Как будто лик судьбы он в нашу жизнь явился.
Заезжий музыкант негромко что-то пел.
Когда же он ушёл, когда с туманом слился,
Мы ощутили вдруг, что мир осиротел.
Он был для нас не вождь, не идол и не гений,
Московский муравей и просто русский бард,
Солдат, поэт, творец волшебных откровений,
Арбата дворянин, лихой кавалергард.
Пусть в наш жестокий век романтике не время,
Ты слышишь, – вот опять грохочут сапоги.
Мы верим, подрастёт птенцов Булата племя.
Не надо слёз, мой друг. Ты память сбереги.
Пускай кларнет пробит, пускай труба помята,
Пусть хлещут по спине свинцовые дожди,
Наш маленький оркестр ещё поёт Булата.
Мы верим, что любовь в итоге победит.
Когда под утро сумрак тающий,
В трактире дым и жалкий вид.
Там, Незнакомку поджидающий,
Он в одиночестве сидит.
Под алкогольными обманами
Сидящим вовсе не до сна.
Дыша духами и туманами,
Вдруг появляется Она.
Не жаль мне юности утраченной,
Но в дымке будущего дня
Девичий стан, шелками схваченный,
Влечёт по-прежнему меня.
Так с каждым разом всё исправнее,
Когда на сердце непокой,
Я, погружаясь в грёзы давние,
Пьян Блока горестной строкой.
Сквозь дымку времени и драмы
Судьбы не разглядеть никак.
Неотвратимо и упрямо
К тебе приходит Пастернак.
К нам всем, после войны рождённым,
Поэт приходит вновь и вновь,
Ведь он ушёл не побеждённым,
А воспевающим любовь.
Ценил до роковой минуты
Огонь свечи и дым костра.
Под хохот злобных лилипутов
Он верил в торжество добра.
Благослови же Ты, Всевышний,
И в гвалте буден, и в тиши
Негромкий стих и вздох чуть слышный
Его страдающей души.