич с резиновым сыром обратно в пакет, он принялся чистить апельсин.

– Вовремя ты подошел. – Я доела остаток своего сандвича с яичным салатом. – А я чуть было не кинулась убивать Джудит.

Мы оба посмотрели на дальний конец стола. Джудит и две восьмиклассницы, развалившись на стульях, над чем-то смеялись. У одной из них был с собой журнал – «Пипл», – кажется, и она показывала остальным какой-то снимок из него.

– Не убивай Джудит, – посоветовал Кори, продолжая чистить апельсин. – Тебе влетит.

Я презрительно хмыкнула:

– Серьезно? Да меня наградят!

– Убьешь Джудит – ваша баскетбольная команда больше не выиграет ни одного матча. – Кори старательно трудился над своим апельсином.

– Ну ты изверг! – вырвалось у меня, и я бросила в него комком фольги от моего сандвича. Комок отскочил от груди Кори и упал на пол.

Кори прав, конечно. Джудит не просто играет лучше всех в нашей команде «Мустанги Монтроуза»: кроме нее, играть как следует больше не умеет никто. У нее даже дриблинг здорово получается и мяч не путается в ногах. И меткость на высоте.

А я, само собой, играю хуже всех в команде.

И я это признаю. С такой неуклюжей кулемой, как я, «Мустангам» на баскетбольной площадке ловить нечего.

А я и не рвалась в команду. Знала же, что только опозорюсь.

Но Эллен затащила меня. Эллен – это наш баскетбольный тренер. Вот она и уговорила меня играть в команде.

– С твоим-то ростом, Сэм, – убеждала она, – ты просто обязана играть в баскетбол. У тебя дар!

Ага, как же. Дар неуклюжести.

В кольцо я вообще не попадаю, даже на штрафных бросках. На штрафных особенно.

И даже пробежаться не в состоянии, чтобы не запнуться о собственные кроссовки. И кисти рук у меня не по росту малы, так что ни принимать, ни отдавать пасы у меня не выходит толком.

Зато Эллен наверняка уяснила: высокий рост – не только у звезд.

Но теперь ей неловко выставить меня из команды. И я не сдаюсь. Выкладываюсь на тренировках. В смысле, все надеюсь, что у меня будет получаться лучше. Потому что хуже просто некуда.

Вот если бы еще Джудит не так задирала нос.

И если бы она только поменьше цеплялась ко мне.

Но, как выразился Кори, Джудит есть Джудит. На тренировках она и орет на меня, и потешается надо мной, и глядит на меня свысока, как на мелюзгу (как же мне порой хочется быть маленькой и незаметной!).

«Птичка, да угомонись уже и лети-ка давай отсюда!»

Еще раз скажет такое, я ей в глаз врежу. Вот увидите.

– О чем задумалась, Сэм? – ворвался в мои горестные мысли голос Кори.

– О Джудит, само собой, – буркнула я. – О мисс Идеал.

– Это ты брось, – велел он, разделяя апельсин на дольки. – Между прочим, в тебе тоже есть кое-что хорошее.

– Да ну? – вскинулась я. – И что же это? Мой рост?

– Нет. – Только теперь он сунул в рот первую из апельсиновых долек. Впервые вижу, чтобы так долго чистили апельсин! – Еще ты умная, – продолжал он. – И смешная.

– Спасибочки тебе, – нахмурилась я.

– А еще ты ужасно щедрая, – добавил он. – Такая щедрая, что как раз хотела отдать мне вот этот пакет чипсов, правда?

И он сцапал чипсы, прежде чем я успела отнять их.

Так и знала, что он нахваливает меня неспроста.

Осталось только смотреть, как Кори уминает мои чипсы. Со мной он ни одной штучкой не поделился.

Потом прозвенел звонок и я побежала на домоводство.

Там-то я и сорвалась.

Случилось вот что: мы готовили пудинг из тапиоки. И это была довольно грязная работенка.

Все мы получили по большой оранжевой миске для смешивания, а ингредиенты были разложены на длинном столе возле плиты.

Я так увлеклась, пока мешала. Масса была приятной, вязкой и здорово чавкала, пока я возила в миске длинной деревянной ложкой.

Вот только руки почему-то стали липкими. Наверное, будущий пудинг расплескался. И я прервала работу, чтобы вытереть их о фартук.

По моим меркам, я почти не насвинячила. Несколько желтых лужиц на столе не в счет. Ведь почти вся смесь осталась в миске.

Я домешала пудинг, а когда подняла голову, увидела неподалеку Джудит.

И слегка удивилась, ведь ее место – в другом углу класса, у окон. Обычно мы старались держаться как можно дальше друг от друга.

Джудит так странно улыбалась. А когда поравнялась со мной, сделала вид, будто споткнулась.

Клянусь, она просто притворилась!

И все содержимое ее миски выплеснулось мне на ботинки.

На мои новенькие синие «мартинсы».

– Ой! – сказала она.

И все. Только «ой».

Я уставилась на свои новенькие ботинки, залитые густой желтой смесью.

Тут-то меня и прорвало.

Я взвыла и вцепилась в горло Джудит.

Никаких планов мести я не вынашивала. Наверное, просто ненадолго тронулась умом.

Вот и схватила Джудит за шею обеими руками и принялась душить.

Ведь ботинки были совершенно новые!

Джудит отбивалась и пыталась визжать, схватила меня за волосы, силилась оцарапать.

Но я не отпускала ее шею и рычала разъяренной тигрицей.

Дафне пришлось разнимать нас.

Она схватила меня за плечи, оттащила и втиснулась между нами, отгораживая нас одну от другой.

Я тяжело отдувалась, моя грудь ходила ходуном.

– Саманта! Саманта! Что на тебя нашло? – кажется, так кричала Дафна.

Но услышать ее я не могла. Шум у меня в ушах был громким, как рев водопада. Видимо, оттого, что я взбесилась.

Не успев опомниться, я ринулась прочь от стола к двери класса. Выбежала в коридор и остановилась.

Я понятия не имела, что делать дальше. И страшно злилась.

«Если бы мне понадобилось загадать три желания, – сказала я себе, – я заранее знала бы, какими они будут: разделаться с Джудит! Разделаться с Джудит! Разделаться с Джудит!»

Откуда же мне было знать, что мои желания скоро исполнятся?

Все три.

Загрузка...